Вторая камчатская экспедиция Витуса Беринга (Свен Ваксель)

постоянный караул, так что для прибывающих обозов было

обеспечено в любое время теплое помещение.

Сама перевозка совершалась на людях, из которых образо-

вался своего рода грузовой обоз или караван. Каждый из них

получал груз в шесть пудов и грузил его на узкие длинные

сани, называемые нартами; их он был обязан доставить к месту

назначения груза. Таким способом перевозка происходила только-

зимой; летом же не было других перевозочных средств, кроме

лошадей, которых приходилось посылать туда из Якутска порож-

няком. Мы хотели было продержать в течение зимы сотню

лошадей в Юдомском Кресте, однако, как в этом месте, так

и вообще на всем течении реки Юдомы не нашлось сена даже

для прокорма хотя бы десятка лошадей, а тем более целой

сотни, а потому эту мысль пришлось оставить. В первое время

перевозка производилась от Юдомского Креста непосредственно

в Охотск; да и в настоящее время перевозят таким образом

особо ценные грузы. Между тем, на полпути к Охотску рас-

положена река, называемая Урак, по которой никогда ранее

судоходства не было. Мы не знали, пригодна ли эта река для

наших целей, а потому была произведена разведка, и оказа-

лось, что весной, когда уровень воды в реках обычно повы-

шается, а также летом в дождливую пору эта река вполне может

быть использована для судоходства. Немедленно же по этой

реке были сооружены склады и жилье для людей, и перевозка

нартами производилась с тех пор не далее, как до этих скла-

дов. Однако и эта работа оказалась для людей крайне тяжелой

и утомительной, так как им пришлось на протяжении шести

месяцев пятнадцать раз проделать путь туда и пятнадцать раз-

обратно и пройти таким образом каждому около трехсот немец-

ких миль, и притом в е время в запряжке, на манер лошади.

Провизии также не было в изобилии, кроме обычного пайка,

состоявшего из ржаной муки и небольшого количества крупы,

так что люди оказались крайне изнуренными.

В марте, ко времени окончания зимних перевозок, все люди

были собраны к реке Урак, и тогда началась новая работа,

а именно—постройка судов, которую необходимо было закон-

чить к началу мая. Вначале мы строили суда вместимостью в сто

пятьдесят пудов груза, затем в двести пудов; более крупных

судов для плавания по этой реке строить было нельзя. По при-

чине чрезвычайно быстрого течения, изобилия камней и нали-

чия больших порогов, плавание по этой реке к тому же вовсе

небезопасно. Мне пришлось дважды проделать путь oт
наших складов н а реке Урак д о впадения е е в П

кий залив.

2 5

Эти расстояние считается в тридцать немец-

Описание Охотска, его положения и условий жизни.

Охотск обязан своим названием реке Охоте, на устье ко-

торой, при впадении в Пенжинскую губу, он расположен. Охсек

лежит на 50°30' северной широты и примерно 112

° вос-

точной долготы от Петербурга. Прилив и отлив направлены здесь,

на SSO

O и NNW

O при новолунии и полнолунии; высота

прилива достигает обычно девяти футов. Перед устьем реки
расположен песчаный бар; глубина на нем при низкой воде не

3* 35

ких миль, но оба раза пришлось быть в пути на всем этом

протяжении не более семнадцати часов, и при том без помощи

весел или каких-либо других средств, вроде парусов или чего-

нибудь подобного; судно увлекалось вперед единственно только-

силой чрезвычайно быстрого течения. Река оказала нашей

Экспедиции большую услугу, так как иначе мы навряд ли могли

бы справиться с перевозкой всех наших грузов как раз на этом

участке до Охотска и, следовательно, нам пришлось бы бес-

полезно потерять еще гораздо больше времени.

Я упустил раньше указать, что для перевозки гру-

зов нам пришлось взять в конце концов в помощь еще пар-

тию оленей, так как даже при непрерывной работе четырех-

сот — пятисот людей мы не справлялись с перевозкой. Однако,

каждый олень мог унести все же не больше, чем один человек,

то есть не больше пяти пудов.

Я забыл отметить также одну особенность реки Урак,

а именно — непостоянство уровня воды в этой реке: как только

выпадет хотя бы небольшой дождь, она выходит из своих

берегов и заливает обширные, более или менее низко располо-

женные пространства. Так как на этой реке никаким способом

невозможно управлять судном, а приходится плыть по тече-

нию, куда бы оно ни занесло, то нередко случается, что суда

заносятся на расстояние половины немецкой мили и больше

вглубь леса, откуда с крайним трудом приходится добираться

обратно к реке. Когда по прошествии долгого времени дождь,

наконец, прекращается, то через час или два река пересыхает

во многих местах, так что никак не удается найти прохода.

При таких обстоятельствах в малодождливое лето может слу-

читься, что на это путешествие будет потрачен целый год.

превышает шести или семи футов. Подробно описать этот

бар не представляется возможным, так как обычно каждой

весной расположение его меняется от напора льда, выносимого

рекой в море, причем обыкновенно образуются новые проходы

и канаты, в то время как старые проходы одновременно зано-

сятся. Сам острог расположен совсем низко; в случае особо

высокого паводка, вовсе нередкого во многих здешних местах,

Охотску угрожает опасность оказаться целиком под водой.

Почва состоит здесь из мелкой гальки, очевидно намытой морем

и с течением времени поросшей низкой травой. Это в общем,—

нездоровое место, лишенное всяких источников питания во

всякое время года, за исключением только весны, когда из

моря в реку приходит в больших количествах рыба. В это

время жители должны запасаться провизией на весь год. Они

засаливают небольшое количество рыбы, очень много рыбы
сушат н а солнце и пытаются консервировать е е разными д

и способами. Впрочем, о н и н е очень разборчивы н а вкус,

и если случится, чго рыба несколько протухнет, они ее отнюдь

не выбрасывают, а съедают целиком. В пищу идет мясо суше-

ной рыбы, а из шкурок или кожи ее жители изготовляют свои

летние жилища; будучи аккуратно сшиты, они выдерживают

самый сильный дождь, не пропуская ни капли внутрь. Главная

порода рыбы — это лосось различных видов. Высший сорт назы-
вается няркой. Она обладает превосходным красноватым жестким мясом, жирна и весьма приятна на вкус. Второй сорт

называется кетой. Мясо ее — белого цвета, оно не так жестко,

но и не так приятно на вкус, как мясо нярки. Третий сорт назы-

вают мальмой. Она менее крупна, чем оба других сорта, и мясо

ее мягче. Местные жители по большей части вытапливают из

этого вида необходимые на зиму запасы рыбьего жира, и если

только они могут раздобыть рыбы первых двух сортов, то не-

охотно едят мальму. Вообще относительно этой рыбы мы заме-

тили, что если нашим людям случалось несколько дней подряд

есть мальму, то у них в большинстве случаев делался сильный

запор. От этого пострадало у нас мною народу, так что эту

рыбу никак нельзя назвать здоровой пищей. Местные жители,

однако, понятия не имеют об этих последствиях, очевидно,

потому, что с детства приучены к питанию рыбой и ни о какой

другой пище и не помышляют.

Как показывают наблюдения, рыба ежегодно весной

появляется в устьях рек, пробивается вверх против самого

сильного течения и одновременно мечет икру,

которая уно-

сится течением обратно в море и из которой там вновь выво-

дится рыба. На следующий год выросшие до полного роста

рыбы вновь появляются в устьях. Прошлогодние же рыбы

поскольку им удается избегнуть сетей, неустанно пробиваются

вверх против течения все дальше и дальше, пока не погибают.

Некоторой части удается забиться в глубокие ямы подо льдом

в местах, где река не промерзает до дна; обратно же в море

они возвратиться не могут, так как плыть по течению противно

их природе. Местные жители поднимаются зимой вверх по те-

чению рек Урак и Охоты и разыскивают такие ямы или глу-

бокие омуты. Найдя такие места, они с уверенностью могут

рассчитывать на улов, так как в них нередко сбиваются тысячи
рыб. А как только во льду прорубается отверстие, рыба сама

поднимается на поверхность, и ее можно брать руками и выки-

дывать на лед. Вес каждой рыбы составляет в это время шесть

или семь фунтов; она, однако, крайне истощена и не так вкусна.

В этих местах растет в больших количествах дикий лук. Его

собирают в начале лета, мелко рубят и солят в бочках, откуда

и берут зимой по мере надобности в пищу.

Попутно необходимо описать, как местные жители добывают

соль. Это происходит в марте — апреле, пока еще держатся ночные

заморозки. На берегу моря устанавливаются большие лодки, елы

или боты (они обычно выдалбливаются из одного цельного дерева)

и наполняются морской водой. Вода оставляется там в течение

двух-трех недель и вымерзает. Каждое утро намерзшая за ночь

ледяная корка выбрасывается прочь и добавляется свежая мор-

ская вода. Так продолжается до тех пор, пока рассол не пере-

станет замерзать, из чего заключают, что пресная вода, содер-

жащаяся в морской воде, уже вся выделилась и что остался

только чистый рассол. Рассол выливается в котлы и кипятится

в продолжение двух-трех часов, пока не осядет вся соль; осталь-
ная вода затем выливается. Таким образом получается прекрас-

ная белая и довольно сухая соль, которою запасаются ежегодно.

Необходимо только хранить ее в сухом месте, так как если

в нее попадает малейшая сырость, соль начинает таять, и весь

запас в короткий срок может утечь.

Когда в 1735 году капитан Шпанберг впервые посетил эту

местность, она не имела построек и населения, кроме тунгусов

—ламутов, кочевавших в этих местах. Ознакомившись с местно-

стью и считая, что для предстоящей гам постройки судов можно

здесь найти подходящие условия, Шпапберг в первую очередь

принял меры к постройке там казарм и домов для людей

и нескольких домов для офицеров, где они могли бы разме-

ститься по прибытии сюда. С течением времени Охотск значи-

тельно обстроился как силами нашей экспедиции, так и ста-

раниями Охотской канцелярии, впоследствии там устроенной.

О второй задаче Камчатсной экспедиции — отыскании

пути в Японию и ее положения относительно Камчатки.

В пятой главе уже упомянуто, что капитан Шпанберг

был назначен главным руководителем экспедиции в Японию.

Для этой цели он построил два новых судна, а именно—гукер,

названный «Архангел Михаил», и дубель-шлюп, названный

«Надежда». Третьим его судном был большой палубный бот,

уже плававший в первой экспедиции, капитально отремонтиро-

ванный и вполне после этого пригодный для плавания. К концу

1737 года он успел полностью закончить подготовку судов. Так

как, однако, зима уже приближалась, а закончить подвозку
путевого провианта и другого необходимого морского снабже-

ния не удалось, то пришлось отложить отправку его экспеди-

ции до весны ближайшего 1738 года. Тем временем в Охотск

должен был прибыть капитан-командор Беринг с прочей коман-

дой. Предполагалось заложить одновременно два пакетбота

для американской экспедиции, длиной по килю в восемьдесят

футов, и усердно взяться за их постройку.

В середине июня 1738 года капитан Шпанберг со своими

тремя судами вышел из Охотска в море. Гукер «Архангел Михаил»

шел под его личной командой; дубель-шлюпом «Надежда» коман-

довал лейтенант Вильям Вальтон, а третье судно, названное

«Гавриил», шло под командой мичмана Александра Шельтинга.

Они могли бы выйти в море и раньше, так как были полно-

стью подготовлены и снабжены всем необходимым, но на море

так долго держались пловучие льды, что никак не удавалось

найти прохода, и даже в это время года они с величайшим

трудом пробили себе дорогу между льдами. Они взяли курс на

Самую гавань я не могу особенно похвалить, мы пользовались

ею по необходимости, поскольку никакой лучшей не нашлось.

Течение здесь во время прилива и отлива необычайно сильно,

и с большим; трудом удается удержать суда на месте: при низ-

кой воде все суда оказываются на мели. Стоянка здесь воз-

можна лишь для судов с осадкой не больше десяти, в крайнем

случае двенадцати футов. Весной совсем не исключена опас-

ность повреждения судов льдом; одним словом, эта гавань го-

дится как временное убежище, а не как порт, на который

можно безопасно положиться.

Камчатку и стали там перед устьем реки Большой, вероятно»

для выполнения каких-нибудь подготовительных мер к предсто-

ящей зимовке. После непродолжительной стоянки в этом месте

они пошли к Курильским островам и дальше курсом средним

между югом и западом до 46° северной широты. Они миновали

при этом большое количество островов и заметили сильные

переменные течения. Однако, уже приближалась осень, а море

было совершенно неизвестно. Так как в этом году они могли

очень поздно отправиться в путь, то приняли решение верну-

ться на Камчатку с тем, чтобы в следующем году пораньше

выйти в море и выполнить намеченное путешествие. Они бла-

гополучно достигли устья реки Большой на Камчатке, где пере-

зимовали, и, согласно принятому решению, весной в мае сле-

дующего 1739 года должны были снова выйти в море. Не

теряя времени, они при первой же возможности вышли в море,

взяли курс от Курильских островов между югом и западом

и прошли ряд островов, но, выйдя в открытое море, попали

в туман и сильные штормы, из-за которых лейтенант Вальтон

отбился от отряда. Они так и не встретили друг друга, пока

в августе весь отряд в полном составе, кроме мичмана Шель-

шнга, не прибыл обратно в Охотск. Шельтинг отсутствовал

целый год и, как стало известно впоследствии, вторично пере-

зимовал в устье реки Большой.

Лейтенант Вальтон со своим судном явился в Охотск 21

августа 1739 года. С ним вместе прибыла небольшая яхта,

которую капитан Шпанберг приказал построить предыдущей

зимой в Камчатке из березового дерева; яхта была названа

им «Большерецк». Это маленькое суденышко оказало ему серь-

езные услуги. Как мне рассказывали, оно так хорошо шло под

парусом, что оставляло за флагом весь отряд. Это подтверждается

тем, что судно одновременно со всем отрядом проделало всю

японскую экспедицию.

Лейтенант Вальтон вручил капитану-командору Берингу сле-

дующее донесение: 22 мая прошлого года он совместно с осталь-

ными судами под общей командой капитана Шпанберга вышел

из устья реки Большой и направился на юг. Все четыре судна оста-

вались вместе до 14 июня, когда Вальтон вследствие густого

тумана и сильного шторма отбился от эскадры и, несмотря

на тщательные поиски, не мог снова ее разыскать. Он решил

поэтому, не теряя времени, искать Японскую землю. Это ему

в действительности и удалось, так как спустя два дня, а именно

16 июня, искомая земля оказалась в виду. Северная часть ее,

которую он мог увидеть, находилась к NNW от него, а южная

часть к SSW. Согласно обсервации, он находился на 39° север-

ной широты, а по расчетам или по морскому счислению, кото-

рое он делал от южной оконечности Камчатки, называемой

мыс Лопатка, расположенной на 51° 30' северной широты,

истинный курс должен был быть SWtS. Подойдя ближе к берегу

и следуя вдоль него в южном направлении, он заметил нес-

колько судов, по величине примерно равных нашим самым мел-

ким полугальотам, на каждом из них имелось команды по

пятнадцати-двадцати человек. Так как эти суда избегали сбли-

жения с ним, он следовал за ними вдоль побережья и пришел

наконец, в бухту, где увидел большею деревню или городок,

длиной, по его мнению, около трех верст и состоявший примерно

из полутора тысяч каменных домов. Он бросил якорь в этой

бухте и одновременно увидел, что от берега отчаливает мно-

жество судов. Они пристали к борту его судна; на одном и

них находился человек, одетый в красивое шелковое платье.

По многочисленности сопровождавшей его свиты и по почету

которым он был окружен, можно было заключить, что это —

начальник или самое знатное лицо этого селения. Все эти люди

были приняты с величайшей учтивостью: им было поставлено

угощение из всех припасов, находившихся на судне; их угос-

тили также русской ржаной водкой, которая им пришлась по

вкусу. Они, в свою очередь, приняли это угощение со всей

возможной учтивостью и предложили лейтенанту Вальтону доста-

вить ему все необходимое, если он в чем-нибудь нуждается.

После этого Вальтон решил послать на берег шлюпку со своим

штурманом и семью матросами,- чтобы привести немного дрок

и пресной воды. Это было им немедленно доставлено и погружено

японцами в шлюпку, между тем как матросов угощали в трех-

четырех ближайших домах самыми лучшими фруктами и мест-

ным вином. Небольшой сосуд с вином был также послан в пода-

рок лейтенанту Вальтону. Вино это, по цвету темнокоричневое,

довольно приятное на вкус, лишь немного кисловато, может

быть из-за жаркой погоды, но содержит порядочно алкоголя:
м н е пришлось отведать е г о в Охотске, а потому я и могу д

но его описать. Матросы из команды Валь гона продавали

также японцам различные мелочи, вроде старых рубашек, чулок

и тому подобного, и за это получили целую кучу местных

медных денег, у которых в середине проделано четырехуголь-

ное отверстие и которые носят нанизанными на тесемку.

С приближением вечера Вальтон заметил, что его корабль

вплотную окружен многими судами; он заметил также, что

почти все суда были нагружены большим количеством камней

весом от двух до трех фунтов, которые, быть может, служили

им лишь балластом, но в случае необходимости могли быть

отлично использованы и как метательные снаряды. Поэтому он

счел нежелательным оставаться там на ночевку, поднял якорь

и вышел в море, где все остальные суда eго покинули. Он поплыл

дальше к югу до 33°30 северной широты, где снова встретил

такое же большое селение. Он намеревался подойти к нему и бро-

сить якорь, однако с берега знаками ему было дано понять, что это

запрещено и что ему следует уйти прочь. Так как инструкция

его гласила — избегать опасных столкновений и не даваться

в руки японцам, чьи тиранские поступки по отношению к хри-

стианам хорошо известны из истории, то он повернул прочь

оттуда и вышел в море.

Пройдя довольно значительное расстояние к востоку с наде-

ждой открыть какие-либо новые земли или острова, что ему,

однако, не удалось, он взял курс на Камчатку, к реке Большой,

куда благополучно прибыл 23, июля. Не встретив там капитана

Шпанберга, он оставался в ожидании его до 7 августа, а так

как последний и к тому времени еще не прибыл, то отпра-

вился в дальнейшее плавание до Охотска, куда, как выше

сказано, благополучно прибыл 21 августа.

В том же 1739 году 29 августа прибыл в Охотск и капи-

тан Шпанберг. Как уже упомянуто выше, он донес, что 22 мая

со своей эскадрой вышел с рейда реки Большой, затем 26-го

стал на якорь у первого из Курильских островов в ожидании

отставших других судов и, как следует полагать, чтобы надле-

жащим образом подготовить свою эскадру, снабдить всех

начальников необходимыми инструкциями и распоряжениями,

а также сигналами и тому подобным. Затем, выполнив все эти

необходимые дела, о н 1 июня с о всеми судами отплыл о т К

х островов.

Сначала он плыл курсом на юго-восток приблизительно

до 47° северной широты, затем взял курс на юго-запад. Он

прошел мимо боольшого количества островов, заметил сильные

и переменные течения; 14 июня он попал в густой туман

и свежий ветер, вследствие чего бот «Гавриил» отбился от отряда.

Он проискал этот бот в течение двух дней, неоднократно палил

из пушек, чтобы дать ему сигнал, но не мог его разыскать;

18-го он увидел землю и стал на якорь на глубине двадцати

пяти сажен. По счислению, он находился на 38° 41' северной

широты. Они приняли эту землю за Японию, так как

видели громадное количество японских судов, а на берегу нес-

колько поселений, а также засеянные поля; однако за даль-

ностью расстояния различить, каким именно видом злаков засеяны

поля, было невозможно. Равным образом, можно было разгля-

деть довольно высокий лесок, но не удалось узнать, какой

породы деревья. К ним приблизились два судна, которые оста-

лись, однако, на веслах на расстоянии тридцати или сорока

сажен от них и не желали подойти ближе. Когда им стали делать

знаки и приглашать подойти поближе, они в свою очередь стали

показывать знаками, чтобы Шпанберг со своими людьми выса-

дился на берег. 20 июня снова увидели множество японских

судов, в каждом судне команды по десяти-двеиадцати человек.
Шпанберг, однако, из осторожности не посылал своих людей

на берег, и считает, что поступил в этом случае благоразумно.

Он не мог одобрить поведение лейтенанта Вальтона в подоб-

ном же случае, когда тот послал на берег лодку с людьми. Он

очень легко мог потерять всех этих людей и не имел бы воз-

можности оказать им какую бы то ни было помощь; возможно

даже, что он сам со всей командой был бы захвачен врасплох.

Капитан Шпанберг несколько раз подходил к берегу в различ-

ных местах, становился на якорь, но ни разу не оставался на

одном месте на более продолжительный срок, а держался все

время под парусами, чтобы в любой момент быть готовым

ответить силой на насилие, если бы в этом встретилась необ-

ходимость.

22 июня он пришел в другую бухту на 38° 23' северной

широты. Здесь к его борту причалили два рыбачьих судна,

и доставили немного свежей рыбы, риса, большие листья табака,

соленые огурцы и различные другие предметы питания. Рыбаки

не соглашались продавать эти припасы, а выменивали их

у матросов на различные мелочи и, по рассказам, держали себя

вполне честно и пристойно

. Капитан Шпанберг достал у них

также несколько японских дукатов, которые он, вероятно,

выменял у них на русскую или другою европейскую монету.

Эти дукаты имели четырехугольную форму, только слегка удли-

ненную, и были покрыты какими-то восточными, неизвест-
ными знаками. Их вес равнялся семи десятым русского чер-

вонца, а золото, как передают, было весьма высокой пробы

Наибольшее желание купить или сменять они, повидимому,

проявили относительно сукна и полотняного платья, а также

относительно синих стеклянных бус. На другие мелочи они не

пожелали обратить никакого внимания, хотя им неоднократно

их показывали.

Их суда капитан Шпанберг описывал нам следующим обра-

зом. Рыбачьи суда все имеют плоскую корму и очень заострен-

ный нос. Ширина их равна четырем с половиной — пяти футам,

длина около двадцати четырех футов. Рулевое весло вставляется

сверху так, что когда им не пользуются, его можно убрать

внутрь лодки. Более крупные суда имеют по два весла, по одному

с каждой стороны в корме, совершенно кривой формы. Веслами

они работают всегда стоя и продвигаются под веслами очень

быстро. В этих судах устроена также палуба, под которую они

складывают свои вещи и припасы, когда выходят на рыбную

ловлю, а на самой палубе устроен небольшой очаг, на ко-

тором они готовят себе пищу. Удалось заметить также,

что на этих судах вместо железных уключин и крюков имеются

лишь медные, якоря же, вроде наших четырехлапых кошек,

изготовлены из железа. В ночное время суда обычно становят-

ся на якорь у своих берегов. На следующий день Шпанберг

вблизи своею корабля видел семьдесят девять таких же судов.

Японские боты, заостренные как с носа, так и с кормы и при-

меняемые для перевозок между близлежащими островами, гораз-

до больше этих судов по размерам, вмешают много людей

и хорошо идут под парусом, но лишь по ветру.

О самих японцах, их внешнем виде и телосложении Шпан-

берг сообщает следующее: японцы обычно невысокого роста.

Иногда, правда, попадаются отдельные люди и среднего роста,

но очень высоких людей удается встретить крайне редко. По

цвету волос они брюнеты с черными глазами. На голове до-

вольно густые черные волосы. Половина головы выстригается

наголо, а на другой половине волосы зачесываются сзади совер-

шенно гладко, смазываются клеем или жиром, затем заворачи-

ваются в белую бумагу и нижний конец их коротко остригается.

У маленьких мальчиков на середине головы волосы выстри-

гаются в виде четырехугольника, размером в полтора или

два дюйма, а остальные волосы зачесываются как у взрослых.

Носы у них небольшие, плоские, но не настолько плоские,

как у калмыков; остроносые же встречаются между ними очень

редко. Они носят широкие одежды, укрепляемые поясом, с ши-

рокими рукавами, вроде европейских шлафроков, но без во-

ротников. Сколько их ни было видно, все ходили без штанов

и босиком и закрывали или перевязывали бедра повязкой из

шелка или полотна.

Незадолго до ухода корабля к борту причалила большая

шлюпка, в которой, помимо гребцов, находилось четыре чело-

века, немного лучше одетых, а именно: в вышитую как по

плечам, так и по подолу одежду; повидимому, это были более знат-

ные люди. Этих посетителей капитан Шпанберг пригласил к себе в

каюту. Войдя, они поклонились до земли, а сложенные ладонями

руки подняли выше головы, затем они остались стоять на коленях,

пока капитан Шпанберг не заставил их встать. Их угостили

водкой и обедом, и они охотно съели его с очевидным аппе-

титом. Затем капитан Шпанберг показал им морскую карту

этого района, а также глобус, после чего они знаками пояснили,

что их страна называется Нифония, а не Япония, и сообщили

также о других островах, называя их Маема, Сандо, Сангар.

Нотто и еще по-разному; эти острова они показали пальцами

на карте. Уходя из каюты, они снова поклонились до земли

так же, как они сделали при входе в нее; как можно было

заметить, они были весьма признательны за угощение, полу-

ченное у капитана Шпанберга. Шлюпки, которые доставили

их в первый раз, вернулись вторично и привезли различные

мелочи на продажу или для обмена на русские вещи. Между

прочим, там был кусок картона такого сорта, какого нигде да

этого не приходилось видеть.

Капитан Шпанберг пробыл несколько дней вблизи берегов

Японии и получил достаточные доказательства, что эта земля —

действительно Япония. Об этом можно было судить по множе-

ству японских судов, вид которых хорошо известен из преж-

них описаний, по полученным им японским монетам, также
соответствующим прежним описаниям, и, наконец, по заявле-

ниям всех встреченных людей, что они находятся действительно
в Японии. Это также подтверждалось следующим соображением:

как известно, северная оконечность Японии расположена на
40° северной широты, а он следовал вдоль берега до 38 к юго-

востоку и не видел к югу конца земле. В особенности это

подтверждается тем, что по уходе из Японии он встретил по

пути остров Иездо и большой остров Матсумаи, о которых мы

услышим впоследствии, а кто хоть немного понимает в гео-

графии, тому нетрудно сделать отсюда заключение. К тому же

и его лейтенант Вальтон следовал вдоль той же земли до
33°40' (как ему потом стало известно) и видел еще далее к юго-

востоку непрерывную береговую линию. Учитывая, что в этих

местах и на этих широтах неизвестна никакая иная большая
земля и принимая во внимание все вышеприведенные сообра-

жения, без всякого сомнения можно заключить, что земля, кото-

рую они видели, была Япония. Таким образом, можно считать,

что капитан Шпанберг выполнил возложенное на него поруче-

ние, состоявшее в том, чтобы дойти до Японии, определить

расстояние до нее от Камчатки, что ранее с точностью было

неизвестно, и при этом делать наблюдения надо всем, что

ему по пути встретится.

Выполнив, таким образом, первейшее и главнейшее свое за-

дание, Шпанберг не пожелал терять понапрасну времени и

отошел от Японии, чтобы искать дальше, не найдутся ли еще

неоткрытые земли, а также чтобы обследовать острова, уже

встреченные им на пути туда. Если позволит время, он рас-

считывал также совершить путешествие в западном направле-

нии и обогнуть Японию с севера. Не имея, однако, никакой

уверенности в том, что встретит на своем пути землю.

Шпанберг, во избежание недостатка в питьевой воде, пошел

сначала в северо-восточном направлении, чтобы поискать пре-

сную воду на одном из встреченных ранее островов. Это ему

удалось: 3 июля на 43°50' северной широты он увидел до-

вольно большой остров. Шпанберг послал к берегу свою бе-

резовую яхту и шлюпку, чтобы поискать воды, а сам между

тем стал на якорь недалеко от острова, на глубине тридцати

сажен.

Посланные вернулись на судно и доложили, что воды найти

им не удалось и что вследствие крутизны прибрежных гор и

глубины моря они не смогли найти места, пригодного для

высадки. Поэтому он снова поставил паруса, приблизился

к берегу и послал шлюпку в другое место берега. Шлюпка "при-

везла на судно тринадцать бочонков хорошей воды, и послан-

ные сообщили при этом, что на этом острове растет много

березы, зеленого кустарника и других неизвестных им пороД

деревьев. Они сообщили также, что встретили на берегу семь

человек жителей, но не могли с ними переговорить, так как
те от них убежали; впрочем, они видели весла от лодок и

сани, сделанные наподобие тех, которые видели на Курильских

островах и на Камчатке. Он подошел еще ближе к берегу и
стал на якорь на песчаном грунте на глубине восьми сажен.

Здесь внутри довольно большой бухты он заметил какое-то
селение. Он немедленно послал туда шлюпку, и вскоре ему было

доставлено на борт восемь человек местных жителей. По внеш-

нему виду и росту они напоминали жителей Курильских остро-

вов, с тем лишь отличием, что все их тело было покрыто до-

вольно длинными волосами. Он л гостил их водкой и сделал им
подарки из различных мелочей, которые они приняли самым
дружелюбным образом. Они носили длинную одежду, сшитую

из пестрых лоскутков шелка самого различного цвета, но ходили
босиком. Судя по одежде, можно полагать с полным основа-

нием, что они имели сношения с японцами. На лице у них
были черные бороды, а у стариков бороды совсем седые. У не-
которых в ушах были вдеты серебряные кольца; говорили
они, конечно, по-курильски. Их суда также совершенно по-

хожи на курильские. Увидев на борту живого петуха, они все

стали на колени, сложив обе руки над головой, низко покло-

нились ему; также поклонились они до земли за полученные

подарки.

Вполне вероятно, что острова, расположенные между

Камчаткой и Японией, от 51° до 44° северной широты, соста-

вляют одну группу Курильских островов, а числом они, круп-

ные и малые, составляют свыше тридцати островов.

9 июля Шпанберг отошел от этого острова и лишь с боль-

шим трудом сумел выбраться оттуда. Впереди он видел песчаные

мели, на которых разбивались большие волны; ему удалось

пройти там на глубине трех, четырех и пяти сажен. Вследствие

противных ветров на глубине семи сажен ему пришлось бро-

сить якорь. В общем, только через несколько дней ему удалось

выйти в открытое море; проходили на глубине десяти, один-

надцати, двенадцати и четырнадцати сажен. Вследствие вредных

испарений, наблюдавшихся в этих местах, многие из состава

экипажа заболели. На своей карте Шпанберг назвал этот

остров Фигурным, а бухту — Пациенция (бухта «Терпения»),

так как им пришлось перенести там много трудностей, и

немалое число его людей вскоре после этого умерло от бо-

лезней.

На карте Шпанберг, составленной на основании его лич-

ных наблюдений, а не по показаниям третьих лиц или по пред-

положительным данным, указан целый ряд островов Курильской

группы, вытянутых на небольшом расстоянии друг от друга,

начиная от самой Камчатки, почти по прямой линии, в на-

правлении к SSW до 43—44° северной широты. Упомянутый

выше остров Фигурный лежит примерно на 43° северной

широты и настолько дальше к западу от прочих, что Япония

находится прямо к югу от него. При этом вблизи расположены

еще несколько больших островов, которые составляют как

будто большую землю, так как одни острова, видимо, соединяются

с другими. Капитан Шпанберг не признал, однако, эти острова

так называемой землей Иездо и не внес этого названия на

свою карту, так как подробных данных об этой земле емл

собрать не удалось, а ограничиться сообщением непроверенных,

сведений он отнюдь не желал; это значило бы подкреплять

старые небылицы новыми. Все же я лично остаюсь при твердое

убеждении, что если только существует в этих местах земля,
называемая Иездо, то это не может быть не что иное, как эти

острова, равно как и вся цепь Курильских островов, которую

тоже можно разуметь под этим наименованием. Если бы где-

нибудь существовала еще другая земля Иездо, то ее обязательно

нашли бы в эту экспедицию; ведь на ее розыски не пожалели

никаких трудов, ее искали три года подряд как на юго-востоке,

так и на юго-западе, а не нашли ничего, кроме названных

островов. При отправлении экспедиции нам было прислано не-

сколько набросков профиля этой земли Иездо, видимой со

стороны моря, с указанием названий отдельных ее местностей,,

обозначением рейдов и гаваней и даже глубин. Я полагаю, что

господам составителям этих профилей все это привиделось во

сне или что они были введены в заблуждение своим легко-

верием и чужими рассказами, так как во всем этом обнаружи-

вается столько же правды, сколько в существовании мнимой

земли Хуана де Гамы, о чем речь будет впереди при описании

нашего американского путешествия. Не нужно особых усилий

и не требуется большой учености, чтобы, сидя в теплом

кабинете, на основании отрывочных сообщений и произвольных

догадок, вычертить подобные карты. С таким же успехом, живя

в самой северной части Лапландии, я мог бы назвать по имена

дитя, родившееся накануне у мыса Горна или у Магелланова

пролива, и если бы кто-нибудь назвал меня обманщиком, — что,

мол, дитя называется иначе, — то я мог бы ему ответить: не

веришь — поезжай сам туда и спроси. Ведь нельзя никого об-

винить в обмане, не уличив его в том, что он сказал неправду,

и только тогда обнаруживается вранье. Выдавая ложь за истину,

я уверял бы в правдивости своих слов, полагая, что пройдет

ведь много времени, пока ложь моя обнаружится, а между тем

я могу умереть и, следовательно, вовсе не услышу, как меня

будут бранить за ложь. А у живых этa ложь навсегда остается

в памяти.

Возвратимся, однако, к плаванию капитана Шпанберга.

Отойдя от острова, он плыл по большей части к западу и от-

части к югу и 23 июля увидел впереди справа землю, распо-

ложенную на 41°22' северной широты. Были видны также три

японских судна, плывшие к западу. Капитан Шпанберг отдал

приказание всем своим судам приготовиться к обороне и быть

готовыми немедленно вступить в бой в случае, если на них

последует нападение.

Он принял эту землю за остров Матсумаи, как это и было

на самом деле; ему пришлось ранее слышать, что японцы

в этом месте содержат сильный гарнизон и большой флот.

На берегу было видно несколько высоких вулканов, а в море

много скал, выступающих из воды.

Шпанберг приблизился к берегу и стоял там до 25 июля, когда

ему показалось, что он подошел уже очень близко. Он не решился

стать там на якорь, но отправился в обратный путь на Кам-

чатку. 15 августа он пришел к устью реки Большой, куда

зашел, чтобы дать небольшой отдых своим людям; 20 августа

ушел оттуда, а 29-го, как указано выше, бросил якорь

в Охотске. Других известий об японской экспедиции я не

получал.

О наших приготовлениях в Охотске после отправки я

й экспедиции, о б отъезде оттуда и переходе н а Камчатку

и что при этом случилось. Описание Авачинской бухты

До сих пор я описывал отдельные экспедиции, входив-

шие в состав так называемой Камчатской экспедиции, в той

мере, как мне удалось получить сведения о них и в целях луч-

шего определения задач нашей экспедиции. Перехожу теперь

к последней, третьей и главной задаче нашей экспедиции — к пла-

ванию американского отряда ее, с которым я сам лично про-

делал весь путь от начала и до самого конца. Я буду поэтому

иметь возможность несколько подробнее остановиться на ходе

этой экспедиции, на сделанных ею открытиях, происшедших

несчастных случаях, испытанных ею бедствиях и опасностях.

После отправления в 1738 году японской экспедиции (о чем

рассказано в восьмой главе) мы остались с таким малым за-

пасом продовольствия, что до следующего 1739 года могли

оставить у себя для продолжения постройки судов лишь каких-

нибудь двадцать плотников, а всех остальных должны были

отправить к складу на реке Урак и к Юдомскому Кресту с тем,

чтобы перебросить оттуда как можно больше провианта, и та-

ким образом для нас бесплодно пропал целый год. Все же и

с немногими оставшимися в Охотске людьми работа продвига-

лась вперед, так что большая часть деревянного остова судов,

а частично и обшивка были готовы. Когда же в 1739 году

удалось благополучно перебросить по Ураку в Охотск более

сорока судов с провиантом под командой капитана Чирикова,

а в 1740 году такая же перевозка была выполнена под моей

командой, то мы в течение этих двух лет уже могли содержать

на месте почти всех наших плотников, в числе около восьми-

десяти человек, а кроме того кузнецов, слесарей, парусников

и тому подобных рабочих, и наша работа стала продвигаться

очень успешно. Вместе с тем, мы старались не оставлять

в Охотске лишних людей, а направляли всех, кроме необходи-

мых для охраны, на Урак и Юдому, всего в количестве около

ста двадцати человек. Они должны были получать продовольст-

вие на месте и понемногу также помогать перевозке провианта

в Охотск, так как нашей главной заботой оставалась все время

перевозка. В 1740 году состав нашей экспедиции был усилен

еще двумя офицерами, а именно Иваном Чихачевым и флота

Вторая камчатская экспедиция Витуса Беринга (Свен Ваксель) - часть 3