ОЧЕРК РАЗВИТИЯ НАУКИ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА (Н.С. Алексеев) - часть 9

альной ответственности. При решении этого вопроса необходимо исходить из понимания ответственности
как   категории   общей   теории   права

157

.   До   недавнего   времени   традиционным   являлся   взгляд   на

ответственность только как на инструмент материального права. Однако в последнее время появился ряд
работ, посвященных проблеме процессуальной ответственности. В частности, Н. А. Чечина и П. С. Эль-'
кинд выдвинули гипотезу, в соответствии с которой юридическая ответственность, выражая своеобразие
метода правового регулирования, “образует один из необходимых компонентов такого метода. Наряду с
другими компонентами она составляет юридический признак соответствующей отрасли

права” 

158

.

В качестве процессуальных нарушений авторы рассматривают “нарушения (а) требований уголовно-

процессуально-го   или   гражданского   процессуального   закона,   (б)   совершенное   конкретным   лицом   –
субъектом   уголовного   или   гражданского   судопроизводства,   (в)   в   форме   сознательного   неисполнения
соответствующих обязанностей”

159

. Процессуальная ответственность, по мнению авторов, возможна в виде

лишения правонарушителя определенных прав,  возложения на него дополнительных обязанностей или
одновременного   лишения   прав   и   возложения   дополнительных   обязанностей.   В   качестве   конкретных
примеров   процессуальной   ответственности   приводится;   применение   к   обвиняемому,   нарушившему
обязательство   о   явке,   меры   пресечения;   применение   к   обвиняемому,   нарушившему   избранную   в
отношении   него   меру   пресечения,   более   строгой   меры   пресечения;   удаление   из   зала   заседания
подсудимого, злостно нарушающего порядок судебного заседания, и т. д.

160

Статья Н.  А.  Чечиной   и  П. С. Элькинд   имеет   постановочный  характер  и, естественно,  не может

содержать ответа на все возникающие при ознакомлении с данной проблемой

157

 См. Марксистско-ленинская общая теория государства и права: социалистическое право/Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1973, с. 584;

Братусь   С.   Н.   Юридическая   ответственность   и   законность.   М.,  1976s  с.   7–8;   С  т   р   о   г   о   в   и   ч   М.   С.   Сущность   юридической
ответственности– Сов. государство и право, 1979, № 5, с. 72–78.

IBS  q   e  ч   и   н   а   Н.   А.,   Элькинд   П.  С.   Об  уголовно-процессуальной   и   гражданско-процессуальной   ответственности;–Сов.

государство 'и право, 1973, № 9, с. 34.

i

5

" Там же, с. 34.

160

 См. там же, с. 35–38.

5. Заказ 2568                            65

вопросы, однако разрешение некоторых из них, казалось бы, Необходимо. Так, из статьи неясно, несут ли
процессуальную   ответственность   следователь,   прокурор,   судья,   либо   такая   ответственность
распространяется лишь на иных участников процесса – не должностных лиц.

Поддерживает идею уголовно-процессуальной ответственности и Я. О. Мотовиловкер. Присоединяясь

к мнению Н. А. Чечиной и П. С. Элькинд, он подчеркивает, что обвиняемый в такой же мере, как и все
другие участники процесса, несет уголовно-процессуальную ответственность за противоправное поведение.
В качестве примера он приводит тот же случай изменения меры пресечения на более строгую, ибо здесь, по
его мнению, спора быть не может относительно того, что наступила юридическая ответственность” 

161

.

Однако в понятие уголовно-процессуальной ответственности Я. О. Мотовиловкер вкладывает и другой

смысл. Он пишет: “Если процессуальная ответственность лица – результат действительного и доказанного в
ходе   данного   производства   правонарушения,   а   уголовная   ответственность   в   Материальном   смысле   –
следствие   действительного   и   доказанного   преступления   вне   данного   производства,   то   уголовная
ответственность   в   процессуальном   смысле   наступает   при   наличии   достаточных   доказательств,   дающих
основание для предъявления обвинения” 

162

', т. е. процессуальную ответственность он рассматривает и как

привлечение   лица   в   качестве   обвиняемого.   Такое   толкование   процессуальной   ответственности   излишне
осложняет   проблему   юридической   ответственности,   оно   не   соответствует   и   основным   признакам
юридической   ответственности.   Что   же   касается   термина   “привлечение   к   уголовной   ответственности”
применительно к случаю привлечения лица в качестве обвиняемого, то, по .мнению ряда авторов, в том
числе   и   Я.   О.   Мотовиловкера,   Он   является   неудачным

163

,   поскольку   в   этом   случае   речь   'идет   не   об

ответственности лица, а лишь о привлечении его 'в качестве обвиняемого.

Идею   процессуальной   ответственности   не   разделяют   многие   авторы,   считая,   что   процессуальной

ответственности

161

 Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль, 1974, с. 28.

162

 М о т о в и л о в к е р Я. О. Уголовно-процессуальная ответственность обвиняемого и уголовно-материальная ответственность 

виновного.– Правоведение, 1977, № 1, с. 60.

163

 См. там же, с. 65.

как самостоятельного вида юридической ответственности не существует

164

. Об этом пишет Е. М. Клюков,

полагая,   что   меры   процессуального   принуждения   не   могут   рассматриваться   в   качестве   разновидности
какой-либо   юридической   ответственности,   поскольку   всякая   юридическая   ответственность–это   прямое
следствие доказанного факта нарушения определенной нормы материального права и “любая юридическая
ответственность – это категория материального права”  

165

. В качестве аргумента в пользу процессуальной

ответственности   в   литературе   обычно   приводили   факты   применения   процессуального   принуждения   к
некоторым   участникам   судопроизводства.   Но   для   применения   мер   процессуального   принуждения
характерным   является   не   наказание   за   допущенное   правонарушение,   а   обеспечение   нормального   хода
процессуальной деятельности.

Наметился в литературе и иной подход к определению сущности процессуальной ответственности.

Так, Л. Б. Алексеева пишет, что “есть все основания для постановки вопроса о наличии специфического
вида   процессуальной   ответственности,   если   субъектами   ее   считать   не   только   граждан,   носителей
процессуальных обязанностей, но и должностных лиц, ответственных за ход и результат производства по
уголовному делу, и если существенно расширить понятие процессуальной ответственности, не ограничивая
ее мерами чисто процессуального характера” 

166

.

Дискуссионный характер проблемы процессуальной ответственности обусловливает необходимость ее

дальнейшей разработки.

§ 9. Проблема эффективности уголовного судопроизводства

Важным и новым направлением в исследовании проблем уголовного процесса явилось использование

социологии и ее методов для определения эффективности судопроизводства. В книге “Право и социология”
специальный раздел,

134

 См. С а м о щ е и к о П. С., Ф а р у к ш и н М. X. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971, с. 187, 197.

166

 К л ю к о в Е. М. Мера процессуального принуждения, с. 26– 27.

166

 Строгович М. С., Алексеева Л.. Б„ Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности, -

с. 170.

-
5*

67

 

написанный   Т.   Г.   Морщаковой   и   И.   Л.   Петрухиным,   посвящен   социологическим   аспектам   •   изучения
эффективности   правосудия

167

.   Используя   социологическую   литературу,   выборочные   исследования   и

некоторые статистические данные, авторы анализируют критерии и гарантии эффективности правосудия. В
качестве   показателей   эффективности   судопроизводства   они   рассматривают   следующие   данные:   1)
количество   приговоров,   отмененных   или   измененных   вследствие   ошибок   в   установлении   фактических
обстоятельств, юридической квалификации и определении меры наказания;
2)   количество   оправдательных   приговоров,   прекращенных   и   возвращенных   на   доследование   дел;   3)
количество   определений   о   возвращении   дел   на   доследование,   отмененных   вышестоящими   судами;   4)
поправки на латентные ошибки;
5)  поправки   на   ошибочную   отмену   приговоров   и   определений   вышестоящими   судами;   6)   количество
частных определений о нарушении законности следственными органами и судами.

К критериям эффективности, связанным с охраной прав граждан, они относят такие показатели, как

данные   об   удовлетворении   и   отклонении   судами   обоснованных   ходатайств   участников   процесса,
количество   лиц,   обоснованно   освобожденных   судом   из-под   стражи,   сроки   рассмотрения   дел,   сроки
незаконного   содержания   под   стражей   и   др.   Критерии   эффективности   воспитательного   воздействия
правосудия   предлагается   определять   выборочными   социологическими   исследованиями   с   учетом
вышеуказанных факторов.

В процессуальной науке намечаются три уровня изучения эффективности судопроизводства. Первый:

анализ  факторов, связанных с применением отраслей,  институтов и норм права  (обычно ограниченный
анализом   обобщенной   судебной   и   следственной   практики).   Второй   уровень:   социологический,
психологический   и   этический   подход   к   изучению   личности   следователя,   судьи.   Этот   подход,   не
ограниченный   только   юридическими   науками,   почти   не   разработан.   Наконец,   третий   уровень   –   это
выявление   зависимости   между   качеством   следственной,   судебной   работы   и   действием   политических,
идеологических и иных гарантий, общих для всех видов государственно-правовой деятельности.

В результате из структурно-функционального, киберне-

167

 См. Право и социология/Под ред. Ю. А. Тихомирова, В. П. Ка-зимирчука. М., 1973, с 258–291.

68

тического 

подхода   к   изучению   судопроизводства   возникает   новое   научное

направление–“эффективность судопроизводства”, пользующееся данными других наук (социологии,
логики, психологии, этики и др.), применяющее частные социологические методы (анкетирование,
интервьюирование и др.), статистические и кибернетические методы.

Проблемам эффективности судопроизводства посвящен ряд научных работ 

168

, в том числе две

обстоятельные монографии, в которых всесторонне рассмотрен  большой комплекс вопросов этой
проблемы 

169

.

О процессуальных гарантиях, подлежащих оценке с точки зрения эффективности, о показателях

эффективности   процессуального   закона   и   эффективности   процессуальной   деятельности,   о   том,
можно ли  определить эффективность  отдельной уголовно-процессуальной нормы, в юридической
литературе высказаны различные суждения

170

. Верно исходя из того, что эффективный закон может

применяться   неэффективно,   А.   М.   Ларин   пишет   о   разных   показателях   эффективности
процессуальных норм и эффектив-

1в8

  См.   Чугунов   В.   Е.,   Горский   Г.   Ф.   Применение   кибернетических   устройств   для   анализа   ошибок   в   судебной   и

следственной практике.–Сов. государство и право, 1966, № 11; Анашкин Г. 3., Петрухин И. Л. Эффективность правосудия и
судебные   ошибки.–   •Сов.   государство   и   право,   1968,   №   8;   К   а   Минска   я   В.   И.   Теоретические   проблемы   социальной
обусловленности и эффективности уголовного правосудия.–В кн.: Эффективность применения уголовного закона. М., 1973;
Бойков   А.   Д.   К   изучению   эффективности   уголовно-процессуаль-ного   закона.–Там   же;   Михайлов   А.   И.   Проблемы
эффективности   предварительного   следствия.–Там   же;   Петрухин   И.   Л.   Системный   подход   к   изучению   эффективности
правосудия.–   Сов.   государство   и   право,   1976,   №   1;   Алексеева   Л.   Б.,   Михайловская   И.   Б.   Показатели   эффективности
уголовного судопроизводства и некоторые вопросы оценки работы судебных органов.– Вопросы борьбы с преступностью,
1976, вып. 24; Вопросы эффективности советского уголовного процесса/ Науч. ред. Ф. И. Фаткуллин. Казань, 1976; Ларин А.
М. Управление расследованием и измерение его эффективности.–Сов. государство и право, 1979, № ю.

1в9

  См. Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его

эффективности. М., 1979; Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Моршако-в а Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия.
М., 1979.

170

  См. ,\ и  a in  к и н Г. 3., П с т р  v x  и и И. Л. Эффективность правосудия и судебные ошибки, с. 59; Вопросы

эффективности советского уголовного процесса/Науч. ред. Ф. Н. Фаткуллин, с. 19; Петрухин И. Л., Батуров Г. П., М о р щ а к
о в а Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия, с. 242_339.

69

 

ности   их   применения.  По  его   мнению,   уголовно-процессуаль-ный   закон   эффективен,   поскольку:   а)
соответствует   социальным   потребностям,   находящим   выражение   в   целях   и   принципах   уголовного
судопроизводства, в общих принципах социалистического права и коммунистической нравственности; б)
обеспечивает   регулятивное   воздействие   на   общественные   отношения,   связанные   с   производством   по
уголовному делу; в) свободен  от  противоречий, диспропорций, пробелов. А эффективность применения
уголовно-процессу-ального закона – это достижение целей уголовного судопроизводства при минимизации
социальных (материальных и духовных) издержек. Повышение эффективности, отмечает он, комплексная
проблема,   включающая   решение   ряда   теоретических  и  практических   задач   правового,   этического^
психологического,   управленческого   и   организационного   характера   применительно   к   работе
правоохранительных органов 

171

.

Признавая всю важность развития нового направления в науке советского уголовного процесса, нельзя

не   отметить-необходимость   анализа   эффективности   деятельности   отдельных   органов,   участвующих   в
судопроизводстве,– судебных, следственных, адвокатуры, прокуратуры, а также общественности, от чего
зависят общие результаты эффективности процессуальной деятельности. И, что более важно, необходимо в
будущем, не ограничивая анализ эффективности уголовного процесса достижением целей, указанных в ст. 2
Основ   уголовного   судопроизводства,   учитывать   цели   наказания,   указанные   в   Основах   уголовного
законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 20). Это значит, не ограничиваясь обеспечением
достижения   непосредственной   цели–вынесения   законного   и   обоснованного   приговора,–выявлять   все
факторы и условия достижения более отдаленной, но важной конечной цели применения уголовных и уго-
ловно-процессуальных   законов   –   перевоспитания,   исправления   осужденных,   их   возвращения   в   число
честных тружеников. Это потребует усиления связи процессуалистов в иссле-довавании стадии исполнения
приговора с представителями  других наук, в первую очередь  с представителями  науки ис-правительно-
трудового права и криминальной педагогики.

171

 Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности,. с.

209, 251.

70

§10. Наука уголовного процесса н уголовное право

Несмотря   на   то,   что,   казалось   бы,   положения,   характеризующие   сущность   и   значение

процессуальных отраслей права в механизме правового регулирования, тщательно разработаны  

172

,

проблема   разграничения   отраслей   на   материальные   и   процессуальные   представляется   далеко   не
исчерпанной.   Следует   констатировать,   что   в   настоящее   время   существуют   лишь   самые   общие
критерии разграничения материальных и процессуальных отраслей права.

С.   С.  Алексеев,   характеризуя  части   всей   системы   права,   отмечает   наличие   трех   звеньев:   1)

основополагающего   звена–государственного   права,   2)   материальных   отраслей,   регулирующих
поведение   участников   правовых   отношений   вне   связи   с   “формированием   или   деятельностью
суверенной   государственной   власти”   (“рабочий   механизм”   правового   регулирования)   и   3)
процессуальных отраслей–уголовно-процессуального и гражданско-процессуального права, которые
являются своеобразной “надстройкой” над материальными отраслями. При этом, по мнению С. С.
Алексеева, не каждой отрасли материального права соответствует особая процессуальная отрасль 

173

.

В дальнейших работах С. С. Алексеев определяет процессуальные отрасли как своеобразное

продолжение   соответствующих   материальных  отраслей,   “надстройку”  над   ними,  объединяя   их   с
материальными отраслями общей категорией фундаментальных, профилирующих отраслей. К таким
отраслям   С.   С.   Алексеев   относит   государственное,   административное,   гражданское,   уголовное
право, процессуальные

отрасли 

174

.

В   целом   указанные   предложения   являются,   на   наш   взгляд,   правильными,   но   нуждаются   в

дальнейшей конкрети-

172

 См. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., 1966; он же. Структура советского

права. М., 1975;

Каминская В. И. Взаимодействие уголовного и процессуального права.– Вопросы борьбы с преступностью, 1975, вып. 22; Д а г
е л ь П. С. Взаимодействие уголовного материального и процессуального права в регулировании общественных отношений.–
Правоведение, 1972, № 2;

Процессуальные проблемы реализации уголовной ответственности/Отв. ред. П. М. Давыдов. Свердловск, 1979, и др.

173

 См. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права, с. 131–137.

174

 См. Проблемы теории государства и права/Отв. ред. С. С.Алексеев. М., 1979, с. 239–240.

71

 

зации.   Так,   необходимо   прежде   всего   определить   соотношение   материального   и   процессуального
компонентов   В   структуре   права   как   единого   целого.   Представляется   при   этом,   что   материальное   и
процессуальное–неразрывно связанные элементы, разделение которых в значительной мере носит условный
характер. Мы бы сказали, что материальное право есть право в статике, а процессуальное право–право в
динамике.   Необходимым   признаком   права   как   социального   явления   всегда   признается   возможность
принудительного   осуществления   установленных   правил   поведения,   норм   права.   Это   значит,   что   любая
норма   любой   отрасли   права   нуждается   в   специальном   механизме   принудительного   осуществления.
Структура и порядок деятельности такого механизма и представляет собой “процессуальную” часть всей
струк-

1  

туры   права.   При   этом   вряд   ли   правильно   ограничивать  ее  изучение   лишь   уже   сложившимися

процессуальными отраслями права.

Вопрос  заключается   только  в   разработанности   структуры  и   порядка  деятельности  процессуального

механизма. При этом ряд общих отраслей  права не имеет такого механизма, пользуясь “услугами”  уже
имеющегося в наличии. Так, гражданский процесс в настоящее время не только “обслуживает” гражданское
материальное право, но и обеспечивает в необходимых случаях принудительное осуществление требований
трудового,   семейного   и   других   отраслей   права.   Это   не   значит,   что   соответствующие   отрасли   права
полностью лишены собственного процессуального механизма. В области реализации трудовых отношений,
например,   действуют   особые   правила   разрешения   трудовых   споров   (Положение   о   порядке   разрешения
трудовых   споров),   носящие,   несомненно,   процессуальный   характер.   Существует   и   особый   порядок
разрешения вопроса  о реализации  административно-правовых  отношений. Государственное  право также
предусматривает   способы   разрешения   спорных   проблем   взаимоотношений   органов   государственной
власти

175

.   Следовательно,   проблема   выделения   специальных,   чисто   процессуальных   отраслей   носит   в

основном   количественный   характер,   определяясь   в   своем   разрешении   наличием   уже   разработанного
механизма реализации или наличием достаточных предпосылок для создания такого собственного механиз-

175

 См. Лучин В. О. Процессуальные нормы в советском государственном праве. М., 1976.

72