ВИНА в СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ (Б.С. УТЕВСКИИ) - часть 18

силу, ускоряющую развитие нашего общества. Соблюдение Сталинской Конституции, 
социалистическое отношение к общественной собственности, к труду, ревностное исполнение 
советских законов, честное отношение к общественному долгу, уважение к правилам 
социалистического общежития, самоотверженность в защите отечества — таковы важнейшие 
черты коммунистической нравственности нашего общества» 

1

. Отношение советских людей к 

закону определяется их социалистическим правосознанием. Индивидуальное сознание советских 
людей образует неразрывное единство с общественным сознанием, т. е. с пониманием 
действительности, характерным для социалистического общества, для трудящихся. Это единство 
придает и индивидуальному сознанию советских людей особый общественный характер, характер 
общности интересов всех трудящихся.
Таковы «новые высокие качества советских людей»

2

. Таково и новое сознание  советских  людей.

Этих замечательных качеств лишено сознание преступника — нарушителя советских уголовных 
законов. Его сознание не освободилось от отживших реакционных идей, пережитков прошлого, 
старых предрассудков, привычек и нравов. Оно ставит на первый план не коллективные, а 
индивидуальные интересы. Оно не знает уважения к социалистической собственности и покоится 
на буржуазных мелкособственнических инстинктах. Оно антипатриотично и заражено 
низкопоклонством перед буржуазным общественным строем, перед буржуазной «культурой», 
перед буржуазными нравами,  буржуазной моралью.  Товарищ

1

  О. Мншакова, Строительство   социализма  и коммунистическое воспитание, «Большевик», 1949 г., № 4, стр. 60—61. 

См. также у А. И. Денисова, Теория государства и права, М., 1948 г., стр. 304: «для коммунистической  нравственности 
характерно  признание,   что общественное   дело — это   превыше   всего.   Нет   таких   интересов коммуниста, которые
не совпадали бы с интересами  всего  рабочего класса. Личное дело не есть только частное дело, изолированное от 
интересов   всего  общества.  Вот  почему  коммунистическая   мораль пользуется   всенародным   признанием».   См.   
также   В.   Степанян: «черты коммунистической морали особенно ярко проявляются в том, что советские   люди  
привыкли  ставить превыше   всего общенародный, государственный интерес, привыкли считать общее дело своим 
личным делом», «Большевик», 1949 г., Jsfs 5, стр. 26.

2

  А. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград», 1946 г.

141

Сталин указал в Докладе на XVIt съезде ВКП (б): «нельзя сказать, что мы преодолели пережитки 
капитализма в сознании людей. Нельзя зтого сказать не только потому, что сознание людей в его 
развитии отстает от их экономического положения, .но и потому, что все еще существует 
капиталистическое окружение, которое старается оживлять и поддерживать пережитки 
капитализма в экономике и сознании людей в СССР» '.
Сознание преступника, в противоположность сознанию советских людей, находится не в единстве,
а, наоборот, в противоречии с общественным сознанием, враждебно ему.
Сознание преступника — нарушителя советских законов,— проявившееся в совершении 
преступления, — это несоциалистическое сознание. Оно — сознание, по своему характеру чуждое
сознанию советских людей, враждебное их правосознанию и их морали. Оно характеризуется 
наличием в нем пережитков прошлого, 

ЯВЛЯЮЩИЙСЯ

 источником преступлений.

Сознание, входящее в умысел преступника — нарушителя советских уголовных законов, — 
характеризуется отрицанием тех качеств, которые составляют честь и гордость советских людей. 
Сознание преступника придает его умыслу определенный антиобщественный характер, характер 
враждебности к установленному в СССР общественному и государственному строю или 
установленному в СССР правопорядку.
Сознание человека складывается из процессов созна-вания им действительности. Советская 
психология учит тому, что эти процессы состоят: а) из мысленного предвидения результатов 
сознательного действия; б) из определяющей и направляющей роли этого предвидения; в) из 
знания тех оснований, которые побуждают к совершению сознательного действия; г) из знания и 
учета некоторых последствий действия (кроме желаемых) 

2

. Нетрудно усмотреть, что сознание 

при умышленном совершении преступления складывается из таких же процессов сознавания, с 
тем, однако, что они направлены на такое сознательное действие, которое является опасным для 
социалистического государства.

1

  И. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 466.

2

  П. А. Шевырев,   Психология, 1946 г., стр. 16—17.

142

Как видно, з процесс сознабанйя входит и предвидение последствий сознательного' действия, 
желаемых (при прямом умысле) или нежелаемых (при косвенном умысле). Однако имеется 
огромное различие между предвидением, когда речь идет о сознании честных советских людей, и 
предвидением преступника. Если у первых оно направлено на общественно-полезные результаты, 
то у второго — на общественно-вредные. Это положение прекрасно выражено в ст. 6 «Основных 
начал» (ст. 10 УК РСФСР), которая говорит о «предвидении общественно-опасного характера 
последствий своих действий». Этот момент окрашивает умысел и неосторожность как 
психический процесс определенным классово-политическим содержанием. Его анализ дается з 
учении об умысле и неосторожности как элементе общего состава преступления.
Игнорирование классово-политического характера предвидения при умысле ведет к 
аполитичности, к скатыванию на позиции буржуазной психологии, стремящейся скрыть свое 
действительное классовое содержание.

§ 2. Воля как элемент вины

Советская! психология установила следующие этапы, из которых, как правило, слагается 
сознательное волевое действие: во-первых, возникновение у человека потребности или желания; 
во-вторых, осознание человеком этой потребности или желания; в-третьих, борьба желаний и 
мотивов за и против удовлетворения этой потребности данным способом; в-четвертых, принятие 
решения (т. е. появление решимости, если речь идет о преступлении) и, в-пятых, выполнение 
этого решения '.j
То, что в теории уголовного права называется умыслом на совершение преступления, составляет 
четвертый этап сознательного волевого действия. У человека имеется уже воля — удовлетворить 
свою потребность путем совершения преступления, все противодействующие мотивы (чувство 
долга, страх, доводы рассудка) преоборены, лицо решило совершить преступление. (
При анализе волевого процесса, происходящего в психике лица, совершившего преступление, 
необходимо, далее, иметь в виду, что воля, точно так же как и созна-

1

 П. А. Ш с в ы р е в, Психология, 1946 г.,  стр. 175.

ИЗ

нйе людей, зависит от кбнкретно-исторйческой обстановки. Воля советских людей по своему 
характеру глубоко отлична от воли людей буржуазного мира.
Воля советских людей выковалась в более чем тридцатилетней борьбе с классовыми врагами, с 
пережитками капитализма, в борьбе за строительство социалистического общества, за свободу и 
независимость Родины, за сохранность социалистической собственности, за социалистическую 
дисциплину труда. В новом человеке, в советском человеке, и воля новая. Это воля победителя, 
воля революционера и патриота, воля стахановца и ударника, воля строителя коммунистического 
общества.
Воля советских людей неразрывно связана с их морально-политическим долгом. Их воля находит 
свое проявление 

Б

 выполнении своего долга. Но поскольку чувство долга определяется 

интересами той общественной группы, к которой принадлежит человек, и, следовательно, чувство 
долга советского человека определяется интересами класса трудящихся, то и воля советского 
человека тем самым определяется интересами трудящихся, интересами социалистического 
государства '.
Нет ничего общего с такой волей у воли преступника. Его воля — это воля, направленная на 
удовлетворение своих личных индивидуалистических интересов и потребностей за счет 
потребностей и интересов коллективных. Это воля шкурника, предателя, труса, стяжателя, 
лодыря, насильника. Она определяется влиянием капиталистического окружения, 
антиобщественными мотивами, пережитками капитализма.
Пережитки прошлого, влияющие на формирование воли к совершению преступления, — это те 
«дикие привычки», «дикие чувства и взгляды», о которых товарищ Сталин говорил, что «они не 
так уж вечны, как это некоторые предполагают» 

2

.

«В грандиозном процессе социалистического' строительства происходит переделка сознания 
людей — актив-

1

   Советская   психология   именно  так   понимает  чувство долга: «При преодолении внутренних препятствий воля 

проявляется в умении заставить себе сделать то, чего требует чувство долга... В основе чувства долга лежит сознание 
человеком интересов   той общественной группы, к которой  он  принадлежит,  и   своих  обязательств по отношению к 
ней». — Б. Т е п л о в, Психология, 1946 г., стр. 175,176.

2

  И. Сталин,   Соч., т. 1, стр. 338.

144

ных строителей социализма. Новый, социалистический общественный строй, основанный на 
товарищеской солидарности и взаимопомощи свободных от эксплоатации работников, породил 
крупнейшие сдвиги в психологии людей, в их деятельности, в нормах поведения. Освобожденные 
от гнета частной собственности, по-новому развились и расцвели мысли и чувства, интересы и 
способности советских людей, созрело и обогатилось новым содержанием их сознание, окрепла и 
превратилась в неодолимую силу их воля, преодолевающая все и всяческие трудности на пути к 
коммунизму» '.
Опасность для общества людей, совершающих преступления, обусловлена тем, что их сознание и 
воля не подверглись этим изменениям, что их поведение определяется их отсталым сознанием, их 
чуждой советским гражданам отсталой волей.
Эта их отсталость находит выражение и в мотивах, влияющих на выбор ими решений, и в целях, 
которые они себе ставят.                                                                .       __
Вопрос о роли мотива совершения преступления' в субъективной стороне преступления ставился 
многими советскими криминалистами. Вопрос этот не был в советской юридической литературе 
предметом специального научного исследования, но получил в работах некоторых советских 
криминалистов хотя и недостаточно четкое и научно обоснованное, но тем не менее правильное 
по существу разрешение.
Ряд советских криминалистов признает мотив элемен' том умысла

2

. Некоторые советские 

криминалисты в то же -время   или   не считают   мотив   необходимым   элементом

1

  В.  К о л б ано в с к н и,   За  марксистское освещение вопросов философии, «Большевик», 1947 г., № 17, стр. 55.

2

  За то, что мотив входит в субъективную сторону состава преступления, высказывается А. В. Лаптев, Состав 

преступления и квалификация уголовных дел, М., 1939 г., стр. 14. Также В.М. Чхиквадзе,  который   в  отношении 
воинских преступлений доказывает, что   «субъективная   сторона   этих   преступлений   но  исчерпывается умыслом  
или  неосторожностью,   но   что  в   нес   входит   и  мотив» (В.М. Чхиквадзе, Военно-уголовное право. Часть!, Общая, 
5946 г., стр. 190; также этот автор и в книге   «Советское   военно-уголовное право», М., 1948 г., стр. 184). Обязательным
элементом умысла считает мотив  М. Ш а р г о р о д с к и й  в рецензии на учебник Общей части уголовного права 
ВИЮН, 19.58 г., «Советская юстиция», 1939 г.,№ 4, стр.    55; также  статья   (без автора)   «Мотив    преступления»,  
«Советская юстиция», 1941 г., № 4, стр. 7.

Ю Зак. 6568.   Б.  С.   Утевский.

145

субъективной стороны состава преступления

!

 или вообще умалчивают о мотиве при исследовании 

вопроса вины.
Нечеткость в определении роли мотива преступления, отрицание мотива, как необходимого 
элемента преступления, и полное игнорирование мотива объясняются в значительной мере тем, 
что вопрос о мотиве решается в отрыве от советской психологии. Между тем советская 
психология раскрыла психологическую природу мотива и его место в процессе волеобразования.
Волевой момент в умысле состоит й решимости совершить определенное действие {украсть, 
убить, ранить и т. д.). Но всякое действие, учит советская психология, «исходит из некоторых 
мотивов и направлено на некоторую цель» 

2

. Что же такое мотив? На это дается следующий ответ: 

«Мотивами называются те стремления, влечения, желания, которые побуждают человека к 
действию, заставляют совершать тот или иной поступок» 

3

.

В процессе образования воли, направленной на определенное действие, наибольшей интерес для 
криминалиста представляет решение. Принятие решения означает появление у лица того, что 
криминалисты называют умыслом. Но принятию решения предшествует «сложный процесс 
обсуждения различных возможностей: действовать или воздержаться от действия, в каком 
направлении и каким путем действовать. Этот процесс заканчивается принятием решения»

4

. 

Современная советская психология называет этот процесс также «борьбой моти-

1

   За  то,  что мотив только   может  входить в   субъективную сторону состава преступления,— Г. Смолицкий, 

«Социалистическая законность», 1936  г., № 6,  стр. 55;  В   учебнике   Уголовное  право. Общая часть, 3948 г. позиция 
А. А. Пионтйовскогов вопросе о мотиве недостаточно ясна. С одной стороны, говорится, что «в сущности без 
определенного мотива не совершается ни одного преступления» (стр.286), — с  другой,  утверждается, что   мотив   «для
большинства преступлений  лежит   за   пределами самого   состава преступления» (там же) и что «мотив не является 
необходимым   признаком состава каждого преступления» (стр. 287). Таким образом, вопрос о мотивах сводится как 
будто только к юридической конструкции с точки зрения состава  преступления.   Но   автор  вслед за   этим  признает, 
что мотив «не является  безразличным  для   суда. Суд должен учитывать при определении наказания  характер мотива  
совершенного преступления» (стр. 287).

2

  Б. Те плов, Психология, 1946 г., стр. 7,

3

  Там же.

4

  Там же, стр. 171.

146

BOB

». До принятия решения (до появления умысла, если речь идет о преступлении) в сознании 

человека происходит борьба мотивов (побуждений, желаний, хотений). При образовании решения 
в конечном итоге побеждает какой-либо один мотив, который и определяет содержание, 
направление воли человека./
Для понимания роли мотива в образовании умысла на совершение преступления (это относится и 
к образованию решения действовать при неосторожности) существеннейшее значение имеет 
положение, сформулированное Б. Тепловым следующим образом: «Борьба мотивов в подлинно 
волевом действии — это всегда борьба между сознанием долга, чувством долга и какими-либо 
противоречащими долгу побуждениями» '.
Характерным при образовании умысла (неосторожности) и является победа общественно-
опасного мотива над сознанием долга.
РВсякое человеческое действие, всякий акт поведения человека предполагает какой-то мотив и 
какую-то цель. Безмотивных действий нет. Действия человека сознательно произвольны, а 
сознательные произвольные действия исходят из определенных мотивов 

2

.

Применяя эти положения советской психологии к вине в уголовном праве, следует прежде всего 
установить, что виновного действия без мотива не может быть. Ни одно преступление не может 
быть совершено без мотива, побудившего виновного к его совершению.
Мотив предшествует появлению у лица виновного отношения к его действиям (умысла или 
неосторожности). Как уже указывалось в советской юридической литературе, «Мотив является 
побуждающим стимулом, толкающим преступника к совершению преступления» 

3

. j

1

  Б. Т еп л 

ОБ

, психология, 1946 г., стр. 175; См. также П. А. Ш е-в ы р е в,  Психология, изд. ВЮА, 194G г., стр. 175.

2

  Б. Тсплов, Психология, 1946 г., стр. ]67.

8

 В. М. Чхиквадзе, Воешю-уголовпое право. Часть I, Общая, 194G г., стр. 1У0; также в учебнике «Советское военно-

уголовное право», 1948 г., стр. 184. То обстоятельство, что мотив порождает умысел на совершение преступления, было 
установлено в советской юридической литературе еще в 1918 г. Л. Саврасовым, который пришел к выводу, что «мотив 
преступления есть та живая, окрашенная эмоциональными тонами, глубоко внедренная в психику идея, которая при  
известном толчке — импульсе—извне   порождает в   результате
10*                                                                                                 147

*■ Судебная практика показывает, что в каждом деле Надо и можно установить мотивы, 
побудившие подсудимого совершить преступление.
В обвинительных речах А. Я. Вышинского можно найти много примеров, показывающих всю 
важность установления мотивов, направляющих волю на совершение преступления. Так, 
например, по делу бывшего начальника зимовки на острове Врангеля Семенчука и каюра 
Старцева А. Я. Вышинский, анализируя обстоятельства убийства Семенчуком доктора Вульфсона,
говорил: «Убийство совершено по мотивам, которые руководили Семенчуком... Мотив один — 
устранить доктора Вульфсона как опасного разоблачителя Семенчука, как бесстрашного критика 
семеичуковщины. Это обычный мотив, когда оружие убийцы направляется против общественного
деятеля, когда оружием убийцы руководит стремление убрать со своего пути ненавистного ему и 
опасного разоблачителя его преступлений» '.
По делу работников Гукон А. Я. Вышинский говорил: «Мысль работала у них в сторону 
удовлетворения личных корыстных интересов. Их отношение к делу можно охарактеризовать как 
стремление к наживе, к удовлетворению личных интересов» 

2

.

Без мотива не может быть умысла. Умысел может возникнуть и укрепиться только под влиянием 
какого-либо мотива: умысел на убийство — под влиянием мотивов корысти, ревности, 
соперничества, вражды, хулиганских мотивов и т. д.
В психологическом процессе, происходящем в сознании преступника, появление мотива 
предшествует появлению умысла на совершение преступления

3

.

более или менее сложного процесса умысел—волю к преступлению». Л. Саврасов, Мотив в убийстве, «Пролетарская 
революция и право», 1918 г., № 8, 9—10, стр. 45.

1

  А. Я. Вышинский, Судебные речи, 1948 г., стр. 279.

2

  Там  же, стр. 112.

3

  О «мотивах умысла» говорится в одном из протестов в порядке судебного надзора Прокуратуры СССР. В этом 

протесте мы читаем: «Оставляя в силе приговор суда, коим действия Перспелкина квалифицированы по ст. 142 УК, т. е. 
кап умышленное  тяжкое  телесное повреждение, Верховный суд не счел нужным  объяснить,  чем  мог быть   вызван   
такой    умысел,   в    чем    его   мотивы   (курсив мои.—Б. У.), если по  всему  ходу дела не возникает сомпения, что 
никаких взаимоотношений между Беловым и Иерепелкиным никогда и не было» («Социалистическая  законность»,   
1935 г., № 6, стр. 62).
148