На протяжении нескольких веков Япония находилась под сильным влиянием Китая. Сказывалось оно и в области права. В частности, первые памятники японского права, которые появились в начале VII в. (в так называемую эпоху Тайка), представляли собой юридические сборники, составленные по образцу тогдашнего китайского законодательства, но отличавшиеся большим своеобразием. Начиная с XIII в., по мере усиления феодальной раздробленности страны, основную роль в качестве законоположений стали играть акты правящих феодальных кланов. В эпоху сегунов из рода Токугава (1603-1868 гг.) была окончательно закреплена строго иерархическая система японского общества, лишавшая его низшие слои каких-либо прав. Важнейший нормативный акт этого периода - так называемый Кодекс из ста статей, или "Сто законов" (1742), явился результатом упорядочения основного содержания прежних законов и норм обычного права, выработанных феодалами. Конкретное его содержание было известно только судьям и их феодальным чиновникам, руководствовавшимся принципом: «Народ не должен знать законов, но лишь подчиняться им». Они исходили при этом из концепции древнекитайского права, согласно которой неизвестность грядущего наказания сильнее удерживает от совершения преступных действий, нежели точное знание последствий.

Целью данной работы является изучение судебно-правовой системы средневековой Японии. Для раскрытия указанной цели будут последовательно рассмотрены следующие задачи: источники права средневековой Японии, особенности ее уголовного права, брачно-семейного права, а также регулирование имущественных отношений и судебный процесс.

1. Источники права

Для раннесредневекового права Японии было характерно повсеместное распространение норм обычного права, действующих в тех или иных общинах или в той или иной складывающейся сословной группе.

Право в это время еще не выделилось из религиозных и этических норм, если не считать отдельных понятий о наказаниях, которые были связанны с представлением о грехе, каре, о «божьем суде». В древнейших японских источниках они выступают в виде «семи небесных грехов и «восьми» небесных грехов»[1] . За которое полагались или кара, или очищение. Становление писаного права происходило в Японии под сильным влиянием религиозно-правовой идеологии, норм китайского права. Японские государственные и правовые институты не потеряли, своей специфики.

Первые записки правовых норм, как это имело место, например, в конституции Сётоку-тайси 604 года, носили характер наставлений, моральных заветов правителей своим чиновникам: "почтительно воспринимать указы", "обязательно соблюдать их", "справедливо оценивать заслуги и провинности[2] " и т.д.

В ведение надельной системы в VII в., строгое деление общества на ранги привело к появлению законодательных документов, получивших, как и в Китае, название «кодекс». Кодексы содержали нормы, регулирующие поземельные отношения, обязанности и привилегии различных групп и представителей титулованного и ранжированного чиновничества, нормы уголовного (Рицу) и административного (Рё) права, хотя между ними четкие различия провести в праве Японии крайне трудно. Первым кодексом был кодекс «Тайхо рё»(701), а в 718 году он появился под новым названием «Ёро рицу рё».

Две версии кодекса «Тайхо» и «Ёро» представлены в исторической науке в качестве единого свода. В Своде нет деления права на частное и публичное. Нельзя здесь обнаружить и четного деления на отрасли права. Вместе с тем свод – правовое произведение, а не собрание моралистических наставлений более позднего периода.

Вместе с кодексами среди источников права этого периода широко было представлено текущее нормотворчество императора в виде указов и постановлений. Указы объединялись в сборники.

В XV-XVI вв. роль общеяпонского права упала до самого низшего предела. Каждое княжество, каждое сословие руководствовалось своими собственными установлениями, нормами обычного права, которое лишь иногда, главным образом в виде моральных заповедей, инструкций, поручений, объединялись в сборники.

Законодательство оживилось в Японии в период третьего сёгутана Токугавы, в период относительного объединения страны в XVII-XVIII вв., но и в это время оно было сугубо адресным, касалось, как правило, конкретных сословий.

2. Уголовное право

В Японии в средневековом праве не было четких различий между деликтом и преступлением, нормами уголовного и административного права и пр.

В традиционном понимании рё – это закон, за нарушение которого, в отличие от рицу, не полагалось ни одного из пяти тяжких наказаний, которые следовали за явные поступки и нарушения.

В период «правового государства» право Японии основывалось на требованиях «законности».

Уголовный кодекс «Тайхо рицу рё» состоит из 12 разделов[3] .

Пятичленная система наказаний включала в себя смертельную казнь через повешенье или обезглавливание, ссылку с каторжными работами и без таковых, каторгу, битье палками, сечением розгами.

От общих наказаний отличались специальные наказания для военных и гражданских чинов. Совершивший преступление или проступок чиновник, независимо от того, приговаривался ли он к смертной казни, получал ли прощение от императора или право откупа от наказания, подвергался лишению в той или иной мере своих должностных прав: понижению в должности или ранге, разжалованию или увольнению с одной или всех должностей[4] и т.д.

Специфической чертой уголовного права Японии было распространение его норм на представителей буддийской церкви.

3. Регулирование имущественных отношений

С VII в. на протяжении столетий в Японии существовало три формы собственности на землю: казенная, общественная и большесемейная.

Государственный фонд надельных земель делился на наделы, которые получали не только свободные, но и холопы, рабы, а также казенные дворы и казенные рабы, которые в отличие от всех других надельщиков не платили налоги в государственную казну.

Выделялись среди казенных земель и «дворцовые» поля, которые обрабатывались в порядке трудовых повинностей.

В Японском раннесредневековом праве не сформировались четкого деления вещей на движимые и недвижимые, но предусматривался особый статус найденной вещи, которое через 30 дней после объявления о находке переходила в собственность нашедшего ее[5] .

Слабое развитие товарно-денежных отношений привело к тому, что в средневековом праве Японии не сложилось четкого представления об обязательстве в юридическом смысле слова.

Частная торговля считалась не престижной в Японии даже для крестьянина. Она запрещалась чиновникам, начиная с пятого ранга, самураям и буддийским монахам.

Японскому праву были известны договоры частного и казенного займа зерна, денег, в том числе и процентного. Ростовщичество возбранялось лишь буддийскому клину. Заем обеспечивался займом и поручительством.

Не получили широкого распространения и договор найма рабочей силы, так как существовало трудовая повинность, широкая сеть различных отработок.

4. Брачно-семейное право

Японское брачно-семейное право как наиболее традиционное, связно с религией не претерпело сколько-нибудь заметного изменения на всех этапах средневековой истории страны.

Браки заключались семьями, согласие родителей и ближайших родственников было обязательным условием действительности брака. Требовался также сословный статус жениха и невесты, «непорочность» их добрачных отношений. Правом определялся возраст брачного совершеннолетия для мужчин в 15 лет, для женщин в 13 лет[6] .

Порядки патриархальной семьи были отражены в праве Японии, но проявлялись они слабее, чем в Китае, не столь бесправным было и положение женщины в семье.

Развод не только разрешался, но и прямо предписывался при определенных обстоятельствах помимо воли супругов.

В Японском праве появилось относительная терпимость к незаконнорожденным детям и детям, родители которых были неровны по своему социальному статусу.

Бездетным семьям с целью продолжения рода предоставлялось право усыновления ребенка из числа близких родственников, который приобретал все права законнорожденного.

Вопрос о завещании в праве Японии не получил достаточной разработки, поскольку преобладала большесемейная собственность.

5. Судебный процесс

Согласно Закону XXIX «О тюрьмах» «Тайхо Ёро рё» процесс носил смешанный обвинительно - инквизиционный характер. Судебное дело начиналось как с заявления казенного учреждения, так и отдельного лица. Широко практиковались доносы «публичные» и «тайные» (не объявлялись публично и следствие по ним носило приватный характер)[7] .

Донос был обязателен для близких родственников жертвы. Если они не доносили в течение 36 дней об убийстве, то подвергались наказанию как соучастники. Если речь шла о мятеже, "оскорблении величества", то доносителя прямо доставляли к императору. Но нельзя было доносить на преступника его близким родственникам и слугам.

Расследование проводилось специально назначенными следователями. Следователи могли быть заменены вследствие родства с преступником или особых с ним отношений. Следователям запрещалось высказываться о виновности или невиновности подследственных. В случае совершения тяжких преступлений практиковалось предварительное заключение под стражу и доносителя и подозреваемого. Чиновник, ведущий следствие, должен был удостовериться в полноценности улик. При тяжких преступлениях, неясности улик, запирательстве подследственного разрешалось применение пыток, но не более трех раз и с интервалами в 20 дней[8] . Особенно тщательное ("тройное") следствие проводилось, если речь шла о мятеже.

Суд не был отделен от администрации. Судебное дело полагалось возбуждать по месту прописки истца, например, в уездном управлении или, при невозможности до него добраться, в ближайшем казенном учреждении.

Подсудность дела определялась как по месту совершения преступления, так и по степени его важности, тяжести возможного наказания. Дела о каторге и срочной ссылке решались провинциальными управлениями, а те, по которым предполагалось более тяжкое наказание, передавались на рассмотрение в Министерство юстиции.

Специальные судьи и следователи этого министерства не только проводили расследование важных дел, но и проверяли и пересматривали приговоры, вынесенные низшими инстанциями, решали вопрос о взыскании долгов.

В ведении министерства юстиции было два управления: управление взысканий, проводящее конфискацию имущества и взыскивающее штрафы в пользу казны, и тюремное управление, осуществляющее надзор за подследственными, за принудительными работами заключенных, за исполнением приговоров.

В обязательном порядке в Министерство юстиции передавались дела, сопряженные со смертной казнью, бессрочной ссылкой или увольнением чиновников с исключением их из списков. Некоторые дела направлялись для рассмотрения в Государственный совет, который мог проводить с помощью специальных законоведов – следователей дополнительное расследование и прекращать их. Правильность судебных решений на местах Государственный совет проверял также с помощью своих специальных инспекторов. О делах, связанных со смертной казнью, бессрочной ссылкой и исключением чиновников из списков, докладывали императору, который выступал в качестве высшей апелляционной инстанции. В Японии как и в Китае, не было Высшего суда.

Заключение

Эволюция восточного средневекового общества шла особым путем, отличающим его от развития феодального Запада. Господство социально-экономических и социально-политических традиционных структур определяло крайне замедленный характер этой эволюции, что делает в значительной мере условными широко применяемое в учебной литературе понятие феодализм к этим обществам наряду с понятием рабовладения к предшествующему периоду их древней истории.

Выделяя наиболее общие черты сходства социально-экономической эволюции средневековых стран Востока, следует отметить, что ни одна из этих стран не достигла в эпоху средневековья европейского уровня позднего феодализма, когда в его недрах начинают развиваться капиталистические отношения. Здесь по сравнению с основными средневековыми европейскими странами резко отставало развитие промышленности, товарно-денежных, рыночных отношений. В более схожей с европейскими обществами средневекового общества Японии лишь в XVIII – первой половине XIX в. зарождаются элементы капитализма в форме мануфактурного производства. Замедленный характер развития определил устойчивую многоукладность восточных средневековых обществ, длительное сосуществование потриархально-родовых, клановых, рабовладельческих, полуфеодальных и прочих укладов.

Правовая система стран Востока уникальна. Ей присущи прежде всего консерватизм, стабильность, традиционность норм права и морали. Традиционность, являющаяся отражением эволюции экономической структуры, создавала у людей убежденность в совершенстве постулатов морали, скрепленной религиозными нормами.

Литература

1. Алексеев С.С. Теория права / С.С. Алексеев – М.: БЕК, 2004. – 224с.

2. Всеобщая история государства и права: Учеб. пособие / под ред. К.И. Батыра – М.: Манускрипт, 2003. – 374с.

3. Общая теория права: Учеб. пособ. для юридич. вузов / под ред. А.С. Пиголкина – М.: Манускрипт, 2004. – 396с.

4. Федоров К.Г. История государства и права зарубежных стран: Учеб. пособ. для вузов. / К.Г. Федоров, Э.В. Лисневский – Ростов на/Д.: Рост. ун-та, 2004. – 272с.

5. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие / под ред. проф. З.М. Черниловского – М.: Инфра-м, 2004. – 413с.

[1] Всеобщая история государства и права: Учеб. пособие / под ред. К.И. Батыра – М.: Манускрипт, 2003. – С. 164

[2] Алексеев С.С. Теория права / С.С. Алексеев – М.: БЕК, 2004. – С. 64

[3] Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие / под ред. проф. З.М. Черниловского – М.: Инфра-м, 2004. – С. 264

[4] Федоров К.Г. История государства и права зарубежных стран: Учеб. пособ. для вузов. / К.Г. Федоров, Э.В. Лисневский – Ростов на/Д.: Рост. ун-та, 2004. – С. 126

[5] Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие / под ред. проф. З.М. Черниловского – М.: Инфра-м, 2004. – С. 258

[6] Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие / под ред. проф. З.М. Черниловского – М.: Инфра-м, 2004. – С. 253

[7] Всеобщая история государства и права: Учеб. пособие / под ред. К.И. Батыра – М.: Манускрипт, 2003. – С. 149

[8] Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие / под ред. проф. З.М. Черниловского – М.: Инфра-м, 2004. – С. 244