"Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока

"Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока - часть 6

Нетрудно заметить, что фигуры цыганок возникают в

"Распутьях" и в "Городе" в том ряду образов и сцен, ко-

торые так или иначе связаны с обращением Блока к совре-

менной действительности и противопоставлены в этом

смысле "Стихам о Прекрасной Даме". Это особенно заметно

в стихотворении "Мне гадалка с морщинистым ликом...". В

стихотворении этом встречаем характерный для цикла

"Распутья" мотив бегства, в конечном итоге связанный с

уходом поэта из мира Прекрасной Дамы в современную

действительность. Герой убегает от "Нее" в город:

Там - бессмертною волей томима,

Может быть, призывала Сама...

Я бежал переулками мимо -

И меня поглотили дома (1, 305).

В этом-то городе, "под темным крыльцом" (ср. конт-

растное: "крыльцо Ее словно паперть" - 1, 299), поэт и

встретил гадалку. В стихотворении "По берегу плелся

больной человек..." "в дымящийся город везли балаган"

(1, 311). В стихотворениях "Потеха! Рокочет труба..." и

"С каждой весною пути мои круче..." цыганки гадают и

поют в балагане, составляя неотъемлемую часть того же

мира действительности, который сменил во втором томе

лирики Блока гармонический, но отвлеченный идеал "Сти-

хов о Прекрасной Даме".

Отношение Блока к этому новому для него миру в

1903-1905 гг. очень сложно. С одной стороны, как отме-

чают исследователи, в творчестве Блока именно сейчас

появляется тема "резких социальных и бытовых контрас-

тов" современной жизни', ноты романтического "протеста

и неприятия конкретной действительности"2. Но рядом

идет и вторая, не менее важная линия - принятие мира,

этой, посюсторонней действительности, отталкивание от

мистики первого тома. Поэт все чаще ощущает красоту и

привлекательность окружающего.

Правда, иногда это "примирение с действительностью"

получало на первых порах (по контрасту с мироощущением

"Стихов о Прекрасной Даме") характер полного принятия

всякого земного бытия, независимо от нравственной сущ-

ности явлений и событий. Характерно, например, появле-

ние в "Распутьях" и особенно в "Городе" и "Разных сти-

хотворениях" второго тома произведений, где даже смерть

рисуется в тонах "эстетизации" ("День поблек, изящный и

невинный...", "В голубой далекой спаленке..." и дру-

гие). Неизбежным результатом такого "всеприятия" была

подмена этической оценки изображаемого "чисто" эстети-

ческой - то "декадентство", которое Блок сам так остро

чувствовал и так не любил впоследствии в своем твор-

честве 1903-1906 гг.

Однако бесспорный привкус этического релятивизма и

эстетизации в ряде стихотворений "Распутий" и второго

тома не должен закрывать от нас сильных сторон "приня-

тия мира" в лирике этого периода. Прежде всего, поэт,

"принявший мир, как звонкий дар", принял не "действи-

тельность вообще". Предельно отвлеченному, обобщенному

- "космическому" и пантеистическому - идеалу "Стихов о

Прекрасной Даме" противопоставлена современная жизнь

как имеющая некую положительную ценность "сама по се-

бе", вне мистических абстракций. И хотя Блоку этого пе-

риода подчас кажется, что ценность земного мира только

в его красоте, однако по существу дорога от "Распутий"

к "Городу" вела к тем элементам конкретно-исторического

мышления, которые будут так важны для Блока 1910-х гг.

"Вечной" природе "Стихов о Прекрасной Даме" противопос-

тавлен город - результат истории, то "сегодня", в кото-

ром поздний Блок увидит "зерна будущего".

Не менее важно и другое. Герой "Стихов о Прекрасной

Даме", принципиально противопоставленный "людям", сме-

няется новым, всей душой ощутившим:

Есть лучше и хуже меня,

И много людей и богов [2, 104).

Орлов Вл. Александр Блок: Очерк творчества. М.,

1956. С. 63. 2 Тимофеев Л. И. Александр Блок. М., 1957.

С. 58.

Герой "Распутин" и второго тома постепенно все больше

сближается с людьми, ощущает нерасторжимое единство

своего "я" и народа.

И наконец, именно в 1903-1906 гг. в поэзии А. Блока

усиливаются антиаскетические настроения. Хотя поэтичес-

кий идеал Блока и в "Стихах о Прекрасной Даме" ни в ко-

ей мере не сводится к прославлению аскетизма, самоотре-

чения, однако он все же мыслился как противопоставлен-

ный "грубым" земным страстям. В период преодоления со-

ловьевской "догматики" Блок учится видеть красоту зем-

ных чувств и эмоций, не озаренных "небесным" огнем и

все же имеющих право на существование и достаточно

прекрасных сами по себе.

Прославляется земная, чувственная страсть:

Всем, раскрывшим пред солнцем тоскливую грудь

На распутьях, в подвалах, на башнях -

хвала! Солнцу, дерзкому солнцу, пробившему путь, -

Наши гимны, и песни, и сны - без числа!..

Золотая игла!

Исполинским лучом пораженная мгла!

Опаленным, сметенным, сожженным дотла - Хвала! (2,152)

Представление о необходимости нравственных догм и

нравственного самоограничения, никогда не бывшее орга-

ническим для Блока, но оказавшее на него в 1900-1902

гг. некоторое влияние, теперь сменяется идеалом воли,

безграничной свободы личности:

Да буду я - царь над собой...

Я сам свою жизнь сотворю,

И сам свою жизнь погублю,

Я буду смотреть на Зарю

Лишь с теми, кого полюблю (2, 104).

Но совершенно неверно было бы видеть в этих и подоб-

ных стихотворениях только этический релятивизм, индиви-

дуализм. Напротив, именно теперь образы героев ярких,

красочных постепенно сливаются в сознании Блока с обра-

зом народа:

Я думал о сбывшемся чуде...

А там, наточив топоры,

Веселые, красные люди,

Смеясь, разводили костры (1, 271).

Были улицы пьяны от криков,

Были солнца в сверканьи витрин,

Красота этих женственных ликов!

Эти гордые взоры мужчин!

Это были цари - не скитальцы! и т. д. (2, 159)

В этом-то мире земной, сегодняшней жизни находят

объяснение и образы цыган.

С одной стороны, они связаны с представлением о се-

годняшнем мире как роковом, несущем в себе проклятье и

гибель:

Потеха! Рокочет труба,

Кривляются белые рожи,

И видит на флаге прохожий

Огромную надпись: "Судьба".

Гаданье! Мгновенье! Мечта!..

И, быстро поднявшись, презрительным жестом

Встряхнула одеждой над проклятым местом,

Гадает... и шепчут уста (2, 66).

Вместе с тем образ цыганки - "гадалки смуглее июль-

ского дня", ее "быстрых, смуглых рук", ее слов "слаще

звуков Моцарта" - это образ яркой красоты. Стихотворе-

ние можно было бы истолковать как полностью романтичес-

кое, построенное на воспевании роковой страсти, судьбы,

проклятья, если бы не своеобразное истолкование этих

понятий в лирике Блока, не весь поэтический контекст

второго тома. В общем же контексте лирики этих лет и

"гадалка смуглее июльского дня" - образ, близкий к об-

разу "вольной девы в огненном плаще", кометы и т. д., -

не противопоставлена (в отличие от Прекрасной Дамы) ми-

ру жизни действительной, а составляет его часть, такую

же сложную, противоречивую, как и он сам. Поэтому, хотя

романтическая традиция и важна для осмысления образа

цыганки-"судьбы" (непостижимой, таинственной, овеянной

своеобразной "мистикой повседневности"), но отсутствие

типично-романтической антитезы "будней" и "поэзии" вы-

водит эти стихотворения из рамок данной традиции.

Интереснее "цыганская тема" раскрывается в "По бере-

гу плелся больной человек...". Хотя хронологически это

стихотворение предшествует рассмотренному выше, но, ху-

дожественно многогранное и глубокое, оно предваряет те

образы цыганок, которые появятся в творчестве Блока

позже, в 1907- 1909 гг.

В стихотворении четко противостоят друг другу два

мира: "больного человека" и "цыган".

"Больной человек" страдает: "по берегу плелся боль-

ной человек", он "стонал", "подбежал, ковыляя, как

мог", "и сам надорвался, и пена у губ" (/, 311) - и

умирает.

Миру страдания и смерти противостоит мир цыган. Это

мир красоты ("красивых цыганок", "цыганочка смуглую ру-

ку дала"), веселья и бурных страстей ("пьяных цыган",

которые "сыпали шутки, визжали с телег"). Это - как

видно из заключительной строфы - мир искусства и свобо-

ды ("И с песней свободы везла до села...").

Итак, на одном полюсе - страдание и смерть, на дру-

гом - красота и сила свободной жизни. При этом - что

очень важно для Блока - и тот и другой миры - земные,

"здешние", это как бы разные стороны одной и той же

многогранной и многоликой жизни. Очевидно и другое: из

этих двух миров бесконечно более притягателен для Блока

мир цыганский, сильный, яркий и радостный. Страдания

"больного человека" не вызывают особого сочувствия.

Стилистическая окраска столь далеких от лексики "Стихов

о Прекрасной Даме" слов, как "плелся", "тащился", "ко-

выляя", скорее пренебрежительная, чем сострадательная.

Ощущение смерти совершенно сглаживается ликующей "пес-

ней свободы" цыган. Да и сама смерть лишена трагизма,

поскольку все изображается эстетизированно, декоратив-

но:

Цыганка в телегу взяла его труп.

С собой усадила в телегу рядком,

И мертвый качался и падал ничком (1, 311).

Что же перед нами - декадентский субъективизм, хо-

лодное пренебрежение к страданию и гибели, прославление

"красоты, несмотря ни на что" (Д. С. Мережковский)? И

да, и - в основном - нет. Да - потому что вопрос о цен-

ности человека еще не стоит перед поэтом во всей остро-

те, потому что смерть в стихотворении эпизодична и ма-

лозначима, а манящий мир "красивых цыганок и пьяных цы-

ган", разумеется, весьма далек даже от "Истины и Добра"

Прекрасной Дамы. Страдание не облекается сочувствием,

скорее отталкивает безобразием, - красота притягательна

и без доброты...

Но стихотворение отнюдь не умещается в подобную

трактовку; оно неизмеримо глубже декадентской "эстети-

зации зла" и далеко ее перерастает.

Прежде всего обращает на себя внимание характеристи-

ка "больного человека". В маленьком (16 строк) стихот-

ворении, где особо значима каждая деталь, дважды повто-

ряется, что "больной человек" тащит куль: "рядом тащил-

ся с кульком человек", он "бросил в телегу тяжелый ку-

лек". Если пытаться "рационально" расшифровать сюжет,

то, собственно, куль и есть причина гибели человека:

...бросил в телегу тяжелый кулек.

И сам надорвался, и пена у губ.

Другая деталь в характеристике героя - "село",

третья - "жена". Итак, жалкий, страдающий и погибающий

от невозможности расстаться с "тяжелым кульком" человек

- это селянин, обладатель неведомой нам собственности и

законной жены. Жалкая жизнь оказывается жизнью собс-

твенника, "мещанина".

Однако антимещанская окраска стихотворения еще не

определяет полностью позиции Блока. Ведь "критику" ме-

щанства можно было найти и в творчестве Д. Мережковско-

го, и в поэзии Ф. Сологуба. Под флагом антимещанства в

конце XIX - начале XX в. нередко шла проповедь ницшеан-

ского "сверхчеловека", декадентской или традиционно ро-

мантической исключительной личности. Если к этому при-

бавить, что мещанству в этих случаях всегда противосто-

ит герой сильный и красивый, то сходство со стихотворе-

нием Блока получится как будто бы полное. С другой сто-

роны, однако, мы видели, что противопоставление безво-

лия и энергии, скуки и яркости, серости и красоты могло

иметь и глубоко демократический смысл и характеризовало

даже раннее творчество М. Горького. Где же критерий,

водораздел ницшеанских и демократических тенденций в

изображении "прекрасного и сильного человека" и по ка-

кую сторону его находится стихотворение А. Блока?

Поскольку основополагающей для русского демократизма

XIX в. являлась мысль о "человеке и его счастье" (Доб-

ролюбов) как высшей ценности, а о народе как о сумме

личностей, повторяющей в своей совокупности свойства

входящих в него индивидов, постольку, по-видимому, ос-

новным различающим признаком является то, в каком отно-

шении находится "сильная и прекрасная личность" и на-

род, масса. Для декадента (как и для традиционно-роман-

тической точки зрения) эти понятия решительно противо-

поставлены. Сильная и прекрасная личность может даже

любить народ, жертвовать собой во имя его интересов, но

по природе своей она неизмеримо выше серой и пошлой

толпы'. С этим связано и другое: "сильная личность",

как правило, проецируется на автора, является если не

прямо лирическим "я", то, по крайней мере, его романти-

ко-субъективистским alter ego.

Ничего подобного в стихотворении "По берегу плелся

больной человек..." мы не находим. Яркость, красоч-

ность, страстность и веселье характеризуют здесь не

обособленную личность, а именно народ - цыган как це-

лое. Не случайно в начале стихотворения дается коллек-

тивный портрет "красивых цыганок и пьяных цыган", кото-

рые "сыпали шутки, визжали с телег". Дальше с этим "хо-

ром" сопоставляются два героя, находящиеся, однако, в

совершенно разном к нему отношении: "цыганка" - часть

хора, народа, человек с кульком - его антипод. Строки

стихотворения постоянно переносят нас от цыган и цыга-

ночки к "больному человеку" и назад, создавая целую се-

рию антитез, особенно подчеркиваемых анафорой:

И сыпали шутки, визжали с телег.

И рядом тащился с кульком человек -

и т. д., вплоть до заключительного:

И с песней свободы везла до села.

И мертвого мужа жене отдала (курсив наш. - Ю. Л.. 3.

М.).

1 Может быть (хотя для рассматриваемой эпохи и не

очень характерен) и иной поворот темы, как будто бы

противоположный описанному: сильная и яркая личность

осуждается от имени "сверхличностного" народного начала

(позднеромантическая поэзия, Ф. М. Достоевский). Но и

здесь сохраняется неизменной сама антитеза и представ-

ление о родственности индивидуального и индивидуалисти-

ческого начал в человеке.

В целом контраст, на котором построено стихотворение,

может быть охарактеризован так. Мир уныния, болезни,

смерти - это мир, противостоящий народной жизни, мир

отдельности, собственности ("больной человек" - владе-

лец кулька, а мертвый - он сам "собственность" жены).

Мир страстей, веселья, красоты и свободы - это мир на-

родный. Народ - совокупность ярких личностей, а яркая

личность - часть "хора". При этом совершенно бесспорно

и то, что при всей большей близости самому Блоку пос-

леднего мира он никак не отождествляется в стихотворе-

нии с лирическим голосом автора (первые попытки Блока

слить свой голос с голосом народа или человека из наро-

да относятся к более позднему времени - к "чердачному

циклу" 1906-1907 гг.). Оба контрастных мира - вне ав-

торского "я", но и не в мистическом мире идей - это

контрасты разных укладов жизни, раскрытые как контрасты

характера и по-разному оцененные автором.

содержание .. 104 105 106 107 108 109 ..