Соучастие. Социальные, криминологические и правовые проблемы (Бурчак Ф.Г.) - часть 21

затор или подстрекатель существо своего замысла, как бы
тщательно ни выполнил пособник свою часть преступной
работы, исполнитель всегда вносит в осуществление этого
замысла свои коррективы, объясняющиеся его привычками,
характером, темпераментом, душевным состоянием и т. д.
Но они могут быть связаны и с изменением обстановки, в
которой исполнителю приходится действовать, с комплек-
сом внешних факторов, содействующих или препятствую-
щих совершению преступления. Нередко исполнителю под
влиянием внешних факторов приходится отклоняться от
первоначальных намерений, а иногда и совершать действия,
не охватываемые умыслом соучастников. Такое отклонение
возможно либо в результате ошибки исполнителя, либо кон-
тролируется его сознанием и волей, т. е. является умышлен-
ным. Во втором случае имеет место так называемый эксцесс
исполнителя.

2. Эксцессом обычно называют крайнее проявление чего-
либо. В уголовном праве под эксцессом исполнителя пони-
мают совершение им такого преступного деяния, которое
не охватывается предвидением отдельного соучастника
[145, 484}. Действующее советское уголовное законода-
тельство норм, регулирующих ответственность организато-
ра преступления, подстрекателя и пособника при эксцессе
исполнителя, не содержит. Поэтому определение как поня-
тия эксцесса исполнителя, так и круга случаев, охватывае-
мых этим понятием, дается в теории уголовного права.

Естественно, что ответственность соучастников при экс-
цессе исполнителя во многом зависит от позиции, которую
те или иные авторы занимают по проблеме соучастия в це-
лом. Сторонники возможности неосторожного соучастия

сужают понятие эксцесса исполнителя, поскольку они от-
стаивают ответственность соучастников за такие последст-
вия действий исполнителей, которые не предвиделись не
только ими но и самим исполнителем ^ Наоборот, сторон-
ники соглашения как необходимого признака соучастия, по
существу, расширяют сферу эксцесса исполнителя, посколь-
ку каждое отступление исполнителя от соглашения надле-
жит по их мнению, рассматривать как эксцесс.

Приведенное выше определение эксцесса исполнителя,
по существу, характеризует это явление лишь в общих чер-
тах. Между тем, рассматривая вопрос об уголовной ответ-
ственности организаторов, подстрекателей и пособников
при эксцессе исполнителя, необходимо, с одной стороны,
определить круг случаев, охватываемых понятием эксцесса
исполнителя, а с другой, установить, при каких условиях
эта отклонившаяся от замысла соучастников преступная де-
ятельность исполнителя влияет на их ответственность.

На наш взгляд, прежде всего целесообразно установить,
в какой области происходят отклонения деятельности ис-
полнителя от того, к чему он был определен соучастниками,
четко очертить круг случаев, подлежащих рассмотрению.

3. Из общего определения соучастия и развитых выше
положений следует, что эти отклонения возможны лишь в
сфере объективной. Иными словами, отклонение деятельно-
сти исполнителя от того, к чему его склонили организатор
или подстрекатель либо чему оказывал содействие пособ-
ник, возможно лишь в части объекта или объективной сто-
роны состава преступления.

А. Н. Трайнин определяет понятие эксцесса следующим
образом: <Эксцесс исполнителя охватывает случаи, когда
исполнитель совершает такие преступные действия, или та-
ким способом, или в таком объеме, которых не предусмат-
ривали подстрекатель и пособник> [220, 154]. Однако эта
формула, во-первых, несколько неполна, так как в ней не
упоминается о возможности отклонения деятельности ис-
полнителя на иной, не охватываемый умыслом соучастни-
ков объект, и, во-вторых, недостаточно точна в определении
признаков объективной стороны, учет которых соучастника-
ми всегда существенен.

По-иному определяет эксцесс исполнителя М. И. Кова-
лев: <При эксцессе исполнителя интеллектуальный и воле-
вой моменты умысла соучастников характеризуются отсут-

' Как правильно указывает М. А. Шнейдер, это обстоятельство лиш-
ний раз свидетельствует о несостоятельности взгляда о возможности
соучастия в неосторожных преступлениях. С этих позиций М. А. Шней-
дер критикует и конструкцию М. Д. Шаргородского 1243, 83].

ствием сознания подстрекателем н пособником того, что
исполнитель задумал выйти за пределы совместной преступ-
ной деятельности или совершить иное, более квалифициро-
ванное преступление, чем то, на которое они его уполномо-
чивали, и отсутствием желания этого> [116, 287]. Своей
формулой М. И. Ковалев подчеркивает, что при эксцессе
исполнителя отсутствует причинная связь между действия-
ми соучастников и совершенным исполнителем преступле-
нием, а также их вина, а это и является основанием для
освобождения их от ответственности за фактически выпол-
ненное исполнителем. Однако и это определение не раскры-
вает до конца круга явлений, охватываемых понятием
эксцесса исполнителя.

Законодательство, как указывалось, не регулирует во-
прос об эксцессе исполнителя. Поэтому представляется
целесообразным разрешить его с максимально возможной
полнотой в теории уголовного права и сделать это не толь-
ко в плане обоснования освобождения организаторов, под-
стрекателей и пособников от ответственности за эксцесс
исполнителя, но и в смысле четкого выяснения обстоя-
тельств, при которых эксцесс вообще возможен. Только
этим и можно оказать действенную помощь следственной и
судебной практике.

4. Первым шагом на пути к этому является четкая клас-

сификация случаев, охватываемых понятием эксцесса. В за-
висимости от того, в каком направлении деятельность ис-
полнителя отклоняется от замысла соучастников, все
эксцессы можно разделить на две группы - количественные
и качественные.

Количественный эксцесс охватывает случаи, когда испол-
нитель совершает преступление, однородное по своей при-
роде с тем, которое он должен был совершить по замыслу
соучастников. Примером такого эксцесса являются случаи,
когда исполнитель совершает действия, к которым его скло-
нил организатор или подстрекатель, но выполняет их с
большим усердием, и поэтому причиняет более опасные по-
следствия. Так, если А. подстрекает Б. к избиению В., а Б.,
вооружившись кастетом, причиняет В. тяжкие телесные по-
вреждения или убивает его, то эти последствия не могут
быть вменены в вину А. Здесь налицо количественный
эксцесс исполнителя, поскольку действия, к которым А. под-
стрекал Б., и действия, фактически совершенные Б.,- одно-
го рода.

Эту линию при рассмотрении уголовных дел о преступ-
лениях, совершенных в соучастии, неизменно проводят су-
дебные органы [28, 98-100].

К количественным эксцессам относятся также случаи,
когда, например, подстрекатель склоняет исполнителя к
краже а тот совершает грабеж. Здесь ответственность под-
стрекателя также будет определяться его умыслом.

По существу, количественным эксцессом будут и случаи
совершения исполнителем преступления, причиняющего
ущерб двум объектам, в то время как умысел подстрекате-
ля был направлен на причинение ущерба лишь одному из
них. Классическим примером стало уже неоднократно упо-
минавшееся в литературе дело Шатохиной, подстрекнувшей
Денесюка на совершение кражи у Куриновой. Денесюк же
с группой других лиц совершил разбойное нападение [27,
30- 31].

Все случаи количественного эксцесса исполнителя имеют
общий признак - исполнитель совершает преступление, од-
нородное с тем, к которому его подстрекали или которому
оказывали содействие его соучастники; преступление, пося-
гающее на тот же объект. Исполнитель лишь выходит за
пределы действий, входящих в состав преступления, охва-
тываемый умыслом соучастников, и совершает более опас-
ное или, наоборот, менее опасное посягательство. В случаях
количественного эксцесса действие, совершенное исполните-
лем, находится, таким образом, в причинной связи с дейст-
виями организатора, подстрекателя и пособника, поскольку
именно они дают толчок или оказывают содействие этому
действию.

5. Иначе обстоит дело при качественном эксцессе. С этим
видом эксцесса мы сталкиваемся тогда, когда исполнитель

совершает действия, неоднородные с теми, к которым его
склонили или в которых ему оказали содействие соучастни-
ки, посягает на иной объект. Так, например, А. подстрекает
Б. к краже. Б. же, забравшись в квартиру и застав там
хозяйку, совершает изнасилование. Указанные преступле-
ния - кража и изнасилование - лежат в разных плоскос-
тях и ни в какой мере не связаны между собой. Намерение
исполнителя совершить изнасилование в приведенном при-
мере возникло самостоятельно, оно не находится в причин-
ной связи с действиями лица, подстрекавшего его к краже
пли оказавшего ему содействие.

На практике такой качественный эксцесс нередко сопут-
ствует совершению исполнителем действий, к которым его
подстрекали. В подобных случаях вопрос о квалификации,
как правило, затруднений не вызывает. Организатор, под-
стрекатель и пособник несут ответственность за соучастие в
том преступлении, которое совершил исполнитель по их ука-
занию или при их помощи, а этот последний, сверх того

другое преступление, составляющее его

отвечает и за
эксцесс.

^Сложнее обстоит дело в тех случаях, когда исполнитель
действий, к которым его склонили или которым оказывали
помощь его соучастники, не доводит до конца или вообще не
совершает, а совершает лишь действия, не охватываемые
умыслом соучастников и образующие его эксцесс.

Сторонники аксцессорной природы соучастия при каче-
ственном эксцессе вообще исключают соучастие. Так,
М. И. Ковалев пишет, что <в этом случае абсолютная несо-
измеримость преступлений прерывает какую-либо причин-
ную связь между действиями соучастников и действиями
исполнителя>. Он полагает, что <в данном случае соучаст-
ники не подлежат ответственности за соучастие в преступ-
лении>, а <должны отвечать по правилам о стадиях разви-
тия умышленного преступления> [117, 179], т. е. так, как
если бы речь шла о неудавшихся организационной деятель-
ности, подстрекательстве и пособничестве.

Выше высказывались соображения по поводу такой ква-
лификации действий неудавшихся соучастников. Примени-
тельно же к вопросу об эксцессе исполнителя, на наш
взгляд, необходимо провести еще одно уточнение.

В тех случаях, когда исполнитель не доводит до конца
начатого по наущению организатора или подстрекателя пре-
ступления, действия таких организатора или подстрекателя
следует квалифицировать как организацию покушения или
подстрекательство к покушению на преступление, к которо-
му они склоняли исполнителя и к осуществлению которого
этот последний приступил. В случае же, когда исполнитель
совершил иное, не охватываемое умыслом организатора или

подстрекателя преступление, их действия надлежит квали-
фицировать как покушение на организационную деятель-
ность или на подстрекательство, поскольку исполнитель ни-
каких действий по претворению в жизнь намерений соучаст-
ников не совершил.

Таким образом, эксцессом исполнителя называются слу-
чаи, когда он: а) посягает не на тот объект, который охва-
тывался умыслом организатора, подстрекателя или пособ-
ника: в) совершает не те действия, к которым его склоняли
организатор, подстрекатель и которым содействовал пособ-
ник.

Поэтому под понятие эксцесса не подпадают случаи, ко-
гда в силу иного развития причинной связи наступает не тот
преступный результат, к которому стремились соучастники.
Так, если подстрекатель склонил исполнителя причинить
кому-либо телесные повреждения, но потерпевший от полу-

ченных повреждений скончался, то последствие должно
быть вменено в вину не только непосредственному исполни-
телю, но и подстрекателю.

'   5 Влияние объективных и субъективных обстоятельств
1   одних соучастников на ответственность других

' Действующее законодательство устанавливает, что суд
при назначении наказания учитывает характер и степень
общественной опасности совершенного преступления, лич-
ность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отяг-
чающие ответственность. В тех случаях, когда преступление
совершено в соучастии, судом должны быть учтены также
степень и характер участия каждого из соучастников в сооб-
ща совершенном преступлении. Эти общие требования за-
кона дают надлежащую базу для индивидуализации нака-
зания, назначаемого каждому их соучастников^

Вмест^^^м, действующее законодательство не содер-
жит нор^ которые определяли бы влияние объективных и
субъективных обстоятельств, относящихся к одним соучаст-
никам, на ответственность других. В теории же советского
права и на практике эти вопросы нередко решаются по-раз-
ному. Поэтому их выяснение является важным.

А. А. Пионтковский исходит из того, что <объективные
обстоятельства, относящиеся к условиям совершения испол-
нителем преступления, делающие его более опасным или
менее опасным, подлежат вменению в уголовную ответст-
венность всем остальным соучастникам, конечно, при
условии, что эти обстоятельства охватывались их предвиде-
нием как элементы прямого или эвентуального умысла>
[176, 481}. Что касается обстоятельств, относящихся к лич-
ности самого исполнителя, то вопрос о вменении их в уго-
ловную ответственность соучастникам, по мнению А. А. Пи-
онтковского, должен решаться не всегда одинаково. <В тех
случаях, когда обстоятельства, относящиеся к личности

исполнителя, одновременно характеризуют большую или
меньшую степень социальной опасности совершенного им
преступления, они подлежат вменению в уголовную ответ-
ственность и остальным соучастникам, поскольку они охва-
тывались их предвидением>. Обстоятельства же, которые
<характеризуют лишь исключительно повышенную степень
социальной опасности данного конкретного преступника
(рецидив, повторность и т.п.), не могут быть вменены в уго-
ловную ответственность остальным соучастникам> [176,
482]. Г. А. Кригер также считает недопустимым вменение
соучастникам отягчающих обстоятельств, относящихся к

личности исполнителя, таких как повторность, особо опас-
ный рецидив [126,27/].

На аналогичной позиции стоит, по существу, и Р. Н. Су-
дакова, разделяющая взгляд тех криминалистов, <которые
исключают однозначное решение вопроса о пределах уго-
ловно-правового вменения соучастникам признаков, харак-
теризующих личность исполнителя, и, развивая, уточняя
мысль А. А. Пионтковского, дифференцируют оценку ука-
занных признаков с учетом не только их влияния на обще-
ственную опасность совместно совершенного преступления,
но и их значения в структуре состава преступления> [86,
136}. По ее мнению, соучастникам вменяются в ответствен-
ность лишь личностные особенности исполнителя, являю-
щиеся конститутивными элементами основных составов
преступлений, значительную часть которых составляют со-
ставы со специальным субъектом преступления. Обстоя-
тельства же, использованные законодателем при формиро-
вании квалифицированных составов, влияют, только на от-
ветственность исполнителя и не распространяются на
остальных соучастников.

Несколько дальше в этом направлении идет П. Ф. Тель-
нов. По его мнению, <более опасные... признаки объектив-
ной стороны деяний исполнителя влияют на квалификацию
преступлений других соучастников, если они указаны в дис-
позиции более строгой нормы Особенной части Уголовного
кодекса и если применение их входило в сознание данного
соучастника... В таком же порядке вменяются остальным
соучастникам квалифицирующие признаки, характеризую-
щие субъективную сторону преступления> [212, 143}.

Что же касается квалифицирующих обстоятельств, от-
носящихся к личности исполнителя, то они имеют двоякое
значение. В тех случаях, когда по закону они повышают
общественную опасность всего совместно совершенного пре-
ступления, эти обстоятельства вменяются другим соучаст-
никам, если они охватывались их сознанием. В тех же слу-
чаях, когда речь идет об обстоятельствах, повышающих
опасность только личности самого исполнителя (повтор-
ность, прежняя судимость и т.п.), их влияние на квалифи-
кацию действий других соучастников исключается.

Аналогичную мысль развивает Б. А. Куринов: те особен-
ности субъекта преступления, которые выделены в законе
в качестве основных или квалифицирующих признаков со-
става преступления, подлежат вменению остальным соуча-
стникам, если они охватывались их умыслом [144а, 156}.
Еще более категоричен А. Н. Трайнин: <Идет ли речь об
объективных обстоятельствах (хищение в крупных разме-

рах) или об обстоятельствах субъективных (повышенная
Ответственность военнослужащего) - ответ один: если со-
участник сознавал отягчающий элемент состава, он отвеча-
ют если не сознавал - не отвечает> [223, 268].

' М И Ковалев, стоящий на позициях акцессорности со-
участия по вопросу о влиянии объективных и личных об-
стоятельств одних соучастников на ответственность других
исходит из того, что: а) соучастники несут ответственность
за преступное деяние, поэтому все элементы, характеризую-
щие состав этого деяния, могут быть вменены в вину любо-
му соучастнику, притом независимо от их характера; б) со-
участники могут нести ответственность только за обстоя-
тельства, связанные с составом выполненного деяния, но не
с личностью исполнителя, поэтому все объективные отягча-
ющие или смягчающие ответственность обстоятельства
распространяются на всех соучастников, а личные обстоя-
тельства должны относиться только к их носителю> [117,
160}.    ^

Разнообразие взглядов на роль и значение объективных
и субъективных обстоятельств, относящихся к одним со-
участникам для ответственности других, породило и на
практике различные подходы к решению этих вопросов. По-
этому было бы полезным, чтобы вопрос о влиянии объек-
тивных и субъективных обстоятельств на ответственность
соучастников нашел законодательное разрешение в уголов-
ных кодексах союзных республик. Это способствовало бы
установлению единства в карательной политике и укрепле-
нию принципа законности в индивидуализации наказания и
правильной его дозировке.

При этом, на наш взгляд, было бы целесообразно после-
довательно провести в законе, а также осуществить на прак-
тике принцип, в соответствии с которым все отягчающие и
смягчающие обстоятельства, относящиеся к совершенному
в соучастии деянию, вменялись бы тем соучастникам, созна-
нием которых они охватывались. Что же касается отягчаю-
щих и смягчающих обстоятельств, которые относятся к лич-
ности отдельных соучастников, то они подлежат вменению
только им. Думается, что закрепление в законе этого прин-
ципа более полно отвечало бы гуманистической сущности
советского уголовного права и соответствовало природе
соучастия как института Общей части уголовного права,
основанного на самостоятельной ответственности соучаст-
ников.

Заключение

Рассмотрение вопросов групповой преступности с позиций
социологии, социальной психологии, криминологии и уголов-
ного права дает возможность не только глубже проникнуть
в сущность этой формы совершения преступления, выявить
различные стороны ее проявления, но и наметить ряд взаи-
мосвязанных, последовательно и поэтапно осун^ствляемых
мер, которые можно было бы использовать для ее эффектив-
ного предупреждения и искоренения.

1. Первый вывод, который можно сделать на основе ком-
плексного подхода к рассмотрению проблем преступности,
заключается в том, что в обществе нет каких-то особых ме-
ханизмов, которые с неизбежностью формировали бы пре-
ступное, а в более широком смысле социально отклоняю-
щееся поведение индивида. Любые социальные отклонения,
если они только не связаны с психическим заболеванием,
любое противоправное поведение (в том числе и групповое)
являются результатом недостатков и дефектов в социали-
зации индивида, неблагоприятных факторов в его биогра-
фии, негативного влияния непосредственного социального
окружения. Поэтому борьба с групповой преступностью,
как и с преступностью вообще, должна опираться на ком-
плекс взаимосвязанных общесоциальных, криминологичес-
ких и уголовно-правовых мер.

II. В общесоциальном плане основной задачей является
создание таких условий, которые на всех этапах и во всех
сферах межличностного общения - в сфере материального
производства, духовной жизни, общественного управления
и коммуникации - обеспечили бы надлежащую социализа-
цию личности, направление ее активности в социально по-
лезное русло, целенаправленное ее включение в различные
по своим задачам и отвечающие ее индивидуальным инте-
ресам и склонностям просоциальные группы.

Из этого следует, что нормальное функционирование
всех социальных институтов, в том числе и тех, задачей ко-
торых является организованное влияние на формирование

личности социалистического типа, имеет для социализации
индивида первостепенное значение.

При этом однако, во всех случаях нельзя не учитывать
влияния на личность, на ее социализацию и деятельность
непосредственного социального окружения, микросреды, в
которой протекает вся ее жизнедеятельность. Именно мик-
росреда является тем фактором, который, в одних случаях,
может усилить благотворное влияние макросреды на фор-
мирование личности, а в других, искажая, экранируя это
влияние, привести личность к отклонениям от социальных
норм поведения, к выработке у нее деформированных цен-
ностных ориентаций.

Поскольку в формировании социальных отклонений ре-