Кактусы - колючее чудо (Урбан А.)

виды. В это же время возникла и известная коллекция Ф. Сайтца
в Праге, насчитывавшая свыше 900 видов, что в семидесятые годы
прошлого века означало первое место в Европе.

1890

год стал началом нового, небывалого расцвета культуры какту-

сов  в  Европе.  В  Германии  возникло  общество  коллекционеров  кактусов
(1892).  Появляется  новая  плеяда  известных  имен,  во  главе  которой
стоит  одна  из  крупнейших  фигур  среди  кактусистов,  д-р  Карл  Шуманн
(1851—1904),  профессор  ботаники  и  хранитель  ботанического  музея
в  Берлине.  Вершиной  его  неутомимой  исследовательской  деятельности
является огромный труд о кактусах — „Gesamtbeschreibung der Kakteen. “

Его система, более полная, чем предыдущие, свидетельствует о даль-

нейшем  прогрессе,  а  также  и  о  значительном  числе  вновь  открытых
видов.  Она  продержалась  довольно  долго  и  признавалась  вплоть  до
периода  между  двумя  мировыми  войнами.  Результатом  его  деятель-
ности  было  значительное  расширение  увлечения  кактусами  и  в  кругах
буржуазии.  По  количеству  приверженцев  этих  растений  Германия
в  его  времена  выходит,  бесспорно,  на  первое  место  в  Европе,  сохраняя
его до сих пор.

Шуманн был первым редактором журнала кактусистов „Monats-

schrift  für  Kakteenkunde“  и  совместно  с  другими  начал  работу  на  изда-
нии  великолепной  серии  цветных  листов  произведения  „Iconographia
Cactacearum“.  После  его  смерти  эту  работу  продолжил  выдающийся
исследователь  и  писатель  в  области  культуры  кактусов  д-р  М.  Гюрке
вплоть  до  1911  г.,  а  после  него  —  д-р  Ф.  Ваупель.  Оба  они  после
смерти  Шуманна  руководили  немецким  обществом  кактусистов
и редактировали упомянутый журнал „Monatsschrift für Kakteenkunde“.

Из наиболее значительных имен этого периода упомянем хотя бы

некоторые: Квэл, Аниситс, д-р Вебер, Арехавалета, Моэллер, Спега-
ццини, а наконец, и пражского Антонина Зарубу, который собрал
самую большую коллекцию кактусов в Австро-Венгрии.

Еще при жизни Шуманна приобрел известность чешский кактусист

с  мировым  именем  А.  В.  Фрич  (1882—1944).  Он  был  выдающимся
знатоком  кактусов  и  во  время  своих  семи  путешествий,  с  1902  по  1929
годы,  исходил  значительную  часть  Мексики  и  Южной  Америки.  Неуто-
мимо  искал  новые  виды.  Его  сопровождал  большой  успех.  Фричу
удалось  вновь  найти  редкий  Astrophytum  asterias,  который  считался
давно  вымершим.  К  наиболее  значительным  его  находкам  относятся
такие  редкости,  как  Obregonia  denegrii,  многие  разновидности  Gymno-
calycium  mihanovichii,  Astrophytum  senile  и  др.  В  области  познавания
и  систематики  он  придерживался  новейших  направлений  и  во  многом

опередил свое время (распределение гимнокалициумов по семенам
и т. д.).

Среди других чехословацких кактусистов, в особенности в области

литературной деятельности выделяется Оскар Смрж, автор книги
„Кактусы и другие суккуленты“ („Kaktusy a jiné sukulenty“).

Вскоре после первой мировой войны возобновляется процесс

развития  в  культивировании  кактусов  во  всем  мире.  Становится  за-
метным  и  его  постоянное  проникновение  в  самые  широкие  слои  об-
щества.  Возникают  клубы  и  общества,  пропаганда  и  выставки  приносят
успех,  жизнь  обществ  бьёт  ключом.  Хотя  импорт  растений  еще  оку-
пается,  но  в  европейских  питомниках  уже  растут  сотни  тысяч  сеянцев,
кактусисты прививают нежные виды, в отношении которых считалось, что
они  не  вынесут  наших  климатических  условий.  На  помощь  любителям
приходят  и  действенные  средства  для  борьбы  с  болезнями  и  вредителями
растений.  Цены  падают  и  кактусы  становятся  доступными  и  самым
широким  слоям  населения.  Число  известных  видов  достигает  уже  двух
тысяч,  так  что  перерастает  и  систему  Шуманна.  Хотя  и  с  опозданием,
но  все-таки  приходится  признать  новую  систему  американцев  Бритто -
на  и   Р о з е   и   немцам.  Изданием  капитальной  четырехтомной  моногра-
фии  „The  Cactacae“  двух  упомянутых  авторов  (1918—1924)  американцы
на  некоторое  время  захватывают  жезл  первенства.  И  по  праву,  посколь-
ку  труд  Бриттона  и  Розе  в  действительности  превзошел  все  предшеству-
ющие.  Правда,  вскоре  после  принятия  этой  новой  системы  (содержала
125

родов) обнаружились и первые недостатки, и было почти очевидно,

что и это разделение не будет последней ступенью в развитии систе-
матической классификации кактусов.

Между тем (1929 г.) и Альвин Берг ер опубликовал свою попытку

новой систематики кактусов. Его система, однако, означала шаг вперед,
а два шага назад, так что большинство кактусистов и не исправляло по
нему „паспорта“ своих растений.

С легкой руки Фрича, открывшего дорогу к новым южноамерикан-

ским  местонахождениям,  перед  второй  мировой  войной  начал  преобла-
дать  прилив  боливийских,  аргентинских,  перуанских,  а  наконец,
и  чилийских  видов.  Правда,  Мексика,  опасаясь  полного  опустошения
своей  типичной  флоры,  ограничила  вывоз  кактусов,  что  было  одной
из  причин  угасания  интереса  кактусистов  к  североамериканским  видам.
Уже  во  времена  Пфайффера  и  Цуккарини  европейским  кактуси-
стам  были  известны  некоторые  прекрасные  южноамериканские  виды,
прежде  всего  эхинопсисы  со  сказочно  красивыми  цветами,  таинственный
Echinocactus  peruvianus,  несколько  гимнокалициумов,  как  раз  самые
красивые,  например    G.  megalothelos,  monvillei,  denudatum  и  др.  Но

Южной  Америке  как-то  не  верили  и  идеалом  для  кактусистов  была
Мексика.  Под  понятием  „кактус“  в  представлении  каждого  европейца
обычно  всплывало  некое  дико  ощетинившееся  колючками  суккулентное
растение  и,  наоборот,  под  понятием  „Мексика“  каждый  смертный
подразумевал  рай  кактусов.  И,  без  сомнения,  обоснованно,  потому  что
упомянутая  страна  не  только  чрезвычайно  богата  количеством  видов
этих  растений,  но  и  потому,  что  мексиканские  кактусы  прекрасны
и  настолько  разнообразны  по  размерам  и  форме  тела,  что  удовлетворят
и самого требовательного любителя.

Благодаря Фричу слово неожиданно получила и Южная Америка.

Вдруг оказалось, что красоты и разнообразия и там хватает.

Мечтательные души кактусистов, для которых мексиканский кактус

—  потомок  молчаливых  свидетелей  ацтекской  империи  —  какой-то
живой  концентрат  экзотической  романтики,  быстро  должны  были
открыть  эти  „ценности“  и  у  представителей  Кордильер.  Ведь  таинст-
венное  очарование  кактусов  с  озера  Титикака  не  в  меньшей  степени
могло  вызвать  в  воображении  кактусистов  такие  же  впечатления  и  во-
споминания о славе и трагедии былых времен империи инков.

Начинается наступление южноамериканских лобивий, ребуций,

пародий,  и  исключительную  популярность  завоевывают  отзывчивые
гимнокалициумы.  Видов  много,  возникают  коллекционеры-специали-
сты.  И  не  удивительно,  что  после  Фрича  отправляются  в  путь  коллек-
ционеры Г.  Блоссфельд,  О.  Марсонер,  Бакеберг  и  многие  другие.
В  Европу  посыпались  растения  и  семена  видов,  о  каких  кактусисты  и  не
мечтали полвека назад. Пришло время приступить к специализации.

Разведение кактусов растет не только в ширину, но достигает и вы-

сокого  уровня.  На  популяризацию  результатов  и  опыта  выращивания
благоприятное  влияние  оказывает  деятельность  обществ  и  клубов
и  журналы,  в  которых  коллекционеры  —  кактусисты  могут  делиться
своим  опытом.  В  этот  период  чехословацкое  кактусоводство  завоевывает
себе  прочное  положение  в  мировом  масштабе  и  наилучшую  репутацию
заграницей.  Разведение  кактусов  уже  давно  не  было  редкостью  и  в  Сло-
вакии,  ведь  процветающая  фирма  Валентовой  по  продаже  кактусов
в  Братиславе  относилась  к  наиболее  значительным  и  крупным  в  нашей
республике.

Вскоре, однако, в этом развитии снова наступает перелом. Начина-

ется  вторая  мировая  война.  Свирепствует  самая  коварная  и  опасная
болезнь  человеческой  цивилизации  —  фанатизм.  Европа  лежит  в  руи-
нах.  Понятно,  что  для  людских  увлечений  остается  мало  места.  Но
человек,  биологическое  существо,  руководствующееся  инстинктом
самосохранения,  мерзнет  в  трудное  время  из-за  недостатка  топлива,  но

своих любимцев спасает от замерзания и ценой величайших жертв.

Трудно завоеванный мир быстро залечивал раны печальных лет.

Человек снова строит, а в симбиозе с ним оживают и кактусы в евро-
пейских коллекциях в такой небывалой мере, на какую не рассчиты-
вали и самые большие оптимисты и энтузиасты этого увлечения.

Путь кактусов в последнюю, краткую эпоху истории после окончания

второй  мировой  войны  до  наших  дней  действительно  кажется  победо-
носным  путем.  Кактусы  проникают  в  самые  удаленные  уголки  света,
и  интерес  к  этим  растениям  преодолевает  последние  препятствия
и  границы,  существовавшие  еще  в  недалеком  прошлом  между  обще-
ственными  классами.  В  неудержимом  развитии  человеческого  общества
перевес  берет  класс  трудящихся.  Отступают  остатки  суеверий,  которые,
к  удивлению,  господствовали  в  представлениях  наших  женщин,  даже
и  образованных  (например:  в  доме,  где  есть  девушки,  кактусы  разводить
нельзя, поскольку девушки не выйдут замуж).

Сегодняшнее увлечение кактусами опирается на результаты углу-

бленного  научного  исследования.  Благодаря  этим  результатам  работа
кактусиста-любителя  в  настоящее  время  настолько  успешна,  что  он
может  ставить  перед  собой  все  более  трудные  задачи.  Он  не  только
владеет  латинской  терминологией  в  области  кактусов,  но  в  практике
разведения  исходит  из  знаний  законов  жизни  растений  и  биологических
процессов,  которые  направляют  развитие  и  сопровождают  жизнь
растения  с  момента  оплодотворения  цветка  и  всхода  семени  вплоть
до  его  зрелости.  Кактусов  в  коллекциях  становится  все  больше  и  они,
благодаря  правильному  уходу  и  неоценимой  помощи  современной
химии,  здоровые  и  красивые.  Они  доставляют  людям  действительную
радость.

Эта успешная ступень развития увлечения кактусами свидетель-

ствует  о  выдающихся  трудах  тех,  кто  идет  во  главе  мирового  кактусо-
водства  в  современности,  или  же  в  недалеком  прошлом.  На  первое
место  мы  должны  выдвинуть  имя  Курта  Бакеберга,  автора  самого
крупного  до  сих  пор  труда  о  кактусах  — „Die  Cactaceae“.  В  его  шести
томах  обобщены  результаты  изучения  всех,  известных  до  сих  пор,
видов  семейства,  число  которых  и  с  разновидностями  достигает  почти
трёх тысяч.

Бакеберг пытается в этом монументальном труде зафиксировать

свою  расширенную  систему  1942  года,  которая  с  первоначальных  89
родов  в  дальнейшем  разрослась  до  230  к  1962  году.  Поскольку  созда-
тели  предыдущих  систем  и  составители  описаний  новых  видов  работали
в  одиночку  и  были  недостаточно  информированы  о  результатах  других,
то  не  раз  случалось,  что  то  же  самое  растение,  поименованное  несколь-

кими  авторами,  имело  несколько  названий.  Случалось,  что  самосто-
ятельный  вид  одного  автора  у  другого  фигурировал  в  качестве  раз-
новидности;  следующий  автор  не  признал  этот  вид  и  даже  в  качестве
разновидности,  считая  его  синонимом.  Иногда  в  острой  дискуссионной
борьбе  его  перетягивали  из  одного  рода  в  другой.  Так  могло  произойти,
что  в  прежних  систематиках  было  больше  названий  кактусов,  чем  на-
считывалось  видов.  Так  что,  было  уже  необходимо  в  хаотическом
состоянии  навести,  наконец,  порядок.  Эта  сложная  работа  требует  не
только  чрезвычайно  обширных  знаний  и  совершенной  ориентации  в  за-
путанном  царстве  кактусов,  но  и  большой  ответственности.  Несомненно,
этой  работы  хватило  бы  и  для  трудолюбивого  коллектива.  Бакеберг
взялся  за  эту  задачу  в  одиночку.  Чтобы  получить  общее  представление
ему  пришлось  много  и  немилосердно  зачеркивать.  В  результате  этой
болезненной  операции  он  „обидел“  не  одного  „автора“,  так  что,  наравне
с  восхищением  и  признанием, на  его  долю  выпало  и  немало  критических
замечаний.  Бесспорно,  что,  решая  некоторые  спорные  случаи,  он  руко-
водствовался  субъективным  мнением,  но  так  же  поступил  бы  и  каждый.
Этот  его  „недостаток“  в  решающей  мере  компенсируют  положительные
стороны  и  неоценимый  вклад  его  труда,  который  вряд  ли  в  ближайшем
будущем  удастся  кому-либо  преодолеть.  О  творческой  силе  Бакеберга
свидетельствуют  и  многие  другие  его  публикации.  В  своей  молодости
он  семь  раз  предпринял  путешествие  за  океан,  прошел  значительную
часть  американского  континента,  изучал  жизнь  кактусов  на  их  родине
и успешно занимался поисками новых видов.

Среди писателей и исследователей за последнее двадцатипятилетие

выделяются,  далее,  д-р  Эрих  Вердерманн,  путешественник,  открыв-
ший  много  новых  видов,  известный  своей  книгой  „Meine  Kakteen“;
австриец  д-р  Франц  Буксбаум —  прежде  всего  теоретик,  создатель
системы  и  автор  многих  видов;  д-р  Р.  Т.  Крэиг,  американский  исследо-
ватель  и  выдающийся  знаток  мамиллярий;  В.  Хааге  из  Эрфурта,  прав-
нук  Ф.  А.  Хааге,  основателя  всемирно  известной  фирмы,  специализи-
рующейся  на  продажу  кактусов  и  их  семян,  знаток  кактусов  и  автор
популярных  практических  книг.  Как  путешественник  и  охотник  за
кактусами  пользуется  хорошей  известностью  Фридрих  Риттер,  до
сих  пор  неутомимо  разыскивающий  новые  виды.  Он  исследовал  главным
образом  западную  часть  Южной  Америки,  причем  открыл  столько
новинок, сколько удавалось мало кому до него.

Кроме упомянутых, стоит отметить и имена хотя бы некоторых вы-

дающихся  кактусистов  последнего  периода,  которые,  благодаря,  своей
творческой  деятельности  и  любви  к  этим  растениям,  в  той  или  иной
форме  способствовали  развитию  этого  увлечения.  К  ним  относятся:  Со-

эренс, Фирек, Шелле, Хоссеус, Фридрих, Крайнц, Карденас.

Среди чехословацких кактусистов в последнее время выдвинулись

прежде  всего  Л.  Козельский,  Б.  Бретшнайдер,  Б.  Полянский,
Й.  Сейдл  и  упомянутый  уже  О.  Смрж —  представители  старшего
поколения,  далее,  Б.  Вайнгарт,  Б.  Яйо,  О.  Садовский,  Крой -
цинг ер,  Ф.  Венцлу,  д-р  Й.  Валничек,  а  также  и  знаменитый  Ян
Шуба,  лучший  наш  практик  и  успешный  кактусовод.  Ведущими
личностями  в  области  коллекционирования  кактусов  в  настоящее  время
являются  инж.  Ф.  Пажоут  и  Р.  Шубик  из  Праги,  а  также  д-р  Б.
Шютц  и  З.  Флайшер  из  Брно.  Самой  крупной  частной  коллекцией
в  Чехословакии  обладал  недавно  умерший  Й.  Войта  в  Пардубицах,
а  в  Словакии  —  д-р  Й.  Малик  в  Кветославове  и  Й.  Садлон  в  Трнаве,
которому  автор  книги  приносит  особую  благодарность  за  советы  и  по-
мощь при писании этой книги.

Коллекционирование кактусов в Чехословакии, опирающееся на

славные  традиции,  удерживает  свое  видное  положение  в  Европе  и  до
сегодняшнего  дня.  Идет  пятое  десятилетие  со  дня  основания  организа-
ции  любителей  кактусов  у  нас,  и  хорошие  результаты,  достигнутые  за
этот  период,  за  границей  не  только  известны,  но  и  пользуются  автори-
тетом.  Сегодня  в  нашей  республике  насчитывается  примерно  100  ак-
тивных  кружков  любителей  кактусов,  которые  организуют  выставки,
систематически  делают  интересные  публичные  доклады  с  демонстрацией
фильмов,  занимаются  пропагандистской  деятельностью,  помогают
начинающим  и  с  успехом  распространяют  это  увлечение  и  среди  моло-
дежи.

Радостно сознавать, что в последнее время коллекционирование

кактусов и в Словакии растет и что бывшие владельцы оконных коллек-
ций безымянных гибридов становятся настоящими кактусистами.

Суккулентность

Тогда как живое растение на вершине недоступной скалы вызывает

удивление,  маленькое  деревце,  вырастающее  из  трещины  трубы  старого
дома  производит  впечатление  гротескности  и  даже  комичности.
Условия  для  жизни  растения  в  трещине  скалы  или  трубы  похожи.
Жизненное  пространство  на  обоих  местах  ограничено,  корни  растения
держатся за незначительное количество земляного наноса и все растение
с  самого  начала  предоставлено  воздействию  холодного  ветра  и  дождей,

хлещущих по нему, солнца, немилосердно его иссушающего, и холода,
с которым оно не может бороться. В чем же тогда разница, сказываю-
щаяся в разной реакции человеческих чувств?

В самом растении.

Ввиду внешних условий, взаимодействие которых направляет жизнь,

например,  татранского  эдельвейса,  именно  само  растение  вызывает
изумление  человека  перед  умом  и  чудесной  силой  природы,  создающей
жизнь  и  управляющей  ею.  Притом  это  растение  ни  у  кого  не  оставляет
сомнений в том, что его место именно там, на вершине крутых гор.

И, наоборот, молочай или маленькие акации, случайно прозябающие

на  крыше  дома,  уже  на  первый  взгляд  выдают,  что  их  место  не  здесь.
Их  удивительный,  необычный  „рекорд“  кажется  результатом  безрас-
судной  легкомысленности  и  глупой  отваги,  которая  делает  положение
„карьеристского“  растения  крайне  ненадежным  и  временным.  Поэтому
оно смешно и достойно сожаления.

Правда, растение вовсе не виновато в том, что забралось так высоко.

Оно  пустило  корни  на  трубе  или  в  желобе  не  потому,  чтобы  выделиться
среди  своих  собратьев,  или  из  желания  попытать  счастья  в  другом,
„лучшем“  мире.  Это  произошло  совершенно  случайно,  по  недосмотру.
Семя, из  которого  оно  взошло,  занес  туда  ветер, а  может  быть, птичка на
своем  крылышке  или  в  клюве.  В  мудром,  удивительном  управлении
судьбой  растений  на  этот  раз  произошла  совсем  небольшая  ошибочка.
И  хоть  растение  в  борьбе  за  жизнь  вооружено  определенной  устойчиво-
стью,  даже  способностью  тянуться  к  солнцу  во  время  своего  роста,  но
с  места,  где  оно,  прорастая,  пустило  корни,  само  оно  сдвинуться  не
может.

Пока эдельвейс освоился на татранских и альпийских пиках, прошли

миллионы  лет.  Сегодня  он  чувствует  себя  на  скале  Татр  хорошо,  он  уже
акклиматизировался.  Его  не  может  вырвать  оттуда  неистовый  ветер,
его  листья  не  обожжет  ледяная  метель,  его  мелкие,  бархатные  цветочки
не  завянут  даже  в  самый  сильный  зной.  В  условиях  татранского  высоко-
горного  климата  его  ничто  не  может  удивить,  поскольку  он  к  здешней
жизни  в  совершенстве  подготовлен.  За  столетия  он  полностью  к  нему
приспособился.

Другое дело акация или молочай. Эти растения не привыкли к суро-

вой  жизни.  Для  того,  чтобы  акация  или  молочай  (известный  сорняк  из
семейства  Euphorbiacae,  который  при  ранении  выделяет  молочный  сок)
могли  жить  и  размножаться  на  таком  ограниченном  пространстве,
каким  является  небольшая  трещина  и  горсть  песчаной  почвы,  они
должны  были  бы  быть  приспособлены  в  гораздо  большей  мере.  Им
пришлось  бы  постепенно  сократить  свой  рост,  чтобы  удовлетвориться

небольшим  количеством  питательных  веществ,  но  в  первую  очередь  они
должны  были  бы  научиться  экономно  расходовать  то  незначительное
количество  влаги,  которое  давали  бы  им  редкие  дожди  и  роса.  Для  этого
им  бы  понадобилось  приобрести  способность  запасать  в  своем  теле  как
можно  больше  воды  за  кратчайший  срок  и  одновременно  снизить  пло-
щадь  испарения  своих  листьев,  но  так,  чтобы  зелени  осталось  как  можно
больше, потому что без ассимиляции (способности зерен хлорофилла под
воздействием  света  преобразовывать  неорганические  вещества  в  органи-
ческие)  жизнь  растений  была  бы  невозможна.  Для  этого  процесса  по-
требовалось бы много тысяч лет.

Акации австралийских полупустынь уже приспособились к такой

жизни, а еще более — эуфорбии сухих африканских областей. Условия
жизни на их тропической и субтропической родине, возможно, еще
гораздо хуже, чем у нас на некоторой крыше.

В течение года там не упадет ни капли дождя, зато адская жара

стоит  непрерывно,  причем  температура  днем  достигает  40  и  50  °С,  а  на
смену  им  приходят  холодные  и  даже  морозные  ночи.  А  если  иногда
и  выпадет  дождь,  то  это  не  наши  теплые  живительные  майские  дожди,
а  стремительные  ливни,  быстро  уносящие  в  потоках  воды  все,  за  что
могла бы ухватиться жизнь.

И все же „кровные“ родственники нашего молочая там не только

живут,  растут,  цветут  и  плодоносят  из  года  в  год  с  незапамятных
времен,  но,  наоборот,  они  красивы,  здоровы  и  нигде  бы  им  не  могло
быть  лучше.  Если  бы  мы  перенесли  их  в  наши  сады,  многие  из  них
погибли бы еще до прихода первой зимы.

Кактусы — это суккулентные растения, т. е. они обладают способ-

ностью  в  своем  мясистом  теле  без  листьев  или  лишь  с  незначительным,
иногда  временным  лиственным  покровом  накапливать  воду  и  необ-
ходимое  количество  питательных  веществ  и  пережидать  таким  образом
длительный  период  засухи  между  редкими  дождями,  причем  роль
листьев берет на себя вся поверхность их более или менее зеленого тела.

Всюду на свете, где приблизительно на той же самой географической

широте  расположены  пустыни  и  полупустыни,  местные  растения  долж-
ны  были,  независимо  от  своего  происхождения,  подобным  образом
приспособиться  к  условиям  жизни.  Длинная  цепь  видов  эуфорбии,
каждое  звено  которой  представляет  родственное  растение  этого  семей-
ства,  отчетливо  показывает  всю  шкалу  приспосабливаемости  в  зависи-
мости  от  воздействия  различных  условий  жизни.  Каждый  вид  приобрел
форму  и  необходимые  свойства  для  того,  чтобы  хорошо  переносить
климатические  условия  того  места,  на  котором  живет.  Свойства  эти
часто      различны      и      даже  противоположны.  Сравним,  например,  два

из  наиболее  удаленных  звеньев  цепи:  африканский  — Euphorbia  obesa
и  наш  — Euphorbia  cyparissias  —  молочай.  Наше  однолетнее,  невзрач-
ное  растение  ничем  не  выделяется  среди  других  полевых  растений.
Однако  растения  сухих  субтропических  областей  Африки  обращают
на  себя  внимание  цветами  и  плодами,  и  никакие  внешние  признаки
типичных  суккулентов  не  напоминают  о  их  родственности  с  европей-
ским растением.

Так как именно на американском континенте много таких областей,

где  климатические  условия  требуют  от  растений  способности  перено-
сить  длительные  периоды  засухи  и  высокую  температуру,  то  не  удиви-
тельно,  что  там  развились  самые  разнообразные  и  интересные  сукку-
лентные растения. Наиболее красивые из них — кактусы.

Не каждая эуфорбия, однако, является суккулентным растением

и  не  каждый  кактус.  Разумеется,  что  и  не  каждое  мясистое,  безлиствен-
ное  „кактусовидное“  растение  должно  быть  кактусом.  Так  же,  как  не
обязательно  должно  быть  рыбой  каждое  животное,  живущее  в  воде
и похожее на рыбу как две капли воды, например кит или дельфин.

Как эуфорбии, так и кактусы обладают различной степенью приспо-

сабливаемости для перенесения засухи. Но преобладающее большин-
ство кактусов относится к суккулентным растениям.

Чрезвычайно богатые по форме тела этих особенных растений обла-

дают  в  90  %  случаев  всеми  основными  чертами  суккулентности  высшей
степени,  а  у  остальных  проявляются  признаки  перехода  к  жизни
в  условиях  сухого  климата  (ксерофиты).  Пейрескии  и  родокактусы  —
древовидные  или  кустарниковые  кактусы  —  имеют,  например,  „нор-
мальные“  ветви  и  сучья  и  постоянный  лиственный  покров,  как  и  де-
ревья  умеренного  климата,  но  их  гладкие  листья  и  побеги  хотя  и  в  не-
значительной  степени,  но  все  же  мясистые,  что  является  первым
признаком  суккулентности.  Квиабенции  и  пейрескиопсисы  обладают
еще  большей  способностью  начерпать  и  в  течение  определенного  вре-
мени  сохранять  в  своем  теле  воду,  а  цилиндроопунции  отличаются
уже  всеми  постоянными  признаками  высокой  степени  суккулент-
ности.  Ветви  опунции  превратились  в  круглые  членики,  на  которых
хотя  и  образуются  еще  цилиндрические,  мясистые  листья,  но  они  уже
временны,  так  как  через  некоторое  время  засыхают  и  опадают.  Самую
развитую,  последнюю  степень  суккулентности,  какая  вообще  возможна
в  мире  растений,  представляет  наиболее  обширная  по  числу  видов
группа  шаровидных  и  свечевидных  „типичных“  кактусов.  Это  шаро-
видные,  продолговатые  вплоть  до  столбовидных,  или  же  плетевидные
растения  совершенно  без  листьев.  Из  всех  образований  остались  только
колючки  и  волоски  в  большом  количестве.  Мало  где  природа  в  своем

игривом  творчестве  применила  такую  фантазию,  как  в  случае  располо-
жении  кактусовых  колючек  самой  разнообразной  формы,  размеров
и  окраски.  Как  будто  она  такой  декорацией  хотела  возместить  расте-
ниям  все,  что  у  них  по  сравнению  с  другими  совершенно  отсутствует.
Правда,  кроме  цветов,  которые  своей  красотой  превосходят  почти  все
растения.

Колючки, однако, являются не просто бесцельным украшением

кактусов,  но  они  играют  важную  роль  в  их  жизни.  На  некоторых
местах,  где  кактусы  образуют  преобладающую  часть  растительности,
колючки  служат  им  в  качестве  оружия  против  врагов.  Без  них  они  пре-
вратились  бы  в  легко  доступную  пищу  для  животных.  Это  доказывает
и  тот  факт,  что  такие  виды,  у  которых  колючек  мало,  или  же  они  вообще
отсутствуют,  как,  например,  Astrophytum  asterias,  Leuchtenbergia
principis,  Lophophora  williamsii,  Neogomesia  agavoides  и  др.,  встре-
чаются  в  природе  уже  только  на  отдельных  местах  и  в  незначительном
количестве,  и  даже  полностью  вымирают.  И,  наоборот,  большинство
опунций,  украшенных  колючими  шипами  и  глохидиями  (незаметные,
но  предательски  колючие,  пучочками  растущие  шипы),  покрытые  ши-
ловидными  колючками  ферокактусы,  большинство  цереусов  и  т.  д.  не
имеют в природе столько врагов, поэтому им не угрожает вымирание.

Густые колючки и тонкие волоски защищают растения от резкого

зноя,  ветра  и  сильного  дождя,  к  тому  же  они  задерживают  ценную  росу
и  одновременно  защищают  поверхность  стебля  от  быстрого  высыхания.
В  определенной  мере  те  же  функции  исполняют  и  густые  борозды,  или
же  ребра,  которые  у  многих  видов  сильно  развиты  и  многочисленны
(эхинопсисы,  эхинофоссулокактусы,  эхинокактусы  и  т.  д.),  а  также
и  бородавки,  достигающие  крупных  размеров,  в  другой  группе  видов
(мамиллярии,  долихотелы,  пародии  и  т.  д.).  Они  не  только  увеличивают
поверхность  дыхания  стебля,  но  одновременно  способствуют  и  тому,
что  в  то  же  самое  время  в  результате  тени,  взаимно  отбрасываемой
ребрами,  яркое  солнце  освещает  едва  одну  шестую  часть  всей  поверх-
ности  стебля.  Борозды  увеличивают  поверхность  стебля,  так  что  расте-
ние  за  краткий  период  вегетации  может  впитать  значительное  количест-
во  воды  и  увеличить  таким  образом  объем  своего  тела,  не  подвергаясь
опасности,  что  поверхность  его  растрескается,  и,  наоборот,  во  время
вегетационного  покоя  оно  может  по  необходимости  сморщиться  без
того,  чтобы  на  нем  возникли  углубления  или  морщины,  или  же,  чтобы
оно само себя укололо.

Все образованное таким образом тело, которое обычно представляет

собой один стебель шарообразной формы, является, собственно, стволом
растения. Многие пускают по бокам или в нижней части побеги, в ре-

зультате  чего  они  разрастаются  кустообразно.  Так  возникают  огромные
колонии  растений,  которые  путем  произрастания  в  группах  защищают
друг  друга.  Столбовидные  виды,  цереусы  вырастают  до  значительной
высоты,  причем  многие  из  них  в  верхней  части  стебля  разветвляются.
Особенно  импозантна  могучая  Carnegiea  gigantea,  свыше  пятнадцати-
метровые  экземпляры  которой  действительно  вызывают  восхищение.
Для  того,  чтобы  стебель  этих  столетних,  многотонных  экземпляров  мог
выдержать  свой  собственный  вес,  ткань  их  очень  густая,  а  в  нижней
части она достигает прочности нашего твердого дерева.

Ввиду того, что в процессе большого сдвига многих функций органов

тела  кожица  приобрела  весьма  важную  роль  —  ассимилировать  вместо
листьев, то ей пришлось  стать не только очень  эластичной,  но  и постоян-
но  свежей,  более  или  менее  зеленого  цвета.  Начиная  маленькими  фрай-
леями  и  кончая  самыми  крупными  цереусами,  кожица  представляет
собой  прочную,  как  будто  вощеную  покрышку  их  тел,  защищающую
растение  от  неблагоприятных  погодных  воздействий,  прежде  всего  от
воды  и  зноя.  Она  обладает  способностью  растягиваться  и  сокращаться
в  зависимости  от  потребности  и  очень  экономно  испаряет  влагу.  Одно-
временно  она  является  и  органом  дыхания.  У  преобладающего  боль-
шинства  видов,  —  исключая  самую  нижнюю  одеревеневшую  часть
растения,  —  окраска  кожицы  зеленая  нескольких  оттенков,  но  часто,
особенно  у  чилийских  видов,  она  может  быть  коричневой,  красноватой,
фиолетовой  и  даже  серо-голубой  вплоть  до  белой,  как  мел.  Кожица
кактуса  определенно  способствует  декоративности  и  красоте  его  общего
вида.

И корни кактуса, наравне с другими органами, приспособились

к  длительным  периодам  крайней  сухости,  которые  сменяются  внезапной
сверхмерной  влажностью.  Строение  их  весьма  разнообразно  у  отдель-
ных  видов,  но  зависит  и  от  состава  почвы,  в  которой  растение  живет.
У  некоторых  видов  корень  сильно  утолщен  (клубневидный),  корни
других  разветвляются  в  форме  перевернутого  стула,  а  есть  и  такие,
у  которых  корневая  система  исключительно  густая  и  могучая.  В  общем
же  можно  сказать,  что  у  кактусов,  по  сравнению  с  другими,  несукку-
лентными  растениями,  очень  хрупкие  корни,  простирающиеся  сравни-
тельно  неглубоко  под  поверхностью  земли,  причем  и  характер  всей
корневой системы весьма своеобразен. Это имеет, однако, свое значение.

Там, где в течение всего года стоит сухая погода без дождей, корням

нечего  впитывать.  Каждая  „нормальная“  корневая  система  в  этих
условиях  должна  была  бы  постепенно  засохнуть  и  отмереть.  Редкие,
внезапные  дожди  это  разрушение  лишь  завершили  бы,  поскольку
остатки  еле-еле  живых,  но  ослабленных  и  больных  корней  после  прили-

ва влаги должны были бы сгнить, что решило бы судьбу растения.

Суккулентные растения защищаются таким образом, что избавляются

от  своих  корневых  волосков,  которые  в  течение  многих  месяцев,  а  иног-
да  и  лет,  совершенно  им  не  нужны  и  даже  вредны  для  растения,  так  же,
как  наши  деревья  сбрасывают  листья  перед  приходом  зимы.  Как  только
тоненькие  корешки  выполнили  свою  задачу,  они  быстро  отмирают  до
более  прочных  частей  постоянных  корней.  В  совершенно  сухой  почве
ранки  заживут,  а  на  их  месте  постепенно  начинают  образовываться
в  крытых  глазках  корней  едва  заметные  зародыши  так  называемых
ждущих  корней.  В  это  время  бывает  обычно  чрезвычайно  сухо  и  жарко,
а  обильная  ночная  роса  освежает  поверхность  стебля,  правда,  до  корней
влага  не  доходит.  Приходу  дождей  предшествует  перемена  погоды,
обычно  падение  температуры,  на  что  растение  реагирует  как  очень
чувствительный  прибор.  Как  по  приказу  появляются  ждущие  корешки
из  своих  почек  и  блестящие,  набухшие  ожидают  момента,  когда  упадет
первая  капля  тропического  или  субтропического  дождя.  Ливень  при-
ходит,  как  правило,  внезапно,  без  предупреждения.  Кактусу  он  не
вреден, ибо из его ждущих корешков под влиянием влаги за очень корот-
кое  время  разовьется  богатая  система  корневых  волосков,  которые
мгновенно  начнут  действовать,  причем  их  быстрое  развитие  продолжа-
ется и в дальнейшем.

Так бывает возможно, что растение в течение короткого периода

дождей  напьется,  „оживет“  и  начнется  его  вегетация.  На  верхушке  его
побегов  появляются  новые  колючки,  из  ареол  —  цветочные  почки,
а  в  теплой,  влажной  и  даже  душной  атмосфере  наступившего  периода,
когда  солнце  полностью  осветит  заболоченную  почву,  он  начнет  цвести.
Вокруг  бросающихся  в  глаза,  манящих  цветков  сосредоточивается
небывалое  жужжание  насекомых,  и  растение  переживает  сладкие  неде-
ли  пьянящей  „любви“.  Когда  плоды  начнут  дозревать,  снова  наступает
сухая  погода.  Растение  начерпало  новых  сил,  его  побеги  немного
подросли  и  оно  может  смело  смотреть  в  будущее.  Теперь  в  жизнь  расте-
ния  вмешиваются  птицы,  которые,  склевывая  вкусные  и  ароматные
плоды  кактусов,  разносят  их  семена.  Немалую  роль  играет  и  ветер,
развеивающий  сухие  и  легкие  плоды  некоторых  видов  на  большое
расстояние.  И  хотя  из  миллионов  семян  подавляющее  большинство
погибнет,  но  все  же  достаточно,  чтобы  каждое  сотое  семя упало  в  трещи-
ну  или  между  двух  камней,  где  будет  через  год  тень  и  приятная  влаж-
ность, и кактус прорастет.

Жизнь этих особенных растений, действительно, очень интересна.
Свойства, без которых они не могли бы переносить суровые условия

своей родины, были приобретены ими в течение веков путем постепен-

ного естественного отбора, в процессе которого постоянно отпадали
менее выносливые особи.

Особенная судьба у кактусов, которые во время длительного пребы-

вания в сухих областях стали суккулентными, а в результате изменения
геологических условий снова оказались во влажных областях, правда,

— тропических.  В  борьбе  за  существование,  в  процессе  последующего
отбора,  в  тропических  джунглях  остались  те  виды,  побеги  которых
сумели  приобрести  форму  и  функцию  листьев.  К  ним  относятся  совре-
менные  рипсалисы,  зигокактусы,  эпифиллумы  и  т.  д.,  которые  выглядят
так,  как  будто  состоят  из  одних  листьев.  Но  эти  плоские  побеги,  —
собственно,  стебли  этих  кактусов,  имеющие  форму,  цвет,  испаряющую
способность  и  другие  свойства  настоящих  листьев.  Живут  они  как  эпи-
фиты  в  вершинах  крон  других  деревьев,  в  вечном  полумраке  и  влажном
тепле.

Бедные зигокактусы перенесли уже столько перемен, но на этот раз

они  приспособились  к  жизни  на  своей  родине  до  такой  степени,  что  не
могут  забыть,  когда  в  Южной  Америке  бывает  лето.  Поэтому  и  в  Европе
они  упорно  цветут  в  декабре,  невзирая  даже  на  трескучие  морозы.
Очевидно,  что  их  способность  приспосабливаться  подошла  к  концу.
Со  времени,  когда  они  привыкли  к  жизни  в  теперешней  обстановке,
их  среда  не  слишком  изменилась,  так  что  их  развитие  стабилизирова-
лось.

Только в общем физические условия на нашей планете постоянно

изменяются,  а  поэтому  развитие  всего  живого  продолжается.  Прежде
всего  изменяется  количественное  соотношение  трех  самых  важных
факторов, без которых растительная жизнь совершенно невозможна,
— света,  температуры  и  воды.  Взаимное  соотношение  этих  факторов
определяет  характер  растения.  Если  бы  мы  могли  дать  их  „идеальное“
соотношение,  необходимое  для  растительности,  то  можно  было  бы
сказать,  что  каждое  отклонение  от  основной  величины  и  этого  соотно-
шения  неизбежно  требует  от  растения  большего  или  меньшего  при-
способления.  Ввиду  упомянутого  распространения  растений  на  нашей
земле,  причем  условия  для  их  жизни  в  полном  смысле  слова  на  каждом
шагу  иные  (точно  так  же,  как  нет  на  Земле  уголка,  где  бы  условия  со
времени  возникновения  растений  не  изменялись),  очевидно  нет  и  такого
растения,  у  которого  бы  не  проявлялись  признаки  особой  приспособля-
емости  к  условиям,  в  которых  оно  живет.  Свои  свойства  растения  —
как  и  вообще  каждое  живое  существо  —  приобрели  в  течение  длитель-
ного  периода  развития,  который  был  постоянным  стремлением  особи
приобрести  или  усовершенствовать  свою  способность  противостоять
влияниям,  угрожающим  его  существованию.  Если  некоторые  растения

не  могли  достаточно  быстро  приспособиться  к  изменению  условий
жизни,  то  они  погибли.  Каждое  живое  существо,  которое  слишком
„специализировалось“  на  определенный  способ  существования  и  более
или  менее  остановилось  на  определенной  ступени  своего  развития,
потеряв  способность  привыкать  к  последующим  изменениям,  обречено
на гибель.

Кактусы и суккулентные растения, в общем, специализировались на

жизнь  в  исключительных  условиях,  где  соотношения  света,  темпера-
туры  и  воды  являются  экстремальными.  Большинство  видов,  однако,
не потеряло при  этом  своей  способности к дальнейшему приспособлению
и  развитию.  Например:  многие  гимнокалициумы  и  мамиллярии  хорошо
переносят  в  природе  полутень,  многие  эхиноцереусы  и  опунции  —
сильные  морозы,  многие  нотокактусы  и  эхинопсисы  —  умеренную
влажность и т. д.

Многие виды, к сожалению, этой способности уже не имеют. Они

специализировались  на  определенный  способ  жизни  настолько,  что
постепенно  гибнут.  Чутко  реагируют  на  каждое  незначительное  измене-
ние,  корни  у  них  изнеженные,  естественным  врагам  и  болезням  едва
могут  противостоять.  При  этом  у  них  мало  семян,  которые  к  тому  же
трудно  прорастают,  мало  ответвлений  и  т.  д.  Например:  ацтекия,  утахи,
тумеи,  неогомезии  в  природе  встречаются  уж  лишь  на  отдельных
местах  и  в  незначительных  количествах.  Буквально  вымирают  у  нас
на глазах.

Благородной задачей и обязанностью кактусиста является спасение

этих естественных, исключительно ценных редкостей.

Имея в виду опыт, помощь науки и прежде всего любовь человека

к природе, эту задачу можно считать выполнимой.

Кактусы в природе

Если бы европейскому кактусисту случилось встретиться с кактусами

в природе на их родине и он бы описывал впечатление от этой встречи,
определенно такая красота вызвала бы у него восторг и упоение.

Но красота относительна, поэтому его описание, возможно, было бы

необъективным, усиленным собственным увлечением.

Поэтому пусть о своих впечатлениях от встречи с кактусами в приро-

де говорит лучше некактусист. Привожу отрывок из описания путе-
шествия Зденека Мюллера „В горах Эквадора“, в котором автор

описывает природу Южной Америки вблизи экватора и дает нам воз-
можность взглянуть на места, где цивилизация еще не разрушила дев-
ственное состояние вегетации этих суккулентных растений.

„... На рассвете следующего дня мы уже снова на ногах, освеженные отдыхом

и уклады наем свои вещи. Пеоны быстро оседлали коней, которые ночью в окру-
жающих камнях не слишком напаслись. Скорее дальше, прочь отсюда!

Спуск по тропинке на склоне становится все круче. Вокруг нас на склонах

гор  лежит  густой  утренний  туман,  так  что  кроме  ближайших,  покрытых  росой,
зарослей  кустарников  по  бокам  дороги,  ничего  не  видно.  Однако  ниже  этот
туман  превращается  в  плавающие  разорванные  покрывала,  так  что  я  могу
с  большим  интересом  рассматривать  панораму  всей  окрестности.  При  спуске
по  этим  западным  склонам  чувствительно  меняется  климат  от  холодного  до
теплого, но и сухого; одновременно резко меняется и вся растительность.

Довольно долго уже мы петляем по узенькой тропинке вдоль величественных

стен,  образующих  высокие,  расположенные  друг  над  другом  террасы.  Они  пред-
ставляют,  собственно,  единый  огромный  кактусовый  сад,  или,  лучше  сказать,
первобытный  естественный  заповедник  бесчисленных  видов  местных  суккулент-
ных  растений.  Хотя  я  никогда  не  „болел“  за  кактусы  и,  впрочем,  никогда  особен-
но  не  интересовался  этим,  в  большинстве  колючим  семейством,  но  лишь  здесь,
в  случайном  странствии  по  склонам  Анд,  в  тишине  и  сиянии  солнечного  утра
я  начинал  понимать  их  красоту  и  признавать  и  сами  колючие  кактусы  прекрас-
ными.  На  некоторых  местах  я  прямо  ужасаюсь  красоте  стольких  различных
вариаций в одной смеси и особенно не перестаю восхищаться изысканным вкусом
Матери  Природы,  с  каким  расположены  отдельные  группы  этих  естественных
экзотических  горных  растений  (альпин).  Здесь,  среди  скал  господствуют  могучие
древовидные  заросли  различных  цереусов,  широко  раскинувшихся  опунций
и  сразу  же  рядом,  тесно  по  соседству  по  площадкам  скал  ползут  и  образуют
пестрые группы и даже целые Ковры более низкие виды кактусов, часто совершен-
но миниатюрные.

Мимоходом у меня появляется совсем материалистическая мысль, какова же

была  бы  материальная  стоимость  этого  обширного  и  великолепного  творения
там,  где-нибудь  в  далекой  Европе,  где  много  кактусистов.  И  везде  вокруг,  на
обширных  равнинах,  по  которым  мы  как  раз  идем,  открывается  подобная  карти-
на. И на камнях, и на недалеких склонах можно видеть в изобилии эту суккулент-
ную растительность и нежные цветы различной окраски.

Что бы сказали, наверное, об этом неохраняемом заповеднике любители эк-

зотических растений?  Многим  нашим  бодрым  садоводам, которые как раз  хлопо-
чут  над  строительством  альпинария  в  своем  садике,  пожелал  бы  я  увидеть  хотя
бы  небольшой  участочек  всего  этого  здешнего  великолепия,  чтобы  они  видели,
как должен выглядеть альпинарий... “

Это краткое и поверхностное описание какой-то эквадорской долины

совсем  не  дает  нам  полной  картины  суккулентной  флоры  того  места,
но  дает  нам  возможность  догадываться  о  ее  великолепии.  Но  даже,
если  бы    описание  местной  растительности    было  и  очень  подробным,

и так бы оно касалось лишь весьма незначительного участка территории
одного из наименьших южноамериканских государств.

Таких долин и холмистых косогоров, заросших бесчисленными

видами  кактусов,  в  Эквадоре  много.  А  сколько  их  во  всей  Южной,
Центральной  и  Северной  Америке!  Каждый  участок  пространства,
не  тронутого  культивацией,  —  это  как  ботанический  сад  и  каждый  —
иной!

Ботаникам, правда, удалось как-то классифицировать эти виды хотя

бы на бумаге, но таинственную, прекрасную и волнующую необозри-
мость самой великолепной коллекции, какой является целый конти-
нент, не могут охватить никакие ботанические обозначения.

Для жителя этой страны кактус — не только обычное растение, но

и  нечто  само  собой  разумеющееся,  как  сама  местная  жизнь.  В  областях,
часто  в  несколько  раз  больших,  чем  наша  республика,  жизнь,  начиная
насекомыми,  птицами  и  остальными  животными  вплоть  до  человека,
в значительной степени обусловлена его присутствием.

В среде, где траву или же низкую растительность заменяет ковер

кустообразно  растущих  самых  низкорослых  видов  кактусов,  кустарни-
ком  являются  разветвляющиеся  средне  высокие  опунции  и,  наконец,
деревьям  соответствуют  канделяброобразные  высокие  цереусы,  там
нет  того,  чтобы  глазам  основного  населения  показало  их  особенность,
поразительность.  Точно  так  же  и  их  полезность  нельзя  понимать
в  обычных  нормах  европейских  культурных  растений  или  судить  о  ней
по пользе их плодов.

Там, где почти нет иной растительности, их присутствие неоценимо.

Так  же,  как  скромна  эта  вегетация,  соответственно  низки  и  требования
к  ней  со  стороны  всего  остального,  чему  она  дает  возможность  хоть
скромной,  но  все  же  жизни.  Ведь  там,  на  краю  пустыни,  где  за  послед-
ним  кактусом  простирается  только  сухое  и  мертвое  море  горячего
песка  и  камня,  где  кончается  действие  вечного  закона  живой  природы,  -
написанного  кровью  более  слабого,  —  кто  кого  —  там  измерители
полезности  этих  растений  так  же  снисходительны,  как  и  где-нибудь
далеко  за  полярным  кругом,  где  на  границе  вечного  льда  жизнь  пред-
ставлена мхами и лишайниками.

Кактусы представляют собой почти единственную пищу животных,

начиная  самыми  мелкими  насекомыми  и  вредителями  и  кончая  птицами
и  млекопитающими.  Одновременно  они  дают  защиту  зверям  и  птицам,
которые  гнездятся  в  их  колючих  „кронах“,  и,  наконец,  дают  возмож-

Кактусы - колючее чудо (Урбан А.) - часть 2