Объект преступления по советскому уголовному праву (Никифоров Б.С.) - часть 6

>>>42>>>
этому   принципу   находит   недвусмысленное   и   поэтому   с   трудом   маскируемое

выражение.

4. Советское социалистическое уголовное право охраняет интересы  народа. Оно

содействует осуществлению социалистических общественных отношений сотрудничества
и взаимопомощи между людьми, выгодных и угодных всем трудящимся.  В советском
праве   не   только   не   скрывается,   но,   напротив,   всячески   подчеркивается   политический,
классовый характер социальных интересов, которые оно охраняет; открыто объявляется,
чьи   это   интересы,   кому,   какому   классу   они   принадлежат,   какие   общественные
установления   и   учреждения   являются   их   носителями   и   обладателями.   Такая   линия
проводилась с самого начала существования Советской власти, и это одна из причин того,
что в течение определенного периода времени после революции законы, издававшиеся
Советской   властью,   могли   служить   и   служили,   как   говорил   В.   И.   Ленин,   формой
пропаганды.   «Простому  рабочему   и крестьянину,—   указывал  В. И. Ленин,—  мы  свои
представления о политике сразу давали в форме декретов»

1

.

Уже первые уголовные законы Советской власти свидетельствовали о стремлении

законодателя довести до сведения народа, что в области уголовного права представления
коммунистов   о   политике   —   это   прежде   всего   ясное   понимание   необходимости
использования уголовной репрессии для охраны интересов народа, для защиты народного
дела. Понятно, что об этом в той или иной форме говорилось главным образом в тех
законодательных актах, которые имели своим предметом наиболее опасные преступления,
направленные   против   основных   установлений   нового   строя,   а   также   в   случаях,   когда
законодатель давал определения таких преступлений. Так, в декрете II Всероссийского
съезда Советов от 26 октября 1917 г. «О земле» говорилось: «Какая бы то ни было порча
конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким
преступлением...»

2

.

В   ряде   случаев   в   декретах,   изданных   в   первые   годы   существования   Советской

власти, говорилось о защите революции и ее завоеваний. Так, в Положении о револю-

1

  В. И. Л е н и н, Соч., .т. 33, стр. 272.

2

  СУ РСФСР 1917 г. № 1, ст. 3.

>>>43>>>
ционных   трибуналах,   объявленном   декретом   ВЦИКот12   апреля   1919   г.,   перед

трибуналами ставилась задача «...рассмотрения дел о контрреволюционных и всяких иных
деяниях, идущих против всех завоеваний Октябрьской революции...»

1

.

В   некоторых   уголовных   законах,   изданных   Советской   властью,   о   рабочих   и

крестьянах  говорится как  о классах  — носителях  государственной  власти.  Этот метод
раскрытия   политической   направленности   и   политического   назначения   советского
уголовного   права   неоднократно   использовался   советским   законодателем   для
характеристики социальной природы нашего государства, Советской власти и Советского
правительства. Например, в инструкции НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном
трибунале»   говорилось,   что   трибуналу   подлежат   дела   о   лицах,   которые,   в   частности,
организуют   восстание   против   власти   рабоче-крестьянского   правительства,   активно
противодействуют  последнему  или не подчиняются  ему

2

. В ряде случаев в уголовных

законах упоминается о деяниях, подрывающих власть трудящихся

3

.

Наконец, во многих законодательных актах Советской власти в области уголовного

права   подчеркивалась   направленность   преступлений   или   некоторых   из   них   против
Советов, советского строя, диктатуры пролетариата. В постановлении ВЦИК от 5 января
1918 г. указывалось, что вся власть в Российской  Республике принадлежит Советам и
советским   учреждениям,   ввиду   чего   всякая   попытка   присвоить   себе   функции
государственной власти должна рассматриваться как контрреволюционное действие

4

.

В ст. 2 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик

1924 года особо выделялись преступления, направленные против основ советского строя.
О   преступлениях,   направленных   против   советского   строя,   упоминалось   и   в   ст.   6   УК
РСФСР 1926 года.

Таким   образом,   как   в   общем   определении   преступного,   так   и   в   определениях

отдельных наиболее опасных преступлений советский законодатель всегда подчеркивал и
в настоящее время настойчиво подчеркивает на-

1

  СУ РСФСР 1919 г. № 13, ст. 132.

2

  СУ РСФСР 1917 г. № 12, ст. 170.

3

  СУ РСФСР 1929 г. № 52, ст. 505.

4

  СУ РСФСР 1919 г. № 14, ст. 202.

>>>44>>>
правленность   преступления   против   интересов   определенного   класса,   против

созданного им государственного и общественного строя, его установлений и учреждений.
Законодатель как бы стремится ответить не только на вопрос, какие интересы призваны
охранять   издаваемые   им  законы,   но  и  на   другой  вопрос,  чьи   это  интересы,  кому  они
принадлежат. Советский законодатель отвечает и на этот вопрос политически, говоря не
просто о государстве, республике, населении, а неизменно подчеркивая, что речь идет о
советском   социалистическом   государстве,   о   рабоче-крестьянской   республике,   о
трудящихся.  Такое подчеркивание  политической стороны  дела во много раз усиливает
мобилизующее   и   воспитательное   значение   советского   уголовного   закона,   и   именно
потому, что он охраняет интересы подавляющего большинства населения, трудящихся.
Весьма поучительно противопоставить позицию советского законодателя в этом вопросе
тому,   что   мы   наблюдаем   в   законодательстве   буржуазных   государств   и   в   его
доктринальной систематизации: безличные, формальные, маскирующие, рассчитанные на
то,   чтобы   дезориентировать   и   ни   на   что   по   сути   дела   не   отвечающие   упоминания   о
«государстве» вообще, «об обществе» вообще и т. д.

1

.

Важно, однако, и другое. Включая в общее определение преступления указание на

его   направленность   против   интересов   господствующего   класса,   его   власти,   его
государства   и   т.   д.,   советский   законодатель

1

  продолжает   ту   же   линию   и   при   делении

преступлений на отдельные группы, причем он строит это деление в первую очередь на
том же признаке только в видовом выражении.

Так,   в   главе   I   УК   РСФСР   1922   года   были   выделены   «Государственные

преступления», к которым относились преступления     контрреволюционные     и против
порядка

1

  См.   Kenny,   Outlines   of   Criminal   Law,   1952,   p.   312   (преступления   против

государства),  Russel on Crime,  Vol. I, 1950, p. 127 (преступления  против  безопасности
государства), J. Stephen, A. Digest of the Criminal Law, 1950, p. 55 (преступления против
публичного  порядка — внутреннего  и внешнего),  р. 161 (преступления,  причиняющие
вред   обществу   в   целом).   В   федеральном   уголовном   кодексе   США   имеются   глава   I
«Преступления против существования правительства» и глава 4 «Преступления против
деятельности правительства». См. также W. Clark and W. Marshall, A. Treatise on the Law
of   crimes   1952,   p.   63   (преступления   против   правительства   как   такового),   р.   636
(преступления против осуществления правосудия и деятельности правительства).

>>>45>>>
управления.   Под   первыми   понимались   действия,   направленные   на   свержение

власти рабоче-крестьянских Советов и рабоче-крестьянского правительства (ст. 57), под
вторым   —   деяния,   направленные   к   нарушению   правильного   функционирования
подчиненных   органов   управления   или   народного   хозяйства   (ст.   74).   Законодательные
определения   преступлений   двух   этих   групп   дают   основания   для   вывода,   который   не
требует   особых   доказательств:   под   государственными   преступлениями   законодатель
понимал   деяния,   направленные   против   социалистического   государства   рабочих   и
крестьян.

Глава   II  кодекса   была   посвящена   «Должностным   (служебным)  преступлениям».

Определения важнейших из этих преступлений (злоупотребления властью, превышения и
бездействия  власти, халатного отношения к службе и др.) свидетельствуют о том, что
законодатель, устанавливая уголовную ответственность за указанные деяния, имел в виду
поставить   под   охрану   интересы   советского   государственного   аппарата,   для   которого
серьезнейшее   значение   имеет   правильное   выполнение   должностными   лицами   своих
обязанностей. Все эти соображения с соответствующими изменениями в формулировках
применимы и к воинским преступлениям, о которых в ст. 200 УК РСФСР 1922 года (гл.
VII) говорилось: «Специально воинскими преступлениями признаются преступные деяния
военнослужащих   Красной   Армии   и   Красного   Флота,   направленные   против
установленного законом порядка несения военной службы и выполнения вооруженными
силами   республики   своего   назначения,   и   притом   такие   именно,   которые   по   своему
характеру и значению не могут быть совершены гражданами, не состоящими на военной
или морской службе».

В   особую   главу   в   Уголовном   кодексе   РСФСР   1922   года   были   выделены

«Преступления   против   жизни,   здоровья,   свободы   и   достоинства   личности».   Эта   глава
делилась   на   разделы,   каждый   из   которых   включал   в   себя   определенную   группу
посягательств   на   блага   личности.   Разделы   назывались:   1.   Убийство.   2.   Телесные
повреждения и насилие над личностью. 3. Оставление в опасности. 4. Преступления в
области половых отношений. 5. Иные посягательства на личность и ее достоинство. В
других   главах   Уголовного   кодекса   РСФСР   1922   года   такого   подробного   деления   на
разделы не было.

>>>46>>>
Специального   внимания   в   этом   документе   заслуживают   главы   IV   —

«Преступления хозяйственные» и VI — «Имущественные преступления». Выделение в
уголовном   кодексе   особого   раздела,   посвященного   хозяйственным   преступлениям,
представляло   собой   отражение   в   области   уголовного   законодательства   факта
возникновения и укрепления государства нового типа, народного государства, взявшего в
свои   руки   управление   народным   хозяйством.   Поначалу   эта   глава   была   невелика.   Она
насчитывала всего лишь 16 статей (расточение арендатором государственного достояния,
неисполнение   обязательств   по   заключенному   с   государством   договору,   нарушение
положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий, нарушение
нанимателями   коллективных   договоров   с   профсоюзами,   воспрепятствование   законной
деятельности профсоюзов, спекуляция, искусственное повышение цен на товары путем
сговора   или   стачки   торговцев   между   собой   и   т.   д.).   Эти   особенности   главы
«Хозяйственные преступления» в условиях издания Уголовного кодекса 1922 года были
вполне   понятны.   Речь   шла   о   первом   периоде   новой   экономической   политики,   когда
хозяйственно-организаторская деятельность самого государства не получила еще полного
развития,   а   руководство   хозяйством   со   стороны   государства   и   охрана   интересов
народного   хозяйства   заключались   в   значительной   мере   в   том,   чтобы   держать   в   узде
капиталистические элементы, не допуская их выхода за установленные для них законами
Советской   власти   пределы.   «...Пролагая   новые   пути   в   области   уголовного
законодательства»   (так   оценил   проект   Уголовного   кодекса   РСФСР   1922   года   IV
Всероссийский   съезд   деятелей   советской   юстиции),   проект   отвечает   «...практическим
задачам переживаемого периода пролетарской революции...»

1

. Одной из этих задач было

не допускать стеснения деятельности частных торговцев и предпринимателей, если они
соблюдают   советские   законы,   и   сурово   карать   их,   если   они   допускают   малейшее
отступление от них

2

.

Глава   «Имущественные   преступления»   содержала   нормы,   предусматривавшие

ответственность за посягательства как на социалистическую собственность, так и

1

   См. «Уголовное право, Общая часть», М., 1948, стр. 124.

2

  См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 33, стр. 155.

>>>47>>>
на   собственность   отдельных   лиц.   В  некоторых   случаях,   как   это  имело   место   в

отношении   лиц,  совершающих  кражи,  присвоения,   мошенничества,  ответственность  за
посягательство на собственность двух этих видов предусматривалась раздельно, в других,
например,   при   грабеже,   разбое,   вымогательстве,   истреблении   или   повреждении
имущества,   такого   разделения   не   было.   Это   объединение   посягательств   на
социалистическую   собственность   и   собственность   отдельных   лиц   в   одну   главу
объяснялось   условиями   современного   Уголовному   кодексу   1922   года   исторического
периода.   В   этот   период   социалистическая   собственность   еще   не   была   безраздельно
господствующей   формой   собственности   и   в   связи   с   этим   у   государства   не   было
необходимости рассматривать посягательства на нее как особую группу преступлений,
подлежащую   выделению   в   самостоятельный   раздел   уголовного   законодательства.
Законодатель   исходил   из   того,   что   в   охране   нуждается   собственность,   и   на   этом
основании выделял в отдельную группу направленные против нее преступления.

Уголовный   кодекс   РСФСР   1926   года   в   первоначальной   редакции,   а   также   и   в

последующий   период   после   внесения   изменений,   связанных   с   изданием   в   1927   году
Положений о государственных и воинских преступлениях, содержал и в настоящее время
содержит примерно те же главы, что и предшествовавший документ. Однако позднее в
связи  с  дальнейшим   развитием   социалистического   государства  в  советском  уголовном
законодательстве   произошел   ряд   изменений,   которые   потребовали   нового   подхода   к
вопросам системы Особенной части. Не подрывая принципа построения этой системы по
признаку объекта, напротив, именно на основе этого принципа был существенно изменен
состав общесоюзного и республиканского уголовного законодательства. Это, естественно,
получило отражение в первую очередь в учебниках Особенной части.

Издание закона от 7 августа 1932 г. положило начало процессу выделения в особую

группу норм, предусматривающих  ответственность  за посягательства  на собственность
социалистического   государства   и   социалистических   общественных   организаций.
Указанный процесс получил дальнейшее развитие с изданием Президиумом Верховного
Совета СССР 4 июня 1947 г. Указа «Об уголовной

>>>48>>>
ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Если

до этого учебники выделяли 1 в особую группу только те посягательства на социали-,'
стическую собственность, которые подпадали под признаки закона от 7 августа 1932 г.

1

,

то после издания Указа от 4 июня 1947 г. в литературе в отдельный раздел были выделены
все деяния, имевшие своим объектом социалистическую собственность

2

.

В   то   же   время   следует   отметить   и   весьма   показательные   отклонения   взглядов

советских теоретиков на последовательность расположения материала Особенной части
от   того,   что   имеет   место   в   уголовных   кодексах.   Стали   различать   законодательную   и
научную   систему   Особенной   части,   что   само   по   себе   свидетельствует   о   назревшей
необходимости перестройки законодательной системы

3

.

В учебнике Особенной части, изданном в 1951 году, в соответствии с системой

уголовных кодексов на первом месте помещены только государственные преступления —
контрреволюционные и особо опасные против порядка управления. Далее идет глава о
посягательствах   на   социалистическую   собственность,   отсутствующая   в   уголовных
кодексах. Затем — глава, посвященная преступлениям против личности; в Уголовном же
кодексе РСФСР эти преступления предусмотрены в главе б

4

.

Системы Уголовного кодекса и названного учебника не совпадают и далее.
Указанные   изменения,   естественно,   должны   будут   найти   отражение   и   в

законодательстве.

Как  видно,   предпринятый  под   интересующим   нас  углом   зрения   обзор  развития

советского законодательства подтверждает правильность сформулированного ранее

1

   См. «Уголовное право, Особенная   часть»,   М.,  1939,   стр. 96 и след.

2

   См. «Советское уголовное право, часть Особенная», М., 1951, стр. 139 и ел.

3

    По     вопросу       о   системе     Особенной       части     см.   §   3   гл.   2   книги   М.   Д.

Шаргородского «Уголовный закон», М., 1948.

4

    Следует   отметить,   что   в   литературе   встречаются   высказывания   в   пользу

помещения главы о преступлениях против   личности   непосредственно    вслед за главой
о       государственных         преступлениях.   Предложения   такого   рода   следует   признать
заслуживающими внимания.   (См.  В.  С.  Тадевосян,   К разработке  проекта   Уголовного
кодекса СССР, «Советское государство и право» 1954 г. № 4, стр.77).

>>>49>>>
положения. И в общем определении преступления как посягательства на интересы

рабочего   класса,   на   установленные   им   общественные   отношения,   и   в   определениях
отдельных групп преступлений, а также при делении преступлений на группы важное,
хотя   и   не   исключительное,   значение   в   составе   объекта   имеет   признак   носителя
охраняемых   уголовным   правом   интересов,   конкретный   участник   социалистических
общественных   отношений.   До   того   как   преступление   совершено   —   это   охраняемый
угрозой   применения   наказания   «субъект».   После   совершения   преступления   —   это
охраняемый посредством применения наказания потерпевший — не только в конкретном
процессуальном облике физического или юридического лица, которое или представителя
которого можно вызвать в суд, допросить и т. д., но и в обобщенном смысле — в смысле
обладателя   соответствующих   интересов,   обеспеченных   запретом   или   велением
уголовного закона.

То   обстоятельство,   что   при   совершении   каждого   преступления   потерпевшим   в

конечном   счете   является   государство,   поскольку   при   этом   всегда   страдает
государственный   правопорядок,   не   только   не   исключает,   а,   напротив,   предполагает
существование   в   конкретных   случаях   конкретных   потерпевших   —   учреждений,
объединений   лиц   или   отдельных   граждан.   Не   следует,   однако,   забывать,   что
процессуальная  конкретика  «обстоятельств  дела» (об оскорблении  Иванова,  о краже у
него часов, о хищении товаров на сумму 8000 руб. в магазине «Электросбыта» в г. Москве
и   т.   д.)   представляет   собой   практическое   выражение   того,   что   в   обобщенном   виде
представлено   в   законодательной   формуле   оскорбления,   кражи   личного   или   хищения
государственного   имущества   —   в   общем   понятии   преступлений   против   личности,   ее
собственности либо против собственности государства. Нет необходимости доказывать,
что подобное положение имеется во всех случаях совершения преступления, в частности,
в   тех,   когда   потерпевшего,   например   государство,   при   разглашении   государственной
тайны представляет или может представлять только прокурор. Конкретность охраняемых
уголовным   правом   интересов   определяется,   в   частности,   тем,   что   обладателями   этих
интересов, носителями соответствующих возможностей всегда являются    определенные
социальные    установления —