содержание .. 6 7 8 9 ..

ВИНА в СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ (Б.С. УТЕВСКИИ) - часть 8

мента? Подходя с этой только точки зрения к признаку предвидения общественной опасности в
определении умысла, противники признания сознания общественной опасности деяния
обязательным элементом умысла считали указание в ст. 6 «Основных Начал» на общественно-
опасный характер последствий «редакционной случайностью» '.
Между тем очевидно, что, внося этот признак в определение умысла, законодатель специально
придал понятию умысла классов о-политическое содержание. Можно спорить о том, должен ли
сам субъект сознавать, что умышленно причиненные им последствия имеют опасный для
социалистического государства характер, или речь идет о предвидении виновным таких
последствий, которые объективно опасны для социалистического государства, но и в том и в
другом случае умысел наполняется классово-политическим содержанием и резко отличается по
содержанию от умысла в буржуазном уголовном праве.
Советское уголовное законодательство подчеркивает, таким образом, политическое содержание
умысла, в то время как буржуазное уголовное законодательство и буржуазные криминалисты
тщательно избегают признания, что умысел в буржуазном уголовном праве имеет в виду
предвидение последствий, опасных для буржуазного государства, т. е. опасных с точки зрения
господствующего класса буржуазии.
Можно уже установить тенденцию в развитии уголовного права стран народной демократии ясно
и четко подчеркнуть классово-политический характер умысла. Так, в Общей части Уголовного
кодекса Албании 1948 г. для признания наличия умысла в действиях лица требуется, чтобы лицо
сознавало, «что из-за его поступка могут произойти опасные для общества последствия» (п. 2 ст.
11).

Так именно А. А. Пионтковский, Советское уголовное право, Общая часть, 1929 г., стр. 240. В свою очередь, М. М.

Исаев в этих словах закона видит выражение мысли, что отныне необходимой составной частью умысла является
«сознание противоправности», М. М. Исаев, «Основные начала уголовного законодательства. СССР и союзных
республик», 1927 г., стр. 40. Впрочем, в советской юридической литературе имеются определения умысла, содержащие
признак общественно-опасного характера последствий деяния виновного. См., например, в статье «Вина и уголовная
ответственность» (без указания автора), «Социалистическая законность». 1940 г., № 13, стр. 20.

- , 61

Что касается определения неосторожности, Даваемого в п. «б» ст. 6 «Основных Начал», в ст. 10
УК РСФСР, то оно содержит иной признак, также придающий классово-политическое содержание
и неосторожности, а именно указание на то, что лица, действовавшие неосторожно, должны были
предвидеть последствия своих действий.
Должное поведение в понимании социалистического уголовного кодекса — это поведение,
соответствующее требованиям, предъявляемым к своим гражданам социалистическим
государством.
К тому же требование долженствования, в сочетании с прямым указанием п. «а» ст. 6 «Основных
Начал» на общественно-опасные последствия, дает все основания считать, что и при преступной
небрежности закон имеет в виду последствия, опасные для социалистического государства, т. с.
что сам закон, не довольствуясь психологическими признаками преступной небрежности,
указывает на ее материальное содержание.
Таким образом, и преступная небрежность в советском уголовном праве — это не формальное
абстрактное понятие, а понятие, наполненное определенным материальным, классово-
политическим содержанием.
Мысль, что и при неосторожности имеются в виду последствия, опасные для государства, нашла
выражение в Общей части Уголовного кодекса Албании 1948 г. Формула неосторожности, данная
в этом кодексе, предусматривает опасные для общества последствия как при преступной
самонадеянности, так и при преступной небрежности. Здесь говорится, что «Уголовное
преступление считается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее,
понимало, что могут произойти опасные для общества последствия, но по своему легкомыслию
предполагало, что такие последствия могут и не наступить, или надеялось устранить их, а также
когда это лицо не сознавало того, что такие последствия, опасные для общества, могли наступить,
хотя, судя по обстоятельствам и его личным качествам, оно могло и должно было это сознавать».
Но советское уголовное право не ограничивается требованием умысла или неосторожности для
признания подсудимого виновным. Вина по советскому уголовному праву предполагает
морально-политическую оценку всех объективных и субъективных обстоятельств,
характеризующих деяние и деятеля.

62 .

Советский уголовный закон знает

случаи, Когда вина я; ответственность исключаются, несмотря

на наличие в действиях лица умысла. Он знает также случаи, когда степень вины признается
большей или меньшей, т. е. когда морально-политическая оценка деяния или деятеля является
более или менее отрицательной.
В сознании лица, совершающего в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости
действия, формально являющиеся преступлением, происходит определенный психический
процесс. Такое лицо предвидит результаты своих действий и желает их наступления, т. е. оно
действует с умыслом. В его действиях имеется субъективная сторона определенного состава
преступления, т. е. вина как элемент состава преступления. По общественно-полезный характер
поведения субъекта, руководившие им мотивы, характер защищаемых им интересов, соотношение
между вредом грозившим и вредом причиненным и другие обстоятельства делают невозможным
осуждение такого лица от имени социалистического государства, исключают отрицательную
морально-политическую оценку его действий, т. е. признание в его действиях вины как общего
основания уголовной ответственности

Ст.ст. 47 и 48 УК РСФСР предусматривают ряд обстоятельств, усиливающих или ослабляющих
вину подсудимого, а именно, мотивы, руководившие подсудимым, и особенности его личности,
условия, в которых он находился, и др.
Во всех этих случаях подсудимый предвидел, желал и т. д., т. е. в его психике происходили точно
такие же психические процессы, как у каждого лица, действующего умышленно или несторожно.
Но различные обстоятельства объективного и субъективного характера, плияющие на . характер
морально-политической оценки подсудимого и его деяния советским судом, делают вину большей
или меньшей. Так, например, совершение преступления в целях восстановления власти буржуазии
(п. «а» ст. 47) или возможность нанесения совершением преступления ущерба интересам
государства или трудящихся (п. «б» ст. 47) усиливают отрицательную морально-политическую
оценку подсудимого и деяния, т. е. усили-

Пленум Верховного суда СССР в постановлении по делу Кашиной от 2 марта 1945 г. говорит о «крайней

необходимости, исключающей вину».

■ ■ ез

вают его вину. Наоборот, совершение преступления хотя и с превышением пределов необходимой
обороны, но для защиты от посягательств на советскую власть или революционный правопорядок
(п. «а» ст. 48) понижают, с точки зрения социалистического правосознания, вину обвиняемого.
Таким образом, и в случаях, о которых говорится в ст.ст. 47 и 48 УК РСФСР, у подсудимого
имелся умысел в смысле формалыю-психологическом, но в одних случаях морально-политическая
оценка подсудимого является более отрицательной, в других — менее отрицательной, и в
зависимости от этого вина как основание уголовной ответственности усиливается или понижается.
Представляет интерес с этой точки зрения н прим. 2 к ст. 28 УК РСФСР, применяемое только в
военное время. Примечание это даст право суду, присуждающему в военное время
военнослужащего к лишению свободы без поражения прав, отсрочить исполнение приговора до
окончания военных действий, с тем, что осужденный направляется в Действующую армию. В
отношении таких военнослужащих, проявивших себя стойкими защитниками СССР, допускается,
по ходатайству соответствующего военного начальства, освобождение от назначенной судом
меры наказания или замена ее более мягкой мерой по определению суда, вынесшего приговор.
Нетрудно убедиться, что та вина, которая может быть заглажена осужденным согласно прим. 2 к
ст. 28 УК РСФСР,—это не вина в смысле умысла или неосторожности. Факт наличия умысла или
неосторожности в действиях осужденного остается неизменным. Его «загладить» нельзя. Но то,
что составляет морально-политическое содержание вины, то, что дало суду основание
признать'наличие вины как основания уголовной ответственности, можно искупить, загладить. В
зависимости от того, насколько осужденный загладил эту свою вину перед социалистической
Родиной, он или вовсе освобождается от наказания, или наказание ему смягчается.
По существу принцип заглажения вины как основания уголовной ответственности положен в
основу и постановления Пленума Верховного суда СССР от 29 июля 3943 г., в котором Пленум
признает нецелесообразным

Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1943 г., стр. 4.

64 ■■.'■■

рассмотрение некоторых категорий уголовных дел о лицах, возвратившихся с военной службы, с
мотивировкой, «что обвиняемые уже по одному факту беспорочной службы в Красной Армии или
Военно-Морском Флоте дают основание рассматривать их как лиц, не представляющих
общественной опасности» '.
О заглажении вины перед Родиной прямо говорит Пленум Верховного суда СССР в
постановлении от 7 января 1943 г. «О порядке досрочного снятия поражения в правах в
отношении лиц, отбывших основную меру наказания и подлежащих по своему возрасту призыву
или мобилизации». В этом постановлении Пленум Верховного суда СССР указывает на
нецелесообразность лишать возможности выполнить свой воинский долг лиц, которые отбыли
наказание, но в отношении которых остается в силе дополнительная мера наказания в виде
поражения в правах, тем более, что эти лица, как правило, «сами выражают желание пойти на
фронт и тем загладить свою вину перед Родиной»

Прим. 2 к ст. 28 УК РСФСР и приведенные постановления Пленума Верховного суда СССР
подтверждают, что вине в этом примечании придается материальное, морально-политическое
содержание, более широкое, чем вина как субъективная сторона преступления. Вина выступает
здесь как вина перед Родиной, вина перед социалистическим отечеством, вина перед
социалистическим государством, вина как основание уголовной ответственности.
Анализ уголовного законодательства и изучение судебной практики приводят, как уже выше
отмечалось, к выводу, что суды при разрешении вопроса о наличии или отсутствии в действиях
подсудимого вины как общего основания уголовной ответственности исходят из оценки ряда
объективных и субъективных обстоятельств. Для морально-политической оценки действий
подсудимого и его личности значение имеют, прежде всего, наличие у него умысла и
неосторожности. Без этого отпадает вопрос не только о наличии субъективной стороны
преступления, но и о наличии вины как общего основания уголовной ответственности. Но вина
как общее основание

Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1943 г., стр. 4.

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1943 г., вып. IV, стр. 1. .

5 Зак 5568. Б. С. Утевежяй- 65

Головной ответ'ствённос'ги охватывает" $акжё и все особенности поведения подсудимого,
выполнившего состав того или другого преступления, мотивы, которые руководили подсудимым,
цели, которые он себе ставил, обстановку, в которой он совершил преступление, отсутствие или
наличие общественно-опасных последствий, их характер и размеры, личность подсудимого и ее
особенности, личность потерпевшего и ее особенности и другие обстоятельства объективного и
субъективного характера, имеющие, по мнению суда, значение для правильной общественной
оценки поведения обвиняемого и самого подсудимого.
При морально-политической оценке поведения обвиняемого значение имеют и наличие или
отсутствие общественной опасности его действий, а также степень этой опасности. Отсутствие в
действиях виновного общественной опасности, как и отсутствие в его действиях
противоправности

, исключает, разумеется, и виновность. Но и степень общественной опасности

может иметь значение и при решении вопроса о виновности или невиновности подсудимого.
Крайне незначительная степень общественной опасности действий подсудимого и результатов его
действий в сочетании с другими обстоятельствами может служить основанием для непризнания
вины подсудимого или признания ее в незначительной степени.
Какое значение при решении вопроса о виновности подсудимого имеет само поведение
подсудимого? Прежде всего, оно имеет, конечно, решающее значение для установления в
действиях подсудимого умысла или неосторожности, т. е. субъективной стороны состава
преступления. Здесь в полной мере применимо указание Ленина: «По каким признакам судить нам
о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей? Понятно',что такой признак может быть
лишь один: действия этих личностей, — а так как речь идет только об общественных «помыслах и
чувствах», то следует добавить еще: общественные действия личностей, т.-е. социальные  факты»
'.
Свое решение о наличии в действиях подсудимого умысла или неосторожности суд обязан
доказать на основании объективных фактов поведе-ния подсудимого. Простая ссылка  суда  на
наличие в действиях  подсудимого

Ленин, Соч., т. I, стр. 279—280.

умысла или неосторожности, не подкрепленная объективными обстоятельствами и не покоящаяся
на таких обстоятельствах, явилась бы неубедительной и повлекла бы отмену приговора суда.
Но объективные факты поведения подсудимого имеют значение и независимо от решения вопроса
о наличии или отсутствии в действиях подсудимого умысла или неосторожности. После того как
наличие умысла или неосторожности установлено судом, поведение подсудимого не перестает
иметь значение для суда. Его значение остается во всей силе и при решении вопроса о наличии
или отсутствии в действиях подсудимого вины как общего основания уголовной ответственности,
а также и при решении вопроса о степени вины.
0  вине человека как основании уголовной ответственности и  о   степени его  вины  можно  судить
не  только по его   психическому   отношению к содеянному,   но и по содеянному   им,   по  его
поведению,   по   его   антиобщественным действиям, точно так же, как по антиобщественному
поведению человека можно судить об его вине как психическом переживании.   Взаимосвязь
между психическими переживаниями и поведением человека установлена советской психологией.
«Чувствуя, мы переживаем свое отношение к тому, что мы познаем или делаем, принимая волевое
решение, мы исходим из определенных мыслей и чувств.   В особенности важно помнить, что все
психические процессы всегда протекают в какой-либо деятельности.  Это относится не только к
волевым, по и к познавательным и эмоциональным процессам.   Человек всегда так или иначе
действует, и в ходе своей деятельности он познает и чувствует» '.
Когда Ленин говорит о чьей-либо вине, он имеет в виду не только психическое отношение
виновного к содеянному им, но и определенные факты, определенные действия, определенное
поведение. Именно в объективных фактах, в поведении лица усматривает Ленин вину. Ленин
писал: «Вы виноваты, не принявши всех мер, действительно обеспечивающих быстрое получение
оборудования»

. Ленин говорил об ответственности работников, во-время не договорившихся с

соответствующими лицами

. «Если

Б. Т е п л о в, Психология, 1946 г., стр. 7—8.

Ленинский сборник, т. XXIII, стр. 27.

См. там же, стр. 177.

5* #

Селивачев сбежит Или efo начдивы изменят, виноват будет РВСР, ибо он спал и успокаивал, а
дела не делали»

Обращаясь к практике советских судов, мы видим, что она исходит из того, что вина выражается в
определенных действиях, в конкретных актах человеческого поведения. Когда Верховный суд
СССР говорит о вине подсудимого, он имеет в виду не только его психические переживания, но и
определенные его действия.
Четкое выражение указанное положение нашло в определении Судебной коллегии по уголовным
делам Верховного суда СССР по делу Арюпина и Казменко от 17 ноября 1948г. В определении
говорится: «...суду надлежало проверить самому или направить дело на доследование для
выяснения, действительно ли Казменко похищенную рожь отвез на мельницу, уплатил ли
гарнцевый сбор и была ли выписана квитанция на его имя. Выяснение этого обстоятельства имело
по делу существенное значение для установления виновности ил

и невиновности Казменко в

хищении ржи»

Когда Верховный суд СССР говорит о доказательствах вины подсудимого, то он имеет в виду
доказательства не только действий, которые свидетельствуют о наличии у подсудимого умысла
или неосторожности, но и доказательства таких действий подсудимого и других фактических
обстоятельств, которые не нужны для установления умысла или неосторожности, но необходимы
для той морально-политической оценки, на которой основывается признание вины как общего
основания уголовной ответственности.
Верховный суд СССР говорит, что «вина Минаевой заключается в том, что она пользовалась
весами, употребление которых не допускается»

; что «вина Мурадян заключается в том, что она

отпускала некоторым лицам по повышенным ценам хлеб без карточек»

; что «Хабарин признан

виновным в том, что он 23 июня 1942 г. во время обоюдной драки убил гр. Садовникова В. И.
Кроме того, Хабарин признан виновным также и в том, что он в этот же день, будучи
задержанным в помещении Смушевского

Ленинский сборник, т. XXIV, стр. '15.

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1948 г., № 2, стр. 19.

Там же, 1943 г., вып. VI, стр. 8.

) Там же, 1943 г., выл. II (VIII), стр. 14—15.

содержание .. 6 7 8 9 ..