Объект преступления по советскому уголовному праву (Никифоров Б.С.) - часть 20

>>>154>>>
Же   или   исходные   объекты,—   друг   от   друга.   Именно   поэтому   советский

законодатель при формулировании составов преступлений уделяет чрезвычайно большое
внимание описанию объективной стороны. Это дало А. Н. Трайнину основание заметить,
что   «...каждая   диспозиция...   представляет   собой   главным   образом   совокупность
элементов, характеризующих объективную сторону преступления»

1

.

Положение, которое мы отстаиваем в настоящем параграфе, сводится к тому, что

при всем значении действия как необходимого элемента состава каждого преступления
его уголо-В'НОправовая характеристика не может основываться на самом этом действии
безотносительно к объекту преступления

2

. «...Собирание валежника и кража леса,— писал

К. Маркс,— это существенно различные вещи. Различны объекты, не менее различны и
действия,   направленные   на   эти   объекты,   следовательно,   различны   должны   быть   и
намерения, ибо какое же объективное мерило можем мы приложить к намерению, ломимо
содержания действия и его формы?»

3

. Слово «следовательно», объединяющее в формуле

К.   Маркса   «различные   объекты»   с   «содержанием   действия»   и   «различные   действия,
направленные на эти объекты» с «формой действия», не оста-вляет сомнения в tow, что
под   содержанием   действия   К-   Маркс   понимал   его   направленность   на   определенный
объект, а под формой действия — внешнюю характеристику этого последнего.

Попытаемся   теперь   соотношение   между   содержанием   и   формой   в   указанном

понимании показать на конкретных примерах.

1

  А. Н.   Тр а й н и н,    Общее   учение   о   составе    преступления, 1957, стр. 131;

В.   Н.       Кудрявцев,   Способ   совершения   преступления         и       его       уголовноправовое
значение,    «Советское    государство и право» 1957 г. № 8.

2

    В   статье   «Способ     совершения   преступления       и       его   уголовно-правовое

значение»   («Советское государство и право» 1957 г. № 8) В.   Н. Кудрявцев   высказал
мысль, что способы причинения вреда, охраняемому уголовным правом объекту, нельзя
делить на преступные и непреступные. С этим следует согласиться. Однако думается, что
если рассматривать вопрос о способах в целом, то дело здесь не в том, что они делятся на
преступные и непреступные, а в том, что ввиду характера объекта вред ему может быть
причинен только определенными способами.

3

  К. Маркс   и   Ф. Энгельс, Соч., т.   1, стр.  122.

>>>155>>>

Б. Обоснование  общего решения

1. Посягательства на социалистическую и личную собственность

18.   Объектом   посягательств   на   социалистическую   собственность,   как   уже

отмечалось, является возможность для государства использовать принадлежащие всему
народу   материальные   ценности   по   плану   в   соответствии   с   их   народнохозяйственным
назначением   (когда   речь   идет   о   государственной   собственности)   или   обеспеченная
общественным   организациям   возможность   ■в   установленных   законом   пределах
использовать принадлежащее организации имущество  в плановом порядке в интересах
входящих   в   организацию   граждан   (когда   речь   идет   об   общественной   собственности).
Преступник,   похищая   или   уничтожая   'государственное   или   общественное   имущество,
лишает собственника указанной возможности. Поэтому для правильного решения вопроса
о квалификации соответствующих действий необходимо прежде всего установить, «ому
именно—государству,   общественной   организации   или   отдельному   гражданину   —   был
причинен ущерб (преступлением. Эта задача не всегда легка. Зачастую для того, чтобы
правильно решить ее, приходится обращаться к положениям различных отраслей права,
например, гражданского.

Затруднения часто возникают в случаях, когда речь идет об имуществе, которое

должно быть передано из государственных или общественных фондов гражданину или
гражданам   в   виде,   например,   заработной   платы   или   иного   вознаграждения   за   труд.
Соответствующие   действия   следует   рассматривать   как   преступление   против
социалистической, а не личной собственности. Оценивая юридическую природу такого
имущества,   суды   иной   раз   ошибочно   рассматривают   его   как   личное   имущество,   что
влечет неверные выводы в отношении квалификации.

Так, Б. был признан виновным в том, что он присвоил деньги, полученные им для

выдачи   заработной   платы   служащим   учреждения,   в   котором   он   работал.   Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении от 16 ноября 1949 г.
признала,   что   Б.   своими   действиями   «причинил   ущерб   государству,   а   не   лично
сотрудникам, которые не потеряли права на заработную! плату от государства».

>>>156>>>
Аналогично дело Ф., который был осужден по ч. 1 ст. 169 УК РСФСР в связи с тем,

что   он,   сфабриковав   фиктивные   доверенности   от   имени   рабочих,   получил   по   ним   от
государственного   предприятия   деньги,   часть   которых   присвоил.   Железнодорожная
коллегия   Верховного   Суда   СССР   не   согласилась   с   этой   квалификацией,   указав   в
определении от 19 марта 1952 г., что умысел Ф. был направлен не на обман рабочих, а на
обман   должностных   лиц   государственного   предприятия,   «которым   он   предъявил
фиктивные   доверенности,   и   этим   способом   воспользовался   денежными   суммами,
принадлежащими государству». «...Утверждение, что Ф. не причинил вреда государству и
что за незаконное получение денег он должен был нести ответственность перед рабочими,
— указывалось в определении коллегии,— является неправильным и потому, что рабочие,
на   фамилии   которых   он   подделал   доверенность,   не   лишились   права   на   получение
причитающейся им заработной платы от предприятия».

Однако следует  иметь в виду, что установление  в составе  объекта  охраняемого

законом участника общественных отношений — только первый шаг по пути выявления
значения   объекта   для   характеристики   объективной   стороны   преступления.   Как   уже
указывалось,   одному   и   тому   же   охраняемому   «субъекту»   вред   может   быть   причинен
различными преступлениями. Это зависит от того, о каком из интересов данного субъекта
идет речь. Сам по себе факт причинения материального ущерба, например государству, не
может обосновать привлечение к ответственности за посягательство на государственную
собственность.   Необходимо,   чтобы   материальный   ущерб   был   причинен   государству
посредством посягательства не на любой, а на определенный государственный интерес—
на   государственную   собственность,   понимаемую   как   возможность   для   государства
использовать принадлежащие всему народу материальные ценности в плановом порядке
согласно их народнохозяйственному назначению.

Во   избежание   недоразумений   полезно   еще   раз   подчеркнуть,   что   использование

собственником   имущества   по   своей   воле   и   в   своем   интересе   не   тождественно   с
пользованием   этим   имуществом.   Использовать   имущество   по   своей   воле   и   в   своем
интересе может только собственник имущества. В понятие использования входит   наряду
с

>>>157>>>
владением   и   пользованием   также   полномочие   неограниченно   (конечно,   в

указанных   пределах)   определять   судьбу   имущества,   в   частности,   передавать   его   в
собственность   другому   лицу.   Отсюда   следует,   что   только   в   том   случае   собственник
лишается   указанной   возможности   и   имеет   место   (посягательство   на   собственность   в
глубоком содержании этого понятия, когда виновный ставит или имеет в виду поставить
себя на место собственника. Во всех других случаях можно говорить лишь о нарушении
того или иного полномочия собственника, а не о посягательстве на собственность как
таковую.   Сказанное   относится   как   к   тем   случаям,   когда   владение,   пользование   и
распоряжение  выступают в качестве  составных элементов  собственности,  так  и к тем,
когда   они   существуют   «самостоятельно»,   например,   когда   владельцем   имущества
является   не   собственник,   а   лицо,   полномочия   которого   основываются,   окажем,   на
договоре   с   собственником.   Нарушение   владения   или   (пользования,   если   оно   не
направляется   против   собственности   в   полном   объеме,   рассматривается   советским
уголовным правом в качестве преступления только в тех случаях, когда такое нарушение
является   лишь   средством,   способом   причинения   ущерба   другому   самостоятельно
охраняемому уголовным законом объекту.

Так,   директор   школы   трудовых   резервов   Я.,   после   того   как   школа   была

эвакуирована   в   Саратов,   получил   от   начальника   областных   трудовых   резервов
распоряжение о расформировании школы. Отказавшись выполнить это распоряжение, Я.
не сдал часть имущества школы, не выгрузив его из вагона, и принадлежавшие школе
деньги в сумме 17 000 руб. Я- был осужден областным судом по закону от 7 августа 1932
г.   Однако   Судебная   коллегия   по   уголовным   делам   Верховного   Суда   СССР   пришла   к
выводу, что по делу не доказано намерение Я. присвоить имущество и деньги школы.
Коллегия усмотрела в действиях Я. состав злоупотребления должностным положением
исходя,   надо   полагать,   из   того,   что   он,   хотя   и   без   цели   обратить   государственное
имущество   в   свою   пользу,   фактически   завладев   им,   изъял   его   из   владения   тех
государственных организаций, которые должны были им распоряжаться

1

.

1

 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда

Союза ССР за  1942 г.», М.,  1947, стр. 59.

>>>158>>>
Заведующий мельницей  П. выдал 10 кг муки в виде вознаграждения  за ремонт

мельничной   детали.   Судебная   коллегия   по   уголовным   делам   Верховного   Суда   СССР
усмотрела   в   его   действиях   состав   не   кражи,   в   совершении   которой   П.   был   признан
виновным   народным   судом,   а   злоупотребления   служебным   положением

1

.

Злоупотребление   это   выразилось,   как   видно,   в   том,   что   П.   незаконно   распорядился
государственным  имуществом.

Из   сформулированного   определения   объекта   преступлений   против

социалистической   собственности   также   следует,   что   в   момент   совершения   любого   из
посягательств,   входящих   в   эту   группу,   имущество   должно   находиться   в   сфере
использования   государства   или   общественной   организации.   Если   это   условие   имеется
налицо,   привлечение   к   ответственности   за   преступление   против   социалистической
собственности   при   наличии   других   условий,   требуемых   законом,   обосновано.   В
противном случае сам по себе факт причинения материального ущерба государству не
может обосновать привлечение к ответственности за посягательство на социалистическую
собственность. Эти положения не всегда соблюдаются на практике, что нередко приводит
к разнобою и ошибкам в квалификации. Мы имеем в виду в первую очередь случаи н е п е
р е-дачи должного или так называемой неосновательной, а на языке уголовного права—-
преступной   экономии.   Например,   лицо   посредством   обмана   уклоняется   от   уплаты
пошлины или от выполнения обязательной поставки или от уплаты налога и таким путем
сохраняет у себя имущество, которое оно должно было передать государству. Возникает
вопрос, можно ли считать такое лицо виновным в хищении.

Судебная   практика   за   ряд   лет   решала   этот   вопрос   не   вполне   определенно   и

неодинаково.

Так,   лаборантка   пункта   Заготзерно   К.   была   признана   виновной   в   том,   что,

используя свое служебное поло-

1

 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда

Союза ССР за 1942 г.», М., 1947, стр. 63. См. также определение Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда СССР по делу М., «Сборник постановлений Пленума
и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР (второе полугодие 1939 г.)», 1941,
стр.82, и постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу С. от 17 мая 1946 г.,
«Судебная практика Верховного Суда СССР за 1946 г.», вып. IV (XXVIII),  1947, стр. 5—
6.

>>>159>>>
Жение, она систематически изготовляла фиктивные приемные квитанции на сдачу

зерна государству и продавала их хлебосдатчикам. Таким образом К. продала квитанций
свыше   чем   на   б   тонн   зерна.   К.   была   осуждена   за   злоупотребление   служебным
положением.   Отменив   приговор,   Судебная   коллегия   по   уголовным   делам   Верховного
Суда   СССР   указала,   что   сбыт   подложных   приемных   квитанций   на   сдачу
сельскохозяйственных   продуктов   государству   должен   рассматриваться   как   хищение
социалистической   собственности.   Поскольку   же   в   данном   случае   указанные   действия
носили систематический характер я были совершены в крупных размерах, они подлежали
квалификации по закону от 7 августа 1932 г.

«Это   определение   имеет   важное   значение,—   подчеркивалось   в   журнале

«Социалистическая   законность»,—   так   как   указывает,   что   понятием   хищения
социалистической собственности  охватываются не только незаконные  изъятия  тем или
иным   путам   в   свою   пользу   имущества,   принадлежащего   государственным   или
общественным   учреждениям,   организациям   и   предприятиям,   но   и   такие   корыстные
действия,   при   помощи   которых   устраняется   самая   возможность   поступления   в
распоряжение государства имущества, которое по закону должно быть ему передано»

1

.

Чтобы убедиться в том, что практика в свое время смотрела на этот вопрос именно

так, приведем пример, не связанный с обязательными поставками государству.

Л.   при   нотариальном   оформлении   сделки   по   покупке   дома   скрыла   подлинную

сумму договора  и  в связи  с  этим  уплатила  меньшую  пошлину,   чем  та,  которая   с нее
причиталась.   Народный   суд   осудил   Л.   по   ч.   2   ст.   169   УК   РСФСР,   а   после   отмены
приговора — по ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об
уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».
После отмены второго приговора суд вновь вернулся к квалификации по ч. 2 ст. 169 УК
РСФСР.   В   протесте   на   третий   приговор   указывалось,   что,   поскольку   ч.   2   ст.   169   УК
РСФСР    поглощена    Указом    Президиума  Верховного

1

 «Социалистическая законность» 1948 г. № 2, стр. 12.

>>>160>>>
Совета СССР от 4 июня 1947 г., деяиие Л., которая, как говорилось в протесте,

своими   мошенническими   действиями   при   регистрации   сделки   купли-продажи   скрыла
подлинную сумму договора, чем причинила государству материальный ущерб, должно
быть квалифицировано ■по Указу от 4 июня 1947 г. Протест был удовлетворен.

Точку зрения, высказанную в протесте, нельзя признать правильной. В противном

случае   трудно   объяснить,   по   какому   основанию   ряд   .преступлений   против   порядка
управления и некоторых других переходит я группу посягательств на государственную
собственность. Одной только ссылки, какая имелась в протесте по делу Л., на то, что Указ
от   4   июня   1947   г.   «Об   уголовной   ответственности   за   хищение   государственного   и
общественного имущества» наряду с кражей, присвоением и растратой предусматривает и
иные формы хищения государственного имущества, для этого недостаточно. Сложность
заключается в том, чтобы доказать, что непередача должного представляет собой одну из
тех иных форм хищения, о которых говорит Указ от 4 июня 1947 г. Между тем, если
объектом   хищения   является   возможность   использовать   имущество   по   своему
усмотрению,   то   очевидно,   что   при   непередаче   должного   этот   объект   отсутствует.
Имущество, пока оно не передано, например, государству, является собственностью лица,
которое   должно   передать   его.   Отсюда   следует,   во-первых,   что   акт   передачи   лицом
имущества государству есть акт собственнического распоряжения этим имуществом со
стороны указанного лица. Во-вторых, до совершения такого акта имущество не является
тем, которое государство через посредство определенной государственной организации
использует своею властью и в своем интересе. Об этом свидетельствует то, что субъект до
момента передачи им имущества государству может заменить его другим равноценным
имуществом, преде г а-вив вместо ранее выделенного для передачи  имущества другое
такое же.

Другой   вывод:   если   в   отношении   имущества,   предназначенного   для   передачи

государству, но еще не переданного ему и, следовательно, находящегося в. собственности
лица, обязанного его передать, совершается хищение, очевидно, что речь идет о хищении
не государственного, а в зависимости от обстоятельств обществен-

>>>161>>>
ного или личного имущества. Не следует три этом забывать, что в соответствии со

ст.   66   ГК   РСФСР   «право   собственности   приобретателя   возникает   в   отношении
индивидуально-определенной   вещи   с   момента   совершения   договора,   а   в   отношении
вещей,   определенных   родовыми   признаками   (числом,   весом,   мерой),—   с   момента   их
передачи».   В   рамках   интересущщего   нас   вопроса   предметом   внимания   должны   быть,
естественно, вещи, определяемые родовыми признаками.

Неправильность   трактовки   непередачи   должного   в   качестве   хищения

подтверждается   указаниями   судебной   практики.   По   делу   Б.,   которого   суд   первой
инстанции   признал   виновным   в   хищении,   было   установлено,   что   обвиняемый
систематически предъявлял в бухгалтерию фиктивные и поддельные оправки о том, что
иа его иждивении находятся двое детей. В результате в течение 1947—1948 гг. налог за
бездетность   взыскивался   с   него   в   размере   0,5%   заработка   вместо   6%.   По   этому   делу
Пленум Верховного Суда СССР (постановление от 3 февраля 1950 г.) указал, что Б. не
совершил хищения государственного имущества, а действия его, выразившиеся в подлоге
документа с целью освободиться от налога, охватываются ч. 1 ст. 72 УК РСФСР.

По другому делу при нотариальном оформлении сделки по приобретению дома Б.

и   Р.   указали   в   договоре   заяиженную   сумму   и   в   результате   не   доплатили   900   руб.
государственной   пошлины.   Народный   суд   осудил   Б.   и   Р.   по   ст.   2   Указа   Президиума
Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение
государственного и общественного имущества». Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда СССР в определении от 31 октября 1951 г. указала, что осужденные не
совершили хищения, «так как в данном случае никакого изъятия государственных средств
Б. и Р. не произведено».  Коллегия  признала  в действиях Б. и Р. состав преступления,
предусмотренный  ч. 1 ст. 62 УК РСФСР (неверное показание количества подлежащих
обложению или учету предметов).

Остановимся в заключение на деле В.
Пленум Верховного Суда СССР (постановлением от 24 апреля 1953 г.) отказался

признать состав хищения государственного имущества в действиях   В.,   которая.