| ДЕЕСПОСОБНОСТЬ И ПРАВОСПОСОБНОСТЬ: ПОНЯТИЕ, СУЩНОСТЬ, ПРОБЛЕМЫ
Введение
Актуальность дипломного исследования обусловлена социально-политическими и юридическими факторами. В настоящее время в связи с трудным и болезненным переходом к рыночным отношениям особенно остро встала необходимость совершенствования законодательства и правоприменительной деятельности судебных органов. Концепция судебной реформы в России предусматривает возрождение судебной власти в формирующемся правовом государстве.
Судебная власть должна стать третьей властью в государстве не на словах, а на деле. Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях, предоставленных ему Конституцией или законом. [Всеобщая Декларация прав человека. – М.: 1999. – С. 7.]
Каждому гарантируется судебная защита прав и свобод. Решения и деяния должностных лиц, государственных органов и общественных организаций, повлекшие за собой нарушения закона или превышения полномочий, а также ущемление права граждан, могут быть обжалованы в суд.
Эффективно действующая судебная власть может быть только при условии, что законы будут отвечать реалиям дня. К сожалению, правовое регулирование общественных отношений в области гражданского процессуального права на сегодняшний день оставляет желать лучшего.
В ст. 6 Всеобщей Декларации прав человека сказано: "Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности". В настоящее время появляется много различных обществ и организаций, не вписывающихся в устаревшие гражданские процессуальные формы, и судьям часто сложно решить вопрос об их правоспособности и дееспособности, а следовательно, и вопрос о праве на судебную защиту. Происходящие в общественной жизни поистине революционные изменения требуют фундаментального исследования проблем гражданской правоспособности и дееспособности.
Теоретическая основа исследования. Теоретические и практические выводы стали возможны в результате большого вклада в разработку проблемы правоспособности и дееспособности, сделанного представителями граждански-процессуальной науки (С. Н. Абрамов, М. А. Викут, Р. Е. Гукасян, М. А. Гурвич, Н. Б. Зейдер, А. А. Мельников, М. П. Ринг, Я. А. Розенберг, А. К. Сергун, Д. М. Чечот, Н. А. Чечина, М. С. Шакарян, В. Н. Щеглов и другие), гражданско-правовой и других наук (Н. Г. Александров, С. Н. Братусь, Н. В. Журавлев, Ю. Я. Вольдман, О. С., Иоффе, М. Д. Шаргородский, С. Ф. Кечекьян, О. А. Красавчиков, В. А. Кучинский, Н. И. Матузов, А. В. Мицкевич, Е. А. Флейшиц и другие
Выводы дипломном исследовании основаны на действующем законодательстве, руководящих разъяснениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации, опубликованной и местной судебной практике.
Цель исследования заключается во всестороннем изучении таких богатых по содержанию правовых категорий, как гражданская правоспособность и дееспособность, и разработке научных рекомендаций, направленных на наиболее эффективную защиту прав граждан.
Задачи дипломного исследования:
1) Рассмотреть теоретические вопросы гражданской процессуальной правоспособности и дееспособности.
2) Рассмотреть вопрос нецелесообразности выделения понятия правосубъектности (праводееспособности) в гражданском судопроизводстве, где из-за специфики его субъектов в основном в процессе участвуют физические лица.
3). Обосновать особенность подхода в определении гражданской процессуальной правоспособности у субъектов по делам о защите чести и достоинства.
4). Обосновать вывод о том, что гражданская процессуальная правоспособность – это не специфическое право иметь права, а способность к правообладанию.
5) Рассмотреть объективный, относительно не зависящий от воли законодателя характер гражданской процессуальной правоспособности (взгляд на гражданскую процессуальную правоспособность с точки зрения концепции естественного права).
6). Определить понятие и особенности гражданской дееспособности, рассмотреть проблематику ее правового использования в РФ.
7) Рассмотреть пути совершенствования категорий правоспособности и дееспособности граждан в современном российском праве.
Методология дипломной работы. Методологическую основу дипломного исследования составляют концептуальные положения общенаучного диалектического метода познания и вытекающие из него частно-научные (формально-юридический, сравнительно-правовой и формально-логический) методы толкования права.
Практическая ценность дипломной работы определяется тем, что настоящая работа является комплексным студенческим исследованием проблем гражданской правоспособности и дееспособности в истории России. Содержащиеся в дипломном исследовании теоретические положения, выводы и рекомендации могут быть использованы законодателем при принятии нового гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Пленумом Верховного Суда РФ при даче руководящих разъяснений, для учебного процесса юридических учебных заведений, в научных исследованиях при дальнейшей разработке данной проблемы.
Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. К дипломному исследованию приложен перечень использованной литературы и нормативного материала.
Глава 1. "Понятие, сущность и содержание гражданской правоспособности и дееспособности".
Правоспособность – это установленная #M12291 841500600законом способность лица или организации быть носителем #M12291 841500466субъективных прав и юридических #M12291 841502718обязанностей Она выступает в качестве первоначального условия, общей предпосылки к участию в #M12291 841500112правоотношениях. Наличие правоспособности означает наличие юридической возможности у лиц своими действиями порождать #M12291 841500466субъективные права и юридические обязанности.
В правовой теории и на практике различают три основные вида правоспособности: общую, отраслевую и специальную.
Общая правоспособность – это способность любого лица или организации быть #M12291 841500463субъектом права как такового, вообще. Она признаётся #M12291 841501644 государством за лицами с момента их рождения. Отраслевая правоспособность означает юридическую способность быть субъектом той или иной #M12291 841502542отрасли права. В каждой #M12291 841502542отрасли права сроки её наступления могут быть неодинаковы. Специальная правоспособность выступает как способность быть участником правоотношений, возникающих в связи с занятием определённых должностей (президент, #M12291 841500511судья, член #M12291 841502568парламента) или принадлежностью лица к определённым категориям #M12291 841500463субъектов права (#M12291 841501097работники ряда транспортных средств, #M12291 841500113правоохранительных органов и др.). Возникновение специальной правоспособности всегда обусловливается требованием выполнения особых условий.
Например, для того, чтобы стать судьей по российскому #M12291 841500603законодательству и быть участником соответствующих правоотношений требуется не только иметь высшее юридическое образование, определённый практический опыт, но и быть в возрасте не моложе 25 лет. Для того, чтобы быть избранным на должность президента РФ требуется, согласно #M12291 9004937Конституции РФ, быть не моложе 35 лет и постоянно проживать на территории РФ не менее 10 лет (ст. 81, правоспособность). Для избрания на должность президента США требуется достижение тридцатипятилетнего возраста и постоянное проживание на территории США в течение не менее четырнадцати лет (ст. II, раз. дееспособность).
Правоспособность, как и многие правовые категории, имеет исторический характер, "поддаётся историческим колебаниям". Не каждый человек признавался правоспособным. Из истории известно, что правоспособностью не обладали рабы, в ряде стран – иностранцы. Ограниченную правоспособность имели крепостные. В царской России подвергалась значительным ограничениям правоспособность некоторых категорий людей, например, евреев.
В настоящее время правоспособность во всех странах рассматривается как всеобщий принцип, распространяется на всех граждан. #M12291 841502481Определенные ограничения устанавливаются лишь в отношении #M12291 841502046дееспособности граждан и организаций.
В гражданском процессуальном законодательстве правоспособность определена как способность иметь гражданские процессуальные права и обязанности (ст. 31 ГПК РСФСР). Она является предпосылкой возникновения любого конкретного гражданского процессуального правоотношения. [Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000., стр. 6.]
Гражданская процессуальная правоспособность представляет собой способность к обладанию правами и обязанностями, т. е. способность к обладанию правами и обязанностями вообще, а ни в коем случае не как способность к приобретению и осуществлению прав и обязанностей своими личными действиями. Это охватывается понятием гражданской процессуальной дееспособности.
Необходимо отметить, что правоспособность выражается не только как способность к приобретению прав и обязанностей, но и как способность к обладанию приобретенными правами и обязанностями.
В качестве аргумента, подтверждающего правоту данных слов, можно привести такой пример. Гражданин, заявивший иск в суде и самостоятельно защищавший свои права, в момент рассмотрения дела заболевает психическим расстройством и суд признает его недееспособным. Но даже в этом случае гражданин будет продолжать обладать правами истца. Необходимо отметить, что правоспособность является обязательной предпосылкой обладания не абстрактными правами и обязанностями, а конкретными субъективными гражданскими процессуальными правами и обязанностями. Из этого следует, что правоспособность гражданина как особое свойство, качество, должно возникнуть, появиться у гражданина еще задолго до того, как он становится обладателем конкретных субъективных гражданских процессуальных прав и обязанностей. Поэтому законодатель мудро предусмотрел момент приобретения субъектами права гражданской процессуальной правоспособности. Для граждан гражданская процессуальная правоспособность наступает с момента рождения, а для организаций – с момента их регистрации.
Правоспособность лишь общим, неконкретизированным образом указывает на субъективное право, которое может приобрести сам гражданин. Неконкретизированность указывания на субъективное право объясняется тем, что субъекты права (граждане и организации) не равны между собой, и если один гражданин может быть субъектом различных отраслей права, участвовать в гражданском процессе в различных качествах, то другой за всю свою жизнь не будет иметь никакого отношения к суду. Таким образом, правоспособность относится как к правообладанию вообще, так и к правообладанию в частности, т. е. к способности иметь конкретные гражданские процессуальные права и процессуальные обязанности. При кажущемся внешнем различии два этих момента не противоречат один другому, а неразрывно диалектически связаны между собой. Правоспособность, как способность к обладанию правами и обязанностями вообще, т. е. как абстрактная возможность правообладания, преломляясь через призму конкретных жизненных ситуаций, переходит в конкретную возможность правообладания.
В отличие от общефилософского понимания соотношения категорий "абстрактная" и "конкретная" применительно к проблеме гражданской правоспособности и правоспособности вообще эти категории неразрывно связаны между собой, иначе теряется фундаментальная цементирующая роль такой правовой категории, как гражданская я правоспособность. Общефилософское понимание категории "абстрактное", т. е. как отвлеченное от действительности, неопределенное, для права вообще неприменимо. Если в праве применяются расплывчатые, неконкретизированные формулировки, это всегда приводит к произволу и злоупотреблению. Абстрактность гражданской правоспособности, как правило, усматривается в том, что она принадлежит всем гражданам. [Веберс Я. Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. – Рига: 1976. – С. 42.]
Применяя категорию "абстрактное" для характеристики правоспособности, мы имеет в виду относительно абстрактное, т. е. здесь берутся какие-либо критерии для определения степени абстрагирования гражданской правоспособности. Разумеется, на степени абстрагирования субъективные права менее абстрактны, чем гражданская процессуальная правоспособность, т. е., во-первых, они возникли на основе гражданской процессуальной правоспособности и ею обуславливаются, и от нее производны. Во-вторых, конкретные субъективные гражданские процессуальные права значительно ближе и понятней субъекту, чем возможность иметь права. Например, право стороны в десятидневный после вынесения решения срок обжаловать данное решение в вышестоящий суд в кассационном порядке более понятно человеку, чем закрепленная законом возможность иметь право на право обжалования решения суда.
Наряду с общей, абстрактной способностью к правообладанию правоспособность представляет собой реальную, конкретную возможность граждан к правообладанию. В этой связи уместно выделять правоспособность общую, как абстрактную возможность к приобретению прав и правоспособность конкретную, как способность обладать определенными субъективными правами, т. е. изначально за каждым субъектом права признается право максимально расширить объем своей правоспособности, но каждый субъект в течение жизни, а для юридического лица – в течение существования, наберет свой необходимый и достаточный для него объем гражданской правоспособности.
Очевидно, что один и тот же гражданин не может одновременно обладать специальной правоспособностью судьи, эксперта и прокурора. Отсюда можно сделать вывод о необходимости утверждения, что гражданская правоспособность может быть ограничена. Она ограничивается как естественным образом, например, не все граждане станут должностными лицами и соответственно не все будут иметь возможность выступать в гражданском процессе в качестве должностного лица, чьи действия обжалуются в порядке гл. 24-1 ГПК РСФСР. Она ограничивается и правовыми запретами, например, судья по закону лишен возможности выступать представителем в суде, иначе, как в случаях, прямо оговоренных в законе, а именно, в соответствии со ст. 47 ГПК РСФСР, это правило не распространяется на выступление в процессе судей в качестве уполномоченных соответствующего суда или в качестве законных представителей.
Таким образом очевидно, что правоспособность, в силу того, что каждое лицо в течение жизни не способно обладать всем комплексом предусмотренных законодательством прав и обязанностей, различается по объему. Она зависит от интеллекта, возраста и даже от случая (человека против его воли сделали свидетелем по гражданскому делу) и т. д., а следовательно, то положение законодательства, что гражданская правоспособность признается в равной мере за всеми гражданами, а также за государственными предприятиями, учреждениями, организациями, колхозами, иными кооперативными организациями, их объединениями, другими общественными организациями, пользующимися правами юридического лица, нельзя признать соответствующим действительности, т. к. это противоречит здравому смыслу и нормам права. Данное положение закона является непродуманным стремлением государства всех везде и во всем уравнять. Например, машиностроительный завод как субъект гражданского процессуального права не может выступать в качестве прокурора в гражданском процессе, а следовательно, и обладать специальной гражданской процессуальной правоспособностью прокурора. Можно говорить о какой-то равной для всех абстрактной гражданской процессуальной правоспособности только в том случае, если полностью абстрагироваться от субъективных прав, но правоспособность без субъективных прав лишена всякого смысла. Это все равно, что фундамент без здания.
Российские ученые неоднозначно определяют правоспособность. Одни ученые, такие, как С. С. Алексеев, [Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. – Свердловск: 1964. – С. 71-72.] Н. В. Витрук, [Витрук Н. В. К теории правосубъектности (правоспособности) как правоотношения. // Вопросы государства и права. – Томск: Труды ун-та. 1968. Т. 199. – С. 3.] О. С. Иоффе [Иоффе О. С. Спорные вопросы учения о правоотношении. // Очерки по гражданскому праву. – Л.: ЛГУ. 1957. – С. 59-60.], Н. И. Матузов, [Матузов Н. И. Социалистическая демократия и субъективные права граждан. // Советское государство и право. 1972. – № 6. – С. 21; Теория государства и права. Курс лекций – Саратов: 1995. С. 397-399.] О. О. Миронов [Миронов О. О. Особенности правоспособности в советском государственном праве. // Вопросы теории государства и права. – Саратов: 1968. Вып. 1. – С. 154.] и др., рассматривают правоспособность как качество или свойство субъекта. Данная точка зрения берет свое начало из концепции естественного права. Концепция естественного права длительное время критиковалась учеными нашей страны, хотя в последнее время все шире и шире находит свое признание. Думается, что теория естественного права, а следовательно, и взгляд на правоспособность как на неотъемлемое, присущее каждому гражданину качество или свойство не лишены здравого смысла. Теория естественного права применима и к юридическим лицам, так как: во-первых, целью деятельности юридических лиц является решение проблем физических лиц (граждан), во-вторых, юридические лица состоят из физических лиц и ими управляются. Данной точке зрения противопоставляется тенденция рассматривать правоспособность как определенное право иметь права, которое признано за гражданином государством.
Предпочтительнее первая точка зрения, т. к. при наличии государства существование такого правового института, как правоспособность, объективно обусловлено, ибо государство не может существовать без права, т. е. не делегируя своим гражданам определенные права и обязанности, а права и обязанности, в свою очередь, не могут существовать без правоспособности. Определение правоспособности как права, признанного государством, необоснованно наделяет государство правомочиями, которыми оно не обладает, ибо существование права в период существования государства носит объективный независимый характер. Другое дело, что государство может менять объем и содержание прав и обязанностей, тем самым оказывая влияние на гражданскую правоспособность. А принимая во внимание, что все люди на земле живут в государствах, и в обозримом будущем не предвидится отказа от государства, а следовательно, и отказа от права и правоспособности, логичнее определять правоспособность как качество или свойство субъекта. В этой связи, думается, нельзя согласиться с выводом М. М. Агаркова, [Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. – М.: Юриздат. 1940. – С. 71, 73.] Б. К. Бегичева, [Бегичев Б. К. Трудовая правоспособность советских граждан. – С. 76-146.] С. Н. Братуся, [Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. – М.: 1950. – С. 13-14.] Я. Р. Веберса, [Веберс Я. Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. – Рига: Изд. "Зинатне". 1976. – С. 51.] Л. Д. Воеводина, [Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. – М.: 1972. – С. 95-96.] В. А. Мусина, [Мусин В. А. К вопросу о соотношении гражданской правоспособности и субъективных прав. // Вестник Ленингр. ун-та. – Л.: 1964. – № 17. Сер. экон. филос. и права. – Вып. 3. – С. 111-112.] А. Г. Певзнера, [Певзнер А. Г. Понятие гражданского правоотношения и некоторые вопросы теории субъективных гражданских прав. // Вопросы гражданского права. Труды ВШИ. – М.: 1958. – Вып. 5. – С. 19.] Б. В. Пхаладзе, [Пхаладзе Б. В. Юридические формы положения личности в советском обществе. – Тбилиси: 1969. – С. 41.] Л. С. Явича, [Явич Л. С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. – М.: 1961. – С. 111-112, 118.] отождествляющих правоспособность с правом. Указанная позиция может привести и к такому выводу, что правоспособность – это особого рода правоотношение между субъектом права и государством, с чем согласиться нельзя.
Содержанием правоспособности является, таким образом, способность, возможность лица иметь субъективные права и обязанности. [Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000., стр. 7.] В содержание гражданской правоспособности, кроме того, входит социальный аспект, который проявляется в таком устройстве гражданского общества, при котором каждый индивид имеет возможность использовать весь выработанный государством арсенал прав и обязанностей. Но возможность иметь конкретные субъективные права и обязанности нельзя смешивать с самими субъективными гражданскими правами и обязанностями, т. е. содержание правоспособности – это не суммарное выражение самих гражданских прав и обязанностей.
В гражданском процессуальном законодательстве, в отличие от гражданского законодательства, нет четкой регламентации содержания правоспособности.
Общепризнанно в правоведении, что содержание гражданской процессуальной правоспособности является определенного рода мерилом равноправия граждан и организаций в гражданском процессе. Равноправие следует понимать в том смысле, что в гражданском процессе нет и не может быть других властных органов, кроме суда, а права же других лиц, участвующих в деле, в целом равны. Содержание правоспособности как мерила равноправия проявляется в том, что правоспособность в равной мере признается за всеми гражданами в гражданском процессе, и как-либо ограничить и ущемить права лица и его правоспособность в зависимости от национальности, семейного положения, вероисповедания и т. д. нельзя. То положение, что конкретный гражданин не может одновременно обладать правоспособностью судьи и прокурора в гражданском процессе, не умаляет того, что правоспособность признается в равной мере за всеми субъектами гражданского процесса в потенциальном абстрактном понимании этого вопроса. В подавляющем большинстве случаев от человека зависит, каков будет объем его гражданской процессуальной правоспособности, будет ли он обладать специальной гражданской процессуальной правоспособностью прокурора, судьи, эксперта в гражданском процессе или не будет. Это зависит от желания, воли каждого конкретного индивида.
Вышеизложенное убеждает в том, что у всех граждан и организаций формально равная правоспособность. На основании всего вышеизложенного полагаем, что под гражданской правоспособностью следует понимать предусмотренную законом формально равную возможность для всех граждан, государства (как в целом, так и в лице его органов), различных коллективных образований, как юридических, так и не юридических лиц быть носителями гражданских прав и юридических обязанностей, т. е. выступать полноправными субъектами гражданских правоотношений. [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 79.]
#G0Дееспособность – это способность юридического или #M12291 841501750физического лица своими действиями приобретать #M12291 841500049права и создавать для себя юридические #M12291 841502718обязанности, а также нести ответственность за совершенные #M12291 841500109правонарушения (так называемая деликтоспособность). Дееспособность #M12291 841501995 гражданина наступает по достижении #M12291 841502481определенного, установленного #M12291 841501442законом возраста.
В #M12291 841501174Римском праве дееспособными признавались только #M12291 841501750физические лица, поскольку возможность самостоятельной воли у юридического лица отрицалась. Для определения уровня дееспособности принимались во внимание следующие свойства и отношения #M12291 841501750физического лица:
1. Пол – до эпохи Юстиниана женщины стояли под пожизненной #M12291 841502477опекой членов родительской семьи или мужа;
2. Возраст – различалось четыре ступени дееспособности. От рождения и до семи лет за лицами закреплялась неспособность к совершению юридических сделок и #M12291 841502357невменяемость #M12291 841502061деликтов. От семи лет до возраста половой зрелости за лицами признавалась возможность заключать такие #M12291 841500330сделки, которые не могли привести к потере права или установлению обязанности. Сделки обязывающие несовершеннолетнего, признавались действительными только при наличии согласия родителей или опекуна. С возраста половой зрелости, который для мальчиков был установлен в 14 лет, а для девочек в 12 лет лицо признавалось дееспособным. Однако до достижения этими лицами 25 летнего возраста были предусмотрены следующие средства для защиты от обмана:
а) публичное #M12291 841502671обвинение обманщика, которое приводило к бесчестью виновного;
б) право обращаться к куратору за проверкой выгодности сделки до момента ее заключения. При этом была предусмотрена возможность возврата к исходному состоянию участников сделки с целью защиты от злоупотреблений как со стороны куратора, так и воспитателя, которые были назначены для заботы об интересах лиц не достигших 25 лет.
3. Здоровье. При этом различали: a) телесные недостатки обусловленные отсутствием какого-либо органа или недостаточным его функционированием. К ним были отнесены кастрация, глухота, слепота, немота, неспособность к зачатию. Физическая болезнь служила основанием для назначения #M12291 841502593патронажа, освобождения от некоторых обязанностей и для оправдания упущений; б) душевные болезни и связанные с ней нарушения психической жизни приводили к потере дееспособности. Полностью недееспособными к совершению деликтов и сделок признавались сумасшедшие полностью лишенные рассудка, слабоумные, лица с временными нарушениями психической деятельности вследствие внезапного гнева, опьянения. Однако ограниченность, глупость, например, связанная с ограниченностью образования, юридического значения не имела и не извиняла #M12291 841500582заблуждений и упущений.
4. Расточительность. Для признания расточителем необходимо было постановление магистрата о том, что данное лицо неспособно противостоять искушениям и неразумно тратит #M12291 841500731имущество по легкомыслию или слабости характера, вследствие чего рискует оставить себя и своих близких без средств к существованию. Лицо могло быть объявлено расточителем и в #M12291 841500587завещании отца. В таких случаях ему назначался куратор. Сделкоспособность расточителя ограничивалась только приобретением имущества и заключением #M12291 841501354брака. Сделки по #M12291 841502547отчуждению имущества и завещанию были за пределами дееспособности расточителя. Деликтоспособность расточителя сохранялась в полном объеме. С прекращением расточительности дееспособность восстанавливалась #M12291 841501126распоряжением магистрата.
По вопросу о содержании дееспособности существует несколько точек зрения. Большинство #M12291 841500258авторов придерживаются того мнения, что в состав дееспособности входят сделкоспособность и деликтоспособность. При этом юридические поступки они не относят к числу односторонних сделок аргументируя это тем, что самостоятельное совершение юридических поступков возможно в любом возрасте вне зависимости от физического и психического состояния здоровья, например, художественное и изобретательское творчество. Признание юридических поступков сделками, по их мнению, повлечет за собой ситуацию, когда недееспособных лиц вообще не существует. Другие авторы включают в состав дееспособности и способность самостоятельно осуществлять свои права, например, #M12291 841500235право собственности на имущество.
Согласно российскому #M12291 841500603законодательству дееспособность гражданина – юридическая характеристика зрелости волевых качеств лица, определяющая его способность своими действиями приобретать и осуществлять #M12291 841501998 гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст. 21 ГК РФ). Зрелость воли определяется в первую очередь возрастом лица, поэтому законодатель изначально резюмирует, что все граждане, достигшие определенного возраста имеют равную дееспособность. Отклонение уровня развития воли лица от усредненного для данного возраста, в ту или иную сторону может быть установлено в судебном порядке. В этом случае фиксируется фактическая дееспособность конкретного лица.
До 6 лет ребенок признается недееспособным вследствие неразвитости психики. Его недееспособность в полном объеме восполняется действиями #M12291 841500609законного представителя. От 6 до 14 лет дееспособность малолетних, в соответствии со ст. 28 ГК РФ, ограничивается возможностью заключать мелкие бытовые сделки на незначительные суммы, которые обычно исполняются при самом их заключении, например, покупка сладостей, мороженого. Кроме того, малолетние в этом возрасте могут заключать #M12291 841501305безвозмездные сделки, например, принимать подарки, которые не требуют нотариального #M12291 841501687удостоверения, либо государственной регистрации. Допускается распоряжение поступившими во #M12291 841501440владение такого лица средствами для определенной цели, либо по своему усмотрению с согласия законного представителя. Деликтоспособностью в этом возрасте граждане не обладают, поэтому ответственность за вред, причиненный малолетними несут их родители, усыновители или опекуны. Граждане от 14 до 18 лет отнесены к несовершеннолетним и обладают частичной дееспособностью. В ее объем входит возможность совершать любые сделки с письменного согласия законных представителей. Кроме того Законодатель предусмотрел в ст. 26 ГК РФ возможность несовершеннолетнего распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами, вносить #M12291 841501437вклады в #M12291 841501021кредитные #M12291 841501719учреждения и распоряжаться ими, а также осуществлять права на результаты своей интеллектуальной деятельности без согласия законных представителей. Однако распорядиться имуществом, приобретенным на собственные доходы без согласия законного представителя несовершеннолетний не может. Несовершеннолетний, достигший возраста шестнадцати лет вправе быть членом #M12291 841501001кооперативов. Деликтоспособность несовершеннолетних от четырнадцати до восемнадцати лет определяется в полном объеме, а недостаточность средств на #M12291 841501485возмещение вреда компенсируется законными представителями исходя из презумпции их #M12291 841501431вины (ст. 1074 ГК РФ).
Изменение дееспособности лица, не достигшего восемнадцатилетнего возраста, возможно при следующих обстоятельствах:
1. Самостоятельная #M12291 841500133предпринимательская деятельность с согласия законного представителя, либо работа по #M12291 841501660трудовому договору – путем эмансипации при достижении шестнадцатилетнего возраста по #M12291 841501171решению органа опеки и #M12291 841500016попечительства(ст. 27 ГК РФ);
2. Вступление в брак, которое приравнивается к эмансипации. При прекращении брака полная дееспособность несовершеннолетнего может быть утрачена по решению #M12291 841500469суда вследствие признания брака недействительным (ст. 21 ГК РФ);
3. #M12291 841501790Ходатайство законного представителя об ограничении или лишении лица в возрасте от четырнадцати лет права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами. Такое ходатайство не может быть предъявлено после эмансипации или вступления в брак несовершеннолетнего. По общему правилу полная дееспособность гражданина наступает в РФ наступает с 18 лет. Психические расстройства могут служить основанием для признания гражданина недееспособным в судебном порядке и назначения ему опекуна (ст. 29 ГК РФ). #M12291 841502470Наркомания и злоупотребление спиртными напитками гражданина, которые ставят его семью в тяжелое материальное положение могут служить основанием для ограничения объема его дееспособности в судебном порядке по #M12291 841500643заявлению заинтересованных лиц. В этом случае над гражданином устанавливается попечительство, а он вправе совершать только мелкие бытовые сделки впредь до отпадения оснований на эти ограничения (ст. 30 ГК РФ).
Дееспособность в международном праве зависит от вида субъекта. За #M12291 841501644 государствами в #M12291 841502235международном публичном праве закреплена полная дееспособность. Физические и юридические лица наделены полной деликтоспособностью и правом на прямой контакт с судебными и несудебными органами по защите своих прав, нарушенных внутри государства пребывания. В #M12291 841502239международном частном праве физические и юридические лица отнесены к разряду несуверенных субъектов, дееспособность которых определяется внутренним законодательством страны пребывания.
Полная дееспособность граждан по современному законодательству иностранных государств приобретается с достижением совершеннолетия, которое наступает в 18 лет во #M12291 841501777Франции, ФРГ, Англии. В #M12291 841501837Швейцарии, Японии этот возраст составляет 20 лет. В США этот возраст в разных штатах колеблется от 18 до 21 года. Во многих странах разрешается добровольное ограничение как право, так и дееспособности, например, отказ от вступления в брак, от предъявления #M12291 841500782иска в суд, от занятий определенной деятельностью за определенное вознаграждение. В РФ полный или частичный отказ от дееспособности по общему правилу не допускается (ст. 22 ГК РФ). Однако введенное гл. 53 ГК РФ #M12291 841502154доверительное управление имуществом, является, по существу, добровольным ограничением дееспособности собственника на время действия договора. Этот институт отсутствует в континентальном праве. Его прообразом послужила конструкция "trust", выработанная английским правом для внешнего управления имуществом несовершеннолетнего.
Глава 2. "Содержание, историческое развитие и правовые свойства юридических категорий правоспособности и дееспособности и их практическое применение к правам и обязанностям российских граждан".
2.1. История проблемы гражданской правоспособности.
Вопрос гражданской правоспособности имеет и всегда имел большое практическое значение, т. к. он тесно связан с правом на судебную защиту и является одной из необходимых предпосылок данного права. Чтобы лучше осмыслить значение этой правовой категории, совершим небольшой экскурс в историю проблемы и рассмотрим, как решался этот вопрос в дореволюционном законодательстве России и учеными правоведами того времени. Многое из того, что было выработано отечественной научной интеллигенцией того периода с учетом мирового опыта, было несправедливо забыто. В работе не ставится целью изложить все точки зрения детально, а лишь делается попытка показать, какой уровень разработанности указанной проблемы имел место с середины XIX до начала XX века.
Ученые-процессуалисты опирались в своих работах на общие теоретические исследования. Поэтому логичнее начать освещение вопроса с того, как он был разработан в общей теории права.
По мнению Н. М. Коркунова, например, юридические отношения возможны только между людьми. Правоспособность он определяет как способность быть субъектом юридических отношений. Он критикует немецкого ученого Беккера за высказанное тем мнение, что и животные могут быть субъектами юридических отношений. Беккер ссылается на завещание, в котором определенное имущество и денежная сумма была оставлена хозяином для содержания собаки. [Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. – СПб. 1894. – С. 14.,] Собака в этом случае, по мнению Беккера, является собственником имущества. Здесь, разумеется, нельзя не согласиться с Н. М. Коркуновым.
В отличие от рабовладельческого строя, когда рабы ставились в один ряд с вещами, признаваясь объектами права, а следовательно, и были неправоспособными, правоспособными признавались все люди. [Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997., стр. 127.]
Другое дело, как отмечали правоведы того времени, что объем правоспособности у разных субъектов права неодинаков – более или менее ограниченный. Думается, с этим утверждением можно согласиться. Оно подходит и применительно к нашему времени. Основания для ограничения правоспособности были весьма разнообразны и разнохарактерны. Для лучшего понимания проблемы можно привести классификацию, данную Н. М. Коркуновым. [Коркунов Н. М. Указ, работа. – С. 138.]
Во-первых, это естественные ограничения. Под ними понимаются ограничения, установленные по поводу естественных различий субъекта: пол, физическое уродство, цвет кожи, возраст и т. д. Например, лица моложе 16 лет не могли иметь должностей на государственной службе, женщины вообще лишались политических прав и т. д. [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 98.]
Во-вторых, общественные ограничения. Они обусловлены различием общественного положения: сословие, вероисповедание. Например, монашествующие не могли содержать питейных заведений и т. д.
В-третьих, ограничения несовместимости, обусловленные невозможностью быть одновременно субъектом известных юридических отношений. Например, лицо, состоящее в браке, не может снова вступить в брак; лицо, занимающее высшие государственные должности, не может находиться на частной службе.
В-четвертых, ограничения карательные. Они являются последствиями судебного приговора.
На рубеже XIX-XX веков было общепризнанно то, что общая правоспособность начинается с рождения и заканчивается со смертью гражданина. За не родившимися еще младенцами, находящимися в чреве матери, признавались некоторые права условно (если младенец родится живым).
Правоспособность физических лиц прекращалась с момента смерти или с момента объявления лица умершим в установленном законом порядке.
В Уставе гражданского судопроизводства (в официальном издании 1892 г. и сводном продолжении 1912 г.) термин "гражданская процессуальная правоспособность" вообще не употребляется, а для обозначения этой категории применялись следующие понятия и словосочетания :
во-первых, в статье 17 Устава сказано: "Каждый признается способным отыскивать и защищать на суде свои права; исключения из сего правила означены в нижеследующих статьях".
В данном случае термин "правоспособность" заменяется выражением "способность отыскивать и защищать на суде свои права".
Во-вторых, применяется выражение "право искать и отвечать на". Например, в статье 20 Устава гражданского судопроизводства сказано: "Лица, состоящие под опекою, за расточительность не лишаются права искать и отвечать на суде, но обязаны уведомлять о каждом возникшем деле в надлежащее опекунское учреждение".
По мнению Е. В. Васьковского, процессуальная правоспособность вытекает из гражданской правоспособности и ею определяется, т. е. играет второстепенную роль. "Гражданская процессуальная правоспособность заключается в возможности быть субъектом процесса, стороной, обладать процессуальными правами. Гражданская процессуальная правоспособность – одно из проявлений гражданской правоспособности, именно отражение ее в процессе". [Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. – М.: 1917. – С. 152.] Аргументируя свой вывод, Е. В. Васьковский ссылается на то, что если за субъектом признается способность вступать в юридические отношения и обладать правами, то ему должна быть предоставлена возможность в случае надобности защищать нарушенные права в суде. Иначе, как правильно полагает Е. В. Васьковский, права потеряли бы реальное значение, и само их существование ставилось бы в зависимость от чужой доброй воли. С этими доводами автора нельзя не согласиться, но сделанный из этого Е. В. Васьковским вывод не является неоспоримым.
Вряд ли можно согласиться с тем, что гражданско-процессуальная правоспособность – одно из проявлений гражданской правоспособности. Думается, что хотя они и связаны, но и гражданская правоспособность, и гражданская процессуальная правоспособность имеют самостоятельное значение и являются частью общей правоспособности. Под общей правоспособностью понимается суммарное выражение отраслевых правоспособностей. Мнение о приоритете гражданской правоспособности над гражданской процессуальной правоспособностью господствовало в юридической литературе России. Россия пошла здесь следом за западными странами. Например, в параграфе 70 Венгерского Устава гражданского судопроизводства начала XX века записано: "Стороной может быть только тот, кто правоспособен в силу гражданского права". А. X. Гольмстен под гражданской процессуальной правоспособностью понимал "наличность в лице всех условий обладания процессуальными правами и обязанностями (быть и истцом и ответчиком)". [Гольмстен А. X. Русский гражданский процесс. – СПб.: 1894.,]
В дореволюционной процессуальной литературе господствовало мнение, что объем гражданской процессуальной правоспособности у всех лиц различен. Этот вывод делали из различия объемов гражданской правоспособности.
По общему правилу, действовавшему в дореволюционном законодательстве, все лица признавались правоспособными в гражданском судопроизводстве. Исключения составляли лишь лица, указанные в статье 18 Устава гражданского судопроизводства. В ней говорится: "Лишенные всех прав состояния со времени объявления им окончательного судебного о том приговора, не могут искать и защищать на суде те права, которых они лишены". Комментируя статью 18 Устава, В. Гордон указывал, что ошибочно принимать за лишенных всех прав состояния бродяг, т. к. в отношении них не было судебного приговора. Лишенные всех особенных прав и преимуществ сохраняют за собой права общие. [Гордон В. Устав гражданского судопроизводства. СПб.: 1914. – С. 55.] Иначе говоря, указанные лица не пользуются защитой тех прав, которых они лишены, и пользуются защитой тех прав, которых не лишились. В исключительном положении находились иностранцы, пользующиеся правом внеземельности, т. е. входящие в состав иностранных посольств и имеющие дипломатические звания. В соответствии с законом, "... русские подданные, имеющие денежные к сим лицам требования, могут обращаться в министерство иностранных дел, которое обязано иметь настояние об удовлетворении оных". Нужно отметить, что на обслуживающих посольства канцелярских и иных служащих и рабочих действие этого правила не распространялось.
В дореволюционной литературе было разграничение гражданской процессуальной правоспособности на активную и пассивную. Активной гражданской процессуальной правоспособностью обладали лица, предъявляющие иски в защиту своих прав, т. е. истцы, а пассивной – ответчики. Бывали случаи, когда те или иные лица лишались судом активной гражданской процессуальной правоспособности и сохраняли за собой лишь пассивную. В качестве примера можно привести положение подданных воюющих с Россией государств, оказавшихся во время войны в России, которые не имели права предъявлять исков в защиту своих прав, а когда иски предъявлялись к ним, то для ответа назначались опекуны. Из данного примера видно, что эта категория граждан лишается не только активной процессуальной правоспособности, но и дееспособности.
По господствовавшему среди процессуалистов начала XX века мнению, гражданской процессуальной правоспособностью обладали не только физические, но и юридические лица.
В Германии гражданская процессуальная правоспособность признавалась и за организациями, не являющимися юридическими лицами. Новелла, введенная в Устав гражданского судопроизводства в Германии в 1898 г., гласила, что стороной способен быть тот, кто правоспособен в области гражданского права; допускается предъявление иска к союзу, не обладающему правоспособностью; он занимает место в процессе правоспособного союза. Как видим из приведенной нормы, за организациями и союзами, не получившими прав юридического лица, признается неполная гражданская процессуальная правоспособность. Признавая за обществами и союзами лишь пассивную гражданскую процессуальную правоспособность, законодатель Германии, на наш взгляд, стимулировал их тем самым к надлежащей регистрации для получения статуса юридического лица, а следовательно, полной гражданской процессуальной правоспособности. [Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000., стр. 9.]
Во времена очень бурного роста различных обществ и организаций у нас в стране введение категорий активной и пассивной гражданской правоспособности было бы очень целесообразным и эффективным. Целесообразность введения данных категорий вытекает из того, что очень часто новоиспеченные общества и товарищества стремятся избежать налогообложения и не регистрируются. Разумеется, право быть только ответчиком в гражданском судопроизводстве и не иметь возможности предъявлять иск – мало заманчиво и являлось бы очень действенной мерой, принуждающей их к регистрации. [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 109.]
В процессуальной литературе рубежа XIX-XX веков говорится о правоспособности суда. По мнению А. X. Гольмстена, под правоспособностью суда надо понимать "наличность в нем всех необходимых условий власти, являющихся уже его обязанностью. Эти необходимые условия суть личные и предметные; соответственно этому и правоспособность может быть разделена на личную и предметную". [Гольмстен А. X. Учебник русского гражданского процесса. – СПб.: 1899. – С. 27.] Под личной правоспособностью суда в процессуальной литературе понималось наличие таких условий существования судебной власти, которые непосредственно касаются его личного состава.
Во-первых, условия, касающиеся служебной легитимации судей. В этом смысле состав суда будет надлежащим, когда судьи призваны к отправлению правосудия с соблюдением закона. Например, судья призывался к отправлению правосудия местными жителями, т. е. был избран. Закон же устанавливал условия, которым должен удовлетворять избираемый.
Во-вторых, состав суда должен быть надлежащим относительно числа судей. Состав суда будет надлежащим тогда, когда в решении того или иного вопроса принимает участие определенное в законе число должностных лиц. Здесь речь идет о начале единоличном и коллегиальном в рассмотрении гражданских дел. По мнению А. X. Гольмстена, целесообразно, когда дела рассматриваются коллегиально, т. к. уменьшается вероятность подкупа судей и коллегиально облегчается разрешение трудных вопросов толкования и применения закона. Здесь, в целом, несомненно, можно согласиться с А. X. Гольмстеном, т. к. это повысило бы авторитет суда. Но, тем не менее, в наше время, когда рассматривается огромное количество гражданских дел и судьи загружены работой, это невозможно. Невозможно, разумеется, и увеличить в три раза численность судей по причинам экономического характера.
В настоящее время большим гарантом качества отправления правосудия является самоконтроль суда.
2.2. Соотношение гражданской процессуальной правоспособности с правовой категорией дееспособности.
По вопросу о соотношении гражданской правоспособности и дееспособности в юридической литературе высказывались различные мнения. Так, теоретик права С. Ф. Кечекьян утверждает, что понятие правоспособности включает в себя понятие дееспособности. Он пишет: "Чем является дееспособность, как не особым видом правоспособности? Совершенно правильным представляется предложение различать правоспособность общую как абстрактную возможность к приобретению прав, общую способность быть субъектом права; и специальную правоспособность как способность обладать данного рода правами. Дееспособность и является ничем иным, как видом специальной правоспособности, а именно способности иметь права на совершение действий, вызывающих юридические последствия". [Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. – М.: Изд. АН СССР. 1958. – С. 85.]
С этой позицией нельзя согласиться. В гражданском процессуальном праве правильнее рассматривать правоспособность и дееспособность как самостоятельные правовые категории. Возможность обладания процессуальным правом не всегда совпадает с возможностью осуществления этого права личными действия его субъекта. Так, малолетний не может осуществлять свои процессуальные права и обязанности в конкретном деле, в котором он является истцом или ответчиком, обладая при этом правоспособностью, т. е. являясь субъектом процессуальных прав и процессуальных обязанностей, но не обладая дееспособностью, как было уже указано.
Таким образом, смешение понятий гражданской правоспособности и дееспособности, а также определение дееспособности как особого вида правоспособности недопустимо, т. к. приводит к искажению положений закона. [Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000., стр. 8.]
Исходя из того, что правоспособность и дееспособность являются самостоятельными правовыми категориями, правоспособность следует определить как способность обладать определенными правами и нести обязанности, а дееспособность – как способность своими личными действиями приобретать права и осуществлять обязанности, т. е. лично совершать действия, порождающие юридические последствия. По мнению М. А. Викут, это означает, что если наличие гражданской правоспособности – обязательное условие для участия в процессе в качестве стороны, то наличие гражданской дееспособности необходимо лишь для самостоятельного ведения процесса. К самостоятельному ведению процесса относятся как случаи личного участия в нем, так и участие в процессе через добровольно избранного представителя. [Викут М. А. Стороны – основные лица искового производства. – Саратов: 1968. – С. 28-29.]
Таким образом, если гражданская процессуальная правоспособность – это условие, при котором субъект права может занять процессуальное положение участника гражданского процесса, то для непосредственного (личного) осуществления своих процессуальных прав необходимо обладать гражданской дееспособностью.
Между категориями гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность существует неразрывная связь; они выступают в тесном единстве, определяя, наряду с другими категориями, гражданский процессуальный статус субъекта. Данные категории занимают одинаково важное место в гражданском процессуальном праве, однако следует признать, что гражданская процессуальная дееспособность производна от гражданской правоспособности и ограничена ее пределами. Дееспособность не может быть шире правоспособности, т. к. лицо, неспособное иметь права, не может иметь способность их осуществить. Дееспособность не может существовать без правоспособности и возникает только на ее основе, наличие же правоспособности еще не говорит о наличии дееспособности.
Кроме названного, существует еще ряд признаков, позволяющих разграничить процессуальную правоспособность и процессуальную дееспособность как различные правовые категории. Если процессуальная правоспособность граждан возникает с момента рождения и прекращается со смертью, то процессуальная дееспособность у граждан возникает в полном объеме с наступлением восемнадцатилетнего возраста. В случаях, когда законом допускается вступление в брак до достижения 18 лет, дееспособность в полном объеме приобретается со времени вступления в брак (ч. 2 ст. 21 ГК РФ). Кроме того, в соответствии со ст. 27 ГК РФ, при эмансипации гражданская дееспособность возникает с 16 лет, и следовательно, с этого же времени возникает и полная гражданская процессуальная дееспособность.
Данное положение должно быть закреплено в ГПК. Это полностью относится и к гражданской дееспособности. [Советский гражданский процесс. Под ред. проф. М. А. Гуревича. – М.: 1967. – С. 65.]
Став совершеннолетним, гражданин может лично выступать в суде в качестве стороны, третьего лица или их представителя и самостоятельно осуществлять все необходимые действия.
Права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних в возрасте от 15 до 18 лет, а также граждан, признанных ограниченно дееспособными, защищаются в суде их родителями, усыновителями или попечителями. В таких делах суд обязан привлечь к участию в процессе самих несовершеннолетних или граждан, признанных ограниченно дееспособными. В случаях, предусмотренных законом, по делам, возникшим из трудовых, брачно-семейных отношений и из сделок, связанных с распоряжением полученным заработком, несовершеннолетние могут лично защищать в суде свои права и охраняемые законом интересы. В таких делах привлечение к участию родителей для оказания помощи несовершеннолетним зависит от усмотрения суда. Частичная дееспособность по действующему ГК РФ наступает с 14 лет, между тем, как частичная гражданская процессуальная дееспособность наступает с 15 лет, в связи с чем возникает парадоксальная ситуация, при которой гражданин права имеет, а защитить на суде их не может. По данному вопросу ГПК РСФСР также нужно привести в соответствие с ГК РФ.
Права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних, не достигших 15 лет, а также граждан, признанных недееспособными вследствие психического расстройства, защищаются в суде их законными представителями – родителями, усыновителями или опекунами (ст. 32 ГПК РСФСР).
Из смысла ст. 32 ГПК РСФСР вытекает, что процессуальная дееспособность у граждан различна по объему, в зависимости от различных обстоятельств.
У юридических лиц, выступающих в процессе в качестве сторон и третьих лиц, гражданская процессуальная дееспособность возникает одновременно с гражданской правоспособностью с момента возникновения юридического лица (с момента регистрации соответствующим органом) и прекращается с его ликвидацией. При этом процессуальная дееспособность осуществляется их органами, действующими в пределах, предоставленных законом, уставом или положением, либо их представителями (ст. 43 ГПК РСФСР). С другой стороны, по мнению В. Н. Щеглова, "гражданская процессуальная правоспособность юридических лиц, в отличие от гражданской правоспособности, не является специальной. Организация может быть привлечена, например, к участию в деле в качестве ответчика, если она участвовала в сделке, не предусмотренной ее уставом". [Щеглов В. Н. Субъекты судебного гражданского процесса. – Томск: 1979. – С. 27.]
Суд, как субъект гражданского процессуального права, также обладает правоспособностью и дееспособностью. Правоспособность суда выражается в совокупности его прав и обязанностей как государственного органа, осуществляющего правосудие, а способность самостоятельно осуществлять эти права и обязанности, выражающаяся в деятельности суда в надлежащем составе, определяет его процессуальную дееспособность. Отсутствие надлежащего состава суда автоматически предполагает отсутствие его дееспособности, и совершенные действия суда в таком составе являются незаконными.
Несколько особо в гражданском процессуальном праве стоит вопрос о гражданской дееспособности свидетелей. Дееспособность свидетеля, обладающего общей правоспособностью (с момента рождения), определяется судом в зависимости от конкретных условий дела и характеристики личности свидетеля. Так, исключается возможность свидетельствования по гражданскому делу (предполагается отсутствие у свидетеля гражданской правоспособности и дееспособности) лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков неспособны правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, а также лиц, выступающих представителями по гражданскому делу или защитниками по уголовному делу, об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника (ст. 61 ГПК РСФСР).
Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать вывод, что, во-первых, гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность являются самостоятельными категориями, хотя тесно взаимосвязаны между собой; во-вторых, процессуальная дееспособность носит производный от правоспособности характер; и, в-третьих, процессуальная правоспособность – категория устойчивая и неизменяемая, в то время, как процессуальная дееспособность конкретных субъектов ставится в зависимость от конкретных обстоятельств и может изменяться (признание лица недееспособным, достижение совершеннолетнего возраста и т. п.). [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 59.]
2.3. Анализ момента возникновения и прекращения гражданской процессуальной правоспособности.
Момент возникновения гражданской процессуальной правоспособности для отдельных участников процесса определяется по-разному.
Закон устанавливает, что гражданская процессуальная правоспособность признается в равной мере за всеми гражданами (ст. 31 ГПК РСФСР). Это означает, что все граждане обладают гражданской процессуальной правоспособностью и могут выступать в процессе в качестве сторон и третьих лиц с момента рождения и до смерти, независимо от возраста и психического состояния. Выявление процессуальной правоспособности у граждан не представляет труда: достаточно того, что гражданин "находится в живых". [Щеглов В. Н. Субъекты судебного гражданского процесса. – Томск: 1979. – С. 27.,] В этой связи нельзя согласиться с мнением А. А. Мельникова, который считает, что гражданская процессуальная правоспособность сторон и третьих лиц у граждан возникает, как правило, с 18 лет. [Мельников А. А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. – М.: 1969. – С. 47.,] Это вступает в прямое противоречие со ст. 31 ГПК РСФСР в связи с тем, что гражданство приобретается с момента рождения, и даже малолетний ребенок, являясь гражданином, обладает способностью иметь процессуальные права и обязанности наравне с совершеннолетними гражданами.
Момент прекращения гражданской процессуальной правоспособности также имеет свою специфику. У граждан, выступающих в процессе в качестве сторон или третьих лиц, он определяется единственным условием – смертью гражданина, чем существенно отличается от момента прекращения гражданской правоспособности. Так, например, не прекращается гражданская процессуальная правоспособность граждан, объявленных умершими в порядке ст. 256 ГПК РСФСР, т. к. такие граждане при соответствующих обстоятельствах вправе обратиться в суд с заявлением об отмене решения (ст. 257 ГПК РСФСР). [Шакарян М. С. Субъекты советского гражданского процессуального права. – М.: 1970. – С. 89.] Гражданская процессуальная правоспособность прокурора, эксперта, переводчика, представителя сторон и третьих лиц и свидетеля возникает по правилам, установленным для граждан, т. к. названные субъекты – это всегда граждане. Однако в силу специфики функций указанных лиц в процессе одного факта "нахождения в живых" недостаточно. Момент возникновения гражданской процессуальной правоспособности у этих субъектов зависит от специфических условий, присущих каждому из них в отдельности.
В связи с этим следует отметить, что положение о недопустимости ограничения гражданской процессуальной правоспособности верно лишь в отношении сторон и третьих лиц. В отношении же возможности занять положение других участников процесса в законе существуют прямые ограничения (ст. ст. 47, 61 ГПК РСФСР и т. п.). Из этого можно сделать вывод, что положение ст. 31 ГПК РСФСР о равной способности всех граждан иметь гражданские процессуальные права и обязанности неточно и относится лишь к способности иметь процессуальные права и обязанности сторон и третьих лиц. Указанная норма гражданского процессуального права должна быть изменена. Необходимо законодательно решить вопрос о гражданской процессуальной правоспособности не только применительно к сторонам и третьим лицам, но и применительно к другим участникам процесса.
Гражданская процессуальная правоспособность прокурора возникает с момента назначения прокурора на должность. Такой вывод основан на том, что в качестве прокурора в процессе выступает гражданин, наделенный определенными полномочиями (прокурор, помощник прокурора и т. д.), который осуществляет свои права и обязанности от своего имени, как должностное лицо, а не от имени прокуратуры в качестве ее представителя. Поэтому процессуально правоспособным субъектом является прокурор. Прекращение процессуальной правоспособности прокурора совпадает с моментом, когда прокурор перестает занимать указанную должность.
Что касается гражданской процессуальной правоспособности эксперта, то все авторы, связывают ее возникновение с наличием у лица определенных знаний. Некоторые авторы предлагают установить в качестве признака, необходимого для возникновения процессуальной правоспособности эксперта, получение соответствующей квалификации. Однако в этом случае неясно, какими критериями будет определяться понятие "соответствующая квалификация". Если в качестве этого критерия считать окончание соответствующего учебного заведения, получение диплома, определенный стаж работы по специальности и т. п., то неясно, как определить момент возникновения процессуальной правоспособности эксперта в случаях, когда им является гражданин, имеющий специальные знания, но не имеющий специального образования или специальности. Например, коллекционер-любитель с мировым именем дает суду заключение по вопросам, связанным с антиквариатом.
Действующее законодательство предусматривает, что экспертиза назначается судом в случаях, когда для решения возникающих при рассмотрении дела вопросов требуются специальные знания в области науки, искусства, техники и ремесла (ст. 74 ГПК РСФСР). Законодатель применяет в качестве критерия для возникновения гражданской процессуальной правоспособности эксперта термин "специальные познания". Данный термин также содержится в ст. 73 Проекта гражданского процессуального кодекса Российской Федерации за 1995 г. Следует согласиться с доводами Л. Н. Ракитиной, считающей, что термин "специальные познания" необходимо заменить на термин "специальные знания", т. к. познания – это процесс приобретения знаний в области науки, искусства или ремесла. [Ракитина Л. Н. Участие специалистов в гражданском судопроизводстве: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Саратов. 1985. – С. 12.] На наш взгляд, лишь специальные знания являются необходимым критерием для возникновения гражданской процессуальной правоспособности эксперта. При определении момента возникновения процессуальной правоспособности встает вопрос о том, кем и как определяется наличие или отсутствие у лица специальных знаний. Думается, что при решении данного вопроса недопустимо опираться на субъективное мнение суда либо самого эксперта. Это объясняется тем, что суд недостаточно компетентен, чтобы решить вопрос о глубине знаний лица в той или иной отрасли. С другой стороны, при решении этого вопроса нужно критически относиться к утверждению эксперта о глубине своих знаний, т. к. в этом случае возможен необъективный подход в связи с различными обстоятельствами. Гражданин может добросовестно заблуждаться насчет глубины своих специальных знаний, завышать оценку своих знаний по мотивам корысти, тщеславия и т. д.
Возникновение правоспособности переводчика связывается со знанием языков, т. е. гражданин приобретает гражданскую процессуальную правоспособность переводчика в момент достаточного овладения вторым языком. В этой связи встает вопрос: какая степень овладения языком рождает правоспособность? Полагаем, что моментом возникновения правоспособности переводчика следует считать такую степень овладения языком, при которой лицо наряду с переводом разговорной речи способно переводить определенные термины, в большинстве случаев даже правовые, которыми участники процесса оперируют в ходе судебного разбирательства. Будет правильным признавать процессуальную правоспособность переводчика у лиц, владеющих вторым языком.
В подтверждение этой точки зрения приведем пример из практики. В марте 2000 года Волжским районным народным судом г. Саратова рассматривалось гражданское дело по иску прокурора Волжского района г. Саратова в интересах Администрации Волжского района г. Саратова к Мамедовым о выселении и по встречному иску Мамедовых к Администрации Волжского района г. Саратова о признании членами семьи умершего нанимателя и закреплении за ними спорной жилплощади. Сложность этого дела заключалась в том, что Мамедовы являлись представителями малочисленной национальности – лезгинами. Ими было заявлено ходатайство о предоставлении переводчика, которое в соответствии со ст. 8 ГПК РСФСР было удовлетворено. В процесс был приглашен переводчик, владеющий русским и лезгинским языками. Однако в судебном заседании, после вопросов представителя ответчиков к переводчику выяснилось, что переводчик не знает перевода на лезгинский язык отдельных юридических терминов, без знания которых, в связи со сложностью дела, проведение судебного разбирательства оказалось невозможным. Ответчики заявили ходатайство о замене переводчика в связи с недостаточностью его знания для перевода юридических терминов. Суд был вынужден удовлетворить заявленное ходатайство и предоставить ответчикам переводчика, владеющего русским и лезгинским языками и имеющего юридическое образование. В результате этого рассмотрение дела откладывалось, что повлияло на сроки рассмотрения. [Архив Волжского районного народного суда г. Саратова. 2000. – Дело № 2-397.]
Объем гражданской процессуальной правоспособности переводчика различен у разных лиц, владеющих языками. Он зависит от количества языков, которыми владеет переводчик, и от того, какими языками конкретно он владеет. Переводчиком по делу может быть только лицо, владеющее языком, на котором ведется судопроизводство и перевод на который необходим при рассмотрении дела. Таким образом, чем больше количество языков, которыми владеет переводчик, тем шире его правоспособность. Правоспособность переводчика возникает с момента овладения вторым языком (достаточного для перевода в суде), и ее объем расширяется по мере овладения другими языками.
Законом установлено, что свидетелем может быть любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, относящиеся к делу (ст. 61 ГПК РСФСР). Это указывает на то, что для наличия гражданской процессуальной правоспособности свидетеля необходимо, чтобы имелось хотя бы предположение о том, что этому лицу известны факты, имеющие значение для гражданского дела. Достаточность для возникновения правоспособности лишь указанного предположения объясняется тем, что установить, действительно ли известны лицу факты, имеющие значение для дела, представляется возможным лишь в судебном заседании при допросе свидетеля. Данное предположение является предпосылкой к моменту возникновения процессуальной правоспособности свидетеля. Как правильно полагает М. А. Фокина, если возникновение правоспособности свидетеля обуславливать тем, что лицо знает факты, относящиеся к делу, то неизбежна противоречивая ситуация: в ходе судебного допроса может быть установлено, что гражданин ничего не знает об обстоятельствах дела и не может обладать правоспособностью свидетеля, что, однако, не препятствовало его участию в процессе. [Фокина М. А. Свидетельские показания в системе средств доказывания в гражданском судопроизводстве. Авто-реф. дисс.... канд. юрид. наук. – Саратов: 1991. – С. 14.]
Другим существенным условием для возникновения правоспособности свидетеля является отсутствие обстоятельств, исключающих свидетельствование по гражданскому делу. К таким обстоятельствам закон (ст. 61 ГПК РСФСР) относит принадлежность лица к следующим категориям лиц: представители по гражданскому делу или защитники по уголовному делу – об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника; лица, которые в силу своих физических или психических недостатков неспособны правильно воспринимать факты или давать о них правильные показания. Так, например, не может иметь гражданской процессуальной правоспособности свидетеля гражданин, страдающий психическим расстройством, которое лишает его возможности правильно воспринимать факты, до того момента, пока не отпадет данное обстоятельство, т. е. пока гражданин не излечится. [Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997., стр. 53.]
Момент возникновения гражданской процессуальной правоспособности свидетеля определяется лишь двумя названными выше условиями. Поэтому следует признать, что возникновение правоспособности свидетеля не зависит от возраста гражданина. Однако невозможно допросить в качестве свидетеля новорожденного ребенка, который, разумеется, не будет обладать процессуальной правоспособностью свидетеля. В этом случае, думается, отсутствие правоспособности свидетеля будет объясняться физическими и психическими недостатками, в силу которых новорожденный не способен правильно воспринимать факты, но и вообще давать о них правильные показания. Здесь следует отметить, что не совсем точно определять такое состояние новорожденного как "физические и психические недостатки", а следует определить как "физическую и психическую неразвитость". В этой связи было бы целесообразным предусмотреть данное положение в ст. 61 ГГЖ РСФСР. Независимость момента возникновения гражданской процессуальной правоспособности свидетеля от возраста видна на конкретном примере из практики. Волжским районным народным судом г. Саратова в 1993 году было рассмотрено дело о лишении К. родительских прав в отношении дочери И. В качестве свидетеля по данному делу была допрошена семилетняя И. об обстоятельствах, связанных с условиями жизни девочки с матерью. Суд в силу несложности вопросов и степени развитости девочки счел возможным привлечь ее к участию в деле в качестве свидетеля, признав этим наличие у нее гражданской процессуальной правоспособности свидетеля, хотя и принял меры к недопущению травмирования психики ребенка, удалив из зала суда публику. Это свидетельствует о том, что вопрос о процессуальной правоспособности свидетелей решается судом в каждом конкретном случае, исходя из обстоятельств дела. Таким образом, моментом возникновения гражданской процессуальной правоспособности свидетеля следует считать момент, когда возникло предположение о том, что лицо, не лишенное по закону права и обязанности свидетельствовать по данному делу, знает факты, имеющие значение для дела.
Имеет особенности гражданская процессуальная правоспособность представителей сторон и третьих лиц. Закон предусматривает, что момент возникновения процессуальной правоспособности представителей сторон и третьих лиц связан с достижением гражданином совершеннолетия. Кроме этого критерия, также необходимо, чтобы лицо не подпадало под категорию лиц, которые не могут представительствовать в суде. Представителями в суде не могут быть лица, состоящие под опекой или попечительством. Представителями в суде не могут быть адвокаты, принявшие поручения об оказании юридической помощи с нарушением правил, установленных законодательством об адвокатуре. Лица, исключенные из коллегии адвокатов, не могут быть допущены судом к представительству в случае, предусмотренном пунктом 7 статьи 44 ГПК РСФСР. В соответствии с данным пунктом, представителями в суде могут быть лица, допущенные судом, рассматривающим дело, к представительству по данному делу.
Представителями в суде не могут быть судьи, следователи и прокуроры. Это правило не распространяется на выступления в процессе указанных лиц в качестве уполномоченных соответствующего суда, прокуратуры или в качестве законных представителей (ст. 47 ГПК РСФСР).
Процессуальная правоспособность представителя для судей, прокуроров и следователей значительно ограничена законом в целях предотвращения давления с их стороны на органы правосудия. Было бы правильнее ограничить процессуальную правоспособность этих лиц лишь в пределах представительства в судах административно-территориальной единицы, в которой эти лица состоят на должности. Такое решение вопроса исключило бы необоснованное ограничение судей, прокуроров и следователей в процессуальной правоспособности представителей сторон и третьих лиц. [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 91.]
Прекращение гражданской процессуальной правоспособности представителя сторон и третьих лиц наступает в момент смерти гражданина, либо в момент возникновения обстоятельств, исключающих представительство лица в суде (избрание на должность судьи, установление опеки и т. п.).
Гражданская процессуальная правоспособность суда как органа, осуществляющего правосудие, возникает в момент образования этого органа и прекращается с его ликвидацией.
2.4. Анализ наступления дееспособности (деликтоспособности) физического лица на примере компенсации причиненного им морального вреда.
Любое обязательственное правоотношение предполагает непременно наличие не менее двух субъектов, активного и пассивного, из которых первый носит общее название – кредитор, а второй – должник. В свою очередь деликтному обязательству присуще своя терминология: потерпевший (кредитор) и причинитель вреда (должник). Поскольку причинение морального вреда это именно деликтное обязательство, то соответственно со стороны кредитора будет выступать лицо, которому причинили вред (потерпевший), а со стороны должника лицо, обязанное компенсировать причинённый моральный вред (причинитель вреда).
Лицо, обязанное к компенсации морального вреда. Таким, лицом, по общему правилу, является тот субъект, действиями которого причинён вред потерпевшему. Нормы Гражданского кодекса (ст. ст. 151, 152, 1099 – 1101), а также иные правовые акты не предусматривают специальных требований к субъектному составу со стороны должника в обязательствах по компенсации морального вреда. В Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ также нет разъяснений по этому вопросу. Поэтому, как нам представляется, при выявлении особенностей этого деликтного обязательства необходимо опираться на общие положения об ответственности лиц, причинивших вред, урегулированные ст. ст. 1064-1081 ГК РФ.
В литературе встречается такое утверждение, что вредоносные действия непосредственного причинителя при наличии предусмотренных законом условий могут создавать обязанность нести ответственность не только для него самого, но и для другого дееспособного лица. [Например: Агарков М. М. (см. Агарков М. М. К вопросу о договорной ответственности// Вопросы советского гражданского права, издат. АН СССР, 1945, с. 131), Красавчиков О. А, (Возмещение вреда, причинённого источником повышенной опасности, М., "Юридическая литература", 1966, с. 130) считают, что ответственность юридического лица наступает за чужие действия, а именно за виновные действия конкретного работника.
В комментарии к Гражданскому кодексу РФ к ст. 1064 в п. 8 указывается, что "субъектом ответственности, по общему правилу, является лицо, причинившее вред (гражданин или юридическое лицо). Исключения из этого правила, когда непосредственный причинитель вреда и субъект ответственности не совпадают в одном лице, содержатся в самом ГК (см. ст. 1073, 1075, 1076, 1079 и др.). " (Комментарий к ГК РФ части 2 (постатейный)/ под ред Садикова О. Н., М., 1996, с. 657)
Флейшиц Е. А. также разделяет ответственность за вред, причинённый своими действиями и ответственность за вред причинённый чужими действиями. При этом автор обращает внимание на не допустимость в таких случаях регрессного требования, кроме случая ответственности юридического лица. Хотя вместе с тем признаёт, что "вне действий работников нет деятельности юридического лица". (Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, с. 100-112).] В связи с этим различают причинителя вреда (действиями которого причинён вред) и ответственного лица (которое в силу закона обязано возместить этот вред). В качестве примеров приводится ответственность юридических лиц за действия своих работников, ответственность владельца источника повышенной опасности или ответственность родителей (опекунов) за действия своих детей (подопечных). Однако с этим нельзя согласиться. ст. 402 ГК РФ прямо устанавливает, что действия работника – есть действия юридического лица, а следовательно оно несёт ответственность не за действия своих работников, а за собственные действия. При этом необходимо учитывать, что эта норма распространяет своё действие только на случаи исполнения работником трудовых, служебных или должностных обязанностей. Согласно ст. 1073 ГК РФ родители или опекуны несут ответственность за причинённый вред только при наличии своей вины. Таким образом за "чужие" действия ответственности не наступает, поскольку даже если наступлению вреда предшествовали действия других людей, ответственные лица отвечают за собственные виновные действия, не предотвратившие наступление этого вреда.
Как нам представляется, само понятие ответственности может применять только к причинителю вреда. В связи с этим круг субъектов, которые несут ответственность за причинение морального вреда является самым полным, поскольку в него входят все субъекты гражданских правоотношений (ст. 2 ГК РФ). При этом на стороне должника допускается пассивная множественность лиц в обязательстве, т. е. лица, совместно причинившие моральный вред отвечают перед потерпевшим солидарно.
Среди субъектов, которые не несут ответственности, но обязаны компенсировать моральный вред, причинённый другим лицом (компенсация за чужие действия) можно выделить только страховщика. Он, как обязанное лицо по договору страхования гражданско-правовой ответственности, компенсирует моральный вред за причинителя в пределах установленных страховым возмещением, а при недостаточности суммы страхователь привлекается к субсидиарной ответственности (ст. 1072 ГК РФ). Несмотря на предоставленную законодателем возможность переложить обязанность по компенсации морального вреда на другое лицо, на практике такие случаи пока не встречаются.
Особенности каждого из субъектов, которые несут ответственность за причинение морального вреда, предусмотрены в институте обязательств вследствие причинения вреда.
Ранее действующее законодательство предусматривало ответственность только юридического лица за вред, причинённый его работником. При этом неопределённое понятие "работник" в деликтных правонарушениях вызывало трудности в правоприменительной практике. Новый Гражданский кодекс устранил этот пробел, а также включил новые нормы в данные правоотношения. Так, ст. 1068 ГК РФ предусматривает не только ответственность юридического лица за вред, причинённый его работником, но и ответственность гражданина, которому выполняют работу по гражданско-правовому договору по его заданию другие граждане. Например, решением Волжского городского суда от 11. 12. 2000 г. по делу по иску Кудиновой А. Б. в интересах несовершеннолетней дочери к Ефановой Т. С. о компенсации морального вреда, исковые требования удовлетворены за счёт ответчицы. Суть исковых требований заключается в том, что девочкой были получены телесные повреждения в результате того, что из окна ответчицы выпало стекло. Ответчица иск не признала, так как в квартире в тот момент не жила, там производился ремонт, в процессе которого строители должны были вызвать специалиста и заменить стекло. Строители оспаривали доводы ответчицы, так как являются молярами и в их обязанности не входила замена оконного стекла. Представляется, что суд правильно оценил обстоятельства дела, учёл полученные ребёнком телесные повреждения, физическую боль, испуг. [Архив Волжского городского суда Волгоградского области за 2000 г.]
В связи с этим, необходимо отметить, что вышеуказанная норма является общей для всех правоотношений, в которых граждане причиняют вред при исполнении трудовых, служебных или должностных обязанностей. Однако при существовании специальной нормы должна применяться последняя. Так, решением Ворошиловского районного суда от 5. 02. 98 г. по делу по иску Зубрилина Н. А. к Отдельному батальону конвойной службы при УВД о возмещении ущерба и морального вреда, причинённого наездом на истца, в результате чего истцу были причинены менее тяжкие телесные повреждения, исковые требования удовлетворены частично, поскольку вина причинителя вреда отсутствовала. При этом сумма компенсации морального вреда взыскана с УВД Волгоградской области, так как именно оно является владельцем источника повышенной опасности, а Отдельный батальон конвойной службы при УВД от ответственности освобождён (п. 1 ст. 1079 ГК РФ). [Архив Ворошиловского районного суда г. Волгограда за 1998 г.]
Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования также будут ответственными за моральный вред, причинённый в результате незаконных действий (бездействий) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов (ст. 1069 ГК РФ), а так же незаконных действий органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст. 1070 ГК РФ). При этом следует учитывать, что общей нормой по отношению к ним является ст. 1068 ГК РФ. Поэтому действия органов власти есть действия самого государства, его субъектов или муниципальных образований.
Гражданин, как законный представитель (опекун, усыновитель) несовершеннолетнего в возрасте до 14 лет (ст. 1073 ГК РФ), в том числе и лишённый родительских прав (1075 ГК РФ) несёт ответственность в полном объёме за причинённый вред. На первый взгляд, ст. 1073 ГК РФ о полной ответственности родителей (усыновителей) или опекуна за вред, причинённый несовершеннолетним, не достигшим 14 лет (малолетним), не вызывает никаких вопросов. Однако чаще всего такой вред причиняется одним малолетним другому малолетнему. В таких спорах в судебном заседании участвуют как со стороны истца, так и со стороны ответчика, родители (усыновители, опекуны). Каждый из родителей всегда защищает "своё чадо", поэтому суду бывает трудно определить кто кому причинил моральный вред. Если вопрос о компенсации морального вреда встаёт вместе с вопросом о возмещении вреда здоровью, то проблема решается в пользу того, кому причинён вред здоровью (например, дети играли во дворе, без присмотра родителей, один столкнул другого с горки, тот упал и вывихнул руку). В остальных случаях вопрос о положительном решении суда в пользу истца является предметом доказывания. Так, решением Красноармейского районного суда от 8. 04. 98 г. по делу по иску Стрюковой Н. И. в интересах несовершеннолетней дочери Стрюковой Ольги к Поповой О. А. и Попову А. Н. о компенсации морального вреда, причинённого в результате конфликта между их детьми и последующего избиения, исковые требования удовлетворены солидарно с обоих ответчиков. В судебном заседании было установлено, что сын ответчиков, являясь физически сильным и высоким мальчиком избил дочь истицы на почве личных неприязненных отношений, в результате чего девочка находилась в больнице 1 неделю и в течение длительного времени испытывает чувство страха и боязни. Доводы ответчиков о том, что драка была обоюдной не нашли своего подтверждения и не были приняты судом. К тому же в суде было установлено, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела направлялось в комиссию по делам несовершеннолетних для принятия мер административного воздействия к подростку и его родителям. Этот документ ответчиками не обжаловался, а значит имеет юридическую силу одного из доказательств. [Архив Красноармейского районного суда г. Волгограда за 1998 г.]
В связи с этим, необходимо отметить, что согласно п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28. 04. 94 № 3 независимо от того, живут ли родители совместно либо раздельно, ответственными являются оба родителя по принципу равной долевой ответственности.
За вред, причинённый несовершеннолетними от 14 до 18 лет, отвечает причинитель такого вреда самостоятельно. Наступление субсидиарной ответственности для родителей, усыновителей, попечителей (ст. 1074 ГК РФ) предусматривается только в случае отсутствия у несовершеннолетнего доходов и иного имущества, достаточных для возмещения вреда. Однако, решением Волжского городского суда от 28. 10. 99 г. по делу по иску Тютюнова В. В. к Митину А. В. о компенсации морального вреда, причинённого хулиганскими действиями ответчика и других лиц, исковые требования частично удовлетворены за счёт законного представителя (матери) в размере 100 000 (неденоминированных) рублей. Вина ответчика подтверждена вступившим в законную силу приговором суда. В судебном заседании было установлено, что ответчик обучается в ПУ-62 и имеет стипендию, мать воспитывает его одна, работает в детском саду, получает небольшую заработную плату, отец проживает отдельно, материальной помощи не оказывает. Вместе с тем, суд не привлёк к участию в судебном заседании отца в качестве соответчика. Из фактов установленных в судебном заседании видно, что у самого причинителя вреда есть определённый доход (стипендия), однако суд неправомерно возложил полностью ответственность на мать, причём не только по компенсации морального вреда, но и по уплате государственной пошлины. [Архив Волжского городского суда Волгоградской области за 1999 г.] Как нам представляется, в данном случае, когда размер компенсации морального вреда составил небольшую сумму, которая взыскана согласно решению, суд мог бы вообще освободить родителей от субсидиарной ответственности, и обязать компенсировать причинённый моральный вред самого несовершеннолетнего.
Вместе с тем, при решении вопроса о субсидиарной ответственности необходимо учитывать, что обязанность родителей (усыновителей) или попечителя, а также соответствующего учреждения, по возмещению вреда прекращается по достижению причинившим вред совершеннолетия, т. е. приобретения полной дееспособности (п. 3 ст. 1074 ПК РФ). Так, решением Ворошиловского районного суда от 5. 10. 2001 г. по делу по иску Ермиловой М. Г. в интересах сына Анатолия к Коробову С. В. и его матери Коробовой Г. В. о возмещении ущерба и морального вреда, причинённого преступными действиями ответчика (нанёс ножевое ранение живота малолетнему), исковые требования были удовлетворены за счёт причинителя вреда. Ответчик признан виновным приговором суда, вступившим в законную силу. На момент совершения преступления он был несовершеннолетним, на момент рассмотрения данного гражданского дела ему исполнилось 18 лет, в связи с чем суд правомерно освободил мать ответчика от субсидиарной ответственности. [Архив Ворошиловского районного суда г. Волгограда за 2001 г.]
Глава 3. "Анализ проблематики и пути совершенствования категорий правоспособности и дееспособности граждан в современном российском праве".
3.1. Анализ проблем, связанных с вопросами гражданской правоспособности и правосубъектности.
Вопросы гражданской правоспособности преимущественно рассматривались и рассматриваются в науке гражданского процесса только применительно к сторонам и к третьим лицам, данная тенденция нашла свое отражение и в действующем гражданском процессуальном законодательстве. Так, в ст. 31 ГПК РСФСР сказано: "Способность иметь гражданские процессуальные права и обязанности (гражданская процессуальная правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами СССР, а также за государственными предприятиями, учреждениями, организациями, колхозами, иными кооперативными организациями, их объединениями, другими общественными организациями, пользующимися правами юридического лица".
До принятия Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик и Гражданского процессуального кодекса определения понятия гражданской процессуальной правоспособности в гражданском процессуальном законодательстве вообще не было. Все исследования этой правовой категории велись на базе гражданского законодательства. В связи с этим вопросы гражданской правоспособности длительное время рассматривались только применительно к сторонам и третьим лицам, т. е. к таким участникам процесса, которые имеют юридический субъективный интерес к исходу дела. Указанная тенденция обуславливает одностороннее изучение такой сложной и важной правовой категории, как гражданская правоспособность, в то время как она, на наш взгляд, имеет более глубокое содержание и более широкие пределы действия.
Гражданскую процессуальную правоспособность необходимо исследовать применительно ко всем участвующим в деле лицам (ст. 29 ГПК РСФСР).
Гражданскую процессуальную правоспособность как обязательную предпосылку участия в гражданском судопроизводстве целесообразно рассматривать сначала применительно к лицам, обращающимся за судебной защитой. Так, ст. 3 ГПК РСФСР предоставляет всякому заинтересованному лицу право в порядке, установленном законом, обратиться в суд за защитой нарушенного права или охраняемого законом интереса. Право на обращение в суд за защитой субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов возникает одновременно с возникновением гражданской процессуальной правоспособности. [Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000., стр. 5.]
Некоторые процессуалисты высказывались о том, что вообще нет необходимости выделять понятие правоспособности в гражданском процессе. Так, Н. А. Чечина полагает, что понятие правоспособности применимо только в гражданском праве, поскольку с ним закон всегда связывает лишь возможность быть носителем имущественных прав, что к другим отраслям права, в частности, к гражданскому процессуальному праву не относится. По мнению Н. А. Чечиной, субъекты гражданского права обладают не правоспособностью, а правосубъектностью, охватывающей своим содержанием не только возможность иметь права и обязанности, но и способность своими действиями осуществлять их. [Чечина Н. А. Гражданские процессуальные отношения. – Л.: ЛГУ, 1962. – С. 23-25.]
В юридической литературе имеются различные точки зрения на данную проблему: во-первых, одни ученые, такие как Н. Г. Александров, [Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. – М.: 1955. – С. 134-138.] С. Н. Братусь, [Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. – М.: 1950. – С. 26.] А. В. Венедиктов, [Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. – М. – Л.: 1948. – С. 615.] А. Вехтнер, [Вехтнер А. Правоспособность предприятия в области трудового права. – Правоведение: 1965. № 42. – С. 78.] С. Ф. Кечекьян, [Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. – М.: Изд. АН СССР. 1958. – С. 85.] считают, что понятие правоспособности тождественно понятию правосубъектности; во-вторых, ряд ученых, такие как С. С. Алексеев, [Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. – Свердловск: 1964. – С. 72.] М. А. Викут, [Викут М. А. Вопросы теории гражданских процессуальных правоотношений. // Вопросы теории и практики гражданского процесса. – Саратов: 1979. Вып. 2. – С. 53.] 0. А. Красавчиков, [Красавчиков О. А. Социальное содержание правоспособности советских граждан. – Правоведение: 1960. № 1. – С. 12, 13.] А. В. Мицкевич, [Мицкевич А. В. Субъекты советского права. – М.: 1962. – С. 5.] А. И. Пергамент, [Пергамент А. И. К вопросу о правовом положении несовершеннолетних: Ученые записки ВИЮН. Вып. 3. – М.: 1955. – С. 4-10.] Н. А. Чечина, [Чечина Н. А. Указ, работа. – С. 23.] В. Н. Щеглов, [Щеглов В. Н. Гражданские процессуальные правоотношения. – М.: 1966. – С. 72; Советское гражданское процессуальное право. – Томск: 1976. – С. 76.] полагают, что понятие правоспособности связано с понятием правосубъектности, но последнее – более широкое понятие. По смыслу термины "правоспособность" и "правосубъектность" тождественны, и на первый взгляд, казалось бы, не имеет значения, каким термином определена способность лица обладать правами и нести обязанности: термином правоспособность или термином правосубъектностъ. Субъект права – это лицо, обладающее правами и несущее обязанности. Как правильно заметил О. А. Красавчиков, с понятием субъекта права юридическая наука связывает не только способность лиц к обладанию правами и обязанностями, но и способность к приобретению соответствующих прав и обязанностей. Малолетние и граждане, признанные судом недееспособными вследствие психического расстройства или слабоумия, не имеют возможности самостоятельно приобретать права и обязанности, а следовательно, нельзя согласиться с утверждением Н. Г. Александрова, С. Н. Братуся, А. В. Бенедиктова, А. Вехтнера, С. Ф. Кечекьяна, Ю. К. Толстого о том, что понятия правоспособность и правосубъектность тождественны, т. к. это неминуемо приведет к нарушению прав лиц, не имеющих возможности самостоятельно приобретать права и обязанности.
Нельзя согласиться с мнением Н. А. Чечиной и В. Н. Щеглова. Н. А. Чечина, предлагающая вообще отказаться от термина гражданская процессуальная правоспособность, она неправа, на наш взгляд, не только по формальному основанию. В гражданском процессуальном законодательстве есть термины "гражданская процессуальная правоспособность" и "гражданская процессуальная дееспособность" (ст. ст. 31-32 ГПК РСФСР) и нет термина "гражданская процессуальная правосубъектность". Но неправа Н. А. Чечина и по существу. Если бы в гражданском процессе участвовали только юридические лица, то, разумеется, с Н. А. Чечиной можно было бы согласиться, так как для них наличие гражданской процессуальной правоспособности означает одновременно и наличие гражданской процессуальной дееспособности. Статистика же говорит о том, что в гражданском процессе преимущественно участвуют физические лица. [Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997., стр. 48.]
Так, например, из одной тысячи рассмотренных Волжским районным народным судом г. Саратова в 2000 г. гражданских дел всего лишь в 198 участвовали юридические лица. [См.: Архив Волжского районного народного суда г. Саратова за 2001 год.,] В отношении же физических лиц (граждан), выступающих в деле в качестве сторон и третьих лиц, понятие правосубъектности, объединяющее гражданскую процессуальную правоспособность и гражданскую процессуальную дееспособность, неприменимо. Граждане всегда имеют гражданскую процессуальную правоспособность, но далеко не все они обладают гражданской процессуальной дееспособностью, а следовательно, не все физические лица могут лично осуществлять в суде свои процессуальные права и исполнять процессуальные обязанности. В силу ст. 32 ГПК РСФСР права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, а также граждан, признанных ограниченно дееспособными, защищаются в суде их родителями, усыновителями или попечителями, однако суд обязан привлекать к участию в таких делах самих несовершеннолетних или граждан, признанных ограниченно дееспособными.
В случаях, предусмотренных законом, по делам, возникающим из трудовых, колхозных и брачно-семейных правоотношений и из сделок, связанных с распоряжением полученным заработком, несовершеннолетние имеют право лично защищать в суде свои права и охраняемые законом интересы. Привлечение к участию в таких делах родителей, усыновителей или попечителей несовершеннолетних для оказания им помощи зависит от усмотрения суда.
Права и охраняемые законом интересы несовершеннолетних, не достигших пятнадцати лет, а также граждан, признанных недееспособными вследствие психического расстройства, защищаются в суде их законными представителями: родителями, усыновителями или опекунами.
Н. А. Чечина не считает недееспособных граждан, чьи права и охраняемые законом интересы защищаются судом, участниками гражданского процесса. К участникам гражданского процесса Н. А. Чечина относит только законных представителей недееспособного лица. Например, как пишет Н. А. Чечина, по иску в защиту имущественных интересов душевнобольного законный представитель (а не душевнобольной человек) может вступить в гражданские процессуальные отношения с судом, может действовать в процессе, и только его отношения с судом регулируются нормами процессуального права. [Чечина Н. А. Гражданские процессуальные отношения. Л.: ЛГУ. 1962. – С. 25.] Логически развивая концепцию Н. А. Чечиной, неизбежно придешь к утверждению о том, что судебное решение по делу создает материально-правовые последствия не для субъектов гражданско-правового спора, а для их законных представителей, которые не состоят в материально-правовых отношениях с противной стороной, что, разумеется, не соответствует действительности. Тот факт, что законные представители недееспособного (например, родители) являются распорядителями семейного бюджета, и они решают вопрос, когда, где, на что и сколько потратить денег недееспособного, не должен приводить к ошибке в определении субъекта гражданско-правового спора. Оспоримость выводов Н. А. Чечиной можно подтвердить таким примером. Предположим, что при рассмотрении дела в суде умер недееспособный гражданин. В соответствии с законом, производство по делу прекращается, если после смерти гражданина, являвшегося одной из сторон по делу, спорное правоотношение не допускает правопреемство. Если даже спорное правоотношение и допускает правопреемство, то правопреемником может быть не обязательно представитель умершего недееспособного гражданина. И наоборот, если в ходе рассмотрения дела в суде умер представитель, то просто заменяется представитель, а производство по делу продолжается, и никоим образом не влияет на материально-правовые интересы представляемого недееспособного лица. Кроме того, Н. А. Чечина в своих утверждениях противоречит требованию закона. Она фактически расширяет перечень лиц, участвующих в деле, предусмотренный в ст. 29 ГПК РСФСР и не подлежащий расширительному толкованию. Н. А. Чечина наделяет представителей не свойственными им материальными правами и обязанностями.
Такие гражданские процессуальные понятия, как гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность непосредственно связаны с понятием субъекта гражданского процессуального права, но гражданская процессуальная правоспособность предшествует состоянию субъекта права, т. е. гражданская процессуальная правоспособность – это не что иное, как потенциальная возможность обладать гражданскими процессуальными правами и обязанностями, которые подразумевают статику. А с понятием субъекта права юридическая наука связывает и динамическое начало, т. е. способность к приобретению прав и обязанностей как в праве в целом, так и применительно к гражданскому процессуальному праву, в частности. Гражданская процессуальная дееспособность не является обязательным атрибутом субъекта права, а следовательно, было бы неверно увязывать воедино такие правовые категории, как гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность, как предлагает В. Н. Щеглов. [Щеглов В. Н. Гражданские процессуальные правоотношения. – М.: 1966. – С. 109.] По его мнению, гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность как процессуальные категории применимы только к сторонам и третьим лицам. В отношении же всех других субъектов гражданского процесса целесообразно применять термин "гражданская процессуальная правосубъектность", которая является единым понятием, включающим одновременно и процессуальную правоспособность, и дееспособность.
Суждение В. Н. Щеглова противоречиво. Так, автор считает, что целесообразно именовать возможность участия юридических лиц в гражданском процессе гражданской процессуальной правосубъектностью, поскольку возможность обладания ими процессуальными правами неразрывно связана с возможностью осуществления прав посредством собственных процессуальных действий.
Далее В. Н. Щеглов, противореча себе, утверждает, что самостоятельность категорий процессуальная правоспособность и дееспособность должна быть сохранена за юридическими лицами, выступающими в процессе в качестве сторон и третьих лиц, но сторонами и третьими лицами в процессе могут быть правоспособные граждане, не всегда обладающие дееспособностью. В качестве примера можно привести гражданское дело по иску Ефимовой И. В. и Ефимовой Е. В. к Ефимову Б. Н. и Ефимовой Т. А. об устранении препятствий в пользовании жилым помещением. [Архив Волжского суда г. Саратова за 1999 г. Дело № 79.] В данном случае в качестве истицы выступает, наряду со взрослой Ефимовой И. В., ее малолетняя дочь Ефимова Е. В., чьи интересы Ефимова И. В. защищает как законный представитель. Из данного примера видно, что понятия гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность существуют самостоятельно, и объединять их в единую категорию гражданская процессуальная правосубъектность нельзя. Если согласиться с Н. А. Чечиной и В. Н. Щегловым, то получается, что наличие процессуальных прав и обязанностей у одних участвующих в деле лиц обусловлено правоспособностью, а других – правосубъектностыо. Такое решение вопроса привело бы к дополнительным трудностям и не обусловлено никакой практической необходимостью.
Практическая необходимость установления института праводееспособности (правосубъектности) есть в тех отраслях права, где потенциальная возможность правообладания и осуществления своего права связаны между собой. Они, эти возможности, вместе возникают и вместе прекращают свое существование. К таким отраслям права можно отнести, например, государственное право. Там у субъектов государственно-правовых отношений одновременно возникает правоспособность и дееспособность, и одновременно эти два института прекращают свое существование с прекращением существования субъекта государственно-правовых отношений. В качестве примера можно привести такой субъект, как СССР, чья гражданско-процессуальная правоспособность и дееспособность вместе с ним возникла и вместе с ним ушла в историю.
3.2. Влияние развития юридических категорий гражданской правоспособности и дееспособности на состояние правового статуса личности в РФ.
Необходимо отметить, что проблема правового статуса личности не получила в процессуальной литературе должного внимания. Объяснить это, пожалуй, можно только тем, что в области гражданского судопроизводства за всеми гражданами Российской Федерации признаются разные права и обязанности. Но от признания прав до их реализации и возможности ими воспользоваться, к сожалению, дистанция достаточно велика.
Отсюда можно сделать вывод, что необходимо изучать проблему правового статуса личности в гражданском производстве. Чтобы понять, как соотносятся между собой такие правовые категории, как гражданская правоспособность, дееспособность и правовой статус личности в гражданском судопроизводстве, необходимо прежде всего разобраться, что из себя представляет правовой статус личности. Нет единого мнения по поводу правового статуса личности и в общей теории права. Мнение ряда ученых о том, что введение такой широкой правовой категории не вызвано необходимостью, на наш взгляд, недостаточно обосновано. Данная правовая категория нужна в праве вообще и в гражданском праве, в частности, для того, чтобы всесторонне и полно охарактеризовать правовые возможности гражданина. Очень высоко была оценена А. П. Тарановым роль такого института, как правовой статус личности. [Таранов А. П. Правовой статус личности в социалистическом обществе. // Конституционные права и обязанности советских граждан. – Киев: 1985. – С. 8.] С ним следует полностью согласиться.
По мнению А. В. Мицкевича, категория правового статуса личности тождественна категории правосубъектности. Он пишет: "Совокупность общих прав и обязанностей (правоспособность), а также определенных по содержанию прав и обязанностей, непосредственно вытекающих из действия советских законов, составляет, по нашему мнению, содержание правосубъектности, или правовой статус гражданина, или организации в советском обществе". [Мицкевич А. В. Субъекты советского права. М.: 1962. – С. 30.] Подобное мнение высказывал Н. Г. Александров. Он связывал понятие правового статуса с конституционными правами. По его мнению, категория правового статуса личности идентична государственной правовой правоспособности. [Александров Н. Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. – М.: Госюриздат. 1961. – С. 232.] Приведенные точки зрения недостаточно полно и точно отражают смысл правового статуса личности. Если согласиться с А. В. Мицкевичем, невольно напрашивается вопрос – зачем вводить категорию правового статуса личности, которая идентична общепризнанной правовой категории правоспособности. Найти ответ на этот вопрос невозможно, если не оценить по-другому смысл категории правового статуса личности. Иначе, действительно, отпадает необходимость категории правового статуса личности. Здесь уместно привести слова М. С. Строговича: "Правоспособность, правосубъектность – это атрибуты правового статуса, хотя они и не покрывают и не исчерпывают его". [Строгович М. С. Основные вопросы советской социалистической законности. – М.: Наука. 1966. – С. 176.] Ряд ученых-юристов, разделяющих концепцию стадийного существования субъективного права, под правовым статусом личности подразумевает определенную стадию развития субъективного права и определяет правовой статус личности, как совокупность закрепленных в нормах действующего права четко определенных прав и обязанностей, которые устанавливают общие для всех субъектов пределы должного и возможного поведения, представляющие собой потенциальное состояние субъективных прав и обязанностей. Г. В. Мальцев понимает под правовым статусом совокупность прав и обязанностей. [Мальцев Г. В. Социалистическое право и свобода личности. – М.: 1969. – С. 84.] По мнению Ц. А. Ямпольского, правовой статус составляет вторую стадию развития конкретного субъективного права.
На наш взгляд, здесь обедняется понятие такой правовой категории, как правовой статус личности. Правовой статус личности следует понимать шире, чем предлагается отдельными авторами. Не обосновано то, что в содержание правового статуса личности не включена такая важная категория, как правоспособность, характеризующая правовое положение личности в обществе. Например, если говорить о правовом статусе иностранца в России, то первым вопросом, который возникает в этой связи, будет вопрос о том, имеет ли иностранец свойство, которым его может наделить государство, т. е. правоспособен ли он. Если ответить на этот вопрос отрицательно, то следовательно, говорить о каких-либо конкретных правах этого иностранца в России просто нельзя, т. к. предпосылкой субъективных прав является правоспособность. Отсюда можно сделать вывод, что говорить в этом случае о каком-либо правовом статусе иностранца в России тоже возможно. Уже само признание или непризнание лица правоспособным ставит лицо в определенное правовое положение в государстве, но отождествлять правовой статус только с правоспособностью тоже неверно.
Правильнее будет считать, что правоспособность – составная часть правового статуса личности, пусть и необходимая, очень важная, но все же составная часть. Невозможно себе представить правовой статус гражданина без конкретных субъективных прав. Это выглядит просто неполно и нелогично. Правовой статус можно сравнить со зданием. Если в правовой статус не включать субъективные права, то по аналогии вместо здания будет один лишь фундамент. По мнению Б. В. Пхаладзе, правовой статус личности составляют правоспособность и основные права и обязанности. Слово статус означает положение, состояние. [Пхаладзе Б. В. Юридические формы положения личности в советском обществе. – Тбилиси: 1969. – С. 15.] Отсюда можно сделать вывод, что такие правовые категории, как "правовой статус" и "правовое положение" абсолютно тождественны. Представляются недостаточно убедительными выводы Н. В. Витрука, С. Ю. Колобова и В. М. Горшенева, полагающих, что в данных правовых категориях есть различия. [Колобов С. Ю. Указ, работа. С. 71; Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. – М.: 1979. – С. 148-154, Горшенев В. М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. – М.: 1972. – С. 57.] Автор исходит из того, что понятия "правовой статус" и "правовое положение" равнозначны. Не усматривают различий между этими понятиями и другие авторы. [Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. – М.: 1972. – С. 6-9.]
Под правовым статусом понимается юридически закрепленное положение личности в обществе. Нужно заметить, что в основе правового положения человека в обществе лежит его социальное положение. Здесь речь идет об экономических (доступ к общественному богатству), политических (власть, право) и социальных (престиж) показателях. Статус личности вообще и правовой в частности определяются различными признаками. [Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997., стр. 128.]
Во-первых, большую роль играют наследуемые признаки (страна, социальное положение и т. д.).
Во-вторых, доминирующую роль все же играют приобретенные признаки (образование, карьера и т. д.).
Здесь мы наблюдаем сочетание объективных и субъективных признаков, определяющих правовой статус личности. Представляется неубедительным довод Б. К. Бегичева о том, что статус – это промежуточное звено между правоспособностью и конкретными субъективными правами, т. е. нечто большее, чем правоспособность и нечто меньшее, чем конкретное субъективное право. Неубедительным является вывод В. М. Горшенева о том, что узконормативное понимание правового статуса предпочтительнее. [Горшенев В. М. Структура правового статуса гражданина в свете Конституции СССР 1977 года. // Правопорядок и правовой статус личности. – Свердловск: 1979. – С. 52.]
На наш взгляд, наиболее убедительными являются выводы сторонников более сложного понимания правового статуса личности. Например, Л. Д. Воеводин в понятие правового статуса включает гражданство, правоспособность, совокупность прав и обязанностей, предусмотренных нормами всех отраслей права, принципы правового статуса, гарантии. [Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. – М.: 1972. – С. 97-98.]
Н. И. Матузов идет еще дальше по пути обогащения содержания правового статуса личности. По его мнению, в понятие общего правового статуса личности входят следующие элементы: 1) соответствующие правовые нормы; 2) правосубъектность; 3) общие для всех субъективные права; свободы и обязанности; 4) законные интересы; 5) гражданство; 6) юридическая ответственность; 7) правовые принципы; 8) правоотношения общего (статусного) характера. [Матузов Н. И. Правовая система и личность. – Саратов: Изд. СГУ". 1987. – С. 59.]
Несмотря на столь широкое понимание содержания правового статуса личности, заменять понятие "правовой статус" на термин "правовой комплекс", как предлагает В. К. Александрова, [Александрова В. К. Теоретические вопросы правового статуса граждан зарубежных социалистических стран Европы: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Свердловск, 1975. – С. 5-6.] нецелесообразно.
Правовое положение (статус) различных субъектов права неодинаково. Оно не может быть объективно одинаковым, т. к. люди неодинаковы от природы. Они различаются по социальному положению в обществе, образованию, интеллекту, профессии и т. д. Кроме того, правовой статус конкретного человека постоянно меняется, находится в динамике. Эти изменения зависят от ряда факторов. [Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002., стр. 29.]
Во-первых, изменения определяются его волей. Например, гражданин подает в суд исковое заявление. В данном случае он приобретает права и обязанности истца, что отражается на его правовом статусе.
Во-вторых, динамика правового статуса конкретного гражданина зависит от события. Например, смерть отца влияет на правовое положение его единственного наследника – сына, т. к. он становится правопреемником и, соответственно, приобретает права и обязанности, связанные с требованиями, направленными к должникам отца, и с обязательствами по отношению к кредиторам отца.
В-третьих, на изменение правового статуса личности в гражданском судопроизводстве влияет воля других лиц. Например, гражданин подает исковое заявление в суд к ответчику. Этот волевой акт истца изменяет правовой статус ответчика, т. к. он обязан, в случае удовлетворения судом иска, выплатить деньги, возвратить имущество и т. д.
В-четвертых, на изменение правового статуса конкретного гражданина оказывает влияние законодатель, принимая новые законы, а также изменяя и конкретизируя ранее действующие.
Личность приобретает гражданский процессуальный статус еще до того, как становится субъектом гражданских процессуальных правоотношений. Например, рожденный малыш с первых мгновений жизни признается имеющим гражданскую процессуальную правоспособность и ряд субъективных гражданских процессуальных прав. (Например, право быть истцом по наследственному делу). Наличие конкретных субъективных прав само по себе еще не означает, что данный малыш является субъектом гражданских процессуальных правоотношений. Он не будет являться таковым до момента реализации своих субъективных прав самостоятельно или через представителей.
Думается, содержание правового статуса личности вообще и гражданского процессуального статуса личности, в частности, имеет тенденцию к расширению, обогащению. Эта тенденция вызвана необходимостью построения правового государства, где во главе угла будет стоять закон. Необходимость повышения регламентированности общественных отношений их правовым оформлением не нужно смешивать с бюрократизмом и волокитой. Четкая регламентация важнейших общественных отношений, наоборот, ведет к дисциплине и прогрессу. Можно привести массу примеров, когда из-за нечеткости формулировок в законе или из-за неурегулированности того или иного вопроса нарушаются субъективные права граждан.
Необходимость расширения содержания правового статуса личности очевидна, но, расширяя правовой статус, важно избежать излишней формалистики при регламентации общественных отношений.
Гражданский процессуальный статус личности – собирательная правовая категория. На наш взгляд, он включает в себя гражданство, гражданскую процессуальную правоспособность и дееспособность, субъективные гражданские права и обязанности, принципы процесса, гарантии. Из данного определения гражданского процессуального статуса личности можно сделать вывод, что перечисленные правовые категории являются элементами гражданского процессуального статуса личности. Под термином "элементы" следует понимать составные части сложного целого.
Если под гражданской правоспособностью понимается свойство физических и юридических лиц, состоящее в способности лица быть носителем гражданских прав и обязанностей, то гражданский статус включает в себя не только абстрактную возможность к правообладанию и само правообладание, но также принципы и гарантии.
Содержание гражданского статуса личности не может быть раскрыто через одну лишь гражданскую правоспособность. Кроме гражданской правоспособности сюда входят и реальные субъективные гражданские права и обязанности. Гражданское положение личности в судопроизводстве – понятие более широкое, богатое, разностороннее, чем гражданская правоспособность, как общая способность иметь права и обязанности. Абсолютно бесспорно, что гражданский статус личности включает в себя гражданскую правоспособность, но к последней не сводится. Если гражданская правоспособность – это способность лица быть носителем предусмотренных законом гражданских прав и обязанностей, то гражданский статус – это положение, состояние, а не свойство, способность гражданина. Как неверно делать вывод о том, что гражданская правоспособность не имеет никакого отношения к гражданскому положению гражданина, так и неверно отождествлять, ставить знак равенства между этими категориями. Вывод А. В. Мицкевича об абсолютном тождестве этих понятий логически вытекал из оспоримого определения гражданской правоспособности как суммы некоторых общих прав (прямо закрепленных законом), а не как о свойстве, качестве, которым наделяется и физическое, и юридическое лицо по воле законодателя, и суть которого в конечном итоге сводится к абстрактной возможности, к правообладанию.
Понятие гражданский процессуальный статус включает в себя гражданскую процессуальную правоспособность и субъективное гражданское процессуальное право.
Но каким образом расположена гражданская процессуальная правоспособность и субъективное гражданское процессуальное право внутри гражданского процессуального статуса личности, как они влияют друг на друга и на гражданский процессуальный статус? Соотношение гражданской процессуальной правоспособности и субъективных гражданских процессуальных прав состоит в том, что гражданская процессуальная правоспособность является предпосылкой субъективных гражданских процессуальных прав. В данном случае эти правовые категории соотносятся друг с другом как возможность и действительность. Возможность – это объективная тенденция становления предмета, выражающаяся в наличии условий для его возникновения. Действительность – объективно существующий предмет как результат реализации некоторых возможностей, в широком смысле совокупность всех реализованных возможностей. Возможность в философской литературе подразделяется на абстрактную и конкретную. Абстрактная (формальная) возможность характеризуется отсутствием принципиальных препятствий для становления предмета, однако для ее осуществления нет всех необходимых условий. Реальная же или конкретная возможность обладает для своей реализации всеми необходимыми условиями.
На этом делении возможности на абстрактную и конкретную и основано деление гражданской процессуальной правоспособности на абстрактную и конкретную. Об абстрактной гражданской процессуальной правоспособности речь идет в том случае, если, например, пятилетний мальчик не может лично, а не через представителей, выступать в суде в качестве стороны в расторжении брака. Хотя по нашему закону он признается правоспособным с момента рождения, но для реализации данной абстрактной гражданской процессуальной правоспособности не хватает одного условия – достижения лицом определенного в законе возраста для вступления в брак.
Гражданская процессуальная правоспособность нужна для того, чтобы лицо могло иметь права, а следовательно, и осуществлять их в своих интересах. Именно гражданская процессуальная правоспособность изначально дает лицу такую возможность.
Ядром гражданского процессуального статуса личности являются субъективные гражданские процессуальные права и обязанности. Гражданская процессуальная правоспособность входит в гражданский процессуальный статус как инструмент, который сможет заставить работать права и обязанности, т. е. дает им первичный импульс для осуществления. Гражданство, принципы процесса и гарантии осуществления прав и обязанностей, входящих в содержание гражданского процессуального статуса личности, тоже можно сравнить с инструментами, призванными наладить бесперебойное функционирование прав и обязанностей. Неверно было бы рассматривать гражданскую процессуальную правоспособность как совокупность гражданских процессуальных прав и обязанностей. Никакой перечень гражданских процессуальных прав и обязанностей не сможет образовать понятие гражданской процессуальной правоспособности.
Влияние гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав на гражданский статус личности неодинаков. Если влияние гражданской правоспособности на гражданский статус личности имеет статический характер, т. е. относительно неизменно, то влияние субъективных гражданских прав на гражданский статус личности характеризуется относительной динамичностью. Статический характер влияния на гражданский статус личности гражданской правоспособности обусловлен относительной неизменностью правового закрепления понятия гражданской правоспособности. Необходимо заметить, что правовая регламентация гражданской правоспособности за последнее время не претерпела никаких изменений. Динамичность субъективных гражданских прав обусловлена разнохарактерностью общественных отношений, урегулированных в процессе развития общества гражданским правом и их относительной изменчивостью. Данная динамичность обусловлена не только достаточно большой изменчивостью объективного права, а вслед за ним и субъективного права, но и, главным образом, достаточно большой мобильностью субъективного гражданского права конкретного человека.
Гражданский процессуальный статус личности оказывает обратное влияние на субъективное гражданское процессуальное право и гражданскую процессуальную правоспособность. Являясь сложной правовой категорией, гражданский процессуальный статус не может не оказывать влияния на субъективные гражданские процессуальные права, т. к. на них оказывает влияние гражданская процессуальная правоспособность, являясь их предпосылкой. Бесспорно, влияют на субъективные гражданские процессуальные права и другие элементы гражданского процессуального статуса личности. А если влияют элементы (части целого), то, безусловно, оказывает влияние и целое, т. е. гражданский процессуальный статус личности.
Гражданский статус личности оказывает меньшее влияние на гражданскую правоспособность. Это объясняется большей по сравнению с субъективными гражданскими правами невосприимчивостью гражданской правоспособности к влиянию на нее извне вообще. Гражданская правоспособность выше по степени объективизации, чем субъективные гражданские права, а следовательно, подвергается меньшему влиянию субъективных факторов. Элементы гражданского статуса личности, несомненно, тоже оказывают влияние на гражданскую правоспособность, но это влияние относительно невелико, а следовательно, невелико и влияние на гражданскую правоспособность гражданского статуса личности.
Заключение.
В результате выполненного дипломного исследования мы можем сделать следующие выводы и заключение.
Правоспособностью является способность иметь гражданские права и нести обязанности. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Содержание правоспособности граждан образует те имущественные и личные неимущественные права и обязанности, которым гражданин согласно закону может обладать. Другими словами, содержание гражданской правоспособности составляют не сами права, а возможность их иметь. К таким правам в частности относятся следующие права:
- иметь имущество на праве собственности;
- наследовать и завещать имущество;
- заниматься предпринимательской деятельностью и др.
Правоспособность признается за гражданином законом. При этом согласно закону гражданин не вправе отказаться от правоспособности или ограничить ее. Следовательно, для правоспособности характерна неотчуждаемость. Закон устанавливает, что сделки, направленные на ограничение правоспособности, ничтожны.
Однако допускается ограничение правоспособности в случаях и в порядке, установленных законом (Конституция РФ). Ограничение правоспособности возможно, в частности, в качестве наказания за совершенное преступление, причем гражданин по приговору суда может быть лишен не правоспособности в целом, а только способности иметь отдельные права – занимать определенные должности, заниматься определенной деятельностью. Ограничение правоспособности возможно при отсутствии противоправных действий лица. Например, законом может быть запрещено или ограничено участие отдельных категорий граждан в хозяйственных товариществах и обществах, за исключением открытых акционерных обществ. Ограничение правоспособности в указанных случаях допускается при условии соблюдения установленных законом условий и порядка. Если это условие не соблюдается, акт государственного или иного органа, установившие соответствующее ограничение, признается недействительным.
Дееспособностью является способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя обязанности, и исполнять их. Дееспособность включает способность к совершению сделок (сделкоспособность) и способность нести ответственность за неправомерные действия (деликтоспособность).
Различают следующие виды дееспособности:
1) полная дееспособность – способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять любые допускаемые законом имущественные и личные неимущественные права, принимать на себя и исполнять любые обязанности. Дееспособность в полном объеме наступает по достижении 18 лет.
2) дееспособность несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет – характеризуется тем, что за гражданином признается право приобретать и осуществлять своими действиями не любые, а только некоторые права и обязанности, предусмотренные законом (с согласия родителей совершать сделки, самостоятельно распоряжаться своим заработком или стипендией и др.).
3) дееспособность несовершеннолетних в возрасте от 6 до 14 лет – характеризуется тем, что за несовершеннолетних сделки совершаются родителями, усыновителями или опекунами. В случае причинения вреда ответственность также возлагается на указанных лиц. При этом несовершеннолетние вправе совершать отдельные сделки (покупка хлеба, тетрадей, получение подарков и др.)
Развитие гражданской правоспособности и дееспособности определяется двумя взаимосвязанными и одновременно взаимоисключающими тенденциями.
Первая тенденция – это единство правоспособности или дееспособности. Правоспособность – категория, общая для всех без исключения отраслей права. Это единство правоспособности определяется единством самого права. Единство же самого права определяется сложностью и многогранностью общественных отношений, которые объективно тяготеют к тому, чтобы быть урегулированными нормами права, так как без такой урегулированности правом не могут нормально функционировать субъекты, вступающие в эти отношения. Законодатель практически не может волевым актом сузить содержание права (предположим, исключив из него ряд отраслей) и, следовательно, не может изъять из единого института правоспособности часть содержания, ибо внутреннее содержание права, как, следовательно, и внутреннее содержание правоспособности определяется объективными законами развития человеческого общества.
Вторая тенденция – это внутреннее разделение юридического содержания как правоспособности, так и дееспособности. Это разделение обусловлено наличием самостоятельных отраслей права, в силу чего общеотраслевое, социально-правовое явление, каким является правоспособность, объективно несет на себе отпечаток специфических отраслевых черт. Эти черты, в свою очередь, определяются родственностью общественных отношений, тяготеющих к определенной группе отношений.
Каждая из отраслевых правоспособностей, кроме общих для всех правоспособностей признаков, обладает присущими только ей чертами, что определяется, в свою очередь, характером общественных отношений в данной группе, урегулированных правом. Выше в настоящей работе было отмечено, что гражданская процессуальная правоспособность не всегда находится в блоке с гражданской процессуальной дееспособностью, и следовательно, нет объективной необходимости в создании института праводееспособности (правосубъектности) в гражданском процессе.
Заслуживает серьезного внимания анализ правового регулирования такого сложного и богатого по содержанию и значимости правового института, какими являются гражданская правоспособность и дееспособность. Изучение данного института имеет огромное практическое значение. Это обусловлено тем, что категории гражданской процессуальной правоспособности и дееспособности непосредственно связаны с конституционным правом на судебную защиту.
Проведенное дипломное исследование дает основание для следующих теоретических положений и рекомендаций по совершенствованию гражданского законодательства.
Вопросы гражданской правоспособности и дееспособности длительное время рассматривались применительно только к сторонам и третьим лицам, то есть к таким участникам процесса, которые имеют к исходу дела субъективный интерес (ст. 31 ГПК РСФСР). В дипломной работе обосновывается объективная необходимость рассматривать институт гражданской процессуальной правоспособности и дееспособности применительно ко всем участникам процесса.
Предлагается изменить в Гражданском процессуальном кодексе ст. 31 (гражданская процессуальная правоспособность), сформулировав ее следующим образом:
"Предусмотренная законом формально равная способность для всех: граждан, государства (как в целом, так и в лице его органов), различных коллективных образований (как юридических, так и не юридических лиц), являющихся субъектами материального права, быть носителями гражданских процессуальных прав и юридических обязанностей, выступать полноправными Субъектами гражданских процессуальных правоотношений".
Библиография
1. Нормативные акты.
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. // Собрание законодательства Российской Федерации, 1994, № 32, ст. 3301.
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. //Собрание законодательства Российской Федерации, 1996, № 5, ст. 410.
Гражданский процессуальный кодекс РСФСР – М.: Юрид. лит. 1991.
Семейный кодекс Российской Федерации//Собрание законодательства Российской Федерации, 1996, № 1, ст. 16.
Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. – М.: Редакция журнала "Хозяйство и право", фирма "СПАРК", 1995.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой/ Отв. ред. О. Н. Садиков. – М.: Юринформцентр, 1995.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). / Руков. авт. коллектива и отв. ред. О. Н. Садиков. – М.: Юр. фирма "Контракт", изд. группа "Инфра-М-Норма", 1996.
Конституция Российской Федерации – М.: Юрид. лит. 1993.
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. /Под ред. О. М. Козырь, А. Л. Маковского, С. А. Хохлова. – М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1994. – № 5. – С. 2.
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. – № 5. – С. 8.
Постановление № 4 Пленума Верховного Суда РСФСР от 14 апреля 1988 г. "О некоторых вопросах рассмотрения судами в порядке гражданского судопроизводства жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях". // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1988. – № 7. – С. 14-15.
2. Научная литература.
Абрамов С. Н. Советский гражданский процесс. – М.: Госюриздат. 1952.
Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. – М.: 1955.
Александрова 3. К. Теоретические вопросы правового статуса граждан зарубежных социалистических стран Европы: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Свердловск: 1975.
Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе. – М.: 1971.
Бегичев Б. К. Трудовая правоспособность советских граждан. М., 1992.
Богданов А. С. К вопросу о правовом положении несовершеннолетних. // Ученые записки ВИЮН. – Вып. 23. – М.: 1999.
Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. – М.: 1976.
Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. – М.: 1950.
Братусь С. Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав. // Советское государство и право. – М.: 1949. – № 8. – С. 34.
Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. – М.: 1917.
Веберс Я. Р. Правосубъектность граждан б советском гражданском и семейном праве. – Рига. Изд. "ЗИНАТНЕ". 1976.
Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. – М. – Л.: 1948.
Витрук Н. В. К теории правосубъективности (правоспособности) как правоотношения. // Вопросы государства и права. Томск: Труды ун-та. 1968. – Т. 199. – С. 3.
Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. – М.: 1972.
Вострокнутов А. Н. Проблемы осуществления гражданских прав: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. – Ижевск,УдГУ, 2000.
Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. – М.: 1979.
Гольмстен А. X. Русский гражданский процесс. – СПб.: 1894.
Гордон В. Устав гражданского судопроизводства. – СПб.: 1914.
Жеруолис И. А. Сущность советского гражданского процесса. – Вильнюс: 1969.
Зайцев И. М. Устранение судебных ошибок в гражданском процессе. – Саратов: 1985.
Зейдер Н. Б. Гражданские процессуальные правоотношения. – Саратов: СГУ. 1965.
Ильинская И. М. Участие третьих лиц в советском гражданском процессе. – Л.: 1953.
Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. – Л.: 1949.
Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М, 1989.
Клейнман А. Ф. Новейшее течение в советской науке гражданского процессуального права (очерки по истории). – М.: Изд. МГУ. 1967.
Корсаков А. П. Соотношение материальной и процессуальной правоспособности. // Материальное право и процессуальное средство его защиты. – Калинин: Калининский госуд. ун-т., 1997.
Красавчиков 0. А. Социальное содержание правоспособности советских граждан. – Правоведение: 1960. № 1.
Лилуашвили Г. А. Экспертиза в советском гражданском процессе. – Тбилиси: 1967.
Марышева Н. И. Рассмотрение судами гражданских дел с участием иностранцев. – М.: 1970.
Матузов Н. И. Правовая система и личность. – Саратов: Изд. СГУ. 1987.
Мельников А. А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. – М.: Изд. наука. 1969.
Миронов О. О. Особенности правоспособности в советском государственном праве. // Вопросы теории государства и права. Саратов: 1968. – Вып. 1. – С. 154.
Мозолин В. П. Гражданское процессуальное правоотношение по советскому праву. М., Посткриптум, 1996.
Мотовшювкер Е. Я., Баумова М. Г. Гражданский процесс и исполнительное производство. // Проблемы совершенствования правосудия по гражданским делам. – Ярославль: 2001.
Мусин В. А. К вопросу о соотношении гражданской правоспособности и субъективных прав. // Вестник Ленинградского ун-та. Л.: 1964. – № 17. Сер. экон. филос. и права. – Вып. 3. – С. 111-112.
Николаев С. Лица, участвующие в делах по спорам о защите чести и достоинства. // Российская юстиция: 1995. – № 4. – С. 42-43.
Петржицкий Л. И. Теория права и государства. Т. II. СПб.: 1907.
Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морщакова Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. – М.: 1970.
Сергун А. К. О процессуальной правоспособности. // Советское государство и право: 1974. – № 2.
Солдатов С. М. Соотношение правоспособности и субъективных прав. // Вопросы общей теории гражданского права. – М.: Поскриптум, 2001.
Строгович М. С. Основные вопросы советской социалистической законности. – М.: Наука. 1966.
Тишкевич И. Правоспособность гражданина. // Социалистическая законность: 1956. – С. 19.
Толстой Ю. К. К теории правоотношения. – Л.: Изд. ЛГУ. 1959.
Чечина Н. А. Гражданские процессуальные правоотношения. – Л.: ЛГУ, 1962.
Чечот Д. М. Участники гражданского процесса. – М.: Госюриздат. 1960.
Чечот Д. М. Демократические основы советского социалистического правосудия. – М.: 1965.
Явич Л. С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М.: 1961.
Ямпольская Ц. А. О субъективных правах советских граждан и их гарантиях. Вопросы советского государственного права. – М., .: Изд. АН СССР. 1959.
Яровая Н. И. О некоторых направлениях совершенствования гражданского процесса. // Тенденции и перспективы развития гражданского права. М., Факт-М, 2002.
3. Материалы юридической практики
Архив Волжского районного народного суда г. Саратова. 2000. – Дело № 2-397.
Архив Волжского городского суда Волгоградского области за 2000 г.
Архив Ворошиловского районного суда г. Волгограда за 1998 г.
Архив Красноармейского районного суда г. Волгограда за 1998 г.
Архив Волжского городского суда Волгоградской области за 1999 г.
Архив Ворошиловского районного суда г. Волгограда за 2001 г.
Архив Волжского районного народного суда г. Саратова за 2001 год.
|