Соучастие. Социальные, криминологические и правовые проблемы (Бурчак Ф.Г.) - часть 14

сти по своей имманентной сущности общественно опасным,
и если является, то какова степень его общественной опас-
ности, достаточна ли она для того, чтобы организовывать
борьбу с такими деяними средствами уголовно-правово-
го запрета, должен решаться на криминологическом уровне
в русле общей уголовной политики государства. Именно
криминологическая оценка определенной реальности, сба-
лансированное взвешивание различных - экономических,
идеологических, организационных, правовых - мер, кото-
рые следует использовать для устранения из жизни обще-
ства определенных негативных явлений, причиняющих
ущерб социалистическим общественным отношениям, явля-
ется предтечей тех вопросов, которые необходимо решить
в процессе криминализации. На криминологическом уров- -
не проводится оценка всей совокупности факторов, действу-
ющих в определенный период, выясняется распространен-
ность определенных общественно опасных деяний, взвеши-
вается степень их общественной опасности и затем уже на
базе уголовной политики принимается решение о целесо-
образности или нецелесообразности их уголовно-правового
запрета. Таким образом, криминализация - это всегда итог "
деятельности правотворческих органов, получающий свое
выражение в формулировании конкретного состава пре-
ступления. <Специфический для уголовного права аспект,-
подчеркивает В. Н. Кудрявцев,- это, прежде всего, опреде-
ление объема и содержания нового состава преступления
и степени строгости наказания за его совершение> [136, 3].

Из сказанного следует, что в нормах уголовного закона,'-
в конструкциях установленных законодателем составов
преступлений уже закреплена оценка общественной опас-
ности отдельных форм совместной преступной деятельно-
сти и, с учетом этого, дифференцирована ответственность
соучастников. И поэтому, после того, когда определенные
формы совместной общественно опасной деятельности
объявлены противоправными посредством законодательно-
го запрета, выраженного в конкретных составах преступле-
ния, искать какие-либо иные критерии подразделения со-
участия на формы, лежащие вне сформулированных законо-
дателем норм об ответственности соучастников, не следует.

Это, отнюдь, не значит, что при анализе конкретной
криминологической реальности нельзя найти таких форм
объединения действий людей для достижения общей пре-
ступной цели, общественная опасность которых соответству-
ющей оценки, по мнению конкретного исследователя, в за-
коне не получила. В этом случае можно ставить вопрос о
включении в Уголовный кодекс, в его Особенную часть но-

вого состава или, на основе соответствующего обобщения -
новой нормы в Общую часть этого Кодекса. Но это отнюдь
не значит, что такая форма может существовать как равно-
значная с теми, которые очерчены в законе. Поэтому, по на-
шему мнению, единственно обоснованным критерием клас-
сификации форм соучастия как института уголовного пра-
ва может быть конструкция составов преступления, опреде-

ляющих ответственность соучастников. Попытка же сгруп-
пировать по иному, чем это сделал законодатель, все много-
образие форм совместной преступной деятельности как раз
и приводит к противоречивости как предлагаемых критериев
классификации, так и выделенных на их основании форм,
к необоснованным, нередко, утверждениям, что всякая со-
вместная преступная деятельность, независимо от того, как
ее оценил законодатель, приводит к увеличению степени
общественной опасности по сравнению с преступной дея-
тельностью одного лица, причинившей тот же результат.

3. Позиция автора в вопросе об основаниях деления со-
участия на формы ^ нашла сторонников в советской уголов-
но-правовой литературе. Так, Р. Р. Галиакбаров утвержда-
ет, что <классификация соучастия осуществляется на базе
существующего, действующего законодательства> [70, 40],
что его разграничение на формы должно проводиться в
зависимости от типизированной, т. е. отраженной в законе,
совокупности объективных и субъективных признаков пре-
ступного деяния, выполненного в соучастии [70, 45]. Одна-
ко в данной им группировке форм соучастия этот критерий
оказался, к сожалению, не выдержанным, поскольку он
объединил в одну форму и те случаи соучастия, ответствен-
ность за которые прямо предусмотрена в Особенной части
Кодекса и те, ответственность за которые вытекает из норм
Общей и Особенной частей [70, 46] ^

Наоборот, сторонники подразделения соучастия на фор-
мы, основанного на социально-психологических критериях,
характеризующих степень общности, согласованности совме-
стных преступных действий соучастников, вынуждены <при-
вязывать> выделяемые ими формы к конкретным нормам
уголовного права, что приводит в ряде случаев к отрыву

' Позиция эта была впервые сформулирована нами в 1952 г. и на-
шла отражение в ряде опубликованных работ.

" Следует отметить, что, обосновывая свою классификацию форм
соучастия, Р. Р. Галиакбаров ссылается, в частности, на правильное
решение данного вопроса В. В. Сергеевым, который, как он пишет, по-
лагает, что <решение проблемы разграничения соучастия... сводится к
аналк."у состава деяния соучастника>. Между тем В. В. Сергеев гово-
рит о разграничении соучастия не на формы, а на виды [192, 6].

называемых ими форм от взятых за основу классификации
признаков. Так, П. Ф. Тельнов,называя в качестве основа-
ния деления соучастия на формы <способ взаимодействия
соучастников>, выделяет <следующие четыре формы соуча-
стия: соисполнительство, соучастие с исполнением различ-
ных ролей, преступная группа и преступная организация>
[212, III-112] '.

По-иному группируют преступления, совершенные в со-
участии^другие авторы. Так, А. Н. Траинин выдетял в 'сво-
ей монографии, специально посвященной Проблемам со-
участия, три его формы: без предварительного соглашения

(простое "соучастие), с предварительным соглашением и
соучастие особого рода (преступную организацию и преступ-
ное сообщество) [220, 79]. После издания указов Прези-
диума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. <Об уго-
ловной ответственности за хищение государственного и об-
щественного имущества> и <Об усилении охраны личной
собственности граждан> А. Н. Траинин дополнил данную им
классификацию форм соучастия четвертой формой - орга-
низованной группой [222, 25]. П. И. Гришаев и Г. А. Кригер
также называют четыре формы соучастия: соучастие без
предварительного сговора, соучастие с предварительным
сговором, организованную группу и соучастие особого ро-
да - преступную организацию [83, 63]. Кроме того, они
подразделяют соучастие на виды, беря за основу такого де-
ления <характер преступной деятельности соучастников>
[83, 53]. По этому критерию все случаи соучастия П. И. Гри-
шаев и Г. А. Кригер подразделяют на два вида: простое со-
участие (соисполнительство) и сложное соучастие (соуча-
стие с распределением ролей).

Такая классификация помимо ее отрыва от законода-
тельной конструкции норм, устанавливающих ответствен-
ность за преступления, совершенные в соучастии, недоста-
точно обоснована и в логическом плане, поскольку назван-
ные формы членами единой классификации быть не могут.
Известно, что одним из непременных условий классифика-
ции, как и всякого деления, являются общность и единство
основания, по которому деление производится. Именно это
единое для всех выделенных групп основание и отсутствует
в предложенной классификации. Если для первой и второй
форм соучастия, входящих в классификацию, общим осно-
ванием деления является время соглашения (без предвари-

' Отметим, кстати, что вопреки утверждениям П. Ф. Тельнова дей-
ствующее законодательство, и в частности ч. Зет. 17 УК РСФСР,
о соисполнительстве не говорит.

123

тельного соглашения и с предварительным соглашением), то
третья и четвертая формы выделены по совершенно иному
признаку - по степени соорганизованности соучастников,
устойчивости субъективной связи между ними. Не выдержа-
нно в приведенной классификации и другое правило, соглас-
но которому члены деления должны взаимно исключать

..'друг друга. ^Между тем в предложенной классификации со-
участие в форме организованной группы и преступного со-
общества поставлены в один ряд, как понятие одного клас-
са, с соучастием с предварительным соглашением, разно-
видностями которого они являются.

Эту логическую неточность Г. А. Кригер устранил в по-
следующих публикациях. Так, в учебнике по Общей части
уголовного права, изданном в 1981 г., он называет следую-
щие четыре формы соучастия: 1) соучастие без предвари-

тельного сговора; 2) соучастие с предварительным сгово-
ром в его элементарной форме; 3) организованная группа;
4) преступное сообщество [126, 235]. Однако и это подраз-
деление основывается не на уголовно-правовом, а на соци-
ально-психологическом критерии - степени согласованности
действий соучастников, который был учтен законодателем
при конструировании соответствующих составов преступ-
ления.

V    Если же взять за основу подразделения соучастия на
формы специфически уголовно-правовой критерий - кон-
струкцию состава преступления, определяющего ответствен-
ность отдельных соучастников, то можно выделить следу-
ющие три формы: соучастие в собственном смысле этого
слова (сложное соучастие), образующее институт Общей
части уголовного права, соучастие особого рода, при кото-
ром ответственность соучастников прямо предусмотрена в
статьях Особенной части Уголовного кодекса, и соисполни-
тельство как такую форму соучастия, при которой каждый
из сообща действующих лиц непосредственно своими дей-
ствиями полностью или частично осуществляет преступле-
ние, предусмотренное статьями Особенной части Кодекса,
которые не включают признака группового преступления.

4. Соучастие в собственном смысле слова образует спе-
циальный институт Общей части. Поэтому при анализе са-
мого понятия соучастия все основные признаки этой его
формы были рассмотрены. Остановимся лишь на некоторых
дополнительных моментах, характеризующих названную
_.форму соучастия.

V   Вопреки распространенному мнению, соучастие с распре-
делением ролей не повышает общественной опасности пре-
ступления. Ведь объективная сторона преступления выпол-

няется исполнителем. И назначение нормы Общей части о
соучастии в том и заключается, чтобы распространить за-
прет и установить наказуемость таких действий, которые
сами по себе в Особенной части Кодекса не запрещены, но,
будучи причинно связанными с общественно опасным дея-
нием исполнителя, обусловливают его или ему содействуют.
Они, следовательно, не увеличивают опасности для право-
охраняемого блага и поэтому могут быть урегулированы в
общей, единой для всех преступлений форме.

Таким образом, норма Общей части о соучастии представ-
ляет собой такую законодательную конструкцию, посредст-
вом которой однотипная для всех преступлений деятель-
ность организаторов, подстрекателей и пособников не вклю-
чается в качестве альтернативной в описание объективной
стороны составов преступления, предусмотренных в Особен-
ной части Уголовного кодекса, а регулируется в общем ви-
де, образуя особую форму соучастия, соучастия в собствен-
ном смысле этого слова, связанного с распределением ро-
лей между соучастниками.

В тех же случаях, когда такое обобщенное регулиро-"^
вание совместной преступной деятельности в статьях
Общей части невозможно, поскольку ее опасность для от-
дельных объектов уголовно-правовой охраны существенно
разнится как в силу относительной распространенности та-
кой совместной деятельности, так и в силу размера причи-
няемого ею вреда, законодатель прибегает к конкретным,.
изложенным в специальных нормах, запретам. Все такие
нормы включены в Особенную часть Уголовного кодекса и
поэтому охватываемые ими случаи совместной преступнойт
деятельности можно сгруппировать в рамках одной формы -
соучастие особого рода, ответственность за которое прямо-
предусмотрена законом как за специальное преступление.

2. Соучастие особого рода

1. Соучастие особого рода охватывает несколько различных ^
видов совместной преступной деятельности, каждый из ко-
торых в статьях Особенной части обозначен общими для
данного вида признаками. Эти признаки характеризуют
опасность совместного посягательства на определенное пра-
воохраняемое благо и связаны как с объектом, поставлен-
ным под защиту уголовного закона, так и со степенью спло-
ченности и скоординированности действий соучастников.
Так, в одних случаях 'законодатель считает достаточным
для ответственности за совместное причинение вреда нали-
чие группы лиц, действовавших сообща, в других - нали-

чие группы лиц, действующих по предварительному сгово-
ру, и, в третьих - группы лиц, образовавших стойкое пре-
ступное сообщество. Именно в этой третьей разновидности,
учитывая ее особую опасность, связанную с постоянной го-
товностью к действию, законодатель переносит окончание
преступления на более раннюю стадию и устанавливает от-
ветственность как за оконченное преступление-за сам
факт образования такого преступного сообщества. К соуча-
стию особого рода относятся и случаи организаторской, под-
стрекательской или пособнической деятельности, ответствен-
ность за которую прямо, как за самостоятельное преступле-
ние, предусмотрена статьями Особенной части УК (ст. ст. 64,
169, 208, 209 и др. УК УССР). Общим для всех этих случаев
совместной деятельности является, следовательно, то, что
ответственность за них установлена непосредственно статья-
ми Особенной части как за самостоятельные преступления.

Отличительным же признаком этих разновидностей со-
участия особого рода является степень их общественной
опасности, получающая свое выражение в конструкции
состава, отражающей большую или меньшую сплоченность
сообща действующих для достижения одной преступной це-
ли лиц. При этом конструкция состава совместного преступ-
ления, даваемая законодателем,- это не плод умозритель-
ных построений, а результат обобщения наиболее типичных
случаев совместного посягательства на определенные пра-
воохраняемые блага, т. е. плод анализа определенной кри-
минологической реальности, проводимого как с позиций

криминологии, так и социальной психологии.

При насильственных преступлениях, например, сам факт
объединения усилий нескольких лиц для достижения одного
преступного результата существенно повышает как опас-
ность самого нападения, так и вероятность осуществления
поставленных соучастниками перед собой целей. Но на-
сильственные преступления по общему правилу импульсив-
ны. Умысел на их совершение возникает нередко лишь на
месте совершения преступления, когда возможность для
предварительной договоренности отсутствует. Если объеди-
нение усилий нескольких лиц для посягательства на опре-
деленное правоохраняемое благо достаточно распространено
и сам факт объединения усилий уже представляет угро-
зу этому благу, законодатель предусматривает его в каче-
стве квалифицирующего признака, вводя его в конструк-
цию квалифицированного состава такого преступления.

2. В действующем законодательстве признак совершения
преступления группой лиц предусмотрен в четырех соста-
вах: изнасилование (ч. 3 ст. 117 УК УССР), удовлетворение

половой страсти в извращенных формах (ч. 2 ст. 118), не-
повиновение (п. <б> ст. 232 УК УССР) и сопротивление на-
чальнику или принуждение его к нарушению служебных
обязанностей (п. <б> ст. 234 УК УССР). Группа, как ква-
лифицирующий признак при совершении этих преступле-
ний, не требует предварительной договоренности участвую-
щих в посягательстве лиц. Для признания того, что эти пре-
ступления совершены группой, достаточно установить, что
в их совершении участвовали два или более лиц, каждый
из которых знал о присоединившейся деятельности своих
соучастников и согласовывал с их действиями свои, и что
все они, стремясь к общей цели, выполняли действия, охва-
тываемые объективной стороной конкретного состава.

В отличие от насильственных преступлений, характери-
зуемых с субъективной стороны, как правило, внезапно воз-
никшим умыслом, корыстные преступления, обычно, пре-
думышленны. Любое лицо, посягающее на социалистиче-
ское имущество или личное имущество граждан, за редким
исключением, всегда заранее замышляет совершить это
преступление. В корыстных преступлениях эмоциональный
фактор, предопределяющий умысел на преступление в на-
сильственных посягательствах, отсутствует или почти от-
сутствует. В то же время рассудочный фактор в умысле
представлен в полной мере. И поэтому, замышляя преступ-
ление против собственности, лицо отлично сознает, что-
объединение его усилий с усилиями других в целях дости-
жения желаемого способно обеспечить больший успех <де-
ла>. Более того, без такого объединения усилий многие
преступления против собственности, особенно социалисти-
ческой, вообще невозможны. Именно поэтому удельный вес
посягательств, совершаемых объединенными и заранее со-
гласованными усилиями нескольких лиц, в преступлениях
против собственности намного выше, чем в других преступле-

ниях. Это со всей определенностью было подтверждено как
приведенными выше материалами конкретно-социологиче-
ских исследований, так и анализом судебной практики.

3. Посягательства на социалистическую или личную соб-
ственность по общему правилу связаны с распределением
исполнительских функций между соучастниками. Дости-
гнуть этого без предварительной договоренности между ни-
ми нельзя. Поэтому законодатель в качестве квалифицирую-
щего признака по этой категории посягательств выделяет
признак их совершения <по предварительному сговору груп-
пой лиц>. Помимо преступлений против социалистической
собственности (ч. 2 ст. ст. 81-84, 86 УК УССР) и личной
собственности граждан (ч. 2 ст. ст. 140-143 УК УССР)

этот квалифицирующий признак назван еще в ст. 155 УК
УССР (обман покупателей), ст. 155' УК УССР (обман
заказчиков), ч. 2 ст. 223 УК УССР (хищение огнестрельно-
го оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ), ч. 2
ст. 229 ' (незаконное изготовление, приобретение, хранение,
перевозка, пересылка или сбыт наркотических веществ) и
ч. 2ст. 229 2 (хищение наркотических веществ).

4. Из сказанного вовсе не следует, что другие преступле-
ния не могут быть совершены сообща несколькими лицами.
И умышленное убийство, и хулиганство, и любое другое
умышленное преступление могут быть совершены совокуп-
ными усилиями нескольких лиц. Об этом наглядно свиде-
тельствует и практика борьбы с преступностью. Однако за-
конодатель с учетом распространенности групповой формы
совершения конкретных видов преступлений, значения груп-
пы для их совершения не счел нужным выделять в качестве
квалифицирующего, т. е. более опасного состава, тот, в ко-
тором преступный результат достигается совместными уси-
лиями двух или более лиц, полагая, что повышенная опас-
ность групповой деятельности по этим преступлениям мо-
жет быть учтена в пределах санкции этих статей. Более
того, если для совершения какого-либо преступления специ-
ально была создана группа лиц-организованная группа,
то закон предписывает учитывать это обстоятельство как
отягчающее ответственность соучастников (п. 2 ст. 41 УК
УССР).

В уголовно-правовой литературе в последнее время вно-
сятся предложения о включении в законодательство квали-
фицированных по признаку группового их совершения со-
ставов умышленного убийства, хулиганства и т. д. Думает-
ся, однако, что эти предложения недостаточно обоснованы.
И дело здесь не только в относительно незначительной
распространенности группового способа совершения этих
преступлений, но прежде всего в криминологической оцен-
ке значения этого способа для повышения общественной
опасности конкретного преступления. Степень общественной
опасности умышленного убийства, например, такова, что при
совершении его даже одним лицом законодатель предус-
матривает в качестве верхнего предела наказания макси-

мальную меру, установленную в уголовном законе. Естест-
венно, что при групповом убийстве суд с учетом конкрет-
ных обстоятельств дела может всегда применить этот
максимум. Следует, однако, отметить, что и при убийстве,
совершенном одним лицом, суды часто используют макси-
мум. Поэтому формулирование квалифицированного соста-
ва э-гого преступления могло бы только повысить или вооб-

ще исключить минимальный предел наказания за умышлен-
ное убийство. А это неизбежно ограничило бы возможность
суда в индивидуализации наказания отдельным участни-
кам группового убийства с учетом их индивидуального
вклада в причинение такого результата. При хулиганстве
же степень общественной опасности определяется самим
характером этих действий, поскольку для состава хулиган-
ства наступления каких-либо последствий не требуется.
При таких условиях групповое совершение хулиганских
действий само по себе общественной опасности этого пре-
ступления повысить не может. Если же последствием хули-
ганских действий будет причинение какого-либо вреда, то
наступившие последствия (например, убийство) дадут са-
мостоятельную квалификацию этим действиям, а хулиган-
ские побуждения явятся лишь отягчающим обстоятельст-
вом, приводящим в ряде случаев к изменению квалифика-
ции.

5. Третьей разновидностью соучастия как йеПс^игп 541
^епепв являются преступное сообщество, а также органи-
зационные, подстрекательские и пособнические действия,
запрещенные сами по себе в Особенной части Уголовного
кодекса. В УССР это преступления, ответственность за ко-
торые предусмотрена статьями 56, 64, 69, 69,', 70, 71, 169,
1873, 208, 209, 229^ 2295 УК УССР.

3. Соисполнительство

1. Групповыми действиями может быть совершено лю-
бое преступление, а не только то, состав которого включает
указание на такой признак. При этом каждое из сообща дей-
ствующих лиц может выполнять объективную сторону со-
става преступления в полном объеме (например, при груп-
повом хулиганстве совершать действия, грубо нарушающие
общественный порядок и выражающие явное неуважение к
обществу), либо выполнять только часть действий, обра-
зующих объективную сторону состава с тем, что обществен-
но опасные последствия причиняются совокупными усилия-
ми двух или большего числа лиц, участвующих в соверше-
нии преступления.

^Распределение усилий между соисполнителями в совер-
шении преступления возможно не только тогда, когда его
объективная сторона слагается из нескольких самостоятель- ^
ных действий, например, при спекуляции, но и тогда, когда
преступление выполняется одним действием или суммой од-
нородных действий, как, например, при убийстве, причине-
нии тяжких телесных повреждений и т. д. Все эти случаи