ВИНА в СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ (Б.С. УТЕВСКИИ) - часть 11

ковский), что буржуазные криминалисты говорят об оценочной деятельности буржуазного суда. 
Вопрос, прежде всего, в том, кто и с каких классовых позиций оценивает поведение подсудимого. 
Это различие прекрасно показал А. Я. Вышинский. Он указывал, что было бы глубоко 
неправильным выступать против субъективизма советского суда только потому, что в буржуазном
суде субъективизм реакционен. А. Я. Вышинский остро раскритиковал «объективистов», 
желающих вычеркнуть из советского уголовного процесса внутреннее судейское убеждение на 
том основании, что буржуазия вложила в содержание внутреннего судейского убеждения чуждое 
советскому уголовному процессу содержание. А. Я. Вышинский показал, что, вместо того чтобы 
разоблачить фальшь и лицемерие буржуазии в этом вопросе, «наши объективисты ополчились 
против теории внутреннего судейского убеждения из-за того содержания, которое буржуазия 
вложила в эту теорию» '. Это полностью относится и к вопросу о вине.
Нетрудно убедиться в том, что оценочные теории вины в советской науке уголовного права ни с 
точки зрения философского обоснования, ни с точки зрения политической ничего общего с 
буржуазными реакционными неокантианскими оценочными теориями, как выше уже отмечалось, 
не имеют.
Если философской базой оценочных теорий в буржуазном уголовном праве является кантианская 
философия, а политической базой — реакция, являющаяся неизбежным признаком империализма, 
то политической базой советских оценочных теорий являются интересы социалистического 
государства в его борьбе со всеми действиями, мешающими выполнению задач по постепенному 
переходу от социализма к коммунизму, а их философской базой — ленинско-ст&линское учение о
партийности в философии, во всякой науке и в практике социалистического строительства.
Нормативные неокантианские «теории» сводят «оценку» к совершенно произвольному, 
независимому от доказанных фактических обстоятельств, т. е. от объективной

1

 А.   Я.   Вышинский,    «Проблемы    уголовной    политики», вып. IV, стр. 19.

85

реальности, суждению судей о наличии или отсутствии у подсудимого умысла или 
неосторожности. Тем самым требование закона о наличии умысла или неосторожности 
превращается в ничего не стоящую фикцию. Как было уже выше отмечено, при господстве 
подобных «теорий» вина из процесса, происходящего в психике подсудимого, переносится в 
процесс, происходящий в психике судей.
Оценочное понимание вины в советском уголовном праве относится к вине как основанию 
уголовной ответственности. Требование умысла и неосторожности как психического отношения 
подсудимого к своим действиям остается неизменным. Обстоятельства, доказывающие или 
отрицающие наличие умысла или неосторожности, устанавливаются советским судом. Советский 
суд, оценивая поведение подсудимого, связан объективными фактами, не может выйти за их 
рамки, должен исходить из них, строить свои суждения только на основе фактов.
Таким образом, та «оценка», которую предлагают буржуазные нормативные «теории», освящает 
неограниченный произвол буржуазного суда, уничтожает всякие гарантии подсудимого, 
разрушает последние остатки буржуазной законности.
Оценочная деятельность советского суда при разрешении вопроса о вине как основании уголовной
ответственности, наоборот, ограничивает суд строгими рамками объективной реальности, 
усиливает гарантии подсудимого, укрепляет социалистическую законность.
Вместе с тем эта деятельность предполагает свободное судейское усмотрение при оценке 
поведения подсудимого, являющегося предметом судебного следствия. Акад. А. Я. Вышинский в 
полемике с «объективистами», предлагавшими отказаться при решении судебных дел от критерия 
внутреннего убеждения, раскрывая ошибки «объективистов» в этом вопросе, показал, что 
«грубость этих ошибок вытекает из неправильного понимания самой психологической проблемы 
познания, ставящей вопрос об абсолютной и относительной истине, о проблеме субъективного и 
объективного в познании» '. А. Я. Вышинский указал, далее, что «Эти ошибки выте-

1

 А. Я- Вышинский, Проблема оценки доказательств в советском уголовном процессе, «Проблемы уголовной 

ПОЛИТИКИ

», 

ВЫП

. IV, 1937 г., стр. 13.

86

кают из недооценки значения в судебной работе субъективного начала — роли судьи как 
личности, как носителя определенных общественно-политических идеалов, определенного 
правосознания» *.
В противоположность «объективистам», которые пытались доказать, что внутреннее судейское 
убеждение есть не что иное, как судейский произвол, А. Я. Вышинский показал, что «внутреннее 
убеждение в буржуазном суде — это лицемерие, это обман масс» и что «совершенно обратное мы 
видим у нас, где судьи не чиновники, а сами трудящиеся, выборные представители трудящихся, 
где общественные элементы в судах полностью представлены, обеспечено участие общественного
мнения в обсуждении судебного дела» 

2

 и где «внутреннее убеждение социалистического суда — 

это форма выражения социалистического правосознания» 

3

.

Материалистическая диалектика не признает «чистого объективизма». Ленин указывал, что 
«материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события 
прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы» 

4

.

Такой же партийной оценке явлений учит и товарищ Сталин. «Я стою не за всякий порядок, — 
говорит он. Я стою за такой порядок, который соответствует интересам рабочего класса»

5

. Только 

партийность при оценке событий дает возможность правильного 'Представления об этих явлениях.
Буржуазный объективизм, выступающий под маской беспартийности, наоборот, только искажает 
правильное представление о явлениях: «Замазывание классовых противоречий, — говорит 
товарищ Сталин, — замалчивание борьбы классов, отсутствие физиономии, борьба с 
программностью, стремление к хаосу и смешению интересов—-такова беспартийность»

6

.

Классики марксизма-ленинизма, давшие единственное подлинно научное освещение всем 
рассматриваемым ими

1

  А.  Я. Вышинский, Проблема оценки доказательств в  советском    уголовном    процессе,   «Проблемы   уголовной   

политики», выи. IV, 1937 г., стр. 13-

2

  Т ам   же,  стр. 34.

3

  Т ам же,  стр. 36.

4

  Ленин,   Соч., т. I, стр. 276.

6

 И. Сталин,   Вопросы ленинизма, иэд. 10-е, стр. 611. 

е

 И. Сталин, Соч., т. 2, стр. 230-

Ы

явлениям, не были бесстрастными, стоящими вне классов исследователями. Ленин писал о 
«Капитале» Маркса: «В редком научном трактате вы найдете столько «сердца», столько горячих и 
страстных полемических выходок против представителей отсталых взглядов, против 
представителей тех общественных классов, которые, по убеждению автора, тормозят 
общественное развитие» '.
Иным и не может быть ни научный исследователь, ни общественный деятель. Ленин говорил по 
этому поводу: «Если известное учение требует от каждого общественного деятеля неумолимо 
объективного анализа действительности и складывающихся на почве этой действительности 
отношений между различными классами, — то каким чудом можно отсюда сделать вывод, что 
общественный деятель не должен симпатизировать тому или другому классу, что ему это «не 
полагается»? Смешно даже и говорить тут о долге, ибо ни один живой человек не может не 
становиться на сторону того или другого класса (раз он понял их взаимоотношения), не может не 
радоваться успеху данного класса, не может не огорчиться его неудачами, не может не негодовать 
на тех, кто враждебен этому классу, на тех, кто мешает его развитию распространением отсталых 
воззрений и т. д. и т. д.»

2

.

Советская теория уголовного права понимает оценку обвиняемого и его действий, даваемую 
советским судом, как оценку партийную, т. е. оценку с точки зрения интересов социалистического
государства трудящихся.
Это обстоятельство и является решающим для проведения самого резкого принципиально-
политического различия между неокантианскими оценочными теориями и оценкой советским 
судом при решении вопросов вины.
Столь же решающим для проведения этого различия является и то обстоятельство, что оценочная 
деятельность советского суда распространяется на вину подсудимого как на общее основание 
уголовной ответственности. Что касается вины как субъективной стороны состава преступления, 
то и ее наличие, т. е. наличие умысла или неосторожности   в  действиях   подсудимого, устана-

1

  Ленин,   Соч., изд. 4-е, т. 2, стр.

2

  Ленин,   Соч„ т. II, стр. 335.

Ь§

вливается советским судом на основе доказательств, как устанавливается им и любое 
обстоятельство по делу. Умысел и неосторожность или имели место или их не было. Если их не 
было, то никакая оценочная деятельность советского суда не может возместить их отсутствия; 
если они имели место, то они не могут отрицаться советским судом.
Буржуазные реакционные неокантианские оценочные теории призваны были внести полный 
произвол в вопрос об установлении у подсудимого умысла или неосторожности. Не факты 
решают здесь вопрос, а оценочное суждение суда, которое может усмотреть наличие умысла или 
неосторожности там, где их вовсе не было. Виновным поведением объявляется не такое 
поведение, которое фактически было виновным, а которое буржуазный суд признает виновным. 
Суд может признать и отрицать умысел у подсудимого, не вникая в психологический процесс, 
имевшей место при совершении преступления. Тем самым разрушается даже формальная гарантия
правосудия по уголовным делам — требование вины, а эти «теории» обнаруживают свой чисто 
субъективистский характер.
Чисто субъективна всякая оценочная деятельность буржуазного суда, ибо буржуазный суд 
поддерживает отношения, которые «перестали соответствовать состоянию п роив в од и тельных 
сил общества и стали в непримиримое противоречие с ними» ', и чисто субъективны, в частности, 
неокантианские оценочные теории в буржуазном уголовном праве.
Партийность и субъективизм в советской науке, в отправлении советского правосудия (в 
частности в оценке действий обвиняемого с точки зрения его виновности) покоятся на 
объективной основе, так как в СССР отжившие капиталистические отношения уничтожены и 
«производственные отношения находятся в полном соответствии с состоянием производительных 
сил, ибо общественный характер производства .подкрепляется общественной собственностью на 
средства производства»

2

. Идеи, лежащие в основе партийности советского суда и советской науки 

уголовного   права,    в    оценочной   деятельности

1

  И. Сталин,   Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 558.

2

  Т а м   же.

суда — это «новые передовые идеи и теории, служащие интересам передовых сил общества. Их 
значение состоит в том, что они облегчают развитие общества, его продвижение вперед» '.
Ленин показал, что «партийность» материалистов гораздо более объективна, чем объективизм 
идеалистов. «Объективист говорит о необходимости данного исторического процесса; 
материалист констатирует с точностью данную общественно-экономическую формацию и 
порождаемые ею антагонистические отношения. Объективист, доказывая необходимость данного 
ряда фактов, всегда рискует сбиться на точку зрения апологета этих фактов; материалист 
вскрывает классовые противоречия и тем самым определяет свою точку зрения. Объективист 
говорит о «непреодолимых исторических тенденциях»; материалист говорит о том классе, 
который «заведует» данным экономическим порядком, создавая такие-то формы противодействия 
других классов. Таким образом материалист... последовательнее объективиста и глубже, полнее 
проводит свой объективизм» 

2

.

С этой точки зрения самая партийная оценка, являющаяся оценкой, которая исходит из интересов 
социализма, наиболее верно отражает закономерности развития общества и является поэтому 
самой объективной оценкой.
В такой оценке, — оценке со стороны советского закона и со стороны советского суда, — в 
противоположность оценке, даваемой буржуазным законом и буржуазным судом, не может быть 
разрыва с оценкой, даваемой тем же действиям трудящимися, всем народом.
Поскольку, таким образом, оценка, даваемая законом и советским судом, выражает интересы 
социалистического государства, поскольку она тем самым не тормозит развитие передовых сил 
общества, а содействует их развитию, устраняя с их пути все мешающее их движению вперед, т. е.
содействует закономерному развитию общества, — она является передовой, прогрессивной, 
революционной.

1

  И. Сталин,   Вопросы ленинизма, нзд. 11-е, стр. 546.

2

  Ленин,  Соч., т. I, стр. 275—-276.

90

Глубокое принципиально-политическое отличие оценки, даваемой поведению подсудимого 
советским судом, от оценки поведения подсудимого буржуазным судом особенно ярко 
подчеркивается тем обстоятельством, что оценочная деятельность советского суда покоится на 
социалистическом правосознании, которое не может не быть партийным.
И в уголовном праве, как показал А. Я. Вышинский, «господствуют принципы социалистического 
правосознания, определяющегося характером советского общественного строя, господством 
пролетарской диктатуры и социалистического демократизма. Социалистическое правосознание 
определяется принципами социализма, лежащими в основе всего советского государства» ',
«Социалистическое правосознание, — пишет А. Я- Вышинский, — в свою очередь играет 
важнейшую роль и в формировании внутреннего судейского убеждения по тому или иному 
конкретному судебному делу» 

2

. Процесс же формирования внутреннего убеждения суда (а в него 

входит и формирование убеждения суда по вопросу о вине подсудимого) «происходит на основе 
восприятия и оценки судом проходящих перед ним фактов (доказательств)» 

3

.

Академик А. Я. Вышинский раскрывает роль, которую играет оценка судом доказательств по делу
на основе социалистического правосознания: «Судейское убеждение не есть простое восприятие 
результатов. Оно возее не подобно, например, математическому убеждению, которое целиком 
зависит от того, какие операции совершаются с математическими выражениями (числами, 
формулами и пр.). Оно является результатом деятельности не одного только ума, как в 
формальной логике, имеющей дело с силлогизмами, или как в математике, оперирующей числами,
или как в любой науке, раскрывающей сущность явлений силой умственной деятельности 
человека, но результатом деятельности всех его умственных и нрав-

1

  А. Я. ВышийскиЙ,  Теория судебных доказательств в советском праве, 'I&46 г., стр. 143.

2

  Т а м  ж е.                                                              

3

 

Л

   '-

3

  Там  же,

91

ственных сил, всего его характера. Судейское убеждение — это не только знание, но и признание 
фактов, не только знание того, как и вследствие чего произошло данное событие, но и способность
правильно оценить (разрядка наша. — Б. У.) значение этого события, правильно, т. е. в 
соответствии с правильно понятыми интересами своего общества. Это означает, что правильное 
понимание и познание обстоятельств дела, создающее у судьи то или иное убеждение, нельзя 
отрывать от всей суммы его идей, взглядов, его миросозерцания, его политического и правового 
сознания» 

[

.

Социалистическое правосознание дает возможность суду правильно, т. е. в соответствии с 
интересами социалистического государства, оценить действия обвиняемого.
«Задача правосудия, — пишет далее А. Я. Вышинский, — заключается в уменьи судьи понять в 
каждом отдельном конкретном случае связь данного преступления с породившими его причинами,
вскрыть особенности данного случая нарушения советских законов, дать правильное объяснение 
действий обвиняемого, истца или ответчика, правильно оценить эти действия с точки зрения не 
только формальных требований закона, но и с точки зрения интересов всего дела 
социалистического строительства, дела борьбы за социализм»

2

 (разрядка наша. — Б. У.).

Оценка поведения человека, отдельных актов его поведения, — актов положительных, которые 
ставятся в заслугу человеку, гражданину, рабочему или служащему и т. д., и актов отрицательных,
которые ставятся ему в вину, покоятся на марксистско-ленинской идеологии. Это прямо вытекает 
из важнейшего положения Ленина: «Идея детерминизма, устанавливая необходимость 
человеческих поступков,... нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его 
действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и воз-

1

  А. Я. Вышинский, Теория ^судебных доказательств в советском праве, 1946 г., стр. 146.         .:■

2

  Там же, стр. 148.               ■     ■

3

  Ленин,   Соч., т. I, стр. 77.

92