ОЧЕРК РАЗВИТИЯ НАУКИ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА (Н.С. Алексеев) - часть 6

В юридической литературе отмечалось, что если анализировать в отдельности “элементы” принципа

состязательности, то нетрудно заметить, что в большинстве своем они входят составной частью в
содержание иных самостоятельных принципов советского уголовного процесса, таких, как публичность,
право обвиняемого на защиту, равенство прав' участников судебного разбирательства и т. д.

Обращалось внимание и на то, что противопоставление “стороны” обвинения “стороне” защиты,

процессуального   интереса   прокурора   –   процессуальному   интересу   обвиняемого   делает   неразрешимым
вопрос   о   возможности   осуществления   прокурором   надзора   за   законностью   при   рассмотрении   судами
уголовных   дел,   поскольку   обвинитель   не   может   одновременно   обеспечивать   и   соблюдение   законных
интересов обвиняемого. Отмечалось, что именно в результате отстаивания чисто состязательной структуры
советского уголовного процесса в печати высказывались предложения возложить функцию поддержания
государственного обвинения в суде  на следственные  органы или  освободить  прокурора  от  обязанности
осуществлять надзор в этой стадии уголовного процесса

Далеко не случайно поэтому появление в последние годы тенденций к отрицанию функции обвинения

у прокурора

или даже вообще в советском уголовном процессе

. В известной мере этому способствует

развитие теории прокурорского надзора, исходящей из единства прокурорской функции–надзора за точным
исполнением законов и рассмотрения деятельности прокурора в уголовном и граждан-сжоад
судопроизводстве в качестве особой 'самостоятельной

состязательности.–Там же, с. 263–293; Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-ленинского учения о
государстве и праве. М., 1959, с.35.

См. Гиганов А. Единоборство во имя истины.– Лит. газ., 1970, 13 мая; К о лба я Г. Н. Эффективность прокурорского надзора за

соблюдением законности в суде.–Сов. государство и право, 1970, № 3, с. 118–121.

е8

См. Басков В. И. Прокурор в суде первой инстанции. М., 1968, с. 5; Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с.

11.

См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе.–Правоведение, 1970, № 1; Шпиле в В. Н. Участники

уголовного процесса. Минск, 1970, с. 26.

формы государственной деятельности, единой во всех ее проявлениях

. , • " .

Принцип состязательности подвергается в последние годы критике и в теории зарубежных

социалистических 'стран. В науке уголовного процесса зарубежных социалистических государств широко
(распространено выделение наряду •с принципом состязательности или вместо него принципов равноправия
сторон и разделения процессуальных функций

. В частности, венгерские юристы рассматривают

разделение процессуальных функций в качестве нового принципа уголовного процесса, провозглашенного
уголовно-процессуаль-ным кодексом 1973 г.

Видимо, если и есть необходимость определять разделение

функций участников уголовно-про-цессуальной деятельности в качестве самостоятельного принципа
советского уголовного процесса, то дальнейшей разработки требует вопрос о наименовании этого принципа
и его содержании

На протяжении многих лет по-прежнему спорным остается вопрос о презумпции невиновности

обвиняемого, общий смысл которой сводится к тому, что обвиняемый считается невиновным, пока его
виновность не будет доказана в установленном законом порядке. Само по себе содержание презумпции
невиновности не вызывает сомнения, поскольку оно бесспорно, аксиоматично и соответствует принципам
познания истины в любой области знания. Нигде и никогда нельзя считать установленным то, что еще не
доказано. Презумпция невиновности охраняет законные трава и интересы лица, привлеченного в качестве
обвиняемого, от предвзятости, односторонности, субъективизма в оценке его действий. Как объективное
правовое положение, презумпция невиновности находит свое выражение в многочисленных правовых
нормах, регулирующих различные аспекты уголовно-процес-суальных отношений.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и политических праазах, принятого Генеральной

Ассамблеей ООН

См.

преждению
Совместная

См.

ствах, с. 33.

См.

деке.– Сов.

См.

тельности в

Звирбуль В. К. Деятельность прокуратуры по преду-преступности. М., 1971, с. 36, 41–42; Березовская С. Г.
деятельность, а не единоборство.– Лит. газ., 1970, 8 апр. Уголовный процесс в европейских социалистических государ-

ко-

Надь Л. Новый венгерский уголовно-процессуальный государство и право, 1974, № 10, с. 93.

Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза' уголовном судопроизводстве.–Правоведение, 1974, № 1.

16 декабря 1966 г. и ратифицированного Советским Союзом 18 сентября 1973 г., предусматривает:“К.аждый
обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока его виновность не будет
доказана согласно закону”

Полное отрицание презумпции невиновности по мотивам ее буржуазной природы и неприемлемости

для советского уго-'iObMOi'ci процесса, встречавшееся в работах некоторых ученых

, не получило

распространения в советской процессуальной науке. Однако далеко не все ученые едины в признании за п
езу.мпдиеи невиновности значения не просто правового положения, а положения основополагающего,
принципа процесса. Если В. И. Каминская, Т. Н. Добровольская и другие авторы считают презумпцию
невиновности самостоятельным принципом процесса

, то М. Л. Якуб, Е. Г. Мартынчик и др^пк' ученые

отрицают такое ее значение

М. С. Строгович, первоначально называя презумпцию невиновности среди принципов процесса

, в

дальнейшем исключил ее из числа принципов, рассматривая ее как правовое положение, относящееся к
доказыванию

. В последующих своих работах М. С. Строгович возвратился к признанию презумпции

невиновности принципом процесса, но уже не в самостоятельном качестве, а в сочетании с принципом
обеспечения обвиняемому праяа на защиту

. В таком же сочета-

Ведомости Верховного Совета СССР, 1976, № 17, ст. 308.

См. Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материальной истины в советском процессе.–Сов. государство и право, 1948,

№ 6;

Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-ленинского учения о государстве и праве, с. 33–34; Г о л у н-с к и и
С. А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.–В кн.: Вопросы
судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., 1959, с. 131–135.

См. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1949, с. 100; Добровольская Т. Н. Принципы

советского уголовного процесса, с. 111; Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и
проблемы его эффективности, с. 14–15.

См. Якуб М. Л. О понятии принципа уголовного права и уголовного процесса.–Правоведение, 1976, № 1, с. 64; Ма р т ы н чи к

Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975, с. 70–85, и др.

См. С-грогович М. С. Уголовный процесс. М., 1944, с. 56.

См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса^ М., 1958, с. 74, 184–186.

См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 126.

нии рассматривает презумпцию невиновности и В. П. Нажимов

. .

Некоторые авторы считают, что презумпция невиновности нашла свое законодательное закрепление в

ст. 160 Конституции СССР, в соответствии с которой никто не может быть признан виновным в
совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в
соответствии с законом

. Другие же не рассматривают презумпцию невиновности в качестве

принципа .процесса, мотивируя это отсутствием нормативного закрепления презумпции не только в
Конституции СССР, но и в процессуальном законодательстве

Независимо от признания или непризнания презумпции невиновности самостоятельным принципом

процесса она с несомненностью вытекает из таких общепризнанных принципов, как осуществление
правосудия только судом, всесторонность, полнота и объективность расследования и рассмотрения
уголовных дел, право обвиняемого на защиту и т. д.

Нельзя не отметать наличия ряда ошибок, связанных с толкованием смысла и значения презумпции

невиновности как правового положения. С одной стороны, она понимается подчас слишком широко, с
распространением не только на положение личности в процессе, но и на иные факты. Так, например, в
литературе встречается утверждение, что поскольку не установлено событие преступления, то и надо
считать, что его не было

. С этим трудно согласиться. Ее” ли, охраняя права личности, закон считает лицо

невинов-

См. Нажимов В. П. О системе принципов организации и деятельности советского уголовного суда, с. 184.

См. Смирнов Л. Н. Ленинские идеи о суде и правосудии и их претворение в жизнь.–Бюл. Верховного Суда СССР, 1977, № 5, С.

9; П е т р у х и н И. Л. Презумпция невиновности – конституционный принцип советского уголовного процесса.– Сов. государство и
право, 1978, № 12, с. 18–26; Грошевой Ю. М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 5; Стр о
го в и ч М. С, Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности.– В кн.;
Виктимология и профилактика правонарушений/Отв. ред. В. И. Шика-нов. Иркутск, 1979, с. 3–15.

См. Уголовный процесс БССР, с. 58–59; Арсеньев В. Д. К^ вопросу о презумпции невиновности в свете новой Конституции

СССР.– В кн.: Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. Томск, 1979, с. 58–61.

См. Якубович Н. А. Окончание предварительного следствия” М„ 1962, с. 101.

ным при отсутствии достаточных доказательств виновности, то наличие сомнений в преступном характере
того или иного деяния вовсе не является основанием для “благополучного” вывода.

С другой стороны, допускаются неоправданные изъятия из действия презумпции невиновности. Так,

по мнению В. Н. Бабаева, задержание лица в качестве подозреваемого представляет собой исключение из
презумпции невиновности, поскольку ;в данном случае якобы “действует презумпция вины подозреваемого
в совершении преступления”, существование которой обусловлено “необходимостью защиты общественных
и личных интересов” и имеет “.исключительный характер”

. В данном случае нет никакого исключения,

поскольку задержание подозреваемого, так же, как и заключение, например, под стражу обвиняемого, не
вступает в противоречие с положением о том, что эти лица продолжают считаться невиновными, ибо
процесс познания истины еще ' не завершен.

Есть мнение, что “после вступления приговора в законную силу презумпция невиновности

обвиняемого уступает место презумпции истинности приговора”

. В данном случае неправильна сама

постановка вопроса. Поскольку презумпция невиновности представляет собой объективное правовое
положение, она не уступает и не может уступить место каким-либо иным презумпциям, не вступает и 'не
может вступать с ними в конкуренцию. Предположение об истинности судебного приговора действительно
носит презумптив-ный 'характер и лоложешная в его основу презумпция относится к числу опровержимых.
Однако признание обвиняемого виновным ни в коей мере не колеблет правильности утверждения, что до
этого он считался невиновным в совершении преступления. Из презумпции невиновности обвиняемого
следует вывод, что применяемые 'к нему меры процессуального принуждения не могут рассматриваться в
качестве начала реализации уголовно-,право'вой ответственности.

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев ограничивает характер применяемых мер

процессуального принуждения (возможность задержания только при подозрении в преступлении, за которое
законом предусмотрено наказание

См. Бабаев В. И. Презумпции в советском праве. Горький, 1974, с. 101–102.

Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть •общая/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1966, с. 445.

в виде лишения свободы; ограничение условий заключения под стражу), связывая таким образом характер
этих мер с общественной опасностью преступления. Однако происходит это не потому, что данные меры
рассматриваются как начало фактического несения ответственности, а потому что они относятся к
процессуальным средствам установления материально-правовых отношений. Точно так же гражданско-
процессуальный закон допускает привод ответчика, по делам, о взыскании алиментов, не рассматривая это
как выполнение гражданско-правовой обязанности.

Значительно меньше дискуссий вызывали иные принципы уголовного процесса, причем дискуссии эти

возникали, как правило, по частным вопросам. Так, например, Т. Н. Добровольская пишет о принципе
объективной истины в советском уголовном процессе

. Не вызывает сомнений правильность

определяемого Т. Н. Добровольской содержания данного принципа, однако, как справедливо указывалось в
печати

, вернее принципом процесса, наполненным данным содержанием, считать объективность, полноту

и всесторонность исследования обстоятельств уголовного дела, поскольку объективная истина–это цель
процесса, а одна и та же
категория не может быть одновременно и целью и принципом.

Иногда к числу принципов уголовного процесса относят неприкосновенность личности,

неприкосновенность жилища,. тайну переписки, а также судебный и прокурорский надзор

. Однако

неприкосновенность личности, жилища и тайна переписки–это субъективные конституционные права
граждан, ввиду чего признавать за иимл особое значение принципов уголовного процесса нет
необходимости. Судебный же и прокурорский надзор являются специфическими видами государственной
деятельности, характерными не только для уголовного процесса, поэтому их значение также выходит за
рамки уголовно-процессуальной категории.

Совершенно ясно, что вопрос о существе и содержании принципов советского уголовного процесса не

может быть

См. Добровольска.я Т. Н. Принципы советского уголовного процесса, с. 21–34.

См. Элькинд П. С. Рец. на Кн.: Добровольская Т. Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1972.–

Соц. законность, 1972,.
№ 2, с. 91–92.

См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1968, с. 52, 62–63.

когда-либо объявлен разрешенным, так как совершенствование процессуальной деятельности, дальнейшее
развитие демократических форм социалистического правосудия требуют непрерывных изысканий в
определении основных, руководящих начал судопроизводства.

В процессуальной литературе не всегда проводится грань между понятиями принципов процесса и

общих условий его отдельных стадий. Так, М. С. Строгович наряду с основными принципами уголовного
процесса допускает существование принципов отдельных стадий процесса

. Как отмечает А. Л. Цыпкин,

“...нельзя согласиться с тем, что для отдельных стадий процесса могут быть созданы различные группы
процессуальных принципов, стоящих особняком или действующих параллельно с системой принципов
уголовного процесса”

Н. В. Жогин и Ф. Н. Фаткуллин среди общих условий предварительного расследования рассматривают

и принципы советского уголовного процесса

. Между тем понятия принципов и общих условий не

равнозначны. Если принципы представляют собой важнейшие и определяющие правовые положения, на
которых построен весь процесс, то общие условия отдельных стадий .выражают собой такие положения,
которые раскрывают назначение и содержание уго-ловно-процессуальных институтов, характерных для
данной стадии процесса.

В процессуальную терминологию следовало бы ввести понятие общих условий всего уголовного

процесса, поскольку ряд положений, не достигая значения принципов, в то же время имеют значение, для
всего процесса в целом. К та-ким положениям относятся указания закона на обстоятельства, исключающие
производство по делу (ст. 5 Основ, ст. 5 УПК), на основания прекращения уголовных дел (ст. ст. 5– 9 УПК),
на основания соединения и выделения уголовных дел (ст. 26 УПК), на общие правила предъявления и
рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе (ст. 29

См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 124–125; т. 2, с. 51–56, 367–371.

Цыпкин А. Л. Система принципов советского уголовного процесса.–Науч. тр./Саратов, юр. ин-т, 1957, вып. 1, с. 145. См. также:

Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд./Отв. ред. Н. В. Жогин. М„ 1973, с. 328.

См. Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе, М., 1965, с. 71–97,

УПК) и т. д. Эти положения, распространяясь на весь уголовный процесс, в то же время не достигают
значения принципов процесса. Объединение же их в УПК большинства союзных республик в один раздел с
принципами процесса под названием “общие положения” вряд ли удачно. Более правильным было бы
употребление специального термина “об-шие условия уголовного процесса”, отражающего существо
указанных норм и институтов.

§ 5. Разработка проблемы правоотношений в уголовном процессе

Поскольку право – это один из регуляторов общественной жизни, вопрос о понятии, характере и

значении правовых отношений является стержневым для любой отрасли правовой науки. Как отмечает Р. О.
Халфина, правоотношение выступает одним из основных фундаментальных понятий правовой науки,
будучи той формой, в которой абстрактная норма права приобретает свое реальное бытие, воплощаясь ' в
реальном общественном отношении

Советская правовая наука располагает обширным 'кругом работ, исследующих как общую теорию

правоотношений, так и специфику правовых отношений, регулируемых отдельными отраслями права.
Значительное число работ затрагивает этот вопрос и в теория советского уголовного процесса

. Среди них

следует отметить монографию В. П. Божьева, специально посвященную данной теме

При обсуждении проблемы процессуальных правоотношений наибольшее внимание уделялось, во-

первых, общему для всей правовой науки вопросу о месте и значении правовых отношений в системе
правового регулирования; во-вторых, вопросу о соотношении уголовно-процессуальных и уго^ ловно-
правовых отношений; в-третьих, определению предпо-

См. Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974,

с. 6.

См. Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон, с. 72–84; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-про-

цессуального права, с. 5–41; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 29–36; Шпиле в В. Н. Содержание и формы
уголовного судопроизводства, с. 68–100, и др.

См. Б о ж ь е в В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. (Рец.: Лукашевич В. 3., Элькинд П. С.–

Правоведение, 1976, № 5; Алексеев В.–Соц. законность, 1976, № 2).

содержание .. 4 5 6 7 ..