ВИНА в СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ (Б.С. УТЕВСКИИ) - часть 9

сельсовета, в присутствии граждан ругался нецензурными словами»

; что «виновность Цветхова

заключается в том, что он, являясь заведующим столовой, не обеспечил надлежащего контроля за
работой подчиненных ему по службе лиц, вследствие чего последними систематически
расхищались со склада продукты»

; что «вина Русских заключается в том, что он вел больную

лошадь не в поводу, а на аркане»

; «вина Микулъшкна состоит н. том, что он не оформил

документации произведенных расходов»

Во всех этих и многочисленных других аналогичных случаях суд говорит не о том, что Минаева
умышленно пользовалась негодными весами, что Мурадян умышленно отпускала некоторым
лицам по повышенным ценам хлеб без карточек, что Хабарин умышленно убил Садовникова и т.
д. Во всех этих случаях суд, говоря о вине подсудимых, дает отрицательную морально-
политическую оценку действиям Минаевой, выразившимся в пользовании негодными весами,
действиям Мурадян, выразившимся в отпуске некоторым лицам хлеба по по-вышенным ценам без
карточек, действиям Хабарина, выразившимся в убийстве Садовникова, и т. д. Объективные
обстоятельства поведения подсудимого являются во всех этих случаях одним из оснований для
признания его вины не только в смысле субъективной стороны преступления, но и в смысле вины
как общего основания уголовной ответственности.
Судебная практика знает случаи, когда те или другие объективные обстоятельства являются
основанием для отрицательного решения вопроса о вине подсудимого. В этих случаях имеется
вина в смысле субъективной стороны состава преступления (умысел или неосторожность), но те
или другие обстоятельства исключают ответственность лица.
Так, например, Верховный суд СССР по делу Д., признав, что подсудимый лишь в связи с
болезнью жены решился временно позаимствовать 3404 руб. из средств магазина, которым он
заведывал, и что действия Д. не по-

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1943 г., вып. IV, стр. 17.

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1946 г., вып. V, стр. 46.

Там же, 1947 г., вып. I, стр. 21.

Там ж?,

влекли тяжелых последствий, дело Д. на этом основании в уголовном порядке прекратил и
признал наличие в его действиях лишь дисциплинарного проступка. Это означает, что болезнь
жены подсудимого, с одной стороны, и отсутствие тяжелых последствий, с другой стороны,
являются теми объективными обстоятельствами, которые дали суду основание не признать в
действиях Д. вины как основания уголовной ответственности, несмотря на то, что умысел в
действиях Д. имелся.
Акад. А. Я. Вышинский показал, какое огромное значение для разрешения советским судом
вопросов вины имеет обстановка, в которой было совершено рассматриваемое судом
преступление. А. Я. Вышинский говорил в одной из своих обвинительных речей; «Для
правильного разрешения каждого судебного дела обязательно точное, ясное и отчетливое
представление о той эпохе, когда совершались преступления, составляющие предмет судебного
рассмотрения. В каждом судебном деле нельзя упускать из виду этой особенности. Нельзя
упускать того, что можно назвать исторической перспективой судебного процесса... Это обязывает
нас и в оценке тех деяний, которые вменяются в вину каждому из подсудимых, оглянуться назад и
вникнуть в ту объективную обстановку, на почве которой родились и возникли эти самые
преступления»

]

Разрешая вопрос о вине подсудимого, Верховный суд СССР придает важное, а иногда и
решающее значение также и обстановке, в которой были совершены инкриминируемые
подсудимому действия.
Заведующий складом Чернов был осужден за халатность, выразившуюся в допущении недостачи
4633 кг ржи. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР пришла к выводу,
что нельзя Чернова обвинить в халатности. В соображениях, которые привели Судебную
коллегию к такому выводу, тщетно искали бы мы каких-либо указаний на то, что коллегия пришла
к указанному выводу ввиду отсутствия в действиях Чернова умысла или неосторожности.
Наличие небрежности, как видно из определения Судебной коллегии, никем не оспаривалось.
Вина в смысле психического отношения (небрежности) была налицо. Но условия, в которых
действо-

А, Я. Вышинский, Судебные речи, М

194^ г., стр.

вал Чернов, исключали его вину. «Разрешая вопрос о виновности Чернова, — указала Судебная
коллегия, — суд не учел предэвакуационной обстановки, во время которой производилась
приемка зерна. Эта обстановка обусловила то, что экспедитор Лукьянова внезапно
эвакуировалась, не успев отчитаться перед Черновым в количестве принятой ею ржи, а у Чернова
было ослаблено внимание к этой операции»

Судебная коллегия считает, таким образом, что для разрешения вопроса о виновности суд должен
был учесть не только субъективное отношение Чернова к содеянному им, т. е. проявленную им
небрежность, но и особую обстановку (предэвакуационную), в которой действовал Чернов,
допустив небрежность при приемке зерна. Приняв во внимание эту обстановку, Судебная
коллегия не нашла оснований для отрицательной морально-политической оценки поведения
Чернова, т. е. не нашла в его действиях вины и на этом основании дело о Чернове производством
прекратила.
Таким образом, факты из поведения подсудимого, а также другие фактические обстоятельства,
как, например, обстановка, наличие и характер последствий и т. д., влиявшие на поведение
обвиняемого, которые некоторыми авторами относятся исключительно к объективной стороне
преступления, на самом деле имеют значение, подчас даже решающее, для разрешения вопроса о
вине подсудимого и ее степени. Пленум Верховного суда СССР о фактах, инкриминируемых
подсудимому, говорит как об «основании для признания виновности»

Вина, указывает неоднократно Верховный суд СССР, выражается именно в фактах, в объективных
обстоятельствах, и Верховный суд СССР отменяет те приговоры, из которых не видно, в каких
конкретно фактах выразилась вина подсудимого

Для признания или отрицания вины подсудимого и для установления степени его вины, имеют
значение и индивидуальные свойства самого подсудимого, особенности его личности, т. е.
обстоятельства, лежащие в самом субъекте,

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1944 г., вып. IX(XV), стр. 12.

Там же, 1946 г., вып. V (XXIX), стр. 14.

Т а м же, ЩЬ г., вып. VI (XXII), стр. 7,

поскольку, конечно, такие обстоятельства характеризуют его поведение и помогают суду верно
оценить его. Так, например, по делу Ш. Пленум Верховного суда СССР указал: «При разрешении
вопроса о вине Ш. необходимо учесть, что, как видно из письма Наркомата речного флота СССР,
Ш. характеризуется исключительно с положительной стороны, безупречно работает на водном
транспорте с 1931 г. и, являясь старшим научным сотрудником Академии паук СССР, принимает
участие в подготовке к печати ряда книг, имеющих серьезное значение для водного транспорта» '.
В одном из протестов в порядке надзора Прокурора СССР говорится: «До расследования вопроса
о состоянии сигналов нельзя говорить о виновности машиниста, нельзя и не учесть
переутомленности машиниста»

То обстоятельство, что и судебная практика решает вопрос о вине подсудимого (о вине как об
общем осно-вании уголовной ответственности) не только в зависимости от наличия или
отсутствия у него умысла или неосторожности, подтверждается многими определениями
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР. Так, например, в определении от
17 марта 1945 г. по делу Рязановой и др. коллегия установила, что по этому делу народный суд не
выяснил ряда фактических обстоятельств, и пришла к выводу, что «невыясненность всех этих
обстоятельств, которые в своей совокупности только могли привести к обоснованному выводу о
действительном характере умысла осужденных (разрядка наша. — Б. У.), делает приговор суда
необоснованным»

Не трудно убедиться, что, говоря о «действительном характере умысла», Верховный суд СССР
имеет в виду все обстоятельства объективного и субъективного характера, в число которых входит
не только умысел подсудимых (он никакого сомнения в данном случае не вызывал).
Вопрос о вине как общем основании уголовной ответственности — это вопрос не только о
признании подсудимого виновным или невиновным, но это также и вопрос

«Судебная практика вып. VI {XXII), стр. 7

Верховного суда СССР», 1546 г.,

«Социалистическая законность», 1938 г., № 1, стр. 102, протест по делу Сухорученко.

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1945 г., вып. V (XXI), стр. 14.

о степени его вины, о сине более тяжелой или менее тяжелой, о большей или меньшей вине.
Советское уголовное право различает действия более или менее виновные. Вопрос о степенях
вины — это один из важнейших вопросов советского правосудия. Ленин указывал на
необходимость наказывать, «смотря по степени вины» '. Степень вины всегда устанавливается и
учитывается при вынесении приговора советским судом

. Но вина не может быть ни большей, ни

меньшей виной, если ее ограничивать формально-психологическими признаками умысла или
неосторожности.
Таким образом, законодательство и судебная практика при разрешении вопроса о вине как общем
основании уголовной ответственности не ограничиваются требованием умысла шш
неосторожности как психического отношения лица к своим действиям. Они требуют наличия
объективных и субъективных обстоятельств, дающих основание для отрицательной морально-
политической оценки подсудимого и его действий. Поэтому явно неудовлетворительными
оказываются определения вины, ограничивающиеся только установлением умысла и
неосторожности и не проводящие различия между виной как общим основанием уголовной
ответственности и виной как элементом состава преступления. Такие определения не дают к тому
же возможности и для суждения о степени вины при совершении определенного преступления.
Нельзя предвидеть больше или меньше. Равно предвидит результаты своих действий
(общественно-опасные результаты) и желает их наступления и злостный расхититель
государственного имущества на десятки тысяч рублей и совершающий мелкую кражу в силу
тяжело сложившихся обстоятельств. С точки зрения формально-юридических определений вины
они равно виноваты, как равно виновны с этой точки зрения подсудимый, похитив-

Ленин, Соч., т. XXII, стр. 129.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР в определении от 18 октября 1941 г. по

делу М. указала: «Суд правильно признал М. виновным и в нарушении труд-дисциплины, повлекшем
причинение увечья потерпевшей П., но при оценке степени вины М. суд не учел, что и потерпевшая допустила
нарушение правил уличного движения, сидя на камне, находившемся на мостовой, и не сойдя с дороги после сигнала
М.». Судебная практика проводит различие между главными, или основными, виновниками и второстепенными
виновниками.

ший большую сумму с целью игры в карты, и подсудимый, временно заимствовавший
незначительную сумму для лечения больного ребенка.
Вопрос о степенях вины лежит за рамками признания наличия умысла или неосторожности. Он
разрешается не только в зависимости от наличия этих признаков, а в зависимости от всех
обстоятельств дела, объективных и субъективных, т. е. в зависимости от степени вины как
основания уголовной ответственности.
При разрешении вопроса о степени вины для суда имеют значение, как и при решении вопроса о
вине, различные объективные и субъективные обстоятельства, как, например, наличие или
отсутствие вредных последствий от деяния подсудимого. Так, по делу Л. Судебная коллегия по
уголовным делам Верховного суда СССР установила: «Хотя ст. 179 УК РСФСР карает нарушение
указанного в ней запрета независимо от того, повлекло ли оно вредные последствия или нет,
однако это не значит, что такие последствия не должны приниматься во внимание при
определении степени вины нарушителя» '.
Такое же значение могут иметь и обстоятельства, не зависящие от подсудимого, а также и
обстоятельства, относящиеся к личности подсудимого. Все эти обстоятельства влияют на
смягчение или усиление его вины. Пленум Верховного суда СССР говорит об «обстоятельствах,
усугубляющих вину и ответственность»

Вина как общее основание уголовной ответственности охватывает, как мы видели, различные
обстоятельства уголовного дела — субъективные обстоятельства и объективные обстоятельства.
Но для познания содержания

«Судебная практика Верховного суда СССР», 194G г., вып. V (XXIX), стр. 4. О значении отношения

подсудимого к последствиям его деяний см. статью Н. Наумова «Военные трибуналы на морском и речном
транспорте», — «Социалистическая законность», 1944 г., № 5—6.

«Судебная практика Верховного суда СССР», 1944 г., вып. Ш(1Х), постановление Пленума по делу

Аначко, стр. 14. М.  Щнейдер   в диссертации «Нарушение   трудовой   дисциплины на транспорте» доказывает, что
«объективные моменты имеют прямое отношение к определению вины». М. Щнейдер приводит письмо Председателя
Верховного суда СССР  (апрель 1042 г.) председателю линейного суда Молотовской ж. д., в котором указывается, что
отсутствие нормального отдыха имеет, при известных условиях, существенное   значение в определении степени  вины
машиниста, допустившего нарушение дисциплины.

вины- как общего основания уголовной ответственности этого еще недостаточно. Необходимо
установить, каким путем советский суд приходит к убеждению о наличии или отсутствии в
каждом конкретном деле вины как общего основания уголовной ответственности.
Для этого необходимо исследовать вопрос об оценочной деятельности советского суда и о
морально-политической оценке обстоятельств дела при разрешении советским судом вопроса о
вине как общем основании уголовной ответственности.

§ 2. Морально-политическая оценка при вине как общем основании уголовной ответственности

Признание подсудимого виновным означает, что советский суд, обсудив все обстоятельства,
установленные на судебном следствии, и установив, что подсудимый своими действиями (или
бездействием) выполнил состав инкриминируемого ему преступления, дал его действиям ту
отрицательную морально-политическую оценку, которая служит основанием уголовной
ответственности подсудимого.
В высказываниях Ленина и Сталина мы находим образцы морально-политической оценки при
признании ими вины в тех или других действиях.
Из приведенного выше высказывания Ленина в 1918 г. о виновных ь мешочничестве ясно видно,
что невозможность отрицательной морально-политической оценки исключает вину и, наоборот,
отрицательная морально-политическая оценка того или иного лица означает признание его
виновным К
Отрицательную морально-политическую оценку расхитителям социалистической собственности
дал в 1926 г. товарищ Сталин, когда он говорил, что «вор, расхищающий народное добро и
подкапывающийся под интересы народного хозяйства, есть тот же шпион и предатель, если не
хуже»

Отрицательную морально-политическую оценку дает расхитителям социалистической
собственности ст. 131 Сталинской Конституции, называя их «врагами народа», ст. 133 —
изменниками Родине, называя их действия «самым тяжким злодеянием».
Если п. 9 ст. 23 УПК РСФСР определяет приговор

См. Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 98—99. ? ,И. Сталин, Соч., т. ft стр. 136.

суда как решение о виновности или невиновности обвиняемого, то речь идет и здесь об
отрицательной морально-политической оценке со стороны суда действий подсудимого или об
отказе суда от такой отрицательной оценки. Это положение прямо высказано в Инструктивном
письме Верховного суда и Прокуратуры Союза ССР «О судебном приговоре» от 13 августа 1934
г., где говорится, что «из приговора широкие массы узнают об оценке судом от имени
пролетарского государства как действий, бывших предметом судебного разбирательства, так и
личности подсудимого» '.
Морально-политическая оценка действий подсудимого и его личности — это важнейшая и
основная задача советского суда. «Задачи советской процессуальной науки, — пишет акад. А. Я.
Вышинский, — требуют глубокого и действительно научного понимания возникновения
преступлений и мер борьбы с ними, уменья научно понять и научно оценить каждое отдельное
преступление, сделать из этой оценки выводы, необходимые с точки зрения задач и интересов
социалистического строительства, борьбы за интересы социалистического общества. Среди этих
требований важнейшее место занимает требование правильной оценки личности обвиняемого,
степени его виновности и личной ответственности за совершенное»

При разрешении вопроса о вине подсудимого советский суд дает морально-политическую оценку
поведению подсудимого. Небходимо поэтому установить те критерии, из которых исходит
советский суд, давая эту оценку.
Основной критерий, которым должен руководствоваться суд, вытекает из самой природы
советского государства, следовательно, и советского суда. «Суд у нас пролетарский», — писал
Владимир Ильич

. Это означает, что «советский суд — родное детище советского государства,

плоть от плоти и кость от кости нового социалистического общества. Он служит интересам
трудящихся, интересам народа, он народный суд в прямом и истинном смысле этого слова»

О судебном приговоре, М., 19Э4 г., стр. 6.

А. Я. Вышинский, Теория судебных доказательств в советском праве, 1946 г., стр. 164.

Ленин, Соч., т. XXIX, стр. 414.

А. Я. Вышинский, Теория судебных доказательств в советском праве, 1946 г., стр. 18,

содержание .. 7 8 9 10 ..