Объект преступления по советскому уголовному праву (Никифоров Б.С.) - часть 7

>>>50>>>
государство, государственные учреждения, объединения лиц, личность.
Этот момент нашел отчетливое выражение в ст. 2 Закона о судоустройстве 1938

года,   которая   говорила   как   о   задаче   советского   правосудия   о   защите   установленного
Конституцией общественного и государственного устройства, социалистической системы
хозяйства,   социалистической   собственности,   гарантированных   Конституцией   прав   и
интересов граждан и, наконец, прав и охраняемых законом интересов государственных и
общественных учреждений, предприятий и организаций

1

.

V   Таким   образом,   участники   общественных   отношений,   носители

соответствующих   охраняемых   правом   интересов,   те   государственные   и   общественные
установления,   которым   преступление   причиняет   вред,   ущерб,   охватываются   понятием
охраняемого   уголовным   правом   общественного   отношения-—понятием   объекта
преступления; вместе с самими этими интересами они образуют составную часть объекта
преступления^

Как видно, мы приходим к выводам, весьма «близким» к тем, к которым пришли

авторы четвертого издания учебника Общей части и учебника Общей части, изданного в
1952   году.   Как   и   они,   мы   считаем,   что   объектом   преступления   являются   участники
общественных   отношений,   их   субъекты.   Однако,   по   нашему   мнению,   не   следует
противопоставлять   общественные   отношения   их   субъектам.   В   отличие   от   авторов
учебников,   подчеркивающих,   что   в   этих   случаях   объектом   являются   не   сами
общественные   отношения,   а   их   субъекты,   мы   считаем,   что   субъекты   общественных
отношений образуют составную часть этих последних и что поэтому в понятие объекта
преступления обязательно включаются и те, и другие.

1

   Эти формулировки воспроизведены в ст. 2 Положения о прокурорском надзоре

1955 года.

2

  См. Н. Загороди и ко в,    Система   составов    преступлений против личности в

связи с проектом УК СССР,   «Социалистическая законность»  1954 г. № 7, стр. 23—24. В
интересной   статье   «Bemer-kungen zum schuldproblem» в№ 11 журнала «Neue Justiz» за
1952   год,   стр.   486,   487,   I.   Renneberg   указывает,   что   объектом   преступления   являются
общественные    отношения    (Verhaltnisse)   и    «устройство»

(Einrichtungen),   причем   это   последнее   он   в   другом   месте   обозначает   как

«установления» (Institutionen).

>>>51>>>
5.   Подчеркивая   значение   участников   общественных   отношений   для   построения

системы Особенной части уголовного законодательства, мы не имели в виду присвоить им
в этом отношении какую-либо исключительную роль. Как и при решении других вопросов
уголовного права, их значение здесь определяется значением объекта, и это лишний раз
доказывает,   что   они   являются   его   неотъемлемой   составной   частью.   Если   бы   признак
охраняемого субъекта представлял собой единственную и исключительную основу для
построения системы Особенной части, то в условиях социалистического государства мы
могли бы прийти к парадоксальному выводу о невозможности построения какой бы то ни
было системы Особенной части. В социалистическом государстве, представляющем собой
организованное   в   государство   социалистическое   общество,   каждое   преступление   в
определенном смысле или в конечном счете направлено против интересов государства.
Это   относится   и   к   преступлениям   против   личности,   которые   в   социалистическом
государстве   ввиду   того,   что   личность   занимает   в   нем   исключительное   положение,
являются и признаются особо общественно опасными.

Если даже отвлечься от этого обстоятельства, то и тогда признание «охраняемого

субъекта»   исключительным   основанием   для   построения   системы   Особенной   части
должно было  бы   привести,   в  частности,   к  тому, что   все преступления,  направленные,
например, против интересов личности (убийство, нарушение избирательного права, кража
личного имущества и т. д.), оказались бы в одном разделе Особенной части.

Между тем задача  построения  системы  Особенной части  заключается  именно  в

том,   чтобы,   с   одной   стороны,   разделить   охраняемые   уголовным   законом   интересы   на
группы в зависимости от их специфического значения для государства и общества и, с
другой   —   таким   образом   построить   составы   преступлений,   относящихся   к
соответствующей   группе,   чтобы   обеспечить   надлежащею   охрану   интересов,   против
которых эти преступления направлены.

В   свою   очередь   специфическое   значение   интересов,   охраняемых   уголовным

законом,   для   государства   и   общества   и,   соответственно,   специфическая   общественная
опасность преступлений, направленных против этих инте-

>>>52>>>
реСов,   определяется   тем,   кому,   какому   государственному   или   общественному

установлению эти интересы принадлежат и в соответствующих случаях к какой группе
интересов  того или иного «субъекта»  относится  данный интерес,  поражаемый данным
преступным деянием.

Исходя   из   этого,   законодатель,   с   одной   стороны,   выделяет   из   числа

государственных интересов такие, которые принадлежат государству непосредственно, и
наряду с этим особо берет под охрану ряд социальных установлений, рассматривая их как
самостоятельных   участников   общественных   отношений.   В   результате   в   уголовных
кодексах появляется раздел государственных преступлений и особо — разделы, имеющие
своим   предметом   должностные,   хозяйственные,   воинские   преступления,   преступления
против личности, против порядка управления и т. д.

С другой стороны, в связи с тем, что участник общественных отношений обладает

разнообразными интересами, качественно отличающимися друг от друга и в то же время
нуждающимися   в   уголовноправовой   охране,   законодатель   делит   их   на   однородные
группы   и   выделяет   охраняющие   их   нормы   в   особые   разделы   Особенной   части.
Группировка   материала   Особенной   части   предполагает   в   каждой   группе   не   только
определенного   носителя   обеспеченных   законом   интересов,   но   и   определенную
качественную   однородность   самих   этих   интересов.   Например,   при   одном   и   том   же
«субъекте» — личности — различные обеспечиваемые ей интересы отличаются друг от
друга;  ее  блага  —  жизнь,  здоровье  и т.  д.  отличаются  от  ее  политических,  трудовых,
жилищных и других прав, а эти последние отличаются от имущественных прав

1

.

1

 См. Н. Загороди и ко в, Система составов преступлений против личности в связи с

проектом УК СССР, «Социалистическая  законность»  1954 г. № 7, стр. 24. Уголовный
кодекс Чехословацкой республики не без основания делит преступления против личности
на две различных главы: преступления против жизни и здоровья « преступления против
свободы   и   человеческого   достоинства   (гл.   6   и  7).   Мы   не   можем  согласиться   с   М.  И.
Федоровым, который считает, что человек — личность как таковая — может выступать
лишь в качестве предмета, а не объекта преступления (М. И. Федоров, Понятие объекта
преступления   по   советскому   уголовному   праву,   «Ученые   записки   Пермского
государственного университета имени Горького», т. XI, вып. 4, кн. 2, 1957, стр. 190).

>>>53>>>
В   соответствии   со   сказанным   появление   новых   разделов   в   Особенной   части

советского уголовного законодательства обычно выражает стремление законодателя либо
поставить в условия особой охраны определенные интересы того или иного их носителя,
либо   усилить   охрану   интересов   определенного   «субъекта».   Так,   весьма   желательно
включение   в   будущие   уголовные   кодексы,   как   это   уже   сделано   в   новых   Уголовных
кодексах   Казахской   и   Узбекской   союзных   республик,   глав   о   преступлениях   против
политических и трудовых прав граждан (об этом объекте особо упоминается в ст. ст. 1 и 7
Основ   уголовного   законодательства   Союза   ССР   и   союзных   республик   1958   года)   и   о
преступлениях   против   правосудия.   Это   означало   бы   усиление   правового   обеспечения
советским   гражданам   возможности   использования   ими   своих   прав   и   установление
условий особой охраны для осуществления правосудия в социалистическом государстве.

Нет необходимости доказывать, что в единстве — группа однородных интересов и

их носитель этот последний играет важную роль. Как правило, установление того, против
какого   охраняемого   субъекта   направлено   то   или   иное   деяние,   объективные   признаки
которого предусмотрены в различных статьях уголовного кодекса, есть в то же время и
решение   вопроса   о   квалификации   этого   деяния.   Именно   по   этому   основанию
злоупотребление   служебным   положением   может   быть   государственным,   должностным
или   воинским   преступлением,   изъятие   чужого   имущества   —   преступлением   против
социалистической   или   личной   собственности   или   против   порядка   управления
(самоуправство), изъятие официального документа— шпионажем, преступлением против
порядка   управления   или   приготовлением   к   совершению   преступления   против
социалистической собственности и т. д.

Принцип соответствия характера интересов, охраняемых нормами, включенными в

определенный   раздел   уголовного   кодекса,   характеру   носителя   этих   интересов   имеет
весьма большое значение как для установления «объема» отдельных составов, входящих в
данный   раздел,  так  и   с  точки  зрения   построения  определений  составов   преступлений,
относимых к тому или иному разделу Особенной части.

В первом отношении можно сослаться на ст. 95 УК РСФСР, предусматривающую

ответственность за лож-

>>>54>>>
ный донос и ложные показания как за преступления против порядка управления,

точнее   —   против   правосудия.   Поскольку,   как   будет   показано   ниже,   объектом
преступлений против правосудия является обеспеченная законом судебно-следственным
органам возможность нормально функционировать, постольку, с точки зрения Уголовного
кодекса   РСФСР,   представляется   возможным   усматривать   состав   ложного   доноса   в
действиях   лица,   не   указавшего   в   доносе   имени   человека,   якобы   совершившего
преступление

1

.

Во втором отношении весьма показательным является состав разбоя. Действующее

законодательство,   определяющее   разбой   как   нападение   с   целью   завладения   чужим
имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия, а также судебная
практика   относят   этот   состав   к   группе   преступлений   против   собственности—
социалистической   или   личной.   Законодательное   определение   и   сам   характер
преступления свидетельствуют о том, что разбой посягает как на собственность, так и на
личность и имеет поэтому два объекта или двойной объект. Однако по вопросу о том,
какой из этих объектов является главным, решающим ,в смысле определения места такого
преступления, как разбой, ib системе Особенной части, мнения теоретиков расходятся.
Большинство,   как   и   законодатель,   относят   разбой   к   числу   преступлений   против
собственности. Однако против такого решения можно выдвинуть два возражения. С одной
стороны,   жизнь,   здоровье   и   другие   блага   личности,   страдающие   при   разбое,   имеют
большую   общественную   ценность,   чем,   окажем,   личная   собственность.   С   другой   —
законодатель,   как   бы   признавая   только   что   указанное   обстоятельство,   связывает
окончание   разбоя   не   с   моментом   завладения   имуществом,   а   с   моментом   нападения.
Основываясь на этом, некоторые теоретики

2

 относят разбой к числу преступлений против

личности. Но эта позиция противоречит решению 'Вопроса в законода-

1

   См. «Советское уголовное право, часть   Особенная»,  М., 1951, стр. 377—378.

2

     Например, Б. С. Маньковский   (См. его предисловие к книге «Уголовный и

уголовно-процессуальный кодексы Чехословацкой республики», 1951, стр.  15). См. также
М. Б. Гугучия, Ответственность за разбой  по советскому уголовному   законодательству,
М., 1958, стр. 20, 21, 25.

>>>55>>>
тельстве. Кроме того, в раде случаев момент посягательства на личность три разбое

выражен слабо — несоразмерно с моментом посягательства на собственность, например, в
случае,   когда   преступник,   не   прибегая   к   насилию   'или   словесным   угрозам,   а   просто
пользуясь устрашающей потерпевшего обстановкой, ночью и а безлюдной улице отбирает
у последнего крупную сумму денег.

Далее, при трактовке разбоя в качестве преступления против личности в орбиту

учения о преступлениях против личности придется иключить ряд чуждых этой области
вопросов (о собственности, об имуществе, о владении и завладении им и т. д.).

Было высказано мнение, что эти недоразумения порождаются тем, что объектом

разбоя   в   действительности   являются   в   первую   очередь   не   собственность,   не   блага
личности, а интересы общественного порядка и общественной безопасности. При каких
обстоятельствах  ни происходило  бы разбойное  нападение,  с какой интенсивностью ни
были бы представлены в нем моменты посягательства на собственность и на личность,
оно   всегда   серьезно,   нарушает   общественный   порядок   и   общественную   безопасность.
Видоизменяя   приведенный   пример,   мюжяо   сказать,   что   в   случае,   когда   преступник,
применив   минимальную   степень   психической   угрозы,   в   результате   не   смог   завладеть
каким   бы   то   ни   было   имуществом   ввиду   того,   что   такового   при   потерпевшем   не
оказалось, общественная безопасность и общественный порядок нарушены в той же мере,
как   и   при   завладении   крупной   денежной   суммой,   и   почти   в   той   же   мере,   как   и   при
применении   грубого   физического   насилия.   Будучи   похожим   в   этом   отношении   на
бандитизм, с которым у разбоя немало общего, это преступление серьезно дезорганизует
жизнь общества, порождает обоснованную тревогу среди граждан, требует  проведения
охранительных мероприятий, отвлекающих внимание и силы органов, осуществляющих
повседневное   управление   государством,   от   стоящих   перед   ними   организационно-
хозяйственных   и   культурно-воспитательных   задач,   является,   наконец,   той   почвой,   на
'которой   происходит   процесс   концентрации   и   дальнейшей   деморализации
'антиобщественных элементов. Поэтому, сохраняя определение разбоя «ак соединенного с
насилием или с угрозой его

>>>56>>>
применения   нападения   с   целью   завладения   имуществом,   предлагали   поместить

этот состав на первом месте в главе, посвященной преступлениям против общественной
безопасности и общественного  порядка. Само собой разумеется,  если бы законодатель
поступил таким образом, он не мог бы ограничиться простым перемещением определения
разбоя   из   одной   главы   Особенной   части   в   другую.   Такое   перемещение   вызвало   бы
необходимость   перестроить   структуру   состава   равбоя,   несколько   отодвинув  в   глубину
моменты,   не   имеющие   первостепенного   значения   для   характеристики   разбоя   как
посягательства   на   общественную   безопасность,   и   выдвинув   на   передний   план
обстоятельства, играющие в этом отношении большую роль. Так, с одной стороны, для
квалификации деяния в качестве разбоя было бы несущественно, явилось ли «предметом»
преступления   государственное,   общественное   или   личное   имущество.   С   другой   —
квалифицированным должен был бы считаться разбой, совершенный неоднократно или
лицом,   ранее   судившимся   за   то   же   преступление.   Наконец,   особо   суровое   наказание
должно было бы быть предусмотрено за разбой, совершенный вооруженной бандой или
соединенный с причинением тяжких телесных повреждений.

Таким   образом,   на   настоящем   этапе   нашего   исследования   мы   можем

констатировать,   что   в   основе   построения   системы   Особенной   части   уголовного
законодательства лежат группы однородных интересов, принадлежащих одному и тому
же участнику социалистических общественных отношений и охраняемых нормами одного
и того же раздела Особенной части уголовного кодекса. Для того чтобы построить более
точное   определение   этого   «основания   деления»   'материала   Особенной   части,   нам
необходимо подвергнуть анализу само понятие охраняемых уголовным правом интересов
и   решить   вопрос   о   соотношении   этих   интересов   с   общественными   отношениями,
охраняемыми   уголовным   правом.   Сделать   это   тем   более   важно,   что,   как   мы   видели,
некоторые теоретики противопоставляют эти интересы общественным отношениям.

Б. Отношения   между  участниками

6.   Чтобы   облегчить   дальнейшее   рассмотрение   проблемы   содержания

общественных отношений,  охраняемых

>>>57>>>
советским уголовным правом, и сделать это рассмотрение более систематичным,

целесообразно обратиться к таким отношениям, которые закрепляются в первую очередь
нормами не уголовного права

1

. Среди такого рода «внешних» (в только что указанном

смысле) для уголовного права отношений обращают на себя внимание такие, ^которые
имеют   юридическую   форму   правоотношений,   включающих   ib   себя   в   качестве   своей
необходимой   составной   части   субъективное   право   управомоченно-го   субъекта.
Преступления, нарушающие общественные отношения этой группы, нарушают в то же
время и известное субъективное право, в котором это общественное отношение получает
юридическое   выражение.   Конкретно   речь   идет   о   некоторых   из   тех   преступлений,   о
которых   упоминает   ст.   7   Основ   уголовного   законодательства   Союза   ССР   и   союзных
республик   1958   года,   именно   о   посягательствах   на   гарантированные   Конституцией
политические,   трудовые,   имущественные   и   другие   права   граждан   СССР.
Целесообразность такого подхода определяется в значительной мере большим значением
исследования вопросов, связанных с охраной прав советских граждан. Но дело не только в
этом. В тех случаях, когда общественное отношение имеет в то же время форму правового
отношения,   как   это   происходит   в   интересующих   нас   случаях,   эта   правовая   оболочка
хорошо   видна   и   легко   поддается   анализу.   Исходя   из   того,   что   правоотношение   есть
юридическая   форма   своего   материального   содержания

2

  —   соответствующего

общественного отношения,— мы, подвергнув эту форму исследованию (расчленив ее на
составные   части  и   выяснив  их   соотношение),  получим   возможность  под   юридической
оболочкой   «нащупать»   само   общественное   отношение   и   показать,   каким   образом   оно
может быть нарушено

3

. Выполнив это

1

  См.   В.   Н.   Кудрявцев, Противоправность преступления, «Правоведение» 1959

г. № 1.

2

  См. там  же, стр. 72.

3

    Посягательства   на   те   общественные   отношение,   которые,   «как   правило...,

являются  правовыми  отношениями»,  выделяет в  особую группу и В. Н. Кудрявцев (О
соотношении предмета и объекта преступления по советскому уголовному праву, «Труды
Военно-юридической   академии»,   вып.   XIII,   стр.   48   и   ел.).       См.   также       «Советское
уголовное право, Общая часть», М.,   1959, стр.   119. Следует заменить, что некоторые
криминалисты считают возможным при характе-