Анна Комнина «Алексиада»
723
Одно из скифских племен (γένος τι Σκυθικόν). Вопрос о том, какой именно народ
имеет в виду Анна, вызвал в научной литературе целую дискуссию, основывающуюся, по
нашему мнению, на недоразумении. В. Васильевский в статье «Византия и печенеги» (стр.
46 и сл.) говорит о том, что «манихей» Травл заключил союз с печенегами и сосватал себе
дочь одного из знатных «скифов». Ученый исходит только из текста «Алексиады» (см.
ниже) и, следовательно, под «скифами», упоминаемыми Анной, имеет в виду печенегов (и
это совершенно правильно, ибо писательница в дальнейшем именует их πατζινάκοι).
Однако в приложении к той же статье (стр. 131 и сл.) Васильевский старается доказать,
что γένος τι Σκυθικόν никак не может быть печенежским племенем, потому-де Анна не
могла так непосредственно говорить о печенегах, «слишком хорошо известных из ее
истории». Исследователь приводит малоубедительную параллель с текстом Зонары и
произвольно предполагает, что узы (у Анны «савроматы» — см. ниже; Васильевский,
кстати, это племя отождествляет с куманами — полов-{528}цами) могли в то время
теснить только русских, и на этом основании считает, что «одно из скифских племен» —
русские.
П. Голубовский, следуя В. Васильевскому, пытается даже определить, каких
именно русских подразумевает Анна (Голубовский, Печенеги, торки..., стр. 206—208).
Выдвигались и другие точки зрения. Так, у Н. Йорги (Jorga, La première
cristalisation..., рр. 33—46) эти скифы— румыны. Специальную работу этому вопросу
посвятил В. Златарский («Какъвъ народь...», стр. 71 и сл.), который справедливо
подвергал сомнению аргументы своих предшественников, но сам достаточно произвольно
считал это «одно из скифских племен» узами (торками). На наш взгляд, участники
затянувшейся дискуссии не учитывают одного — текста «Алексиады», единственного
источника по данному вопросу. Ведь не может быть никакого сомнения, что «одно из
скифских племен» и те скифы, с которыми заключил союз Травл, — один и тот же народ,
т. е. печенеги. Зачем же иначе стала бы Анна сообщать о скифах, поселившихся в
Паристрии, если не для того, чтобы объяснить, с кем заключил союз Травл, герой ее
рассказа. Возражая В. Васильевскому, следует отметить, что в выражении γένος τι
Σκυθικόν нет никакой неопределенности: Анна имеет в виду не всех печенегов (в тексте
не εθνος, а γένος), а одно из печенежских племен.
Единственным противопоказанием для отождествления одного из скифских
племен с печенегами является сообщение самой Анны (см. ниже) о том, что скифы,
«утихомирившись (εκεχειρίαν τινα` σχόντες «пользуясь временем перемирия»), стали
возделывать землю, сеять просо и пшеницу». Как известно, печенеги были кочевниками,
и у нас нет других свидетельств, что они занимались земледелием. Г. Литаврин относит
это замечание Анны не к скифскому племени, а вообще к «народам, жившим по Дунаю»
(Литаврин, Болгария и Византия, стр. 420). Возможно, что это так, но надо помнить, что
сама Анна говорит именно о печенегах, и, как бы ни относиться к достоверности слов
писательницы, перед нами интересное (и еще не оцененное исследователями)
свидетельство о переходе печенегов к оседлому или полуоседлому образу жизни.
724
Савроматами Анна чаще всего называет узов (торков). См. Moravcsik,
Byzantinoturcica, II, S. 270.
725
Татушем по прозвищу Хали (τοΰ τε Τάτου και` Χαλη ονομαζομένου). В.
Васильевский полагает, что речь идет здесь о двух лицах: Татуше и Хали (Васильевский,
Византия и печенеги, стр. 38). Согласно сообщению М. Атталиата (Attal., р. 205, ср. Skyl.,
р. 719), этот Татуш пришел к власти в резуль-{529}тате восстания жителей Дристры
против византийского господства в начале 70-х годов XI в. (см. Литаврин, Болгария и
Византия, стр. 413).
726
По поводу этнической принадлежности этих живших по Дунаю племен среди
исследователей нет единого мнения. В. Златарский называет Татуша печенегом, Сеслава