З. В. Савкова искусство оратора З.В. Савкова ИСКУССТВО ОРАТОРА СОДЕРЖАНИЕ Введение 3 Удивительный дар природы (Оратор и его голос) 11 Что ни звук, то и подарок (Дикция оратора) 37 По-русски ли мы говорим? (Литературное произношение) 52 Косноязычна риторика без грамматики (Языковая культура) 67 Мое богатство — мой язык (Языковые средства выразительности) 77 От сердца к сердцу нити проложить (Интонационная выразитель­ ность) 90 Язык чувств (Жесты и мимика как средство общения) 128 С пером в руке (Как создать текст выступления) 143 Посмеемся вместе (Юмор в публичном выступлении) 151 Пронзен страстью (Творческое самочувствие оратора) 162 Слово есть поступок (Монолог — по форме, диалог — по сути) 175 Сколько голов, столько умов (Искусство спора) 188 Почувствовать и сделать (Виды учебных речей) 199 Основа чар и колдовства (Искусство стиходействия) (в сканированном материале отсутствует по техническим причинам) Библиография ВВЕДЕНИЕ Выдающийся русский поэт и мыслитель Вячеслав Иванов в своей статье «Духовный лик славянства», над которой работал в 1917 году, писал о посягательстве на стихию «славянского слова»: «Язык наш свят: его кощунственно оскверняют богомерзким бесивом — неимоверными, бессмысленными, безликими сло­вообразованиями, почти лишь звучаниями, стоящими на границе членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщ­ников. Язык наш богат: уже давно хотят его обеднить, свести к насущному, полезному, механически целесообразному; уже давно его забывают и растеривают — и на добрую половину перезабыли и порастеряли. Язык наш свободен: его оскопляют и укрощают; чужеземной муштрой ломают его природную осанку, уродуют поступь. Величав и ширококрыл наш язык: как старательно подстригают ему крылья, как шарахаются в сторону от каждого вольного взмаха его памятливых крыл!.. Язык наших грамотеев уже не живая дубрава народной речи, а свинцовый набор печатников... А преемственностью может ли дорожить умонастроение, почи­тающее единственным мерилом действенной мощи — ненависть, первым условием творчества — разрыв?» (Выд. мною. — 3. С.). Эти слова звучат так, как будто только что рождены неспокой­ным сердцем русского патриота, как реакция на разбушевав­шуюся стихию разрушения всего и вся! Хлынувший поток иностранных слов, сухая, холодная, безинтонационная, невыразительная, небрежная, бескультурная, неоправданно быстрая, неблагозвучная речь убивает все нако­пленное богатство неповторимо прекрасного русского звучащего слова. Невольно приходят на память слова Митрополита Иоанна: «Любим ли мы язык наш благозвучный и сильный, как грудь славянина, богатый и разнообразный, как обитаемая им страна?»2 Ответ напрашивается сам. Кто же должен был прививать безграничную любовь к родной речи? Родители? Школа? Да, в первую очередь — они. А если они не выполнили этого священного долга перед родиной, деть­ми? Тогда кто? Конечно же деятели культуры и искусства. Наш театр, радио, телевидение, наши комментаторы, дикторы, журна­листы обязаны быть носителями государственной культурно-языковой политики. К великому огорчению, большинство современных деятелей культуры и искусства игнорирует эту важнейшую функцию своей деятельности. Может, пора опомниться? Пора задуматься над тем, что делают с нашим языком, называя его «языком агрессии и колониализма», западные «друзья» наши? Состояние общенационального языка — проблема не акаде­мическая, а политическая. Отношение к слову есть показатель цивилизованности государства и культуры каждого человека. «Слово было всегда путеводной звездой человечества. В слове сокрыта самая великая энергия, известная на Земле, — энергия человеческого духа (разр. моя. — 3. С). Словом созда­валась культура, словом ковалась вера, ковались идеалы», — говорил в выступлении на VII съезде писателей СССР в июле 1981 года Федор Абрамов. Живое — значит обладающее жизнью, воодушевленное. И не случайно мы говорим: живая природа, живая вода, живое существо, живые факты, живой ум, живые глаза, живой темпе­рамент, живое воображение, живая нить, живое изложение, затро­нуть за живое... Да, энергия живого слова способна превращаться в энергию живого дела. К этому и надо стремиться оратору. Ибо цель его всегда предполагает конкретное изменение в пове­дении слушателей. Однако слово, предупреждал П. С. Пороховщиков, — это союзник, всегда готовый стать предателем. — И вам не стыдно! Ведь вы же профессор! — раздался как-то в аудитории голос одного из слушателей в адрес выступавшего с публичной лекцией. Что же произошло? А произошло то, что слово предало лек­тора, поскольку он не действовал словом, а просто говорил. Да и говорил еще тихо, невнятно, монотонно, совсем не проявляя заботы о тех, кто пришел его слушать, общаться с ним, вместе искать истину. И пусть реакция слушателя была нетактична по форме, но по сути она была естественной и верной. Как мог уважаемый, знающий предмет своего высказывания лектор забыть о главном: выступление — это обоюдный процесс, в котором участвуют и говорящий, и слушающие. Поэтому, всту­пая в речевое общение, надо оценивать свое выступление и с позиции слушателей, корректировать его с учетом конкретной ситуации речевого действия. К сожалению, нередко мы встречаемся с таким явлением, когда оратор просто докладывает содержание своего выступления, просто информирует аудиторию, не разъясняя информацию, не выявляя своей позиции, взглядов, оценок, отношения, не пытаясь достичь поставленной цели (если она у него есть!). Слово — великая сила только тогда, когда умеешь превра­тить простое «словоговорение» в «словодействие». Что же та кое словодействие? '1См.: «Литературная Россия», 20 мая 1994 г. 2 Журнал «Собеседник православных христиан» 1/3, 1993. С. 2. Звучащее слово — это всегда речевой поступок, направленный на изменение ситуации. И это так естественно. Ведь даже ребенок, не умеющий говорить, звучанием одного невнятного «м-м-м» уже активно действует, меняя ситуацию, добиваясь желаемого: чтобы мама подошла к кроватке, взяла на руки, облегчила боль, дала красивую игрушку и т. п. Взрослые люди, разговаривая друг с другом, также целенаправленно действуют, пытаясь достичь желаемого, получить предполагаемый ответ, реакцию, действие. Точно так же, выступая перед аудиторией, оратор совершает риторический поступок. Он ставит перед собой определенною сверхзадачу: поддержать позицию одних, вызвать сомнение: в правильности их суждений у других, приоткрыть пути, ведущие к цели, заразить желанием действовать, искать, открывать исти­ны. То есть речевое действие всегда направлено па результат. Риторика и есть наука о способах создания речевого поступка. Сегодня владеть искусством речевого взаимодействия чрез­вычайно важно. Ведь современный человек считает себя социально активной личностью. Он пытается изменить к лучшему жизнь нашего общества. Но в речевом действии все гораздо сложнее, чем в другой, конкретно овеществленной деятельности человека. Чтобы добиться результата в речевой деятельности, надо владеть искусством убеждать. А это целая паука, у которой есть свои законы. Не знающий этих законов хорошо понимает то, о чем он говорит, но не осознает, что же он своей речью делает. Поэтому недостаточно разработки теории убедительной речи, теории речевого общения. Должна быть создана система практической тренировки необходимых умений и навыков, обеспечивающих на деле высокий уровень мастерства взаимо­действия оратора и аудитории. Понятие «риторика» значительно шире понятия «оратор­ское искусство». Оно охватывает широкий спектр знаний, умений и навыков от возникновения идеи до непосредственного речевого процесса. Этот спектр назван специалистами «идеоречевымциклом». Мы же сосредоточим внимание на раскрытии меха­низмов самого речевого действия, совершаемого оратором. Это тем более важно потому, что в существующей литературе по теории и методике ораторского мастерства навыки техники, куль­туры и выразительности речи рассматриваются вне системы рече­вого взаимодействия и потому не вызывают желания овладевать ими. А некоторые ораторы считают их даже ненужной роскошью, без которой можно обойтись. Подобную ошибку надо исправлять — и как можно скорее. Помогут в этом данные наук о речевых процессах и учение К. С. Станиславского о словесном взаимодействии. Мы будем пользоваться термином «речевое действие»; термин понятен: ведь мы действуем не только словами, но и интонацией. Слово может изменять свой объективный смысл в зависимости от того, с какой интонацией будет произнесено. Например, «мой милый» можно произнести с иронией, с осуждением, с презрением и т. д. И тогда «мой милый!» будет совсем «не милый». В чем же состоит сущность деятельности оратора и слуша­телей? Чем должен быть озабочен оратор, вступая в общение? Прежде всего, он должен организовать восприятие своей речи аудиторией, то есть сразу же овладеть вниманием слушателей. Далее, следует удерживать внимание аудитории до конца выс­тупления. И, наконец, необходимо произвести речевое дейст­вие, определяемое сверхзадачей выступления. Естественно, что эти процессы неразделимы, еще многое происходит в психике выступающего. Он оценивает восприя­тие своей речи слушателями, корректирует содержание, стиль, следит за временем и т. д. Но сущность его деятельности в триединстве: в организации восприятия, удержании внимания и речевом взаимодействии, направленном на достижение поставленной цели. Однако для продуктивного общения этого мало. Необхо­димо учитывать сущность деятельности слушателей, знать, чем же заняты они. А они воспринимают речь говорящего, осознают ее содержание, запоминают ее. И у слушателей также происходит много процессов: они сравнивают получаемую информацию с той, которую имеют по данному вопросу, оценивают речь оратора, с чем-то соглашаются, о чем-то спорят, что-то берут на воору­жение, пробуждают свое воображение, память, которые вос­создают картины выступления иных ораторов, своего речевого поведения... Но сущность и их деятельности также в триединстве: в восприятии, осознании и запоминании содержания выступ­ления. Для того чтобы взаимодействие оратора и аудитории было органичным, продуктивным, доставляющим радость и удовлет­ворение от полезно проведенного времени, и надо знать технику речевого действия и владеть ею. Технику речевого действия условно разделяют на внешнюю и внутреннюю. Это деление помогает более тщательному рассмотрению ее элементов, что и совокупности ведет к высокому мастерству речевого общения, наполняя слово той желанной энергией, которая способна превращаться в энергию дела. Мы сознательно начнем разговор с внешней техники рече­вого действия, потому что эта сторона действенности звуча­щего слова наиболее часто игнорируется или недооценивается ораторами. Об этом свидетельствует и то, что в методической литературе ей отводится самое незначительное место, а роль необоснованно принижается. «Конечно, — читаем мы, — прак­тическая подготовка лектора должна включать постановку дыха­ния и голоса, отработку дикции, литературного произношения, привычек эстетически выразительного поведения па трибуне. Но это не самое важное и сложное в мастерстве». А вот в американских школах риторики большое место уде­ляется именно внешней технике речевого действия. Глава о про­изнесении речи часто выносится в начало учебников. Подробно описываются механизмы речеобразования, приводятся приемы и упражнения тренинга. И это правильно, потому что в любом искусстве, в том числе ораторском, техника должна опережать творчество. На интуицию откликается только то, что натрени­ровано. Техника нужна для того, чтобы забыть о ней в моменты творчества. А забудется она лишь тогда, когда станет рефлек­сом, второй натурой, естественностью поведения. Что же входит в понятие «внешняя техника речевого воздействия», каковы действенные функции ее элементов? Голос, дикция, произносительная и языковая культура речи, языковая и интонационная выразительность, владение жестово-мимическими средствами выразительности — все это элементы внешней техники речевого действия. Для большей наглядности процесс речевого взаимодействия можно представить графически в виде треугольников, в основании которых лежат акты речевого действия оратора и восприятия его речи слушателями, а в вершинах — результаты взаимодействия этих актов. ОРАТОР СЛУШАТЕЛИ Вдохновение Откровение Моделирует b Слышат a c Чувствуют a c Интонирует b Произносит Понимают Значит, если оратор хорошо произносит (голос и речь благозвучны), то слушатели хорошо слышат его. Если он ярко модулирует, «рисует голосом мысли», то его легко понимают. Если же при этом он еще выразительно интонирует (используя все компоненты живой речи), то слушатели чувствуют речь ора­тора. Владение искусством произношения, модулирования и интонирования делает речь оратора вдохновенной. А вдохновен­ная речь воспринимается слушателями как откровение, тревожа сердца. Таким образом, внешняя техника речевого действия делает звучащее слово слышимым, понимаемым, воздействующим. Как же можно утверждать, что техника звучащего слова — это «не самое важное и сложное в мастерстве»? Если бы это было не сложно, то как прекрасно говорили бы все совре­менные ораторы, лаская своей речью сердца слушателей. Но ведь это не так в 1 Б. Сазонтъев, Л. Ахола. Проявление творческой индивидуальности. Слово лектора. № 5, 1985. С. 57. действительности! И зачастую мы слышим глухой, тусклый, натруженный голос одного оратора; вульгарные «крякающие» звуки (проявление упрямства характера) другого; небрежную, невнятную, нервно-рваную речь третьего... И начи­наешь невольно думать о характере, интеллигентности, образо­ванности выступающих перед народом, об их такте и чувстве уважения к людям. Овладение внешней и внутренней техникой речевого дейст­вия происходит одновременно. Нельзя формально отделять их друг от друга. Созданный мною метод работы над формирова­нием техники звучащего слова тренирует и навыки внутренней техники речевого действия. Об этом пойдет речь в первой же главе учебного пособия. Однажды начав работу над речью, ее не прекращают всю жизнь, если хотят овладеть ею в совершенстве, добиться такого результата, чтобы «...голос, речь и интонация оставались и на сцене в полной зависимости от внутреннего чувства и являлись бы его непосредственным, точным и рабским выразителем»'. И здесь много зависит от педагога, от его искусства увлечь обучающихся. Ведь высокая степень увлеченности — основное условие творческого, глубокого овладения материалом. Сегодня на прилавках магазинов есть учебные пособия по риторике, культуре речи, искусству делового общения и тому подобные. Наиболее уязвимым разделом этих пособий является работа над техникой звучащего слова. Они эклектичны: в них собраны воедино несовместимые методики голосо-речевого тре­нинга. Происходит кощунство над произведениями великих классиков: их поэтические строки используются как «подсобный материал» для решения чисто технических задач тренинга. Неко­торые из пособий написаны очень усложненным языком, а слишком сложное убивает желание заниматься. «Об искусстве, — писал К. С. Станиславский, — надо гово­рить и писать просто, понятно. Мудреные слова пугают ученика. Они возбуждают мозг, а не сердце»2. Есть еще одна негативная сторона этих пособий, когда авто­ры утверждают, что работают по методу Савковой, а на деле искажают, порочат и метод, и саму систему голосо-речевого тренинга. Систему, «о которой мечтал Станиславский», — так утвер­ждают его ученики и последователи. Моя система формирования речевых навыков прошла испы­тание на прочность многолетней практикой. Она высоко оценена докторами искусствоведения, профессорами М. О. Кнебель, Г. В. Кристи, Л. Б. Дмитриевым; народными артистами, профессорами В. В. Меркурьевым, Л. Ф. Макарьевым, М. И. Царевым; доктором медицинских паук, членом-корреспондентом АМН М. М. Кольцовой, доктором психолого-педагогических наук Н. И. Жинкиным; докторами филологических наук А. А. Леонтьевым, Е. А. Ножиным; заслуженным деятелем искусств, профессором М. И. Горбуновым; народным артистом Любеном Саевым (Болгария), экстраординарным профессором Высшей музыкальной школы в Скопле (Югославия) Илию Милчину и многими учреждениями культуры и искусства страны и за рубежом. Предмет «Риторика» включает в себя синтез теории, мето­дики и практики, причем практика занимает наиболее значитель­ное место в процессе обучения. Только на практике проверяются, тренируются, совершенствуются навыки ораторского искусства. Каждая глава заканчивается контрольными вопросами, а некоторые главы — заданиями. Предлагается «Схема оценки выступления». Она концентрирует внимание па тех требова­ниях, которые предъявляют к оратору слушатели. Знание теории и методики предмета, целевых установок тех или иных заданий, упражнений тренинга; последователь­ность овладения умениями и навыками речевого взаимодейст­вия; творческая активность; положительный эмоциональный кли­мат занятий — залог того, что обучающиеся в дальнейшем са­мостоятельно, без контроля педагога, будут верно работать над овладением искусством речевого взаимодействия в различных ситуациях общения. 1 К. С. Станиславский. Соб. соч. в 8 томах. Т. 4. — М., «Искусство», 1954-1961. С. 181 УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДАР ПРИРОДЫ (Оратор и его голос) Звук — это плацдарм нашего искус- ства. Звуком рисуешь видимое слово, звуком чувствуешь, страдаешь, восхи- щаешься и звуком же рассказываешь о месте действия, о мире, природе, небе, морях и реках. И, конечно же, о людях. Вл. Яхонтов Голос — это оркестр разнообразных инструментов. Оркестр благозвучный, сильный, выдержанный, подвижный, тонкий, один способный передавать малейшие движения внутренней жизни, просто и красиво выражать мысли и чувства человека. В организации восприятия речи оратора слушателями чрез­вычайно важно то, как звучит голос выступающего: звучит ли он свободно, мягко, доверительно, на низких топах (низкие тона . голоса воспринимаются более благоприятно, они собирают внима­ние слушающих, настраивают их на восприятие содержания) или, напротив, звучание резкое, напряженное, завышенное по тону или очень тихое, «безопорное», не летящее в зал. И тогда слу­шателям приходится тратить первые самые ценные минуты обще­ния на то, чтобы «приспособиться», «приноровиться» восприни­мать неблагозвучную, часто раздражающую речь говорящего. Первая функция голоса и состоит в том, чтобы обеспечить слышимость звучащего со сцены слова. Если оратор будет заботиться о том, чтобы его речь легко осознавалась слушателями, он обязательно разовьет голосовую гибкость, подвижность, способность голоса «рисовать мысль». То есть возродит вторую функцию голоса — быть выразите­лем мысли. Дело в том, что мы понимаем речь говорящего по хранящемуся в нашей памяти «запасу интонационных моде­лей». Мы помним мелодические рисунки повествовательных, вопросительных, побудительных, восклицательных и других предложений, слышим мелодическое выделение логических центров фраз, интонирование знаков препинания и т. д. И, наконец, если оратор захочет, чтобы его речь вызвала не только сомыслие, но и сопереживание у слушателей, он непре­менно будет развивать средства речевой выразительности. Ибо третья функция голоса — быть проводником чувств. Ведь именно по интонациям (повышению или понижению голоса, увеличению или уменьшению силы звука, возникновению и характеру пауз, изменению темпо-ритма речи и тембральной окраски голоса) слушатель угадывает чувство, через интонации он приходит в соприкосновение с тем, что живет в душе гово­рящего. Речь, звучащая на повышенной звучности (будучи в этом смысле искусственной), должна сохранить всю выразительность естественной речи. Значит, надо «на повышенном уровне гром­кости добиваться таких же тонких и сжатых в динамическом диапазоне модуляций, которые естественны для обычной разго­ворной речи, слышимой с более близкого расстояния»1. Каким же образом развивать голос, чтобы он, оставаясь в известном смысле искусственным, сохранял бы естествен­ность, был бы звучен и в то же время не терял бы всех тонкостей выявления внутренней жизни говорящего? Мастерство владения голосом связано с совершенством рабо­ты системы управления речевой функцией со стороны центральной нервной системы. Огромное значение имеет так назы­ваемая система обратных связей. Все живое только потому и живет, что существует обратная связь. Обратная связь управляет нашим поведением в обществе, регулирует наше словесное взаимодействие, рождение интонаций речи. Мы не позволяем «распускаться нервам», неуважительно разговаривать с окру­жающими нас людьми. Регуляция нашего поведения в жизни происходит рефлекторно: определяется воспитанностью, норма­ми поведения в обществе, отношением к собеседнику и т. п. Оратор также должен уметь регулировать свое поведение, управлять интонациями речи в процессе словесного взаимодейст­вия с аудиторией. С помощью чего же он осуществляет этот акт управления? Произвольным регулятором поведения является образ. Действуя в образе, оратор осуществляет произвольное управле­ние «произвольно неуправляемой системой»: мимикой, жестами, движениями, интонациями — всеми элементами речевой вырази­тельности. Но если в процессе работы над голосом, речью пытаются произвольно, непосредственно воздействовать на те или иные части голосо-речевого аппарата (на положение диафрагмы, язы­ка, гортани, грудной клетки, мягкого нёба и т. д.), чтобы добить­ся желаемого результата звучания, то допускают непроститель­ную методическую ошибку. «Думать, что можно сначала поставить голос, то есть выработать необходимый комплекс двигательных рефлексов и тонких дифференцировок движений в отрыве от исполнительских задач, а потом уже заниматься исполнительством, является ошибкой с физиологической точки зрения»1. Эффективным методом развития голоса является предла­гаемый метод опосредствованного, косвенного воздействия на согласованную работу голосообразующего органа с помощью «образа действия». Чтобы «...не вывихивать своего аппарата воплощения, то есть мимики, голоса, жеста, тела, — пишет К. С. Станиславский, — надо научиться вовлекать в работу свою душевную органическую природу»2. Подлинное реальное или воображаемое действие, включенное в тренинг, и будет втягивать в работу природу, а природа бессознательно, рефлекторно — вызывать к действию всю слаженную машину голосообразующего механизма. Итак: любое техническое задание по голосу подчинять дей­ствию — таков основной принцип воспитания речевого голоса. Этот принцип и позволяет сохранять рефлекторную деятель­ность голосо-речевого аппарата, совершенствовать тем самым «систему управления» речевой функцией человека в любых ус­ложненных условиях публичного выступления. Предлагаемые приемы и упражнения голосо-речевого тренинга рассчитаны на то, чтобы сосредоточивать внимание на выполнение воображаемого или реального элементарного дейст­вия. При этом занимающийся тренингом должен знать, какой из навыков воспитывается в том или ином упражнении, каков должен быть результат звучания, и контролировать качество звучания слухом. Органы чувств (слуховой, зрительный, двига­тельный, мышечный, вибрационный и другие) постоянно сигна­лизируют в центральную нервную систему о результатах дея­тельности органов звукопроизношения. Причем главным в сис­теме обратных связей при воспитании голосо-речевых навыков является слух, который обеспечивает «уничтожение рассогласо­вания» между задуманным качеством звучания речи и достигае­мым результатом. Слух контролирует точность интонирования (высоту) звука, регулирует громкость, длительность звучания, тембральную окраску голоса, ритмический рисунок фразы. Внутренний слух, или слуховое представление интонации фразы, контролирует ее при звучании. Потому что именно «...на слух человека ложится исключи­тельная и ответственная практическая задача, уходящая из гра­ниц физиологии: задача служить опорой и посредником в вели­ком деле организации речи и собеседовании»1. Зрительный анализатор также дает положительный эффект в формировании навыков звучания. Зрительное представление графического рисунка фразы, например, позволяет точнее инто­нировать, «рисовать» голосом мысли; зрительное представление о высоте тона помогает «взять» эту высоту. Словом, это свойство зрительного восприятия способствует рождению наиболее точ­ных, художественно-выразительных интонаций. Знание творческой и технической целевой установки каждого упражнения обязательно. Сознательный подход к тренировке при опосредствованном воздействии на работу голосо-речевого аппарата — таково условие тренинга. 1 Я. И. Жинкин. Механизмы речи. - М.: Изд-во АН СССР, 1968. С. 256. 1 А. Б. Дмитриев. Основы вокальной методики. — М.: Музыка, 1968. С. 239-240. 2 К. С. Станиславский. Соч., т. 4. С. 182—183. Рассмотрим приемы, которые используются в работе над развитием речи и голоса. ИГРА В ПРОЦЕССЕ ГОЛОСОВОГО ТРЕНИНГА Многие рекомендуемые упражнения носят игровой характер. Искусство и игра похожи друг на друга. В игре, которая осу­ществляется с детской верой и увлеченностью, непосредствен­ностью восприятия придуманных обстоятельств, и заложен ко­рень истинного искусства. «Вот когда вы дойдете в искусстве до правды и веры детей в их игре, тогда сможете стать великими артистами», — писал К. С. Станиславский. Так точно и в занятиях по голосу и речи игровое упражнение, координируемое и направляемое педагогом, должно быть доведено обучающимся до степени искусства, а это значит - санкционировано чувством веры и правды. Упражнения игро­вого характера увлекают, втягивают в работу душевную сферу занимающихся, вызывают положительные эмоции, которые, как известно, раскрепощают фонационные пути, помогая сформи­ровать свободное звучание голоса. СТИХИ КАК ОДИН ИЗ ВИДОВ ТРЕНИРОВОЧНОГО МАТЕРИАЛА Для того чтобы упражнения были эффективны, следует избе­гать монотонности. Нужно разнообразить причины, вызывающие чувства, чтобы они не тускнели от частого повторения. И с этой целью полезно использовать для упражнений стихотворный материал. Стихи как ритмически организованная речь легко возбуждают нервную систему. Ритм сам но себе вызывает в нас эмоцио­нальный отклик, рождает так называемую ритмическую эмоцию, или ритмическое переживание, которое организует, приводит в активное рабочее состояние весь организм человека, в том числе и голосовой аппарат. Разумеется, стихотворные тексты упраж­нений носят чисто утилитарный, тренировочный характер, при­чем некоторые из них — мнемонического свойства, то есть напи­саны специально для лучшего запоминания правил (ведь стихи крепче «врезаются» в память), методических советов при голо­совом и речевом тренинге, а также с целью контроля за выпол­нением заданий в том или ином упражнении. Игра в коллективное и индивидуальное сочинительство сти­хов мнемонического характера, стихотворных текстов упраж­нений чрезвычайно увлекает занимающихся. Увлекаясь, они познают законы звучащего слова, а познавая, сильнее увле­каются. ПРИЕМЫ «УСТАНОВКИ» В РАБОТЕ НАД ГОЛОСОМ В процессе обучения большую роль играет психологическая готовность, иначе говоря — «установка» па восприятие техниче­ского и творческого заданий. Принцип «психологической готов­ности» — это, но существу, выработка и закрепление установки на осуществление определенного действия. Стихи мнемонического порядка, к которым мы прибегаем в моменты голосового тренинга, это и есть своего рода словесные приказы организму, которые вызывают в человеке соответствую­щую установку. Так, собираясь начать упражнение на развитие грудного резонирования и давая себе словесный приказ: Сейчас начну я опускаться. Мой голос будет отражаться И в резонаторе грудном, И непременно — в головном... — мы готовим себя к выполнению цели: соединить работу верхнего и нижнего резонаторов. Установка — психологическая готовность к действию — ведет к более согласованной работе голосо-речевого аппарата. 1 А. А. Ухтомский. Соч., т. 4, - Л.: Изд-во ЛГУ, 1945. С. 220. РЕЧЕ-РУЧНОЙ РЕФЛЕКС В ФОРМИРОВАНИИ НАВЫКОВ ЗВУЧАЩЕЙ РЕЧИ Известно, что движения рук отличаются не меньшим разно­образием, чем движения мускулов речевого аппарата. Речевой процесс регулируется двигательным, слуховым и зрительным анализаторами. Можно считать поэтому, что речевая деятель­ность — это деятельность всего мозга в целом, а управление осуществляется из двигательной зоны коры головного мозга. Применение в голосовых и речевых упражнениях речеручного рефлекса становится все более распространенным в педагогиче­ской практике. В первых же упражнениях по голосу самое активное участие принимает кисть руки, делая привычное, много раз повторяю­щееся в жизни движение. Например, палец нажимает «курок» — и вместе с взрывным согласным «П» «вылетают пулею», разо­рвав губы, звуки «пиф-паф». Кисть руки короткими, резкими движениями бросает жонглерские «тарелки». Руки «укачивают ребенка», бьют в «барабан», печатают на «пишущей машинке», «ловят комара», работают «с пульверизатором» и т. д. Эти и подобные движения рук координируются с речью, звучанием отдельных гласных и согласных и их сочетаниями. Движения рук помогают рождению свободно звучащего голоса, придают нужный характер произнесению отдельных звуков речи, слов и фраз. МЕЖДОМЕТИЯ В ПОСТАНОВКЕ ГОЛОСА Междометия являются самыми простейшими словесными сигналами, с помощью которых мы привлекаем к себе внимание объекта, воздействуем на его волю и чувства. Междометия слу­жат для самого краткого словесного способа выражения чувств и волевых импульсов человека. Они выражают множество эмо­ций — ужас, гнев, страх, восхищение, возмущение, иронию, жа­лобу, упрек, похвалу, восторг, поощрение и другие, а также такие волевые импульсы, как угроза, приказ, запрещение, про­тест, оклик, предостережение, предупреждение, призыв, пригла­шение и т. д. Междометия позволяют органично вовлекать в действия на­шу душевную природу, потому что они рождаются непринуж­денно, естественно, неожиданно. Весь организм человека, в том числе и мышцы речеобразующего аппарата, участвуют в рожде­нии междометий, что помогает тренировать естественную «опору» звука, находить естественный тон разговорной речи. Особен­но этому способствуют легкие, свободные восклицания, окра­шенные приятными эмоциями, эмоциями радостного удивления, восхищения... Положительные эмоции раскрепощают мышцы фонационного аппарата и рождают свободное звучание голоса. Многие междометия, разные по звучанию, могут выражать одно и то же чувство, если произносятся с одинаковой интона­цией, и наоборот — одно и то же междометие может выражать различные эмоции через различные интонации. Поэтому-то на междометиях хорошо тренировать голосовую подвижность, мо­дуляцию голоса, тембральные нюансы, которыми окрашивается одно и то же междометие, выражающее различные чувства. ПРИЕМ «ЛАЯ» В РАЗВИТИИ ГОЛОСА И РЕЧИ Этот прием требует проверки в личной практике, с тем что­бы, уверовав в его исключительную действенность, широко применять его в работе над голосом и речью. Многолетняя практика автора (после выхода в свет моей книги «Как сделать голос сценическим» — М.: Искусство, 1968, 1975) и многих педагогов художественных вузов и театров подтвердила безу­словную пользу этого приема голосо-речевого тренинга. Он поддержан и учеными, занимающимися вопросами психофи­зиологии речеобразования. При «подлаивании» рефлекторно работают все части речеоб­разующего механизма, максимально и свободно раскрывается глотка, верно рожденный (на мягкой атаке) голос хорошо резо­нирует в грудном и головном резонаторах. При минимуме уси­лий получается максимум звучания. Этот прием уникален при тренировке «опоры» звука, при силовых, диапазонных и темпо­вых изменениях речи. Он обеспечивает рефлекторность вдоха, создает условия для гибкости, подвижности голосовых инто­наций. Методика использования этого приема будет описана в раз­деле практической работы над голосом. РЕЧЕВОЙ ХАРАКТЕР УПРАЖНЕНИЙ Не отрицая некоторой пользы тренировки голоса под инст­румент, которая при верном методическом подходе развивает музыкальный слух обучающегося, позволяет наблюдать за разви­тием звуковысотного диапазона голоса и т. д., мы считаем, что основными упражнениями по развитию речевого голоса должны стать упражнения без использования инструмента либо рацио­нальное сочетание тех и других. Звук речи (если подойти к рассмотрению голоса в физиче­ском аспекте) — это сложное колебательное движение упругой среды при совокупности нескольких одновременных движений, различных по высоте и силе. Поэтому в речи человека одна ударная гласная в слове может звучать ровно, когда топ и сила держится внутри слога на одном уровне «а». Тон и сила могут постепенно повышаться к концу слога: «а»; понижаться «а»; сначала повышаться, а потом понижаться: «а»; наоборот, пони­жаться, затем повышаться: «а». В отличие от музыкальных зву­ков человеческий голос обладает гораздо более мелкими проме­жуточными интервалами. Чрезмерное увлечение тренировкой голоса под инструмент может привести к исчезновению этих интервалов, к обеднению модуляции голоса, к инструментализации звучания, что мертвит человеческую речь. Кроме того, тре­нировка голоса под инструмент не всегда практически осущест­вима (не везде имеются инструменты), да и требует квалифици­рованного специалиста-музыканта. КРАТКИЕ МЕТОДИЧЕСКИЕ СОВЕТЫ В основе методики работы над техникой звучащего слова лежит метод комплексной тренировки. Так как высота, сила, скорость, тембр, характер произнесения, логика, мелодика, дей­ствие выступают в звучащем слове в органическом единстве, они и тренируются в единстве. Меняя установку па формирова­ние того или иного навыка, например, мягкой атаки звука, необ­ходимо следить и за логикой действия, и за силой голоса, его гибкостью и другими свойствами речи. Метод поэтапности овладения речевыми навыками требует от занятия к занятию брать из каждого раздела пособия упраж­нения с учетом степени их сложности, природных данных голо-со-речевого аппарата и потенциальных творческих возможностей каждого из занимающегося тренингом. Навыки звучания — это сложный комплекс условных реф­лексов. Поэтому совершенство их зависит от частоты воспроиз­ведения временных связей условных сигналов с ответной реак­цией организма. Длительные перерывы ведут к угасанию услов­ных рефлексов. Тренируя тот или иной навык, следует к старым упражнениям находить различные новые внутренние оправда­ния, приспособления, которые бы вновь вызывали эмоциональ­ную реакцию организма. Потому что новизна и неожиданность приспособлений — активные возбудители чувств. «Слабый но­вый раздражитель нередко дает большую реакцию, чем сильный, но ранее применявшийся»1. Главное же, надо иметь большой запас упражнений, преследующих одну и ту же цель. При оби­лии упражнений легче осуществлять индивидуальный подход к занимающимся. И если какое-то упражнение не получается, то надо предложить другие: каждый отберет для себя наиболее увлекательные, с помощью которых легче добиться нужного результата звучания. А видимый результат в работе непременно вызывает чувство радости, удовлетворения, стимулирует даль­нейшую тренировку. Успех в работе зависит и от того, насколько правильно осу­ществляется контроль за выполнением творческих и техниче­ских задач тренинга. С первых же дней занятий в работу за контролем выполнения упражнений следует подключать самих занимающихся. Это не только воспитывает сознательное отно­шение к тренингу (понимание целевых установок каждого из упражнений и приемов), но и профессиональное умение слы­шать и определять причины отклонений от нормы звучания, находить способы их устранения. Занятия с группой имеют свои преимущества при работе над совершенствованием техники звучащего слова. В условиях кол­лективного тренинга (обязательно коллективно-индивидуаль­ного) все заражаются единым положительным настроем. Это происходит потому, что успех одного передается другим, стиму­лирует их работу, вселяет веру в свои возможности. А привле­чение внимания всех к одному объекту (искомому качеству зву­чания речи) приводит к более прочному закреплению получаемых знаний, к устойчивости тренируемого навыка. Переключение же внимания с одного занимающегося на другого облегчает восприя­тие и повышает тем самым эффективность тренинга. Естественную потребность в коллективном творчестве обу­словливают и сами приемы тренинга, осуществляемые в усло­виях действия, общения, игры, которые воспитывают слово-действие, направленное на партнера, зрителя, то есть подготав­ливают к публичным выступлениям. И здесь многое зависит от умения увлечь. Увлеченность — основное условие творческого овладения техникой звучащего слова. Поэтому «всякая программа преподавания, всякая мето­дика воспитания, как бы хороша она ни была, не перешедшая в убеждение воспитателя, останется мертвой буквой... Воспитатель никогда не может быть слепым исполнителем инструкции: не согретая теплом его личного убеждения, она не будет иметь никакой силы»1. Отсюда совет: приступать к работе над развитием навыков звучащего слова только после того, как сам поймешь, познаешь, проверишь на себе предложенные приемы тренинга. Для боль­шей доходчивости автор прибегнул к диалогической форме из­ложения методических советов и рекомендаций к упражнениям голосо-речевого тренинга. ГОЛОСО-РЕЧЕВОЙ ТРЕНИНГ Голос, правильно поставленный по законам природы, растет и крепнет. К. С. Станиславский Дыхание принимает самое активное участие во всякой чело­веческой деятельности и особенно — в речевой. Связанное со звуком дыхание называют фонационным (от греческого слова «phone» — звук). Оно важно не только для организации верного звучания голоса, по и для разборчивости речи, для выработки четкой дикции. Дело в том, что дыхание не только дает анергию для голоса, но и одновременно выступает в роли регулирующего механизма, автоматически выравнивает силу звучания всех зву­ков нашей речи, которые по природе своей разномощны. Прове­рить это легко, произнося поочередно, например, гласные А и И: более сильное напряжение в области диафрагмы будет ощу­щаться при произнесении гласного И, потому что он забирает больше энергии, чтобы «не отстать» в громкости звучания от гласного А. Такое выравнивание звуков речи — необходимое условие ее разборчивости. В фонационном дыхании участвуют многие мышцы — вдыхатели и выдыхатели. Главными мышцами вдоха являются диа­фрагма (мышца, разделяющая грудную и брюшную полости) и группы мышц, поднимающих и раздвигающих ребра грудной клетки. Такое дыхание называют диафрагмально-реберным. Оно позволяет в процессе речевой деятельности легче пополнять воздух движением одной диафрагмы. А это очень важно. . Существует ошибочное мнение, что главное в работе над ды­ханием — умение произносить как можно больше слов, фраз на одном выдохе. К концу произнесения длинное выдыхание осла­бевает: голос тускнеет, становится неровным, не способным к разнообразным модуляциям. Необходимо воспитывать частое дыхание. Частые незаметные доборы воздуха позволяют свободно распоряжаться выразительными средствами речи (диапазоном, темпо-ритмом, силой), делают звучащее слово наиболее действен­ным. 1 П. В. Симонов. Метод К. С. Станиславского и физиология эмоций. — М: Изд-во АН СССР, 1926. С. 96 1 К. Д. Ушинский. Соч., т. 2. С. 28. — М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1948 Добор воздуха осуществляется автоматически, рефлекторно, не разрушая смысла фразы, ибо физиологическая пауза не воспри­нимается как пауза в речи. И добор можно осуществлять даже перед одним, важным в логике действия, словом. Источником звука являются расположенные в гортани голо­совые связки. Но основная часть звуковой энергии поглощается внутри организма, что вызывает знакомую нам вибрацию тканей головы, шеи, груди. В ротовое же отверстие выходит только незначительная часть звуковой энергии. Постановка голоса в том и состоит, чтобы повысить «коэффициент полезного дейст­вия голосового аппарата», то есть при меньшей затрате мышеч­ной энергии речеобразующего механизма добиться максимума звучности. А для этого необходимо развить, довести до совер­шенства саморегулирующий процесс трех систем речеобразования: энергетической (дыхательные мышцы), генераторной (гортань с голосовыми связками), резонаторной (усиливающей звучание голоса). Тогда выработанный с детства автомеханизм голосообразования будет действовать безотказно и четко в ус­ложненных условиях публичного выступления. Воспитание фонационного дыхания возможно лишь в орга­ническом единстве со звучанием. В каждом упражнении трени­руются не только дыхание, но и звучание и дикция. Меняется только установка на различные компоненты речевого комплекса. Меняя установку, можно доминирующим делать то дыхание, то свободное звучание, то четкость произношения, то звуковысотные изменения в речи, то силу звука, то мелодическое оформ­ление мыслей и т. д. Однако перед тем как начать работу над голосом, полезно «разогреть» дыхательные мышцы, т. е. подготовить их к речевому действию. Задача тренинга фонационного дыхания заключается в том, чтобы научиться легко, рефлекторно «переключать» дыхание в различные ритмы, диктуемые различными характерами речи. Только при этом условии дыхание будет способно «обслужить» любой вид речевого действия. Речь — полководец. А дыханье Ее послушный адъютант. Любое выполнит заданье С пристрастьем, точно, как педант. Разнообразно мы звучим. Коль захотим — услышим: В трех разных ритмах говорим — В трех разных ритмах дышим, Спокойно говорим с тобой, И каждый замечает, Что воздух «будто сам собой В природу вытекает». Этот первый вид выдыхания, обслуживающий спокойную, плавно звучащую речь, достигается упражнением «Звукоподра­жатель». Вспомните звуки природы и воспроизведите их. Свистит ветер: ССССССС... Шумит лес: ШШШШШШШ... Появился шмель: ЖЬЖЬЖЬЖЬ. Жужжит пчела или оса: ЖЖЖЖЖЖЖ. Звенит комар: 3333333. Вот зазвучала с силой речь — И выдох изменяется: Перестает наш воздух «течь» — Он «с силой выгоняется». Второй вид выдыхания обслуживает волевую, на сдержан­ном темпераменте речь. При такой речи ощущается напряжение в области «дыхательного пояска» (диафрагмы и нижних ребер грудной клетки). Упражнение «Насос». Накачивайте воображаемую шину, сопровождая движения рук, двигающих поршень насоса, звуко­подражательными: ССССССС! ССССССС! ССССС! При экспрессивной, волевой и быстрой речи видим сами: Ритм выдоха опять иной — «Выталкивается рывками». Третий вид выдыхания обслуживает эмоциональную, экс­прессивную речь, произносимую в быстром темпе. Упражнение «Пульверизатор». Сжимая в руке вообра­жаемую грушу пульверизатора, сопровождайте движение руки звукоподражательными: Ф!Ф!Ф!Ф!Ф!Ф!Ф!.. Можно объединить два вида выдыхания в этом упражнении: второй и третий. Нажимайте на грушу — то рывками (Ф!Ф!Ф!Ф!), то с силой, но медленно (ФФФФФФ!..). Ведь надо только захотеть И приложить старание, Чтоб ловко и легко уметь «Переключать» дыхание. Лишь в нужный ритм «переключишь» И ты свободно зазвучишь. Непременно придумайте сами упражнения, как это с увлече­нием делают все занимающиеся тренингом: «Просверлить стену» звуком «3»: 3333333... (первый и второй виды выдыхания). «Рубанком стругать доску» па звуке «Ж»: ЖЖЖЖ! ЖЖЖ! ЖЖ! (первый и второй виды выдыхания). «Подметать метлой сухие листья» на звуке «Ш»: ШШШШ! ШШШ! (второй вид выдыхания). «Косить траву косой» па звуке «С»: СССС! ССССС! ССС! (второй вид выдыхания). «Натереть пол щеткой» па звуке «Ш»: ШШШШ! ШШШШШ! ШШШ! (второй вид выдыхания). «Выключающийся пылесос»: ЖЖШШШШ... Когда пыле­сос выключается, появляется «запихивающийся» звук «Ш». (Первый и третий виды выдыхания). «Шипящие проскакивающие пули по песку»: ФУТЬ-ФУТЬ! ФУТЬ-ФУТЬ! (третий вид выдыхания). Упражнение «Пильщики». Взяли «пилу», проверили, как лежит «бревно на козлах». Начали распиливать его: С!С!С!С! Вначале звук «С» отрывистый, короткий, как и движения рук, потому что пила «входит» в древесину. Чем шире амплитуда движения рук, тем длиннее тянущийся звук СССССС... ССССССС...'ССССС... Упражнение «Мотоцикл». Завели мотор и поехали на мотоцикле: Р!Р!... РРРРР... Кто дальше отъедет? Быстрее, быст­рее едете, и звук переходит в мягкое РЬРЬРЬРЬРЬ... Упражнение «Звонок». Много раз нажимаете на кноп­ку электрического звонка, настойчиво добиваясь ответа: рьрьрьрьрь... рьрьрьрь... рьрьрьрьрьрьрьрь... рьрьрьрьрьрьрьрь... Упражнение «Сорока-сплетница». Передайте услышан­ную «сплетню» дальше: Трр! Трр! Трр-трр! Трр-трр-трр! Трр-трр-грр-трр-трр! Трр! Трр! Трр-трр-трр-трр-трр-трр-трр! Нафантазируйте, о чем говорите. Ощущаете резкие движения диафрагмы? Хорошо. Только не пытайтесь управлять ею (втя­гивать внутрь или выпячивать). Ома сама делает движения та­кие, какие указаны ей природой. Разогрев мышцы дыхательного аппарата, можно переходить к работе над голосом. Цель первых упражнений заключается в том, чтобы добиться свободного звучания голоса, найти свой природный тембр. Часто оратор, начиная говорить громче, четче, медленнее, напрягает голосовой аппарат. При напряжении искажается тембр, пропадает благозвучие, эстетика звучащего слова. И тогда к чему и сила, и гибкость, и выразительность голоса, если «душа и ухо слушателя не принимает его»1. Надо знать, что восприятие речи — это не только слуховой, но и слухо-мышечный процесс. Мы воспринимаем речь не только органами слуха, но и мышцами голосо-речевого аппарата, который непроизвольными микродвижениями дублирует речь говорящего. Поэтому зажатость исполнителя непременно передается слушателям, зрителям, и тс либо инстинктивно временами от­ключаются от восприятия, давая отдых мышцам своего голосо-речевого аппарата, либо испытывают усталость к концу выступ­ления оратора. Свободное звучание голоса — необходимое условие публич­ного общения, обусловленное психофизиологическим состояни­ем самого выступающего. Хорошо, свободно звучащий голос, подчиняющийся оратору, по существующему закону обратной зависимости тонизирует всю его нервную систему, придает уве­ренность, вызывает творческое самочувствие. Поиски свободного звучания голоса связаны с воспитанием чувства атаки. Атака, или начало звучания - это момент уста­новки голосовых связок на определенный тон и характер звуча­ния речи при различных видах их смыкания и прохождения воздушной струи. Различают три вида атак: придыхательную, твердую и мягкую. Наиболее характерна для физиологически верного формирования звука мягкая атака, когда смыкание связок совпадает с началом выдоха. Естественно сближенные и свободно колеблющиеся связки рождают плавный звук без при­дыхания или резких толчков. При твердой же атаке, когда связки до начала выдоха слишком плотно смыкаются и лишь потом размыкаются под сильным напором воздуха, голос становится резким, «металли­ческим», малоподвижным. Кроме того, перенапряженные связки быстрее изнашиваются. Для придыхательной атаки характерно начало выдыха­ния воздуха до того, как сомкнутся связки. Не использованный в фонации «дикий» воздух слышится в речи. Голос тускнеет, быстро утомляется. Чтобы добиться свободного звучания голоса с мягкой атакой, с ощущением резонанса (отзвука) в «маске» — верхнем, или головном, резонаторе — рекомендуется ряд упражнений, пост­роенных по типу стона. Стон — это свободный, беспрепятственно льющийся звук. Упражнение «Стон». Спокойно напряженье снять, Свободно, мягко зазвучать И отыскать удобный тон Поможет упражненье «стон». Вообразите, что у вас слегка побаливает горло или голова, или просто ощущается усталость. Возникла потребность «постонать», и вы на звуке «М» тихо стонете. Но не кряхтеть! При кряхтении звук глухой, короткий, голосовые связки напряжены. Стон — свободный, тянущийся, монотонный. Губы слегка сомкнуты, мышцы шеи, плеч, лица, рук свобод­ные. Проверяйте свободу шейных мышц, слегка перекатывая голову: вниз, направо, назад, налево, вниз... Запоминайте это мышечное чувство свободы (хочется спать). Не дремлет только дыхание. Оно действует — стонет. Не завышайте и не занижайте звук! Отыскивайте свою середину, «центр» голоса (тон, на кото­ром особенно ровно и свободно звучит голос). Подключайте к согласному «М» гласные звуки «А, О, У, Э, И, Ы». МммАммОммУммЭммИммЫмм... Произносите гласные мягко, без толчков, слегка приоткрывая рот и сейчас же закрывая для продолжения стона (на М). А теперь произносите во время «стона» слоги с согласными «Б» или «Д»: БамммБОмммБУмммБЭмммБИмммБЫммм... ДанннДОнннДУиннДЭиниДИнннДЫннн... Это напоминает звон колоколов: удар — бом! И отзвук — ммм... удар — дои! и резонанс — ннн... Вот и звоните в колокола: БУммм-БОммм! БУммм-БОммм! БУммм-БОммм!.. ДИпьнь-ДОинн! ДИиьнь-ДОннн! ДИньнь-ДОннн! Произносите «на стоне» целые фразы, типа: Мам, меду нам. Маму я молю упрямо: Молока налей мне, мама. Ах, больной я, ай-ай-ай! Молока мне, мама, дай... См.: К. С. Станиславский. Соч., т. 3. С. 61. Такой характер речи в состоянии мышечного расслабления (релаксации) будем условно называть формой речи № 1. Она помогает снимать общее мышечное напряжение, а также напря­жение с органов артикуляции и голосообразования. Формой речи № 2 назовем речь диаметрально противополож­ного характера: волевую, уверенную, экспрессивную. Задача тренинга и состоит в том, чтобы при переходе от формы речи № 1 к форме речи № 2 сохранять ту же свободу мышц фона­ционных путей, которая уже натренирована в вариантах упраж­нений на «переключение» дыхания во все три вида выдыхания. Упражнение «Коварное "ам-ам"». Вы «больны». Зовите маму, чтобы она дала вам поесть. Первый раз произносите слитно, на стоне: Мам, а мам (напоминая). Затем с более актив­ной просьбой: Мам, а мам! (она не откликается.) Еще активнее звучит фраза — приказом, требованием: Ам-Ам! Мам! Коварное междометие «ам-ам» (сокращенное обозначение слова «есть») может подвести. Если активно требуя от мамы еды, излишне напряжетесь и междометие зазвучит на твердой атаке, это дезориентирует маму: она превратно поймет вашу просьбу. Так не смущайте того, к кому вы будете обращаться с просьбой «ам-ам». Следите за тем, чтобы это коварное «ам-ам» звучало непременно на мягкой атаке. При твердой атаке слышен всегда своеобразный глухой щелчок в глотке. Для того чтобы скорее понять, ощутить разницу в звучании голоса на мягкой атаке и слишком твердой, обратим внимание на простые жизненные явления. Чтобы ребенок заснул при напевании колыбельной, мать стремится передать ребенку свою свободу, покой, сонливое состояние и голос ее звучит непремен­но с мягким атакированием. А чтобы ребенок напрягся и произ­вел необходимый акт, мать специально напряженно, со сжатием голосовой щели, произносит междометия «а! а!». Ведь именно на основе слухового восприятия как слухо-мышечного процесса и рождены эти действия. В этом упражнении в первом случае «воздух сам вытекает в природу», во втором — «с силой выгоняется», в третьем — «рывками выталкивается». Главное — натренировать третий вид выдыхания, который разрабатывает чрезвычайную подвижность диафрагмы. А это самое важное в речи. Она (диафрагма) будет успевать выравни­вать все звуки речи в звучании, создавать «опору» звука, обес­печивать музыкальную кантилену речи. Для этого полезно вклю­чить в упражнения всевозможные междометия. Междометия являются самыми простейшими словесными сигналами, с по­мощью которых мы привлекаем к себе внимание объекта, воздей­ствуя на его волю или чувства. У п р а ж н е н и е «Собака». Вообразите, что вы стали... соба­кой. Жарко, скучно, вокруг тишина. Не на кого полаять. Рас­крепостите руки, шею, ноги, плечи... Клонит ко сну. Вдруг скрипнула садовая калитка... Неожиданная радость: вернулся хозяин. Приветствуйте его звонким лаем: «Ав-ав!» (что в переводе на язык людей означает: «Я здесь!»). Не «об­лаивайте» зло своего друга. Подайте ему голос. Почувствуйте разницу звучания голоса при выполнении действий: «облаять» и «подать голос». В первом случае — эмоция злости, ведущая к твердой атаке, которую следует избегать. Во втором — эмоция радости и легкого удивления, ведущие к мягкому атакированию звука. Значит, в формировании голоса по принципу подлаивания надо соблюдать следующие условия: 1) не имитировать «собаку», то есть не искажать тембр своего голоса; 2) «подлаивать» на мягкой атаке; 3) упражнения сопровождать положительными эмоциями, зная, что отрицательные эмоции (особенно злость) закрепощают голосо-речевой аппарат. А теперь сосчитайте, сколько в аудитории стульев, хватит ли всем: Ав-ав-ав-ав-ав-ав-авв... Обязательно включите руку, которая подчеркивает счет. Рука помогает формированию звука. Затем пересчитайте в более быстром темпе: Ававававававав... Успевайте и в быстром темпе непременно «подлаивать». Этим тренируется третий вид выдыхания (когда воздух «рывками выталкивается»). Упражнение «В пляс». Активными хлопками и эмоцио­нальными приказами раззадоривайте людей, чтобы они «пусти­лись в пляс»: ГОп-ляля! гОп-ляля! гОп! гОп! гОп! ГОп-ляля! гОп-ляля! гОп! гОп! гОп! ГОп-ляля! гОп-ляля! гОп! гОп! гОн!.. Звуки междометий летят весело, свободно, как бы «подбра­сываемые» диафрагмой вверх — в головной резонатор, но на низких тонах голоса. Упражнение «Две собаки». Первая: Это кость моя. Отдай! Вторая: Ты за это мне полай. Голос! Первая: Аф! Вторая: Голос! Первая: Аф! Вторая: Кость твоя, мой друг, Гав-гав. Целевая установка: тренировка опоры звука на мягкой атаке. Упражнение «Команды». Подавайте команды: «Налее-вО!», «Напрааа-вО!», «Крууу-гОм!», «Шагооом-Арш!», «РАз-два!» рАз-два! рАз-два! лЕвой! лЕвой! л Евой! лЕвой!.. При усилении звука непоставленный голос стремится к по­вышению. Не допускайте этого. Для этого первую часть команды (приготовительную) надо несколько повысить, чтобы во второй части (исполнительской) голос пошел вниз. Так как команда произносится в побудительной интонации, то голос все равно несколько повысится. У п р а ж н е н и е «Прыгуны». Представьте, что вы цирковые акробаты-прыгуны. Сделав «сальто», вылетаете на арену. Разу­меется, «прыжки-перевороты» делаются в воображении. Вместе с тем помогайте себе головой и руками: опустите голову, руки перед грудью делают легкое вращательное движение, как бы имитируя переворот вашего тела. Сопровождайте эти движения междометием «алле!», а на междометии «гОп» руки широко выбрасываются вверх (как это делают прыгуны в цирке) — «Алле—гоп!». Делать все надо артистично, без напряжения. Легко выбрасывайте руки и вслед за ними так же легко «выбрасы­вайте» звук голоса на междометии «гоп». Вместе с широко поднятыми вверх руками голова возвращается из наклонного поло­жения в нормальное (уверенно смотрите па зрителей, гордясь своей ловкостью). Следите за тем чтобы при звучании слова «алле» гласная А рождалась с мягкой атакой - без пересмыкания связок, без «щелчка». Держите темп, заданный первым прыгу­ном. Если он ускорил темп, то и все ускоряют. Упражнение «От стона к лаю». От «стона» к «лаю» переход — Продуманный и верный ход: Соединяет он бесспорно Свободу звука и. опору. На стоне: МмамммЕдунаммм, МамммЕдунаммм (напоминае­те, просите, но она не выполняет вашей просьбы). МЕду нам, мам! мЕду! мЕду! мЕду! нам! — требуете все более активно, не. забывая «подлаивать». На стоне: Ах, больной я. Ай-ай-ай! Молока мне, мама, дай! Но мама несет очень маленькую чашечку молока, останавли­ваете ее приказом: Мало! Мало! Поскорей Молока еще налей!.. Дыхание должно легко «переключаться» с первого вида вы­дыхания на третий. Этот навык понадобится, когда возникнет необходимость изменить темп, ритм звучания речи, вызванный иным характером действия. В первых же упражнениях необходимо выработать ощуще­ние, что говоришь «диафрагмой». Так ведь и должно быть: она, диафрагма, тоже «артикулирует». Упражнение «Наша река». Вы — два ленивых, флегма­тичных человека — ведете диалог: Первый: Наша река широка, как Ока. Второй: Наша река широка, как Ока? Как? Как Ока?? Первый: Так! Как Ока, широка наша река! Оба вместе: Во кака наша река!! Ощущение такое, что, открыв и не закрыв рот (ведь тугоду­мы — ленивые, они еле ворочают языком, хотя и спорят), гово­рите диафрагмой. Это хорошо ощутимо особенно при выделе­нии ударных слов: «Ока», «Как», «Так». После того, как найдена свобода звучания, меняйте обстоя­тельства. Например, вы очень темпераментные люди — холери­ки. Быстро-быстро ведете спор. Но диафрагма по-прежнему (только теперь ее движения частые) успевает «подпереть» каж­дое слово. Придумайте другие обстоятельства, когда можно разговари­вать при отключенной ротовой артикуляции (т. е. при ослаблен­ной четкости действия языка, губ, нижней челюсти) и быть при этом понятным. Упражнение «У зубного врача». Вам поставили пломбу. Просят посидеть несколько минут с открытым ртом. А вам не терпится узнать, когда можно поесть. Не закрывая рот, говорите: Два часа не есть? Ужасно! Я не завтракал напрасно. Есть хочу, как никогда!.. Два часа ждать? Ерунда. Есть характер, воля есть. Раз нельзя — не стану есть. Активная «артикуляция» диафрагмы обеспечивает разборчи­вость речи. А главное, убеждаешься в необходимости мышечной свободы в области гортани и глотки, в мягком атакировании, «опоре» звука. Не выработав мышечного чувства мягкого начала звучания, нельзя идти дальше в работе над голосом. «Это первый и не­пременный этап. Действительно, от этого этапа зависит все дальнейшее. Звук, неверно атакованный, позднее уже очень трудно исправить. Каким он зарожден в атаке — таким будет и все звучание голоса»1. Итак, запомним: Избави бог на «твердой» говорить: При напряжении нельзя творить. В атаке мягкой голос зарожден — Ты, говорящий, будешь награжден: Твой голос выразит все точно до конца, Все, чем наполнена душа творца. «При произнесении гласных добивайтесь не только мягкой атаки, но и единого качества звучания. Надо убрать пестроту звучания, когда звук А вылетает из живота, звук Е — из голосо­вой щели, И — протискивается из сдавленного горла, звук О гудит, точно в бочке, а У, Ы, Ю попадают в такие места, из которых их никак не вытащишь»2. Надо научиться «собирать» звук ближе к губам при произнесении любого из гласных. Упражнение «Колыбельная». Вообразите, что у вас на руках или в коляске ребенок. Укачивайте его, напевая знакомый мотив сначала с закрытым ртом: м м м м м м А затем напевайте ту же музыкальную фразу «колыбельной» гласными: а а а о о о а а а о о 1 Л. Б. Дмитриев. Основы вокальной методики. - М.: Музыка, 1968. С. 437. 2 К. С. Станиславский. Т. 3. С. 67. Следите за тем, чтобы была полная мышечная свобода в области гортани (мягкая атака). Вам ведь надо передать ребенку свою телесную свободу. Раскрепощайтесь! Необходимо убирать открытый, вульгарно звучащий «белый» звук голоса. Этому способствуют упражнения с гласными У, О. Упражнение «Гудок». Слитно, как гудок, тяните глас­ный: УУУУУУУУУ... «Гудок» не громкий, без напряжения го­лосового аппарата, губы находятся в положении «хоботка». За­тем к гласному У прибавляйте другие гласные и выравнивайте их звучание: УУуОуууАуууЭуууИуууЫууу... Переходите к тренировке формы речи № 2, произнося отдельные слоги: уО!уА!уЭ!уИ!уЫ! Слоги звучат как приказы: отчитывайте, стыдите, упрекайте. Упражнение «Дудочка». Люблю в саду дудеть в дуду: Дуду! Дуду! Дуду! Дуду! И я иду, иду, иду И дую в дудочку — дуду! ДУДУ! Дуду! Дуду! Дуду! Дуду! ДУДУ! ДУДУ! ДУДУ! Следите за собранностью губ «в рупор», за легким возвраще­нием губ из положения их при произнесении гласных А, И, Я — в положение при гласном У. Упражнение «Буква У». Уля с Юлей букву «у» Уронили вдруг в траву. Пусть лежит упавший звук! Уля, Юля, — живо в круг! Целевая установка упражнения: тренировка собранности звука на гласных У, Ю. При команде «живо в круг!» не забыть «подлаивание», которое позволит сохранить свободное звучание голоса (с хорошим тембром) при волевой речи с побудительной интонацией. . Упражнение «Бабушки». Для верного звучания гласно­го А (это значит — близкого, собранного, «опертого») полезно «передразнить» подруг, ахающих по любому поводу: «Ахти! Ахти! Ахтушки!» — Разахалися бабушки. «Ахти-ах! Ахти-ах!» Не держатся на ногах. Передразнивайте беззлобно, весело, как часто мы, желая ус­покоить «разошедшегося» человека, передразниваем его междо­метиями: «Ах-ах-ах! — скажите, какой хороший! Ой-ой-ой! Как страшно!» — или что-нибудь в этом роде. Упражнение «Хохлатки». Представьте, что вы «хохлат­ки». Встаньте, немного нагнитесь вперед. Руки — это крылья хохлатки, которые отходят от боков при кудахтании. Разбежались и куда-то спрятались цыплята. Надо их найти. Ищите и кудахтайте: Кудах-тах-тах! Куда -тах-тах! Кудахтают хохлатки. Куда? Ах-ах! Куда? Ах-ах! Попрятались цыплятки? На ударных гласных (указаны черточкой) руки отходят от боков и подбрасываются слегка наверх. Особенно широко отхо­дят «крылья» на междометии «Ах-ах!», как будто звук отбрасы­вает в сторону от боков «крылья». Это приносит свободу звуча­ния. Ищите и «кудахтайте» с верой в то, что делаете. Упражне­ние раскрепощает глотку, держит звук на опоре, естественно открывает рот, тренируя свободу нижней челюсти. Хорошо под­ключается в работу грудной резонатор. Упражнение «Птичий двор». Приехали па отдых в де­ревню. Встали рано утром: разбудил разноголосый хор живот­ных. Вышли на крыльцо. О, какая приятная неожиданность! Кого тут только нет: и утки, и гуси, и теленок, и цыплята, и курицы, и петух, и кролики, и голуби, и кот здесь же! Глаза разбежались — хочется всех позвать к себе, разглядеть, прилас­кать и т. д. Без остановки призываете всех животных: Уть-уть-уть-уть-уть... Тега-тега-тега-тега-тега... Петь-петь-петь-петь... Трусь-трусь-трусь... Гуль-гуль-гуль-гуль... Кис-кис-кис! и т. д. Отлично тренируется опора дыхания, губы, язык, направленность звука, если действительно хотите призвать к себе животных и птиц. Тренируйте звучание голоса в различных тонах. Оправдывайте это разным отношением к каждому из животных, хорошо видя их. Одно дело — зовете гуся, другое — голубя, крякающих медлительных уток или быстрых цыплят, важно шагающего петуха или боязливых кроликов... Упражнение «Айда гулять». Обращайтесь к своим под­ругам с предложением пойти гулять: Ия! Эля! Аля! Оля! Уля! Юля! Айда гулять! Следите за тем, чтобы все слова-обращения (специально подобранные имена, начинающиеся на гласные) звучали бы с волевой интонацией, но тем не менее с мягким атакированием. Междометие «айда» (с ударением на последний слог) употреб­ляется как призыв или приказание идти куда-либо: пойдем, пошли. У п р а ж н е н и е «Победительницы». Приветствуйте своих друзей (девушек-волейболисток), выигравших очередную очень трудную игру: Ай да Аля! Ай да Уля! Ай да Оля! Ай да Юля! Ай да Эля! Ай да Ия! Спорт — родная вам стихия! Просто чудо-мастера! Браво, девушки! Ура! Слова-приветствия звучат с оттенком восхищения, изумле­ния, гордости, торжества. Напоминаем о том, что приятные эмоции раскрепощают организм, в том числе и голосо-речевой аппарат. У п р а ж н е н и е «Частушки». Тра-та-та! Тра-та-та! Вышла кошка за кота! За Кота Котовича — За Петра Петровича! Представьте себе, что ваша грудь и легкие, заключенные в ней, — «гармонь». Играйте на ней: при ударном слоге руки, согнутые в локтях, отскакивают от боков. Руками как бы разд­вигаете меха своей «гармоники». Движения свободные. Произносите текст так, как будто действительно пляшете под него, хорошо чувствуя ритм частушки. Тело, руки, плечи все свободно и даже легко подплясывает. Еще минута — встанете и действительно пойдете в пляс! Ух ты, ох ты! Мы надели кофты, Руки радостно в бока, да с парнями «гопака»! Гоп-ля! Гоп-ля! Гоп-ля-ля!.. Пляшем, сердце веселя... Звуки междометий вылетают легко и свободно, как бы под­брасываемые диафрагмой вверх — в головной резонатор. Упражнение «Междометия». Целевые установки упраж­нений с междометиями заключаются в свободном и непосред­ственном восприятии увиденного, услышанного, при котором рефлекторно работают все части голосо-речевого аппарата. Это и позволяет добиваться легкого, непроизвольного рождения междометий, выражающих волю или эмоции говорящего. Ах, какой цветок пахучий! ОЙ-ОЙ-ОЙ! Да ОН КОЛЮЧИЙ?! (С подтекстом «Чуть не укололся. Хорошо, что слегка дотронулся!») Ах, какой зверек прекрасный! Э-э-э! Да он зубастый?! (С подтекстом «Хорошо, что успел отдернуть руку!») Ой, как дует из окошка! Эй-ЭЙ-ЭЙ! Прикрой немножко! (Приказываете.) Ах, какая красота! Посмотри-ка ты сюда. Видишь, бабочка какая? Разноцветная такая, Что неможно глаз отвесть! Сколько красок в мире есть! Ой! Вспорхнула, улетела... Эй, взгляни! На кустик села. (Восприятие сопровождается различными эмоциями; радостного изумления, вос­хищения, огорчения, удовлетворения.) Кчки! Кчкэ! Кчко! Кчку! В стену гвоздь забить хочу. Ой, летит мой гвоздь в кусты!.. Погоди ж, найду, где ты! (Действие сопровождается различными эмоциями и проявлением воли.) Упражнение «Шутка». Представьте, что вам запрещено говорить и петь «по-человечьи». Только «по-собачьи». Послушно и радостно выполняете приказы своего «дрессировщика». Ведь он помогает закрепить навык «опоры звука». Дрессировщик: Приветствую, друзья! Ав-ав! Группа: Ав-ав! Дрессировщик: Спокойнее. Не напрягаться! По одному мне откликаться! По одному: Ав-ав! Ав-ав! Ав-ав! Ав-ав! Ав-ав!.. (С подтекстом «Я здесь") Дрессировщик: Ну что ж, у вас веселый нрав. На месте - марш! Эй, запевала! Споем, как пели мы бывало! Все «поют»: Ав! Ав-а'в! Ав-ав-ав! Ав-ав-ав! (На мотив маршевой песни) Дрессировщик: Стой! Поняли, как «лаем», «Опоры звука» достигаем? И навык закрепили прочно? Группа: Ав-ав! Так точно! Ритм марша возбуждает организм человека, делает ритмич­ным дыхание, снимает напряжение. «При ходьбе в работу вклю­чается весь организм сразу. Она как бы настраивает нервную сис­тему и подготавливает мышцы для последующих упражнений»1. Правильное использование междометий в работе над голосом помогает: - найти и укрепить «центр» голоса; сохранять и совершенст­вовать координационную деятельность трех систем речеобразующего механизма: дыхания, гортани (голосовых связок) и ротоглоточного резонатора (ротовой артикуляции); — тренировать автоматизм дыхания и активность дыхатель­ных мышц, особенно диафрагмы; — предоставляя полную свободу глоточной и ротовой полос­тям, рефлекторно расширять их, увеличивая объем резонатора, что способствует полноценному звучанию голоса; — развивать голосовую гибкость, легкость модулирования, перехода из одного тона в другой при сохранении качественного звучания; — обогащать тембральную палитру, ощущать зависимость тембра голоса от подтекста, от чувства, от всей внутренней жизни человека; — воспитывать навык качественного звучания голоса при различных характерах речи, то есть при любых изменениях в силе, высоте, темпо-ритме речи обеспечивать звучание хорошей «опорой» дыхания. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ Как следует понимать процесс восприятия речи слушателями? Какой штамп звучания характерен для многих представителей эстрадного и драматического искусства? Почему надо с ним бороться? Как следует понимать принцип опосредствованного воздействия на работу голосо-речевого аппарата? Какие приемы тренинга помогают добиваться качественных результатов в работе над совершенствованием речевых навыков? Какова роль техники звучащего слова в искусстве оратора? Что надо знать о трех видах выдыхания? Что вносит в речь навык «переключения дыхания»? Что надо знать об атаках голоса? Что дает тренировка двух форм речи? Какие условия надо соблюдать при упражнениях, построенных по типу «лая»? Какие упражнения помогают воспитывать свободу фонационных путей? Какие упражнения помогают вырабатывать собранность звука? ЧТО НИ ЗВУК, ТО И ПОДАРОК (Дикция оратора) ...Каждый должен обладать превос- ходной дикцией, произношением... дол- жен чувствовать не только фразы, сло- ва, но и каждый слог, каждую букву... Если человек не чувствует души буквы, он не почувствует и души слова, не ощутит и души фразы, мысли. К. С. Станиславский ' А. Т. Рябченко. Функциональные нарушения голоса. — М: Медицина, 1964. С. 76. Добившись свободы звучания, необходимо включать в голо­совой тренинг и дикционные упражнения, которые также спо­собствуют музыкальности речи. Ведь непрерывная линия звучания создается в речи тогда, когда не только гласные, но и согласные «сами по себе поют, как в вокальном искусстве», — говорил К. С. Станиславский. Надо ставить голос, попутно ис­правляя дикцию. Красиво должен звучать не только голос оратора, по и его речь. Благозвучие, мелодичность речи разрушается дефектами произношения (шепелявость, картавость, свистящие С, 3 и дру­гие недостатки), небрежностью в выговаривании, особенно со­гласных звуков нашей речи. А ведь психологическая значимость согласных выше гласных звуков потому, что они несут больше информации, выполняя главную смыслоразличительную функ­цию. По произнесению одних согласных звуков (Пшкн, Нкрсв, Ггль, Чхв, Лрмнтв) мы скорее поймем, о каких поэтах и писа­телях идет речь, чем по ничего не говорящим гласным, входящим в состав этих слов: уи, еао, оо, ео, еоо. Недопустимо переносить в публичную речь искаженные в быту словесные комплексы, такие, например, как «чек» вместо «человек», «мобыть» вместо «может быть», «тащи» вместо «то­варищи» и т. д. Это делает речь неразборчивой, неэстетичной, невыразительной. Необходимо учитывать акустические условия публичного выступления, знать, что расстояние, существующее между ора­тором и аудиторией, «затушевывает» согласные, а «звуковой поток» поглощает их, «размывает», и они доходят до слушателей в значительно ослабленном виде. Следует знать, что разборчивость речи падает при высоких тонах голоса, усилении звука, быстром темпе (наступает скован­ность артикуляционного аппарата), а также при тихом звучании и низких тонах голоса (снижается интенсивность звучания со­гласных). В результате до аудитории подчас долетают слова и фразы, изменяющие смысл сказанного: не обратил внимания на активность произнесения согласных В — Ф и слышится: «Надо кусить плоды своих трудов» (вместо «вкусить»), «Дорогие товарищи тираны» (вместо «ветераны»). Нечеткое выговаривание согласных соединяется еще иногда и с «проглатыванием» гласных звуков. И тогда фразы звучат вообще странно: «Она очень баятельна на кране» (она очень обаятельная на экране), «Петсрбурски странны ртисты» (эстрад­ные артисты), «Ки лики дела дела мы!» (какие великие дела делаем мы!), «Целый вечер па крылечке просидела я с душком» (вместо «с дружком»). Отсюда вывод: разрабатывать свой речевой аппарат, занима­ясь дикционным тренингом, постигать эмоциональную содержа­тельность звуков речи — обязательное требование ко всем, кто овладевает речевым мастерством. В русской речи трудными для произнесения являются: взрывные согласные П—Б, Т—Д, К—Г; согласные Ч—Ц, часто заменяемые звуками Щ—С (щеловещество); согласные В—Ф, которые как бы «запирают» звук (при их произнесении нижняя губа соприкасается с верхними зубами). Для образования этих звуков требуется скоординированность ротовой артикуляции с действиями дыхательной системы, особенно диафрагмы. Звуки образуются при активном прорыве воздушной струей препятст­вий: крепко прижатого копчика языка к верхним резцам (Т—Д), задней части спинки языка, крепко прижатого к твердому нёбу (К—Г), затвора обеих губ (П—Б). В силу своей активной приро­ды рождения взрывные согласные тонизируют работу дыхатель­ного аппарата, особенно развивают подвижность диафрагмы (проверьте, произнося глухие согласные: п-пь! п-пь! п-пь!.. т-ть! т-ть! т-ть! к-кь! к-кь! к-кь!..), а также помогают приближать звук. Тренируйте такие сочетания: птка! птко! птку! птке! птки! пткы! бдга! бдго! бдгу! бдгэ! бдги! бдгы!.. Тренировка сочетаний взрывных согласных развивает артикуляционный аппарат: П—Б — губы, Т—Д — кончик языка, К—Г — корень языка. Тренируя всевозможные сочетания согласных, отчитывайте, поддразнивайте, кокетничайте, форсите... Но только делайте это не формально, не мертво, не механически, «без душевного участия», как говорил К. С. Станиславский. Упражнение «Поезд». Передайте стук колес поезда в разном темпе: поезд отходит ТуктУктуктукТуктУктуктукТук-тУктуктукТук... Прибавляет ход... И вот: Вагоны вперед покатили, как мячики: ТАк-чики, ТАк-чики, ТАк-чики, ТАк-чики... (Ю. Тувим) Упражнение «Цокот подков». Передайте цокот подков изящным звуком: ЦОк-цок! ЦОк-цок! ЦОк-копЫтце! ПОд копЫтцем пЫль клубИтся! Упражнение «Трубочист». Вы «моете» трубочиста. Де­лаете свободные движения рукой от плеча влево, вправо, влево, вправо... Приговариваете: МОем, мОем, ТрУбочИста ЧИсто, чИсто, чИсто, чИсто! БУдет, бУдет, ТрУбочИст ЧИст, ЧИст, ЧИст, Чист! (К.Чуковский) Скандируйте стихи, а рука, двигаясь, будет подчеркивать ударные слоги, которые легко «вылетают». Четко заканчивайте слова с глухим согласным звуком Т: чисТ, будеТ, трубочисТ. Тренируя дикционную четкость, надо помнить о том, что все звуки нашей речи разномощиы . Один звук требует меньше энергии для его звучания (а), другой — больше (и). Легче сказать «Мама», труднее «Папа», чтобы были слышны взрывные звуки «П». Наша диафрагма не только обеспечивает опору звука, но и способствует четкости артикуляции. Она «по-своему дублирует ротовую артикуляцию». Проще говоря: диафрагма «артикули­рует», выравнивая по звучанию все гласные и согласные в их сложных сочетаниях в словах. Упражнение «Начальный звук». Начальный звук в слове очень важен в речи. Он, как установили ученые, в четыре раза значительнее остальных звуков слова. Начальный звук меняет смысл слова, является выразителем эстетически-чувственного восприятия мира человеком. Вслушайтесь, как мягко звучит слово мамы в отличие от хамы, как красиво звучит слово милый и как неприятно — хилый. Что ни звук, то и подарок! Мы заботимся недаром, Чтобы наша Дикция Не была бы Фикцией. Первый звук! Он много значит: Смысл слов переиначит. Бочка — Кочка — Дочка — Мочка — Ночка — Почка — Точка. Печь — Жечь — Сечь — Течь — Лечь — Меч — Речь... Бот — Год — Мот — Пот — Лот — Рот — Кот — Ход... Можно сочинить мнемонические стишки, вроде: Дамы — Хамы. Дочка — Бочка. Порох — Шорох. Пик и Тик. Ламы — Рамы. Кочка — Ночка. Тачка — Дачка. Сиг и Миг... Звук начальный заменяю — Этим смысл в словах меняю. Приучайтесь к четкому произнесению концов слов, особенно глухих согласных. Это не только позволяет точнее домести смысл, «дорисовать картину», передаваемую зрителю, слушателю, но и воспитывает навык рефлекторного дыхания. Напоминаем: хорошо кончая слова, невольно выбрасываешь вместе со звуком неиспользованный при фонации воздух, и сквозь раскрытую голосовую щель, которая вызывает рефлекторное расширение стенок бронхов, мгновенно втягивается наружный воздух, то есть происходит незаметный, быстрый «добор» воздуха. (Плотность внешнего воздуха оказывается больше той, что оста­лась в легких.) Упражнение «Конечные согласные». Для смысла слов они важны — Конечные согласные. Но в речи часто не слышны. Тренировать их мы согласны. Как будем их тренировать? Строку с строкою рифмовать. Повторяйте какое-либо окончание с согласным звуком па конце, и в рифму этому окончанию сами будут рождаться неза­мысловатые строки, типа: Ать-ать-ать-ать. Очень хочется гулять. Ёт-ёт-ёт-ёт. Но с утра дождище льёт. Уть-уть-уть-уть. Не пойти ли мне соснуть. Ать-ать-ать-ать. Завтра рано мне вставать. Упражнение «Хоровод». Ют-ют-ют-ют — красны девицы поют. От-от-от-от — водят русский хоровод. Ят-ят-ят-ят — ясных соколов манят. Ут-ут-ут-ут — хоровод водить зовут. Еть-еть-еть-еть — вместе звонки песни петь. Упражнение «Все в мире живет». Пыхтит паровоз Ползет водовоз, Плывет пароход, Летит самолет, Поет ветерок Цветет ноготок, Растет грибок, Гудит городок, Грустит бегемот, Волнуется крот... Все то, что пыхтит, и ползет, и плывет, Летит, и поет, и цветет, и растет — Все это по-своему в мире живет. Вот! Целевая установка упражнения: следить за четким произне­сением конечных согласных — т, к, с, которые в звучащей речи часто не слышны. «Подлаивать» их! Обеспечив синхронность работы артикуляторного, дыхатель­ного и голосового аппаратов, можно добиться лучшего звучания трудных в произнесении «пучков» согласных с минимальным артикуляционным усилием. Гласные в произнесении этих соче­таний должны звучать свободно и звучно. Когда же они туск­неют, то это служит сигналом того, что связки несколько пере­напряжены. Тогда надо вспомнить о мышечном чувстве свободы в области гортани и активизировать работу диафрагмы — «подлаять», опереть звук. Упражнение «Пучки согласных». Их много в нашей речи мы встречаем, Хотя не думаем о них, не замечаем И искажаем смысл произнесенных фраз. Должны «пучки согласных» беспокоить нас. Урона смыслу слов не наносить. Отыскивайте в речи и тренируйте сложные «букеты», «пуч­ки» согласных в словах и на стыках слов во фразах: боДРСТВовать, муДРСТВовать, поСТСКРиптум, паРТВЗНос, В3Будора­жить, ВЗБадривать, дилетаНТСТВо, агеНТСТВо, адъюНКТСТ-Во, сверхВСТРевоженный, ваСВСТРевожили, как-нибуДЬ-ВДРугой раз; пуНКТВСТРечи; конспеКТСХВатил; ореЛ-ВЗМахнуЛКРылами; не моГВЗДРемнуть; передаСТВСТол находок; коНТРВСТРеча, куНСТКамсра, ведоМСТВо, коНСТРукция, деТСТВо, беГСТВо, браНДСПойт, цеНТР-Форвард, маРШБРосок, траНСПЛантания, рекоРДСМен, коНТРНаступление, СвеРХЗВуковой, ВЗДВаивать, филосоФСТВовать, гораЗДВСХРапнуть, моНСТРВСКЛокочен... Усиленного мускульного напряжения требуют фразы, со­стоящие из односложных слов. У п р а ж н ение «Односложные слова». Из односложных слов составьте фразы. Попробуйте их четко произнесть. И вы бесспорно убедитесь сразу: В активность надо «аппарат» привесть. Иначе много звуков пропадет, И смысла речи зритель не поймет. В тот час тут пел дрозд. В тот год был тут град. В тот год был там ТРАМ. Под дуб вполз еж. Всем люб был Петр. Бубн бьет в такт. Темп быстр — тембр чист. В миг клуб поли. Мох скрыл гриб. Дед стал стар. Брит брат Клим, брит брат Глеб. Фрол — прям, Пров — крив. Ваш гость взял трость. Волн всплеск - брызг блеск. Сто верст вскачь. Волк влез в хлев. Есть серп рожь жать? Пров впал в транс. Рысь сыр ест? Сыр рысь ест. Упражнение «Пес». Был день... Вдруг дождь. Гром: «Бом!» — Все — в дом. Вслед пес — Мокр нос, Шерсть вниз, Хвост свис, Взгляд туп, Дик, глуп! — — Вверх нос! Ты ж Пес! Научитесь слышать звуки речи, полюбите их, почувствуйте их значение для выразительности звучащего слова, овладевайте «звукописью», четким произнесением каждого звука русской речи. Упражнение «Звуки». Шипящий звук «Ша» заШурШал, заШептал, А «Жэ» — словно Жук, закруЖась, заЖуЖЖал. ЗаВеяли Ветры Весенние в «Вэ». ЗаФыркал вдруг «эф», расфуфырился: «Фэ!» СвиСтящий Согласный звук «эС» — заСвиСтел, ' За ним Звонко, Звонко, Звук «Зэ» — ЗаЗвенел. Раскатистый «эР» — не напРасно «соноРный»: Рычит и Рокочет в Работе упоРной!.. Бьет Бурю и Бой в БараБан Бравый «Бэ». Пришел ПоПросить быть Потише звук «Пэ»... Упражнение «Парикмахер-неудачник». Чик! Чик! Чик! Чик! Челку я себе подстриг! (С радостью) Чик! Чик! Чик! Ча! Чудо челка у меня! (С гордостью) ЧИк-чик! чИк-чик! чИк-чик! чОк! Отхватил волос клочок! (С испугом) Чик! Чик! Чик! Ха! Что за челка? Чепуха! (С досадой) Короткими движениями пальцев рук (ножницы) «подстри­гаем челку», имитируя звук ножниц энергичными звуками Ч. Упражнение помогает тренировать чистое произнесение звука Ч, не давая ему возможности превратиться в звук Щ. Соединить четкое, отрывистое произнесение Ч с активным движением диафрагмы. «Подлаивать» тренируемый звук. Упражнение «Воробьи». Представьте, что вы «воробьи». Прыгаете около удочки с насаженным на крючок червяком и «чирикаете». Первый. Чик-чирик, чей червячок? Второй. Чей червяк? Чирик, молчок! На крючочке червячок. Попадешься на крючок. Первый. На крючок? Чего? Чего? Не боюсь я ничего! Червячка с крючка схвачу! Чик-чирик! И — проглочу! Хотя упражнение делается сидя, но при вере в то, что вы «воробьи», невольно рождаются быстрые, легкие характерные движения головы, тела, которыми сопровождается текст. Острый, быстрый поворот головы «шустрого воробья» и такие же острые, быстрые движения языка (в верхние зубы и — отскок на глас­ную), энергичный, короткий выдох при произнесении согласного Ч, легкое движение диафрагмы. Трудными звуками русской речи являются губно-зубные В, Ф. Они западают, их не слышно чаще всего в начале слова, что искажает смысл. «В — вообще очень нелюбимая буква. Она запирает звук, требует особой постановки говорильного аппарата, свойственной только ей да еще букве "Ф" (верхние зубы на нижней губе)»1. Именно потому, что эти согласные действи­тельно запирают звук, и надо тренировать особую активность их произнесения. Вспомните знакомое по дыхательной гимнастике упражнение «Пульверизатор» (ф! ф! ф!..) и закрепите активное произнесение согласного «ф» в текстах. Например, покрыв волосы лаком, рас­сматриваете себя в зеркале и оцениваете новую прическу: И в фас, и в профиль «Фантази» К физиономии Зизи. Факт. Упражнение «Воля». Вы идете в метель и вьюгу. Ветер бьет в лицо, валит с ног... Погрузите себя в атмосферу обстоя­тельств: вызовите дрожь в теле, в губах, которые, не переставая дрожать, издают тянущийся, дрожащий звук ВВВВВВВВ-ВВВВВВВВВВ... Начинайте действовать, призывая всю свою волю к преодолению препятствий. — Эй, ветрило-ветродуй, Ветродуй, в лицо не дуй! Валишь с ног и в дрожь вгоняешь, Воешь, свищешь и пугаешь?.. Не возьмешь! Я волевой. В страх не ввергнешь, Вой не вой!.. Вьюга вдруг взвилась и взвыла, Вьюга вспять поворотила! Верх взять воля помогла. Воля все превозмогла. Воспитывайте волю! . Сохраняйте дрожащее «ВВВ» в стихах: удваивайте и утраи­вайте согласный «в», когда дрожа от холода, разговариваете с ветром. Русская речь требует хорошо натренированного языка, потому что двенадцать согласных в нашей речи образуются при движении кончика или передней части языка по направлению к верхним зубам или передней части твердого нёба: Д, Т, Н, Ц, Ч, 3, С, Ж, Ш, Щ, Л, Р. Надо добиться хорошей вибрации кончика языка, чтобы со­норный согласный Р не «проваливался» в слове среди звучания других согласных и гласных. И хотя в русской речи Р менее раскатистый, чем, допустим, в испанском языке, но он должен звучать определенно, не искажать смысла слова. Упражнение «Переполох». Передайте услышанный вами грачиный крик: Слушай... - КРАжа! - КРАжа! - КРАжа! - ГРАбят, БРАтцы! Где же стРАжа? –Что уКРАли? - Два пеРА, - БезобРазие! С утРА... - Вы уКРАли? — Мы не бРАли. БРАли! - БРАли! - КРАли! - КРАли! Это я Грачиный крик Перевел На наш язык. (А. Шибаев) Небрежность речи сказывается и в неправильном звучании мягких согласных Т—Д. Вместо Т слышится ТС; вместо Д—ДЗ: ГдЗе растСяпа, да тСетСеря — Там не прибыль, а потСеря. Не смотри, как рот дЗерет, А смотри, как дЗело идЗет. Отчего происходит этот недостаток в звучании мягких со­гласных Т—Д? 1 С. Волконский. Выразительное слово. — СПб. Изд. «Аполлон». 1913.С. 65 Известно, что при произнесении согласных Д—Т язык, пе­редней своей частью плотно прижатый к альвеолам верхних зубов, под сильным давлением воздушной струи отскакивает от них и опускается вниз, за нижние резцы. При мягком звучании ТЬ—ДЬ происходит больший подъем средней части спинки языка. При изменении позиции языка важно сохранить плотную смычку кончика языка с альвеолами. При малейшей щели между языком и альвеолами ТЬ—ДЬ становятся «тсякающими» и «дзякающими ». Произнося «Дь-дь-дь-дь», попробуйте слегка двигать кончи­ком языка вверх и вниз по резцам (как бы протирая их). К согласному «Д» сразу же прибавляется призвук «3». Значит, для избавления от этого недостатка надо добиться того, чтобы кончик языка не скользил (образуя щель, в которую выходит воздух, порождая свистящие звуки 3—С), а плотно прилегая к верхним альвеолам, мгновенно отскакивал от верхних зубов, «взрывая» мягкие согласные Д—Т. Какие приспособления, ассоциации помогают излечивать этот недостаток? Их много. Упражнение «Ток». Представьте, что ваши верхние зубы наэлектризованы. (Каким образом это случилось — фантазируй­те.) Когда вы хотите прижать к ним кончик языка, вас бьет током. Любопытно еще и еще раз проверить это ощущение, чтобы убедиться: существует ли оно? Дя! — язык отскочил вместе с быстро опущенной нижней челюстью. Пробуйте еще раз. Осторожнее — ток! А теперь чередуйте слоги: чистого звучаний «Tю с прИЗву-ком С — <<Тсю>>. Тсё-Тё! Тся-Тя! Тси-Ти! Дзю-Дю! Дзё-Дё! Дзя-Дя! Дзи-Ди! Не торопитесь произносить слоги. Заинтересуйтесь тем, что делает ваш язык. Любопытно ведь прислушаться к звукам, ко­торые изменяются при малейшем движении языка. Слуховой анализатор и мышечная память — вот главные врачеватели недостатков речи. Надо поэтому чередовать верное и неверное произнесение. Понять и услышать разницу звучания. «Ученики должны не только знать, понимать неправильное, но и воспроизводить его. Это наиболее исчерпывающий прием изу­чения ошибок, — пишет К. С. Станиславский. — Им надо уметь владеть. Правильное лучше оценивается, когда до конца охватываешь не только его, но и неправильное»1. Упражнение «Звоночки». В одной руке звонок побольше, звонит он так: «дзинь-дзинь», а в другой — поменьше, звонит оп выше и звонче, издавая такой звук: «динь-динь». Позванивая то в один, то в другой звоночек, сыграйте «Чижика». ДзИнь-дзинь! ДзИнь-дзинь! ДИнь-дИнь-дИнь! ДзИнь-Дзинь-дзинь! Динь-динь-дИнь! ДИнь! ДИнь! Затем, непрерывно звоня во второй звоночек, созывайте дру­зей: Динь-динь-динь-динь-динь-дииь-динь-динь... Упражнение «Утки». Окликаете, зовете торопливо ковы­ляющих по двору уток: Ути, ути! Уть-уть-уть! Что спешите? Есть хотите? К речке держите свой путь? Уть-уть-уть-уть-уть-уть-уть! Здесь 19 раз повторяются мягкие «ТЬ и ДЬ». Тренируйте четкое их произнесение. Особенно хорошо тренируется верное — без «тсякаиья» — произнесение ТЬ в междометиях — коротких, сокращенных названиях уток, которыми мы скликаем их. Звук направлен как бы «к себе» — воздух идет вверх. Отсутствие пауз между словами не позволяет воздуху просачиваться вне звука. Скороговорки — это народно-поэтические шутки, в которых намеренно сочетаются звуки, трудно произносимые вместе. На­род придумал их специально для разработки «говорильного ап­парата». Он заботился о красоте, четкости, выразительной звуч­ности русского слова. Тренируясь в произнесении скороговорок, надо добиваться не только четкости произношения всех звуков речи, входящих в структуру слова, но обязательно сохранять яркость интонирования. 1 К. С. Станиславский. Соч., т. 3. С. 439. При быстрой речи все равно надо ста­раться «вкладывать» в сознание слушателей свои мысли, виде­ния, подтекст. Значит, чем быстрее, тем — четче дикционно, ярче интонационно. Тренируя скороговорки, надо сохранять рефлекторную связь трех систем речеобразующего органа (дыхательной, голосообра-зующей и дикционной). Не забывать о «подлаивании». Оно по­может сохранить ровность звучания, гибкость, подвижность го­лоса, способного «рисовать» мысли при быстром произнесении слов, фраз. Полезно сразу же научиться говорить медленно (четко и выразительно) и быстро, сохраняя эту четкость и выра­зительность. Надо внутренне оправдывать переход от медленной к быстрой речи: — Бобр добр ДЛЯ БОБРЯТ (медленно — разъясняя). — Для БОБРЯТ добр Бобр (быстро — уточняя). — Водовоз вез воду ИЗ-ПОД ВОДОПРОВОДА (медленно —разъясняя). — ИЗ-ПОД ВОДОПРОВОДА водовоз вез воду (быстро - уточняя). — Ткет ткач ткани на платки ТАНЕ (медленно — разъясняя). — На платки ТАНЕ ткет ткач ткани (быстро — уточняя). — Купи кипу ПИК (медленно — прошу). - Купи КИПУ пик (быстро — уточняю). - Около кола - КОЛОКОЛА (медленно). — Около КОЛА — колокола (быстро). - Ложечка ЖЕЛОБОКО - ВЫГИБИСТАЯ (медленно — разъясняя), - ЖЕЛОБОКО - ВЫГИБИСТАЯ ложечка (быстро — уточняя). Затем можно брать более сложные скороговорки. В чем их сложность? Народ заметил, что наш язык торопится восстановить заданный в начале порядок звуков: «Шел Саша по шоссе и сосал сушку». Так и хочется повторять «ШС, ШС, ШС» вместо необходимого сочетания «ШСШШССССШ». Язык не должен бежать впереди мысли. Вот и подчиняйте воле свою речь. И вторая особенность, подмеченная народом: ударный слог в русской речи выделяется четко и забирает много энергии, после него резко падает активность «говорильного аппарата» (снижает- ся уровень громкости). Вот почему мы часто слышим полслова, не слышим концов фраз и т. д. Надо натренировать навык удер­живать уровень громкости произнесения всей фразы до конца. Для тренировки этого навыка народ сочинил скороговорки с большим количеством предударных и заударных слогов в слове: «РасчУвствовавшаяся Варвара расчУвствовала нерасчУвствовав-шегося Вавилу». Тренируйте этот второй тип скороговорок тоже по принципу медленно-быстро. Предлагаем для тренировки следующие скоро­говорки: — Мамаша Ромаше дала сыворотку из-под простокваши. — Тридцать три корабля лавировали, лавировали, да не вылавировали. — Маланья-болтунья молоко болтала, выбалтывала, да не выболтала. — Стоит поп на копне, колпак на попе. Копна под попом, поп под колпаком. — Турка курит трубку, курка клюет крупку. Не кури турка трубку, не клюй курка крупку! — На дворе трава, на траве дрова: раз дрова, два дрова, три дрова. Не руби дрова на траве двора! — Пришел Прокоп — кипел укроп, ушел Прокоп — кипел укроп; как при Прокопе кипел укроп, так и без Прокопа кипел укроп. — Ест Федька с водкой редьку, ест водка с редькой Федьку. — Рапортовал, да не дорапортовал; дорапортовывал, да зарапортовался. — Протокол про протокол протоколом запротоколировали. — Осип охрип. Архип осип. — Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет. — Сшит колпак не по-колпаковски, вылит колокол не по-колоколовски. Надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать, надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать. — Говорили про Прокоповича. Про какого про Прокоповича? Про Прокоповича, про Прокоповича, про Прокоповича твоего. — Говорили про Проколукорпенко. Про какого про Проколукорпенко? Про Проколукорпенко, про Проколукорпенко, про Проколукорпенко твоего. — Чешуя у щучки, щетинка у чушки. — От топота копыт пыль по полю летит. — Дробью по перепелам да по тетеревам. — Фрол — прям. Пров — крив (повторять несколько раз). — Разнервничавшегося конституционалиста нашли акклиматизировавшимся в конституционном Константинополе. Тренируя скороговорки, меняя глаголы действия, отношения, чувства, находя различные приспособления, надо не забывать о звучании голоса. Упражнение «Распространитель». Громко, увлеченно распространяйте либретто, стараясь боль-шее количество раз произнести не сбившись: Либретто — Риголетто! Либретто — Риголетто... Король — Орел! Король — Орел! Король — Орел... Робертино Лоретта! Робертино Лоретта! Робертино Лоретти... Голос «на подлаивании» летит во все концы зала. Заканчивая этот важный раздел пособия, приведем еще одну яркую, образную выдержку из трудов гениального Станислав­ского: «Мы не чувствуем своего языка, фраз, слогов, букв и потому легко коверкаем их: вместо буквы Ш произносим ПФА, вместо Л говорим УА. Согласный С звучит у нас, как ЦС, а Г превращается у некоторых в ГХА. Прибавьте к этому окание, акание, шепелявость, картавость, гнусавость, взвизгивание, писки, скрипы и всякое косноязычие. Слова с подмененными буквами представляются мне теперь человеком с ухом вместо рта, с глазом вместо уха, с пальцем вместо носа. Слово со скомканным началом подобно человеку с расплю­щенной головой. Слово с недоговоренным концом напоминает человека с ампутированными ногами. Выпадение отдельных букв и слогов — то же, что провалив­шийся нос, выбитый глаз или зуб, отрезанное ухо и другие подобного рода уродства. Когда у некоторых людей от вялости или небрежности слова слипаются в одну бесформенную массу, я вспоминаю мух, по­павших в мед; мне представляется осенняя слякоть и распутица, когда все сливается в тумане. Аритмия в речи, при которой слово или фраза начинается медленно, а в середине вдруг ускоряется, для того чтоб в конце неожиданно точно шмыгнуть в подворотню, напоминает мне пьяного, а скороговорка — пляску святого Витта»1. Итак, основные качества, которые тренируются в первых упражнениях голосо-речевого тренинга: фонационное дыхание (различные виды выдыхания, диктуемые характером речи); на­вык «переключения» дыхания, обеспечивающий качественное звучание речи при медленной-быстрой, громкой-тихой, спокой­ной-экспрессивной речи; опора звука; мягкая атака звука; соб­ранность и звонкость голоса; нахождение своего «центра» го­лоса; укрепление силы голоса; совершенствование природного тембра; дикционная четкость; голосовая гибкость. ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ Изучив методические приемы тренинга, построенные на опосредство­ванном воздействии на работу голосо-речевого аппарата, ежедневно трени­роваться, хорошо понимая целевые установки каждого упражнения, зная результат, к которому надо стремиться. Составить индивидуальный «блок голосо-речевой разминки», направ­ленной на исправление недостатков дыхания, голосоведения, дикции. «Блок голосо-речевой разминки» составляется в следующей последовательности: Дыхательная гимнастика: упражнения, тренирующие три вида выды­хания. 1 К. С. Станиславский. Соч. Т. 3. С. 69-70. Формирование голоса на мягкой атаке: упражнения, построенные по , типу «стона». Опора звука: упражнения, построенные по типу «подлаивания». Дикционный тренинг: серия упражнений, тренирующих четкое произне­сение отдельных звуков речи, во всевозможных сочетаниях, в словах, фразах, стихотворных текстах. Исправление голосо-речевых недостатков: свистящих з и с, дзяканья и тсяканья, смягчения шипящих согласных; снятие напряжения, обогащение индивидуального тембра грудным резонированием, прикрытие «белого» звука и т. д. Упражнения каждый отбирает себе сам, меняя их на другие в процессе тренировки. В целях развития речевого слуха, воспитания чувства фонетического состава слова систематически вести «полевые записи», фиксируя услы­шанные слова, фразы, звуковой состав которых искажен говорящим (выпа­дение или замена согласных звуков и их групп, выпадение гласных, целых слогов и даже частей слова из словесного комплекса). Ежемесячно записы­вать это в «Антисловарь». Речевой слух — это способность слышать и воспроизводить звучащую речь во всех ее фонетических проявлениях. Хорошо натренированный слух сказывается в способности имитировать услышанную речь. Такая способ­ность легко тренируется. У некоторых она становится профессией, например, у актеров эстрады (пародистов-имитаторов). Какие же компоненты речевого слуха следует развивать? Прежде всего фонематический слух — способность различать и воспроизводить все звуки речи, входящие в состав слова, соотнося их с фонетикой родной речи и орфоэпическими правилами. Задания по составлению «Антислова­рей», «Речевых паспортов» и др. и направлены на развитие этого компонента речевого слуха. ПО-РУССКИ ЛИ МЫ ГОВОРИМ? (Литературное произношение) Ораторская речь с трибуны, лекция преподавателя с кафедры, выступление чтеца с эстрады, речь актера со сцены, звуковое кино, радиовещание, телеви­дение — все это требует безукоризнен­ного языкового оформления, в том чис­ле оформления произносительного. Р. И. Аванесов Культура произношения — это элемент благозвучия и выра­зительности речи. Она изучается орфоэпией (от греческих слов orthos — правильный и ehos — речь). Знание правил орфоэпии и следование им избавляют человека от диалектов, акцентов, неправильных ударений. Ведь иногда достаточно одного неточно сказанного слова, чтобы испортить все впечатление от говоря­щего. «Я хочу нАчать наш рассказ...» — произнес оратор, и зал сразу же насторожился. Орфоэпические правила тесно связаны со стилями произно­шения, которые разделяют на: 1) разговорный, 2) нейтральный, 3) полный. Разговорный стиль произношения — непринужденное, чаще всего довольно быстрое произнесение, характерное для бытовой диалогической речи. Нейтральный стиль произношения — это самое естественное, четкое, немного замедленное произнесение текста. Обычно этим стилем читают «Последние известия». Полный стиль — это отчетливое, тщательное произношение. Важные официальные сообщения, торжественные обещания, клятвы, стихи произносятся полным стилем. Полным стилем передавал в годы войны сводки Совинформбюро Ю. Левитан. Полному стилю (внутренне оправданному) свойственна повы­шенная эмоциональность. Журналисты используют в своей практике нейтральный и полный стили, осуществляя свой осо­бый вид коммуникации. В основе русской фонетической системы лежат законы: 1) количественной и качественной редукции (сокращения) глас­ных, не стоящих под ударением, 2) законы ассимиляции (упо­добления) согласных и упрощение их произнесения. РЕДУКЦИЯ ГЛАСНЫХ В русской речи ударный слог удлинен, выделен в слове. Без­ударные же слоги произносятся по-разному (короче) в зависи­мости от позиции: чем дальше они стоят от ударного, тем больше редуцируются. Наибольшей редукции подвергается заударный слог в слове. Гласные И, Ы, У, Ю, Э — меняются количественно (произносятся более кратко). Гласные А, О, Е, Я — меняются еще и качественно. Так, например, в русском литературном произношении нет безударного звучания гласного Я. Если он стоит не под ударением, то звучит как короткое И — пИтилетка, Языкознание, взглИнул, прозИбание, иИтно, тИжелый... Так же звучит (как короткий звук между Е и И) предударный А после звуков Ч и Щ: часы-чИсы, щавель-щИвель... «Яканье» же (заглЯнуть, объявление, поЯвление, проЯвить, разъЯсиить, развЯзать, посвЯщение, разъЯренный, Язык...) вос­принимается как диалектизм (свойствен был владимиро-волжским говорам) или акцентная речь нерусского человека. В предударных и заударных слогах Е звучит ближе к И: весна-вИсна, трепет-трепЬт. Не по-русски звучат слова с четким произнесением гласного Е в конце прилагательных множественного числа: синиЕ, красныЕ, добрыЕ, быстрыЕ, промышленныЕ, хозяйственныЕ, смелыЕ... По законам орфоэпии гласный Е в этом случае звучит как короткое И: «ДобрыЬ, смелыЬ люди», «ПромышленныЬ пред­приятия», «КрасныЬ, белыЬ, желтыЬ, черныЬ розы» (знаком Ь обозначается короткий звук И). Однако редукция безударных слогов должна быть естествен­ной, не нарочитой. Так, например, ведущий петербургского те­левидения Иннокентий Иванов говорит чрезмерно растягивая предударный гласный и очень редуцирует безударные. О такой старомосковской речи пишут ученые: «Москвич говорил при­мерно так, как на качелях качался, предударный слог возносил выше подударного, протяжно тянул, как пел, с растяжкой, а остальные безударные гласные проглатывал: пыгляади, хыраашо, гываарит, пы-маасковски, иырааспеф». Ф. М. Достоевский иро­низировал над «мещанской» речью: «характерная слащавая рас­тяжка гласных — са-а-ма па-а-шла!»1 Такая старомосковская речь особенно отрицательно воспри­нимается петербуржцами, речь которых отличается равномерно­стью, ровностью произношения, без растяжки предударного сло- га, без подъемов и падений тона, без «прыгающей московской походки», как говорили петербургские недоброжелатели2. ПРОИЗНОШЕНИЕ СОЮЗА «И» Союз И, предлог ИЗ при слитном произнесении слов (если предыдущее слово оканчивается согласным звуком) звучат как Ы, ЫЗ: «СЫронией», «изЫндии», «какЫои», «какЫмы», «та-лантЫтруд», «умЫсердце наполняют», «мсчтамЫдумам нет возврата», «к намЫзгорода», «какЫвсе петроградцы»... Как акцепт нерусского человека звучат сочетания: «такИнам», «какИвсе», «какИпросили», «какИговорит»... ПРОИЗНОШЕНИЕ ГЛАСНОГО «Е» Давно обрусевшие иноязычные слова звучат у нас с мягким Е: дЕкларация, дЕдукция, дЕградация, кошрЕсс, конфЕрЕнция, дЕкан, дЕканат, дЕмобилизация... И если оратор произносит: дЭфЭкт, рЭйс, рЭльсы, шинЭль, музЭй, рЭктор, рЭвю, дЭфор-мация... он настораживает слушателей. Его речь воспринимается как манерная, чуждая русскому звучащему слову. «БЭсЭда журналиста должна звучать как пЭсня!» — утверждал один из выступающих на республиканском семинаре. Заметили ли вы, что дикторы и журналисты радио и телевидения уже давно го­ворят: тЕмпы, энЕргия, инЕртный? Твердое произношение Э идет от старой дворянской речи, от подражания Западу. И только в начале XX века отменяется произношение типа: дЭмон, гигиЭна, водЭвиль, музЭй, шинЭль... 1 В. В. Колете. Русская речь, СПб, 1998. С. 41. Э — звучит в иностранных фамилиях типа: БрЭхт, ФлобЭр, МЭримЭ. Гласный О в безударном положении произносится только в иностранных словах: б0а, дОсье, пОэт. ЗВУЧАНИЕ ВОЗВРАТНЫХ ЧАСТИЦ СЬ, СЯ Идут споры о том, как правильно произносить: горжуС или горжуСЬ, прощал С А или прощалСЯ, совещаетеС или совещае-теСЬ. Спор этот возник естественным путем — народ не вос­принимает утрированное «актерское» произношение окончаний СЬ, СЯ с твердым С и СА. Закон «упреждения» вызывает ре­дукцию этих безударных звуков в потоке речи и СЯ звучит как СА. (ВыкупалсА рано утром, пробежалсА по росе.) Звучать эти твердые окончания должны естественно, а не подчеркнуто-утри­рованно. . И действительно, когда произносим отдельное слово, то окончания звучат мягко СЯ, СЬ — как пишутся (смеюсь, строй-тесь, умывался, боролся). ПРОИЗНОШЕНИЕ ОКОНЧАНИЙ ГИЙ, КИЙ, ХИЙ Споры идут и по поводу этих окончаний. В отдельном слове звучание ближе к написанию. В потоке речи мягкое произнесение ИИ приближается к ЫЙ или АИ. Попробуйте убедиться в этом, слитно произнося, например, такую фразу: ЧайковскЫЙ — Пушкин в музыке. Он гений. ЧайковскЫЙ — гордость наших поколений. Перестройка языка для произнесения слова «Пушкин» реду­цирует окончание КИЙ, и оно звучит с коротким А или Ы. То же происходит и во второй фразе: слово «гордость» редуцирует конец предыдущего безударного слога КИИ. ПРОИЗНОШЕНИЕ СТАРОРУССКИХ СЛОВ В современной речи очень редко встречаются старорусские слова и союзы — мол, дескать, стало быть, кабы, коли, хоть. Но они имеют место в поэзии, в речах персонажей драматических произведений. Эти слова не несут отдельной смысловой нагруз­ки, а присоединяются к другим словам и произносятся слитно с ними. Звуки А и О в этих старорусских словах и союзах редуцируются и произносятся как короткое А — Ъ (мЪл, дескЪть, сталЪбыть, кЪбы, кЪли). Къбы знала я, къбы ведала. Къли пир, так пир горой. Чъй уж чаю напился. ЗАКОН ОГЛУШЕНИЯ И ОЗВОНЧЕНИЯ Звонкие согласные перед глухими оглушаются: подружка — подруШка, развязка — развяСка, сказка — скаСка, соседка — сосеТка, беседка — бесеТка... Перед звонкими согласными глухие озвончаются: сдача — Здача, сбор — Збор, просьба — проЗьба, косьба — коЗьба, сде­лать — Зделать... Этому правилу не подчиняются согласные, стоящие перед согласными Р, Л, М, Н, В: с мороза, с вами, с Новым годом, с лимоном, с розой, слава, фраза, красный.. Звонкие согласные в конце слова оглушаются: любовь — любоФь, кров — кроФ, лоб — лоП, круг — круК, воз — воС... Когда же человек произносит: товароВ, услуГ, этюД, кормоВ, отряД и так далее, можно говорить о том, что в его речи украи­низм. 1 В. В. Колесов. Русская речь, СПб, 1998. С. 41 ПРОИЗНОШЕНИЕ СОГЛАСНЫХ Отвлекает от содержания неверное, но очень сейчас распространенное, звучание фрикативного украинского ГХ вместо взрывного Г: ГХосплан, мноГХообразный опыт, ГХодовое задание, бриГХада, проГХресс, располаГХаю данными, в аванГХарде, ГХлубже, ГХидроаГХреГХат... Надо не допускать такого звуча­ния в русской речи. Звуки СШ, ЗШ произносятся, как удвоенное ШШ: расшумелся — раШШумелся, из шатра — иШШатра... Звуки Ж, Ш, Ц всегда звучат твердо: жизнь — жЫзнь, ширь — шЫрь, цирк — цЫрк... (исключение — слово «жЮри»). Сочетания в корне слова ЗЖ, ЖЖ произносится, как долгий мягкий звук ЖЬ, ЖЬ: воЖЬЖИ, дроЖЬЖИ, уеЖЬЖЯть, поЖЬЖЕ... Сочетания ДЦ, ТЦ звучат, как долгое ЦЦ: дваЦЦать, оЦЦа... Сочетания ГК, ГЧ звучат, как ХК, ХЧ: леХКо, леХЧе, мяХЧе... ДС, ТС произносится, как Ц: свеЦкиЙ, гороЦкой... Упрощает произнесение согласных такое правило, как: в сло­вах с сочетаниями СТН, ЗДН, СТЛ, НДС, РДЦ, ЛНЦ не произносится одна из согласных: сонце, позно, серце... Упрощается произнесение слов: здравствуйте — здраствуйте, чувство — чуство (но звук В все же просачивается в произнесе­нии). Как долгий мягкий ШЬШЬ—Щ звучат сочетания СЧ, 3Ч: счет — щет, счастье — щастье. Звуки Ч, Щ всегда звучат мягко: чай — чЯй, чашка — чЯшка... Звук Г произносится как звук В в местоимениях и прилага­тельных: кого — кАВо, его — ИВо, сегодня — сИВодня. В словах ага, господи звучит украинское фрикативное ГХ: ГХосподи. В слове Бог на конце произносится X: боХ. Звук Ч в местоимениях и союзах произносится как Ш: что — Што, чтобы — Штобы, ничто — ниШто. В слове же НЕЧТО звучит Ч. Сочетание ЧН имеет двоякое произношение: ЧН и ШН. ЧН звучит: в словах, имеющих звук Ч в корне слова (лиЧный, даЧный, проЧный), в производственной терминологии (станоЧ-ный, потоЧный, съемоЧный). 56 ШН остается пока в некоторых словах разговорного языка: СкуШНо, нароШНо, ииШНица. Но чаще уже и здесь звучит: булоЧпая, молоЧная, сердеЧная. ШН произносится в женских и мужских отчествах: НикитиЧНа — НикитиШНа, иниЧНа — ФоминишнаНа, ЛукиниЧНа — ЛукиниШНа. В произношении некоторых имен в сочетании с отчествами выпускаются слоги: Василий Васильевич — Василь Васильич, Мария Ивановна — Марь Иванна, Наталия Федоровна — Наталья Федна. ПРОИЗНОШЕНИЕ ДВОЙНЫХ СОГЛАСНЫХ Речь воспринимается как акцентная, когда человек не произ­носит четко двойных согласных: водная лекция, масовость спор­та, неуклоный рост, ценый вклад, коный спорт, подержать пред­ложение, награждёный,н аселёный пункт, телефоная станция, одать распоряжение, маса иследований, у касы маса народа... СМЯГЧЕНИЕ СОГЛАСНЫХ Не все придерживаются такого правила, как смягчение со­гласных перед мягкими согласными. На этом правиле мы не­сколько больше задержим внимание. Некоторым кажется, что мягкое произнесение согласного Т в слове ТВЕРДО не соответствует заложенному в нем содержа­нию: «твердый металл», «твердо стоял на своем», «он был тверд и непреклонен». И вдруг надо произносить: твердо. Это прави­ло кажется некоторым надуманным, неестественным для рус­ской речи. Мы уже говорили о том, что все звуки влияют друг на друга. Пока мы произносим один звук, речевой аппарат уже подгото­вился к произнесению последующего звука. Происходит, как указывают ученые, так называемое упреждение. Очень легко в этом убедиться, попробовав произнести хотя бы простой слог БУ: еще до произнесения взрывного Б губы уже вытянулись вперед, собираясь произносить гласный У. Попробуем теперь проследить за мышечным напряжением языка при произнесении согласного С в двух различных словах, например, в слове СНАСТЬ и слове СНЕДЬ. Мы заметим, что, намереваясь произ­нести слово СНАСТЬ, язык более спокойно, свободно лежит (слегка приподнимаясь для произнесения Н), готовясь произ­нести гласный А. Собираясь же произнести слово СНЕДЬ, заме-; чаем, что язык становится более напряженным, прижимаясь краями своими к верхним боковым зубам. Что его туда подвину- ло? Готовность произнести мягкий йотированный звук Е. Йоти­рованные звуки образуются из слитного произнесения Й+Э, Й+О, Й+А, Й+У. Они-то и смягчают стоящие пред ними согласные. Собираясь произносить слово ТВЁРДО, язык настроился на произнесение мягкого Ё. И потому между согласными Т и В слышится мягкий знак ТЬВЕрдо. Значит, правило смягчения согласных звуков лежит в физиологии речеобразования. Заме­чено только, что не все согласные в равной степени смягчаются перед различными мягкими согласными. Наиболее подвержен])! смягчению переднеязычные щелевые 3, С перед мягкими ТЬ, ДЬ (сЬтепь, зЬдесь, сЬтекло, гвозЬдик...). Но никогда не смяг­чаются перед К, Г, X, Р (куски, мозги, маски, брызги, посредст­венный...). Факультативно смягчаются перед согласными Л, Н, В (есЬли, посЬле, басЬня, сЬвет..., но можно: разлить и разЬлить, сЬвёл и свёл). Согласный Н обязательно смягчается перед переднеязычны­ми Ч, Щ, которые в русском языке всегда мягкие (конЬчик, понЬчик, банЬщик, женЬщина). Согласные Т, Д смягчаются перед мягкими Н, Л, В (дЬверь, ветЬви). На стыке приставки и корня произношение чаще всего остается твердым (подбить, подписать, предвидеть). Губные согласные П, Б, М, В, Ф в сочетании друг с другом могут произноситься и мягко и твердо (в рифЬме и в рифме, в ламЬпе и в лампе). С мягкими же заднеязычными К, Г, X обя­зательно произносятся твердо (лавки, рамки, замки, совки). Переднеязычный согласный Р в сочетании с мягкими ТЬ, ДЬ произносится теперь твердо (партия, вертеть). Обязательно твердое его произношение с губными и заднеязычными соглас­ными (армия, марки, парки, арки). Двойные согласные, когда они стоят внутри корня, обяза­тельно смягчаются (в ванЬне, в касЬсе, в масЬсе, в вилЬле), смягчаются они при встрече корня и суффикса (малинЬник, пленЬник), при встрече приставки и корпя (подЬдеть, отЬте-нить). Таким образом, случаи ассимилятивного смягчения распре­деляют на три группы: обязательное смягчение, факультативное, отсутствие смягчения. Когда нарушается закон смягчения согласных звуков, речь теряет эстетику звучания. Попробуйте произнести сначала мягко согласные в тексте, который мы вам предлагаем, а затем твердо. Вы убедитесь в том, что в первом варианте (при смягченном произношении) речь более благозвучна: ЕсЬли бы да есЬли да вмесЬте сели, ЕсЬли бы да есЬли да песЬню сЬпели. ЕсЬли бы да есЬли да в пляс под песЬню... Не было бы песЬни той чудесЬней! В этой «плясовой» двенадцать раз повторяются смягченные согласные в словах: есЬли, вмесЬте, сЬпели, чудесЬней, песЬни. С нашей точки зрения, существует прямая зависимость вер­ного (смягченного) произношения согласных перед мягкими согласными от степени разработанности речевого аппарата. Если он (аппарат) чрезвычайно подвижен, то успевает занять позицию мягкого гласного, перенеся эту мягкость звучания на предшест­вующие согласные. Ведь не случайно, что при быстрой, бытовой речи (в отличие от полного стиля) согласные в речевом потоке смягчаются чаще. СЛОВЕСНОЕ УДАРЕНИЕ Невольно начинаешь думать о культуре человека, если он допускает ошибки в словесных ударениях, говоря: «ПодАл по­вод», «В этом квАртале», «Не дАл результата», «Думать о дОсуге людей», «Если отклЮчится внимание», «ПрИнялся за дело» и так далее. Словесное ударение оформляет слово. Оно цементирует его, стягивает звуки и слоги в единое целое — слово, не давая ему «рассыпаться», «развалиться». Существует определенная слож­ность словесного ударения в русской речи. Если в английском, чешском, венгерском языках ударение всегда на первом слоге, во французском — на последнем, в польском — на предпоследнем, то в русском языке оно разноместно и является фонетическим различием слов: пАрить — парИть, прОпасть — пропАсть, мУка — мукА, хлОпок — хлопОк... Поэт Яков Козловский в разделе, названном им «Одинаково нас пишут, но... по-разному нас слышат» предлагает целый цикл коротких стихов, показывающих, как ударение в слове меняет его смысл. Вот несколько из них: УДАРЕНИЕ Мне слово «чудно» Изменить нетрудно; Поставил ударение на «О» — Исчезло «чудно», Родилось «чудно». КТО ЧТО ДЕЛАЕТ Косит косец, а зайчишка косит, Трусит трусишка, а ослик трусит. МУКА И МУКА Пересохла глина, Рассердилась Нина: Не мука, а мука — Поварам наука. КУМУШКИ Серая ворона Черного ворона Утром ругала, присев на сучок. Новость о том разнесли во все стороны Сплетницы-кумушки — Сорок сорок. В ЛЕСНОМ ЗАМКЕ На двери замка Нет замка. Живет щегол здесь — первый щеголь. И утром белка Из белка Ему сбивает гоголь-моголь. БАСНЯ Косой купил ружье. И через час-другой Был серый волк объят тревогой. Сказал ему Косой: — Послушай, дорогой, Ты стерегись ходить моей дорогой. И в словах, несущих единое содержание, наблюдается истори­ческое перемещение ударения. Зафиксированы три тенденции перемещения: регрессивная, прогрессивная и центростремитель­ная. Регрессивное направление ударений чаше наблюдается у двухсложных слов: токАрь - тОкарь, паспОрт - пАспорт, курИт — кУрит, грузИт — грУзит... Но в большем количестве слов происходит прогрессивная акцентуация. Ударение перемещается с начального (или второго от начала) к концу слова: Удить — удИть, вЕрны — вернЫ, блИзки — близкИ, учИтели — учителЯ, профЕссоры — профес-сорА, трАкторы — тракторА... У многочисленных слов наблюдается тенденция к переходу ударений в центр слова. Это позволяет сохранять ритмическую упорядоченность звучащей речи, которая не терпит скопления более трех безударных слогов: рецензировАть — рецеизИровать, абонировАть — абонировать, баллотировАть — баллотировать... В современном русском языке преобладает центральное уда­рение с тенденцией к смещению во вторую половину слова. Мень­ше всего слов с начальным ударением. Вот почему режет слух начальное ударение в словах: нАчать, Агент, цЕмент, квАртал... Оратору надо иметь под рукой словарь, чтобы сверять с ним правильность ударений в современной речи. Трудность русского словесного ударения состоит еще и в его подвижности. В одном и том же слове оно перемещается с одного слога на другой. Это происходит при изменении его формы по падежам, родам, числам, временам... БОйкий — бойкА — бОек — бОйко — бОйки; тОикий — тонкА — тОнок — тОнко — тОнки; брАл — бралА — брАло — брАли; дАл — далА — дАло — дАли; нАчал — началА — нАча-ло — нАчали; Отдал — отдалА — Отдало — Отдали; рОздал — роздалА — рОздало — рОздали... Однако такому изменению подчиняются не все слова нашей речи. Например, существительные: досУг — досУгу — досУ-гом — о досУге; квартАл — квартАлу — квартАлам — о квартАле; Очерк — Очерка — Очерку — Очеркам — об Очерке... Не все глаголы имеют перемещенное ударение в женском роде; бИл — бИла — бИли; знАл — знАла — знАло — знАли... Необходимо запоминать верное ударение слов в русской речи, пользуясь специальными справочниками, пособиями, выраба­тывать в себе «чувство слова», чувство ритмической организации русской речи. Именно ритмической упорядоченностью звучащего слова, не терпящего скопления более трех безударных слогов, мы можем объяснить, почему надо говорить «Московские ворОта», но «морские воротА»; «кубанские казАки», но «донские казакИ»; «дЕвица-красавица», но «шла девИца за водой»; «ветер пО морю гуляет», но «как по мОрю, мОрю синему» и т. д. В зависимости от контекста всей фразы мы можем сказать: пО мосту — по мостУ — по мОсту; пО столу — по столУ; пО небу — по нЕбу; далекО — далЕко; высокО — высОко... В бытовой современной речи, к сожалению, наметилась тен­денция убирать подвижность ударения, а ведь это — неповто­римое богатство нашего языка. Прислушайтесь: гОрод — городОк — прИгород; стОй — стоИшь — вЫстоишь; дАл — далА — пЕредал; далекО — далЕче... Одно слово может передать тончайшие нюансы чувств, дей­ствий, настроений: И сердцем далек О носилась Татьяна, смОтря на луну... Вдруг мысль в уме ее родИлась... — Поди, оставь меня одну. — говорит Татьяна няне. И пишет любовное письмо Онегину. А вот она в Москве, в «Собранье». Ей душно здесь... она мечтой Стремится к жизни полевой... И в сумрак липовых аллей, Туда, где Он являлся ей. Так мысль ее д а л Е ч е бродит: Забыт и свет и шумный бал... Это простонародное слово далече точно характеризует образ мыслей пушкинской героини. А вот еще строки из другого произведения А. С. Пушкина: Все грустную тоску на душу мне наводит. ДалЁко, там луна в сиянии восходит... Попробуйте сказать: «Там, далекО луна в сиянии восходит» и сразу теряется не только красота метро-ритмического порядка слов во фразе, но и глубина смысла: обреченность изгнанника на вечную разлуку с любимой женщиной, для которого слова «далЁко», «там» приобретают особую значимость, они объемны, они выделяются при звучании стихов, они дороги Пушкину. «ДалекО, далЕче, далЁко». Сколько разнообразия смыслов в подвижности ударения в русской речи! Подвижность ударения выделяет пол действующего лица: Он пОдал руку, она подалА. Разве не видится за первой фразой волевое, мужское начало, а за второй — женственность, мягкость движения? А ведь при­ходится слышать, как говорят: «Он подАл, она подАла». Как будто действуют какие-то бесполые существа. Вслушайтесь еще раз в то, как передает разный характер действия мужчины и женщины переходящее ударение: Вдруг понялА, что не правА была, И другу тихо руку подалА. Он пОнял — тяжела разлука. И пОдал руку. А как определенно звучат слова, когда ударение в слове пе­реносится на частицу отрицания в мужском роде: Дал ответ? НЕ дал. Нет. Когда же говорят «не дАл», да еще произносят это нечетко, то не понимаешь, что же все-таки: дал или нЕ дал? И приходится переспрашивать. Частица отрицания образует новые слова, беря на себя уда­рения: «Ты не друг мне, а нЕдруг», «Быль иль нЕбыль», «пЕви-даль», «нЕуч», «нЕхристь», «в нЕпогодь»... У поэта Якова Козловского есть стихи, которые гак и назы­ваются: БЕГЛОЕ УДАРЕНИЕ Поклонившийся погосту, От селенья за версту Шел я пО мосту, по мОсту, По скрипучему мостУ... Много ль надо человеку? Отдышаться б на веку, Глядя нА реку, на рЕку, На спокойную рекУ. Дым печной тянулся к дыму, И клонилось потому Солнце нА зиму, на зИму, На морозную зимУ. В разноритмичности, подвижности ударений проявляется фо­нетическое разнообразие, гибкость нашего языка, тончайшая его выразительность. Как же надо внимательно, «с почтением» отно­ситься к словесному ударению, чтобы не допускать ошибок в произнесении, чувствовать музыкальную организованность речи. Орфоэпия, как и орфография, является неотъемлемой частью литературного языка. Задача орфоэпии состоит в том, чтобы каждый человек, познав индивидуальные особенности своей ре- чи, а также особенности говоров и акцентов, мог сделать собст­венную речь совершенной. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ Каково содержание понятия «орфоэпия»? Какова роль культуры произношения в ораторском мастерстве? Чем характеризуются стили произношения? Какие законы лежат в основе русской фонетической системы? Что надо знать о редукции гласных звуков? Какое отклонение от нормы звучания наблюдается при произношении союза И, предлога ИЗ при слитном произнесении слов? Как произносятся обрусевшие иностранные слова с гласным Е? Что надо знать об ассимиляции согласных звуков в русской речи? Какие согласные всегда произносятся твердо? Что происходит со звонкими согласными в конце слова? Что вы знаете об упрощении произношения согласных? В чем отличие произношения согласного Г в русской и украинской речи? Что характерно для произношения сочетания ЧН в современной речи? Что надо знать о законе «упреждения»? Какие существуют группы ассимилятивного смягчения гласных звуков? Что характерно для словесного ударения в русской речи? Какие наблюдаются тенденции в перемещении ударений? Как влияет на речь подвижность ударений? ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ Подробно ознакомившись с настоящей главой и ответив на контрольные вопросы, приступить к следующим заданиям. Совершенствуя свой фонематический слух, составлять «Антисловарь» отклонений от орфоэпических норм звучания речи. Составить карточки со словами на различные правила произношения (не раскрывая нормы звучания) и на занятиях с группой, встав на место педагога, проверять по этим карточкам степень усвоения правил произно­шения товарищами. Это задание на практике закрепляет знание правил и, кроме того, активно тренирует слух. Составить карточки из слов, вызывающих затруднение в постановке ударений (красивее, мизерный, баловать, иначе, приговор, петля, квартал, на двери, передали, ходатайство...). Если у самого есть отклонения от норм произношения, то создать лич­ную таблицу тренинга и заниматься по ней. Создавать упражнения типа: Упражнение «Упреждение». Для тренировки смягчения согласных произносите мягкий гласный (с ясно звучащими Й), и тут же, не отрывая языка от верхних боковых зубов, говорите слова, в которых перед йотированным гласным есть два согласных: Йа—сьпят, Йэ-сьнесть, Йу-сьплю, Йо— тьвёрд... Затем составляйте тексты из слов с мягкими согласными и тренируйтесь в их правильном произношении. Если «После» после «Если», Значит «Если» перед «После». Если «После» перед «Если», Значит «Если» после «После». В этой чистоговорке язык все время сохраняет установку органов речи на произнесение мягких Е, И. Упражнение «Под покров». Цель его — убрать полногласие в речи (когда все слоги произносятся в той же скорости, объеме, а иногда и качестве: мАгАзИн, бАрАбАн), избавиться от манеры особенно растягивать предудар­ную гласную (пАдем пАсмотрим кинокАртину), надо пытаться произносить слово так, чтобы все неударные слоги как бы собирались «под покров» ударяемого, бежали под него, «как цыплята под наседку» (С. Волконский). Включите в работу кисть руки и, произнося слова, сжимайте пальцы в кулак, как бы собирая все звуки, не давая ни одному из них «выскочить»: РепертуАр. АбитуриЕт. ГармонИческий. ВЫспался. НагулЯлся. РазворАчи-вайтесь!.. ВодоворОт. ОгородИть. КОлокол... Упражнение «Слова—стрелы»-. Представьте, что в руках у вас лук. Натягивайте тетиву и пускайте слова—стрелы. Наконечник стрелы - ударный слог. За ним летят, собранные воедино, все звуки слова. Ударный собирает и несет их за собой, где бы они ни стояли: в начале, середине или конце слова: Слово, собранное, звонкое, с четкими согласными, с острым наконеч­ником — ударным слогом летит вперед. Все спаяно с центром слова — сосредоточием его жизни. На все недостатки в произносительных нормах надо самому придумы­вать упражнения и, весело играя, совершенствовать культуру звучащего слова. Отыскивайте в художественной литературе тексты, в которых авторы борются за чистоту русской речи. Где свой обогатить язык, Запасы слов, оттенки речи?.. О! Мной давно уже замечен Живой языковой «родник»!.. Он может все переиначить — Оттенки, фразы и слова. Как скажет: «Разрешите нАчать» Потом: «людЯм нужны средствА». Еще добавит: «совремЁнный» И «надо указать о том...» — Летят все правила, законы, Разрушенные «родником». Б. Котляров. «Родник» КОСН0ЯЗЫЧНА РИТОРИКА БЕЗ ГРАММАТИКИ (Языковая культура) Свой язык, слова, фразы, законы речи надо однажды и навсегда почув- ствовать, и, когда они станут нашей второй натурой, тогда надо пользо- ваться ими, не думая о правилах. Тогда речь будет сама собой правильно про­износиться. К. С. Станиславский Слово культура латинского происхождения и означает «воз­делывание», «обрабатывание». Значит, культура речи — это вла­дение языковыми нормами, которые сложились в результате многовековой шлифовки языка нашими предшественниками; это наше богатое наследство, которое мы должны сохранять и развивать, чтобы передать красоту, могущество и неповтори­мость русского языка следующим поколениям. Публичное выступление, когда «адресат» — не один человек, а целая аудитория, требует от оратора еще большей строгости и ответственности за свою речь, за языковое оформление своих мыслей. В последнее время все больше внимания уделяется процессу общения, то есть коммуникативной стороне речевой деятель­ности. Но такая односторонность убивает духовную сущность языка как части народной культуры. Вопрос о языке — это и вопрос о нравственности, и о патриотизме, и о порядочности, и о любви — во всем их многообразии. «Наш язык — обществен­ное, национальное достояние, потому-то и за его чистоту и яс­ность ответственность несут власти предержащие; состояние общенационального языка вообще — проблема не академическая, а политическая, и языковая компетенция «говорящих с высоких трибун» — ответственное государственное дело... Ничто — ни уличные объявления, ни речь президента — не должно нарушать нормы языка»1. Написанное ты можешь еще исправить — заменить слово, упростить фразу, убрать повторы и так далее. Устная речь — совсем другое дело. Она не имеет права на ошибку и ее исправление: «Каждый звук твоего высказывания высвечивает тебя изнутри», — говорит В. Колесов. Письменная и устная речи — это формы языка. И если для письменной речи главное — передача смысла, то в устной речи не менее важны средства выражения мысли. Существует, правда, мнение, что слишком правильная речь скучна, мертва. Но ведь знание законов звучащего слова, в том числе законов языковой культуры, и нужно для того, чтобы хорошо владеть ими, уметь, когда надо, отходить от них, говоря «по-своему». И эти сказанные «по-своему» фразы на фоне пра­вильной речи глубже запечатляются в сознании слушателей. Литературный язык необходим для единства нации и ее культуры, для точного и умелого социального общения. Однако русский язык пока не воспринимается нами как национальное сокровище, а, между тем, его надо спасать, как это уже делается в отношении памятников старины, культуры, искусства. И нрав Вадим Шефнер, когда с горечью констатирует: В. В. Колесов. Русская речь. - СПб, 1998. С. 210. Гаснет устная словесность, Разговорная краса; Отступают в неизвестность Речи русской чудеса. Необходимо вернуть любовь к родному языку, веру в его беспредельные смысловые и выразительные возможности, в силу его эмоционального воздействия. Нужен профессиональный подход к овладению культурой звучащего слова, повышенная ответственность за будущее родного языка, судьбы национальной культуры. Трудность публичной речи состоит в ее двойственной струк­туре: письменность и разговорность сливаются в ней воедино. При написании текста содержание насыщается книжно-письмен­ными элементами (когда работаешь с литературными источни­ками), а воспроизведение в устной речи тяготеет к разговор­ности, ибо только в этом случае речь превращается в живой диалог. Однако разговорность публичного слова принципиально отличается от бытового диалога особой языковой и произноси­тельной культурой. Поэтому оратор, который механически пере­носит в публичную речь нелитературный обиходно-бытовой стиль, получивший название «разговорной стихии», допускает ошибку. Нельзя забывать, что, выступая непременно «от себя», выступаешь обязательно и от чьего-то имени: от имени своего города, учреждения, профессии, от имени интеллигентного чело­века вообще. Не стоит ронять своего престижа, не стоит забы­вать: «речь — это зеркало нашей внутренней жизни». Владеть культурой речи — значит уметь правильно, точно и выразительно передавать мысли посредством языка и верного литературного произношения. «Не умея владеть гонором, — писал М. Горький, — и дерева нe срубишь, а ведь язык — тоже инструмент, музыкальный инструмент, и надо легко и красиво владеть им!»1 На что же следует обращать внимание при совершенствова­нии языковой культуры? Прежде всего — на точность речи, правильное словоупотребление. Например, плохо, если мы гово­рим: «Оратор делает хорошее впечатление», вернее сказать «ос­тавляет». Порой путают «невежду» и «невежу». Но ведь «невеж­да» — это малообразованный человек в какой-либо области зна­ний, не ведающий, не знающий многого. А «невежа» — это невежливый человек, не умеющий себя вести в обществе. Нередко нарушается привычное сочетание слов: «играть роль» и «иметь значение» (на «играть значение» и «иметь роль»). Смешение паронимов (слов, сходных по звучанию, но различных по смыслу). Особенно часто встречаются в жизни: поступок и проступок, абонент и абонемент, командированный и командиро­вочный, факт и фактор, интеллигентный и интеллигентский, эффектно и эффективно, откровение и откровенность... Мы часто слышим, как председательствующий «представляет слово оратору» вместо «предоставляет». (В то время как «пред­ставлять» можно чьи-либо интересы.) Много ошибок в употреблении глаголов: сходить, выходить. «Выходить» — значит двигаться изнутри наружу (с предлогом из). Выходить из трамвая, вагона, автобуса, троллейбуса. А мы слышим, как нас спрашивают в автобусе: «Вы сходите на Льва Толстого?» Тогда как «сходить» — спускаться: с парохода, с поезда, самолета... Существуют сходни, трап, спуск. Неверно употребляются глаголы: одеть и надеть. Близкие по звучанию, они имеют разные значения. «Одеть» кого-то, а «надеть» на кого-то. «Выдающий» вместо «выдающийся». «Ложить» вместо «класть». «Оплотит» вместо «оплатит». «Сколько время?» вме­сто «сколько времени?». «Играться» вместо «играть». «Изви­няюсь» вместо «извините» и т. д. Надо говорить «хотят», а не «хочут»; «разотри», а не «расте­ри». «Искры брызжут», но «ребенок брызгает водой». «Время движется», но «руки двигаются». «Мечет молнии», но «метает молот». «Море плещет», но «дети плескаются»... ' М. Горький. Русские писатели о языке. — Л., 1954. С. 690. Как говорить: кушать — есть — жрать? Сегодня слово «есть» — норма. Не рекомендуется о себе говорить: «Я кушала», «Я хочу кушать». Это воспринимается как чванство, себялюбие, дурной тон. Зато, обращаясь к другому, можно сказать: «Кушай­те, пожалуйста». А про себя лучше сказать: «Я ела», «Я сыта», «Я хочу есть»... Ну а с тостами просто беда. Только и слышим: «Я поднимаю тост». Тост — это застольная речь, короткое поздравление, пожелание. Как же можно речь «поднять»? Слово «благодаря» лучше употреблять тогда, когда за ним следует что-то хорошее: «Благодаря своей доброте он притяги­вает к себе людей», «Благодаря своим знаниям он завоевал авторитет»... Но нельзя сказать: «Благодаря сухой погоде возник­ла угроза лесных пожаров», «Благодаря наводнению погибли сотни людей». Одним из распространенных сегодня недостатков речи явля­ется неточное употребление выражений со словом «пара» — «пара слов», «пара лет»: «В заключение хочу сказать пару слов», «Разрешите добавить пару слов», «Пару лет назад этот завод был жемчужиной», «Пару слов скажу о том, как преодолевать волнение» и т. д. По-русски так говорить нельзя. Слово «пара» в нашем языке можно применять, если речь идет о двух однород­ных или одинаковых предметах, вместе употребляемых и состав­ляющих одно целое (пара весел, пара чулок); а также, если «пара» — это двое, рассматриваемые как нечто целое (влюблен­ная пара, гуляющая пара, гулять парами, супружеская пара). Выражения же «Я вам скажу сейчас пару теплых слов», «Можно вас. оторвать на пару минут», «Мне это сделать пара пустяков» и тому подобные перлы рассматриваются как формы бытового разговора с налетом фамильярности. Следовательно, надо избе­гать подобных выражений в публичном выступлении, которое должно быть хоть и доверительным, но официальным разгово­ром оратора с аудиторией. Культура речи — это и соблюдение стилистической точности. Нельзя допускать разнобоя в соединении слов. Один смысл заключен в словах «предстоящая» (деловой стиль), «будущая» (нейтральный стиль), «грядущая» (торжественный стиль). И было бы странно, заканчивая выступление, объявить слушателям о том, что в «грядущую встречу мы с вами остано­вимся на жестово-мимических средствах общения». «Что день грядущий мне готовит?» — говорит пушкинский герой, находясь в особом состоянии духа перед дуэлью, которая оборвет его жизнь. В нашей жизни, к сожалению, отсутствует высокий стиль речи. Исчезли торжестве шиле фразы и слова. Говорим на быто­вом уровне. Низкий стиль, который принимают за «язык паро­да», лег сегодня в основу литературного языка. И подтверждение этому можно найти во многих произведениях современных ав­торов. «Люмпенизацией, подравниванием под самый низкий стиль, охвачены мы все. Это и смешение стилей ("Вы торчите, как фиги из ада" — Е. Евтушенко), и неразличение жанров, вообще искажение всех мыслимых пропорций в употреблении слова. Происходит утрата внутреннего лада между человеком и его языком. Восстанавливая его, подстраиваясь под становя­щийся нормой жаргон, личность неминуемо изменяется в силу обратной связи: мы говорим, как думаем, и думаем, как гово­рим» . Речевая ущербность официальных лиц государства гово­рит об отсутствии конкретности мысли: «Процесс пошел», «Дру­гой альтернативы нет» (альтернатива и есть иной выбор), «Теку­щий момент», «Мы были на грани подъема», «На порядок вы­ше», «Обречь на успех» (обречь — предназначить к какой-либо неизбежной участи — обычно тяжелой. «Не я обрек твои младые годы на жизнь без счастья и свободы». Н. А. Некрасов). А сколько появилось разных подвижек, наработок, подпиток, пробуксовок, напряженок, незавершенок, утечек мозгов, отка­ток... Против чиновничьего языка выступали такие художники слова, как М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Чехов, И. С. Тургенев. «Какая гадость чиновничий язык! — пишет А. П. Чехов — исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны... — и все это без всякой надобности... Я читаю и отплевываюсь». «Пахнущий вонючей кислятиной канцелярский язык»2, — вторит ему И. С. Тургенев. Но он, этот чиновничий язык, жив и сегодня! Надо научиться краткости речи, зная, что «лишнее слово в досаду вводит». Выражая мысли, избегать обилия предлогов (в деле, в части, по линии, в отношении...), вводных предложений (по сути дела, подводя итоги года, так сказать, видим, как гово­рится, неутешительные результаты). Они делают фразу громозд­ко и, труднопонимаемой. Устная речь и отличается от письменной более короткими и простыми по структуре фразами. Они легче осознаются слуша­телями. Краткость речи — это и краткость самого выступления (если не определен регламент). Ибо в «многословьи нет спасе­нья», «Краткость — сестра таланта», «Коротко и ясно: оттого и прекрасно». Точность и краткость речи будет способствовать ее логично­сти. Трудно уследить за логикой такой фразы: «Нам предложено в какой-то степени, в частности, издавать методическую литера­туру в первую очередь». Начинаешь невольно думать: «А почему в какой-то степени, а не просто в первую очередь?» Или еще фраза, произнесенная оратором: «Но я не пришел сюда, чтобы в хорошем свете показать нашу работу». Надо следить не только за логикой фразы, но и за логикой развития мысли, развертывания содержания. Этому помогают произносимые между завершающими мыслями слова типа: следовательно, итак, значит, во-первых, во-вторых, в-третьих, иначе говоря и т. п. Они не только облегчают понимание смысла речи, но и вносят элемент разговорности. Конечно, надо избегать наукообразности речи, не злоупотреблять научными терминами и иностранными словами. Мы любим брать на вооружение и употреблять к месту и не к месту появившиеся новые слова. В программе «Время» нам сообщают о том, что «космонавты вели визуальное наблюдение за Луной». И здесь слово «визуальное» на месте. Но вот ведущая телепередачу, обращаясь к труженикам сельского хозяйства, говорит: «Визуально я познакомилась с вами». И на лицах мно­гих появляется явное смущение: не поняли они, когда и как это «визуально» познакомилась она с ними. Часто говорят «оптимальный» срок сева вместо «наилуч­ший», «спонтанный» разговор вместо «случайный» или «не­преднамеренный», «релаксация мышц» вместо «расслабление», «дискурсивный» человек вместо «рассудительный», «хобби» вместо «увлечение», «брифинг» вместо «совещание»... А вот еще примеры из современных СМИ: «сейчас превалирует вер­бальный способ общения. Пора обогащать его иными — аудио­визуальными средствами передачи информации», «товары для этой социально приоритетной группы населения должны идти по более низким цепам», «надо обобщать данные обратной связи. И эту матрицу корреляций использовать в своей деятельности»... Уик-энд. Имидж. Спонсор. Дайджест. Макияж. Менеджмент. Фундатор. Гейм. Истеблишмент. Импичмент. Андеграунд... Мы потонули в потоке иностранных слов. «Чужое слово не имеет образа, ясного всем, и потому так пластично!.. Так и хочется передать им всякие мысли, какие приходят в голову. А приблизи­тельность мысли легче всего облечь в иностранное слово, ведь все вокруг понимают его, как и ты, приблизительно»1. «Леность наша охотнее выражается на языке чужом», замечал А. С. Пушкин. «Слово всегда есть, да ум наш ленив», поддерживал его Н. А. Некрасов. Потом многое отбросится. Сохранится то, что не противоре­чит вкусу русской разговорной речи. Иностранное слово пере­стает быть чужим, «когда впитает в себя смыслы коренных русских слов, обкатается в разговоре, станет необходимым как вода, как воздух»'. Наряду с засорением речи иностранными словами появились еще и «модные» слова и выражения. Мода по Далю — «ходящий обычай, временная, изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покроях одежды и нарядах». С модными нарядами, песенками звучат и модные слова. Козел. Достал. Оттянуться со вкусом. Классно. Клево. Кайф. Расслабиться. Прикольный Опустить... Зачем думать, зачем размышлять, зачем искать паи более подходящее слово? Все легко и просто! И не важно, слово перестает выполнять свою функцию. ' В. В. Колесов. Русская речь. С. 224. 2 Там же. С. 20. . В. Колесов. Русская речь. С. 204. Надо освобождаться от прилипчивых штампов в речи: заост­рить вопрос, порядка двадцати процентов, имеет место, поднять! на должную высоту, узкое место, целиком и полностью. Примелькавшиеся в речи, они проходят мимо сознания слушателей потому, что не несут информации. Штамп — это смысловая пустота, способная вызвать только досаду, раздражение. Штампами стали и такие слова, как «в рамках» (все теперь происходит у нас «в рамках»), «остаточный принцип». Все сейчас закомплексовано: комплексный подход, ком­плексное воспитание, свинокомплекс, строительный комплекс, комплекс неполноценности, закомплексованный человек... Человеческий фактор. Банк идей. Пакет предложений. Одно­значно. Лицом к экологии. Лицом к культуре. Обществу надо повернуться лицом к человеку. Без проблем. Твоя проблема. На сегодняшний день... А как можно не тревожиться оттого, что в твоей речи есть навязчивые слова и выражения, которых и не замечаешь: ну, вот, значит, так сказать, вообще, короче говоря, понятно, где-то, как-то, когда-то... Раньше мы говорили: «Военные действия происходили где-то в районе Волхова», и слово «где-то» указывало на место действия. Теперь же: «Где-то через час произойдут переговоры в Японии», — говорит политический обозреватель. «Эта мысль где-то прослеживается в моем рассказе», — сообщает писатель. «Я где-то почувствовала эту роль», — констатирует актриса. «Мы как-то понимаем, что с этим где-то как-то надо кончать». «Лекторов-методистов где-то даже как-то полюбили». «Новые слова «гласность», «демократия», «плюрализм», «ускорение», «человеческий фактор» и другие где-то, как-то народ стал по­нимать». «Где-то он прав, а где-то не прав», — произносят с различных трибун ораторы. Лингвисты справедливо связывают наводнение современной речи этим словесным мусором с образом нашей жизни. Как мы порой «где-то» работаем, «как-то» относимся к делу, «когда-то» забываем о совести, так и говорим неопределенной, ни к чему не обязывающей речью. Доктор наук, профессор Л. в двадцатиминутном выступлении на конференции 66 раз сопроводил свою речь навязчивым вы­ражением «так сказать, товарищи». Разумеется, звучало оно очень сокращенно — «таскать, тащи». Еще больше поразил известный режиссер, сопроводив свое 15-минутное выступление навязчивым выражением «таскать» 121 раз! Трудно поверить? Поверьте. Он значительно обогатил палитру навязчивых слов и выражений, говоря: МЫСКАТЬ и ВЫСКАТЬ собрались-СКАТЬ для тогоСКАТЬ, чтоБСКАТЬ найтиСКАТЬ общее-СКАТЬ в нашем искусстве. ВЫСКАТЬ и МЫСКАТЬ знаем, что СтаниславскиСКАТЬ оставил намСКАТЬ свою систсму-СКАТЬ. ОНСКАТЬ иаМСКАТЬ... Оказывается возможны и такие варианты, как: ВЫСКАТЬ, МЫСКАТЬ, ОНСКАТЬ, ТАСКАТЬ, КАСКАТЬ, ТУСКАТЬ, НАССКАТЬ, БЫТЬСКАТЬ, НАМСКАТЬ... И этот режиссер выступал от имени профессионального ис­кусства перед самодеятельными артистами, выступал от имени уважаемого театра, от имени профессии режиссера, которая предполагает высокую культуру речевого поведения. Ан нет! Прислушайтесь как говорят многие артисты, когда их интер­вьюируют, и вы убедитесь в том, что не все заботятся о престиже творческой интеллигенции. Бывают случаи, когда речь выступающего звучит двусмыс­ленно. «Он, художник, все эмоции вылил на эту картину» (искусствовед в телевизионной передаче «О современных ху­дожниках»). «Когда он из своих уст рассказывает — это сильнее действует» (заведующая библиотекой). «Если понятия как бы наложены на лекцию — она научная. Вот и давайте попытаемся наложить кое-что на пашу лекцию» (лектор-методист, профес­сор). «Речь — это акт деятельного сознания, а не автоматизиро­ванное отправление психофизического организма... Наша речь всегда должна быть известным образом построена. Она есть объект культурного преодоления, нуждается в некоторой стили­стической организации»'. Нужно стремиться прежде всего к простоте речи. В простоте есть два важных элемента: честность и смелость. Только честные люди осмеливаются говорить просто. В. В. Колесов. Русская речь. С. 198. А вот как вычурно говорят и пишут многие представители современной интеллигенции: «Советский человек — это мутаци­онное следствие миграции и манкуртизации», «Шел процесс деструктуризации общества, люмпенизации гражданского насе­ления», «Уродливо сформированный менталитет миллионов людей», «Споры фантомов», «Раритетные девушки», «Симуля-торская литература официоза», «Духовный коллаборационизм». «Мы говорим не на русском языке, а на каком-то суржике, — утверждает в конце статьи автор, восклицая: — Язык ведь все выдаст, все обнажит!»2 И действительно, язык автора все обна­жил... Можно ли принять язык ученого-историка, рассуждающего о культуре и руководстве ею: «Попытка ввести глобальный со­вет окончилась разрушением самих механизмов культуры... И что же вышло? Приказнорасстрельный документооборот был удачно дополнен застрелыюэнтузиастической массовой комму­никацией... Если для общества можно построить глобалистскую схему доминантной ситуации, то это заведомо плохо»5. И пусть как напутствие звучат сегодня слова великого зна­тока русской речи Александра Сергеевича Пушкина: «Да говори просто: ты довольно умен для этого». И действительно, чем больше знает человек, чем он более образован, воспитан, уважает тех, к кому обращено его слово, тем более проста и доступна для понимания всякого слушающего его речь: «Честна не кудрявая речь, а правдивая»... Сохраняйте же свой индивидуальный язык. Обогащайте его непременно, но разумно, не подражая слепо другим, чья речь не может являться образцом для подражания. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ Как понимается слово «культура»? Для чего нужен литературный язык? В чем двойственная структура публичной речи? На что следует обращать внимание при совершенствовании своей речевой культуры? Что надо знать о словах «благодаря» и «пара слов»? Как следует относиться к иностранным словам, которыми насыщается современная русская речь? Что значит «штамп» и «навязчивые слова и выражения»? Какие слова А. С. Пушкина служат нам в качестве одного из законов; публичной речи? МОЕ БОГАТСТВО - МОЙ ЯЗЫК (Языковые средства выразительности) Пред вами громада — русский язык! Наслажденье глубокое ждет вас, наслажденье погрузиться во всю неиз- меримость его и изловить трудные за- коны его... Н. В. Гоголь Познать и почувствовать все богатство родного языка, род­ной речи — одна из задач тех, кто решается выступать публич­но. Действенное живое слово — непременное слагаемое речи содержательной, научно-доказательной, правдивой, логичной, целеустремленной, наполненной юмором, убежденностью в правоте суждений и так далее. 1 Г. О. Винокур. О культуре языка. Цит. по кн.: Основы культуры речи. Хрестоматия. - М., 1984. С. 166. 2 Т. Иванова. Химера // Огонек. 1990. № 35. 3 И. В. Пешков. Три июля в беседах о речевом общении: Сб. — М., 1989. С 58. Эмоциональное воздействие речи усиливается и тогда, когда оратор знает и умело применяет в своем выступлении языковые средства выразительности. На них мы и остановим наше вни­мание. Выразительность, эмоциональность публичной речи усили­вают стилистические фигуры — повтор, анафора, эпифора, ин­версия, градация, персонификация, риторический вопрос; лекси­ческие средства — сравнение, синонимы, омонимы, эпитеты, метафоры, перифраз, гипербола и др. Усиливают выразительность речи и облетают ее восприятие и так называемые сегментированные к о н с т р у к ц и и (конструкции, состоящие из двух частей-сегментов, т. е. отрез­ков). Легко почувствовать экспрессивность приема сегментации, произнося два варианта одного и того же по содержанию пред­ложения: — Почему подвергается нападкам слово «патриотизм»? — Слово «патриотизм». Почему оно подвергается нападкам? — Кто такие демократы? _ Демократы... Кто они? Высказывание, разделенное на две части, с паузой между ними, легче воспринимается слушателями. Мысль становится доходчивее, когда она передается не целиком, а по частям. «В самом деле, если письменный язык может представить выска­занные мысли в форме органического и связного предложения, то потребность в быстром сообщении вынуждает представлять элементы высказывания, так сказать, в виде отдельных кусков с тем, чтобы их можно было переварить»1. Выразительность разговорной речи создают и присоеди­нительные к о н с т р у к ции, воспроизводящие устную речь в ее живой непосредственности. Причем в нашем сознании при­соединительные конструкции возникают после того, как сфор­мировалась основная мысль, когда к основному высказыванию добавляются дополнительные сообщения, разъяснения, уточне­ния. Например: «Будем же серьезно относиться к своей профессии. По-настоящему серьезно!» «Надо уметь радоваться жизни. Искренне радоваться!» «И подавайте, подавайте воды всякому, кто будет нуждаться. Подавайте стакан, наполненный самым простым участием ко всякому человеку, нуждающемуся в нем». (Архимандрит Иоанн) Экспрессивность высказыванию придает такая стилистиче­ская фигура, как повтор с л о в а или словосочетания. Особенно выразителен повтор начальных слов и словосочетаний (анафора). Отдельные слова и словосочетания иногда повторя­ются и в конце предложений (эпифора). Речь при таких приемах становится более организованной, сильнее захватывающей вни­мание слушателей. Мы знаем, какое эмоциональное воздействие имело в годы Великой Отечественной войны стихотворение К. Симонова «Жди меня». Неоднократно повторенное «Жди меня» в различных ситуациях жизни, отраженной в стихах, имело невероятно внушаемую силу веры. Вслушайтесь в слова П. А. Столыпина: «Теперь Государь пытается собрать рассыпанную храмину русского народного чувства, и выразителями этого чувства являетесь вы, господа. И вы не можете отклонить от себя ответственность за удержание этих держав­ных прав России. Вы не можете отвергнуть от себя и обязанностей, несомых вами в качестве народного представительства. Вы не можете разорвать с прошлым России». А вот фраза из простой газетной заметки, но пронизанной болью солдата войны М. Трубчанинова: «Этот дот — моя смерть. Этот дот — моя жизнь. Этот дот — па­мятник погибшим браткам. Этот дот — мои сны». Ш. Баллы. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. С. 84. Цит. по кн.: Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. М-, 1980. С. 57. Часто прием словесных повторов «монтируется» с приемом градации, когда слова, относящиеся к одному предмету, рас­полагаются в последовательном порядке. При этом приеме мысль выражается более точно, четко и эмоционально. «Множьте любовь! Множьте щедрость! Множьте великодушие ваше!» (Л. Андреев) «В Сербии нас любят горячей, искренней, почти нежной любовью». (Л. Андреев. Слово о Сербии.) «Дивный путь малых дел, пою тебе гимн! Окружайте, люди, себя, опоясывайтесь малыми делами добра — цепью малых, простых, легких, ничего вам не стоящих добрых чувств, мыслей, слов и дел!» (Архимандрит Иоанн) «Власть в России должна быть красивой, освященной Божественной благостью, совестью, честью и ответственностью перед потомками за судьбы Отечества». (В. Белабанов, скульптор) Ведь если человек не ограничивается одним словом, оцени­вая то или иное событие, а прибегает к нескольким словам, то каждое последующее слово звучит более эмоционально, более действенно. Экспрессивность речи придает такой стилистический прием, как многосоюзис (полисиндетоп) и бессоюзие (асиндетон). Вспомним пушкинские строки: И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь. Вот еще примеры: «Да, он беден и бос, и руки его в мозолях, и тело его в шрамах, и душа его налита неиссякаемой скорбью; он серб, у которого дети вместо школы должны драться за сво­боду и жизнь» (Л. Леонов. Слово о Сербии). Обратите внимание на Библию. Текст Библии изобилует союзами: И рече Бог: сотвори человека По образу нашему и по подобию, И да обладает рыбами морскими, И птицами небесными, И зверьми, И скотами, И всею землею, И всеми гады пресмыкающимися по земли. И сотвори Бог человека, По образу Божию сотвори его: Мужа и жену сотвори их. И благослови их Бог, глаголя: Раститеся и множитеся, И наполните землю, И господствуйте ею... А если обратитесь к пушкинскому «Пророку», то тоже убе­дитесь в том, что многосоюзие придает многозначность, глубин­ный смысл, внутреннюю наполненность, торжественность проис­ходящему: ...Моих ушей коснулся он, И их наполнил шум и звон: И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дальней лозы прозябанье. И он к устам моим приник И вырвал грешный мой язык, И празднословный, и лукавый, И жало мудрыя змеи В уста замершие мои Вложил десницею кровавой. И он мне грудь рассек мечом И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул... Еще пример из другого произведения А. С. Пушкина: Не многим, может быть, известно, Что дух его неукротим, Что рад и честно и бесчестно Вредить он недругам своим; Что ни единой он обиды С тех пор как жив не забывал, Что далеко преступны виды Старик надменный простирал; Что он не ведает святыни, Что он не помнит благостыни, Что он не любит ничего, Что кровь готов он лить, как воду, Что презирает он свободу, Что нет отчизны для него. Вот как используя союз «что» (употребляется для связи при­даточного предложения со сказуемым или иными членами глав­ного, имеющим значение думать, говорить, знать, чувствовать...), поэт нарисовал образ изменника Мазепы в поэме «Полтава». Бессоюзие также делает речь более эмоциональной и экс­прессивной: Увы! куда не брошу взор, Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор, Неволи немощные слезы... (А. С. Пушкин) Швед, русский — колет, рубит, режет. Бой барабанный, клики, скрежет. Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть и ад со всех сторон. (А. С. Пушкин) На эмоциональный строй речи влияет инверсия — переста­новка обычного порядка слов в предложении с целью усилить выразительность речи. В русском языке порядок слов — свобод­ный. Это значит, что за тем или иным членом предложения не существует строго закрепленного места. Но при перестановке слов заметно меняется течение речи, ее мелодия. Движение от известного к новому образует прямой (объективный) порядок слов: «Человеческие поступки бывают непредсказуемыми». Ин­версионный же, обратный порядок слов вносит в речь экспрес­сию, разговорную интонацию: «Непредсказуемыми бывают чело­веческие поступки». Стоит обратный порядок слов, например в стихах С. Есенина, заменить на привычный прямой, как исчезнет вся поэзия его строк: «Отговорила роща золотая» — золотая роща отговорила; «Заметался пожар голубой, позабылись родимые дали» — голубой пожар заметался, родимые дали позабылись. И как поэтично звучит прозаическая фраза, в которой ис­пользован прием инверсии: «Поступки нужны для доброго привития человеку жизни высшей, психологии небесной, воли светлой, желания доброго, сердца справедливого и чистого, любви нелицемерной». (Архимандрит Иоанн) Мы видим здесь не прямой порядок слов, а инверсионный. Он позволяет наиболее ярко выделять прилагательные, характе­ризующие нравственные основы жизни человека. Особенно много примеров можно найти в поэзии. Не может оратор обойтись и без таких естественных и про­стых средств выразительности, как сравнение и противопостав­ление. К ним прибегали в своих выступлениях великие ученые И. М. Сеченов, И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, С. И. Вавилов, А. Г. Столетов и другие. Сравнение — это первичная и элемен­тарная форма познания предметов и явлений природы. Вот по­чему сравнениями, противопоставлениями наполнены речи ху­дожников, режиссеров, актеров, людей всех творческих профес­сий. Сравнение, сопоставление, противопоставление способствуют лучшему пониманию предмета, его сути, подчеркивают неповто­римую особенность, индивидуальность предмета. Эти приемы используются для оценки предмета и своего отношения к нему. Они возбуждают воображение слушателей, вызывают у них зри­тельные представления, что повышает внимание и эффектив­ность восприятия речи оратора. Формы и виды сравнения, противопоставления, сопоставле­ния очень многообразны — от простого (мал золотник, да дорог) до развернутого, раскрывающего глубину смысла: «Мы смотрим на звезду по двум причинам: потому, что она излучает свет, и потому, что она непостижима. Но возле нас есть еще более нежное сияние и еще более великая тайна — женщина!» (В. Гюго) «Мелкие хорошие поступки — это вода на цветок личности человека». (Архимандрит Иоанн) «Если жить только для себя, своими мелкими заботами о собственном благополучии, то от прожитого не останется и следа. Если же жить для других, то другие сберегут то, чему служил, чему отдавал СИЛЫ». (Д. Лихачев) «Эстетизм — это красивость, а не красота, любование, а не любовь, сердитость, а не гнев». (Л. Н. Толстой) Оратор использует в своей речи, делая ее более образной, и такие стилистические средства выразительности, как метафора и эпитет, аллегория и гипербола, перифраз и оксиморон... Метафора — это слово или оборот речи, заключающий скрытое уподобление, образное сближение слов па базе их пере­носного значения. Эпитет — это слово, подчеркивающее ха­рактерное свойство предмета. Есть метафоры бытовые. Напри­мер: Идет дождь. Кружится голова. Горящие глаза. Тонкий голос. Железная воля. Кровь с молоком. Горячее сердце. Встает солнце. Тяжелый характер. Торговая сеть. Потерял голову. Еле унес ноги. Клапан сердца. Усталость металла. Ратные подвиги... Есть метафоры и эпитеты поэтические: «Мы пьем из чаши бытия» (М. Ю. Лермонтов); «Дрожит печальная луна! В душе рождает грусть она»; «Радостный луч молодого дня»... Оратору надо знать и обогащать свой язык различными фразеологизмами. Фразеологизмы многообразны по своей стилевой окрашенности. Высокие, торжественные: На поле брани. Сыны Отечества. Неодобрительные: Мелко плавает. Семь пятниц на неделе. Переливать из пустого в порожнее. Из пальца выса­сывать. Иронические: Плакать в жилетку. Тишь да гладь. Грубые: В хвост и в гриву. С жиру бесится. Рыло воротит. Шутливые: Сапоги всмятку. Кормить завтраками. Тютелька в тютельку... Для выработки чувства стиля рекомендуется придумывать целые фразы с применением того или иного фразеологизма: «Сыны Отечества, на поле брани не посрамите Русь святую!» «Ну что за человек? Семь пятниц на неделе. Нет, положиться на него нельзя!» «Водить нас за нос вам не надоело? Не надо же высасывать из пальца того, что высосать нельзя!»... В. Г. Белинский называл фразеологизмы «народной физио­номией языка». Они выражают «русскость» русского языка. Наши фразеологизмы очень точны по смыслу, они схватывают суть явлений действительности. Например, о сильном ливне русский скажет: «Льет как из ведра», соответствующее англий­ское выражение будет: «Дождь льет кошками и собаками», а немецкое: «Дождь льет, как на дохлую собаку». Фразеологизмы своей точностью и образностью зримо, кар­тинно воспроизводят определенные действия, ситуации, состоя­ния: «Сидит, как в рот воды набравши». «Дать стрекача». «Пятая спица в колеснице». Они делают речь краткой, сжатой, придают ей необычную целеустремленность, энергичный тон: «Почивать на лаврах». «Повесить нос». «Держать ухо востро»... Оксиморон — это стилистический прием, в котором соче­таются несоотносимые друг с другом понятия, создающие неожи­данное смысловое единство: «живой 'труп», «живые мощи», «оп­тимистическая трагедия», «горячий снег», «звонкая тишина», «сладкая скорбь», «пышное природы увяданье» (А. С. Пушкин). «Мама, ваш сын прекрасно болен» (Вл. Маяковский). «Жар хо­лодных чисел» (А. Блок). «Нарядно обнаженная» (А. Ахматова). Бедняк — богат: все людям отдает. Богач — бедняк: он все себе берет. Зависит все от внутреннего духа: Младой старик, но старая младуха. Подл и бездарен, а всюду почет. Черная кровь в его жилах течет. Больше всего примеров можно найти, конечно же, в художе­ственной прозе и поэзии. Помните: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь» (М. Ю. Лермонтов). Метонимия — обозначение предмета или явления по одно­му из его признаков. Гирей сидел, потупя взор, Янтарь в устах его дымился... (А. С. Пушкин) Читал охотно Апулея, (вместо: книгу Апулея «Золотой осел») А Цицерона не читал... (А. С. Пушкин) А в двери — бушлаты, шинели, тулупы. (Вл. Маяковский) Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый. (И. С. Крылов) Антонимия — сочетание словесных пар с противополож­ным значением: Все это было бы смешно, Когда бы не было так грустно. (М. Ю. Лермонтов) ...волна и камень, стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. (А. С. Пушкин) В словах, что люди говорят, Есть и огонь и лед. противоядие и яд, соль горькая и мед. (Восточная мудрость) Аллегория — это иносказание, которое передает отвле­ченную идею с помощью конкретного образа. Существует мно­жество аллегорических поэтических образов: Весы — Правосудие, Крест — Вера, Якорь — Надежда, Сердце — Любовь... Проснешься ль ты опять, осмянный пророк! Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок, покрытый ржавчиной презренья? (М. Ю. Лермонтов) В ораторской речи встречается и такой тип иносказания, как перифраз. Перифраз — это поэтический оборот, который состоит в замене названия предмета указанием на его существен­ные признаки: Дом — кров над головой. Хлопок — белое золото. Нефть — черное золото. Газ — голубое топливо. Мед — нектар полей. Кукуруза — царица полей. Боксер — мастер кожаной перчатки. Лев — царь зверей. Верблюд — корабль пустыни. Орган — ко­роль инструментов. Реки — водные артерии. Медведь — хозяин тайги. Депутаты — народные избранники. Пшеничное поле — золотой прибой. Поле — зеленый океан. Человек — хозяин своей судьбы, уникальный обитатель вселенной. Санкт-Петер­бург — город на Неве, город Петра, город-герой. Лес — зеленый друг, зеленый пояс, зеленое ожерелье, зеленая зона, зеленый щит, зеленый наряд, зеленое золото... Как видим, синонимический ряд может состоять не только из лексических единиц, но и из перифрастических фраз и фра­зеологизмов. Перифраз способствует обогащению речи оратора, усилению ее выразительности и образности. Тавтология как проявление речевой избыточности (старые ветераны, в марте месяце, коллеги по работе...) нежелательна. Но тавтология может быть и сильным выразительным средст­вом. «Углубление в речи одного и того же слова, — указывал А. Потебня, — дает новое значение — объективное или субъек­тивное»: Горе горевать. Клич кликать. Диво дивное. Чудо чудное. Суета сует. Видимо-невидимо. Один-одинешенек. Жить-пожи­вать. Грусть-тоска. Тавтология часто встречается в пословицах и поговорках: Слыхом не слыхать, видом не видать. Мал мала меньше. Без вины виноватые. Дружба дружбой, а служба службой. Смысло­вая избыточность нейтрализуется здесь поэтичностью и экспрес­сивностью речи. Художники слова часто прибегают к тавтологии. Достаточно привести два примера из произведений Н. В. Гоголя, чтобы убе­диться в этом: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы nepecилила русскую силу» («Тарас Бульба»). «Позвольте вам этого не позволить, — сказал Манилов с улыбкой» («Мертвые души»). О тавтологии как приеме выразительности и экспрессивности речи прекрасно знали наши далекие предки: «О светло-светлая и украсно украшенная земля Русская!» («Слово о погибели Рус­ской земли», памятник XII века). Оратор должен «заболеть» синонимией, иначе речь его будет «худосочной». Ведь одно и то же понятие в жизни мы называем по-разному. Слова, сходные по значению, но различ­ные по звучанию, подчеркивают разные оттенки отношения к предмету высказывания, усиливают выразительность речи. Вспомним у Пушкина: Толпой любимцев окруженный, Выходит Петр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен... Разве можно заменить слово «лик» другим — «лицо», напри­мер? Невозможно. А вот как выразил свое отношение к мещанству В. Маяков­ский: Утихомирились бури революционных лон, Подернулась тиной советская мешанина. И вылезло из-за спины РСФСР мурло мещанина. «Лик» и «мурло» — и сразу же видишь этих людей, возникает определенное отношение к ним, рождаются ассоциации, вспоми­наются образы, конкретные люди. Какая различная оценка возникает, когда предмет называется по-разному: Глаза, очи, глазелки, зенки, буркалы, глазища, глазки... Есть, кушать, шамать, жрать, трескать, вкушать, лопать... Несерьезный, легкомысленный, беззаботный, пустой, беспечный, поверхностный, неглубокий, легковесный... Врач, доктор, медик, лекарь, эскулап... Препятствие, преграда, тормоз, барьер, препона... А как остроумно использовал прием синонимии А. Ф. Кони, когда узнал о том, что всех лошадей (из-за трудности их содер­жания) перевезли из Петрограда в Москву, и он лишился средств передвижения: «Подумайте, лошади в Москве, а Кони — в Петрограде». Накопилось много слов, выражающих отношение человека к личности, явлению, факту. «В результате стало возможным вы­разить и простодушное удивление: бесподобно — удивительно — поразительно; и сдержанное изумление: невообразимо — невыра­зимо — немыслимо; и рассудочное впечатление: неимоверно — неправдоподобно — невероятно; и реалистическую точку зрения: чрезвычайно — небывало — беспримерно. На все случаи жизни и для самых разных потребностей составились в нашей речи вы­ражения, с помощью которых можем мы высказать свое отно­шение к тому, что видим и чувствуем»1. Для того, чтобы чисто информационный стиль речи превра­тить в эмоционально-действенный, побудительный, рекоменду­ется прибегать к таким приемам, как риторический вопрос или вопросно-ответная форма речи, восклицание. Р и т о р и ч е с к и й в о п р о с став ится не с целью получить на него ответ, а с целью втянуть слушателей в «сомыслие», побудить их вслед за оратором мысленно искать ответы на по­ставленные вопросы. Только тогда можно утверждать, что оратор превратил «речь для себя» (подготовленную дома) в «речь для других». Оратор вызовет не только сомыслие, но и сопережи­вание аудитории, если умело использует вопросно-ответную форму, восклицание, побуждение. Ведь каждый из этих знаков очень действенен. Восклицание вызывает ответную реакцию осуждения, сочувствия, восхищения и т. п. Риторический вопрос втягивает слушателей в процесс поиска ответа, в оценку значи­мости, правомерности постановки вопроса. «Что такое сказать убежденно? Это значит сказать личностно, индивидуально. С присутствием своего характера, темперамента, страсти... Плохо — гневайся! Хорошо — радуйся! То есть проявляй себя. А если ты безразлично сдержан, то и я останусь равнодушным... Лектор не при жизни, а весь в жизни. Лекция на тему, говорят иногда. Не признаю! Лекция не на тему, а на такую-то часть жизни»2. Было бы неверно сводить выразительные средства языка только к тропам, фигурам, пословицам... Выразительность созда­ется и отдельными звуками. Ведь речь — это звуковой процесс. Все в речи проявляется через звуки. Из них состоит «тело слов». Все глубже проникая в многообразные законы жизни нашего языка, ученые доказывают, что звуки речи являются живыми клетками единого организма, несут в себе эмоциональную со­держательность речи. К звукописи прибегают поэты, усиливая эмоциональную содержательность произведения. Прислушайтесь: ЕдУ по рельсам чУгУнным, дУмаю дУмУ своЮ... (Н. А. Некрасов) Вошел: и ПроПка в Потолок. (А. С. Пушкин) О дай мне Жизнь Желание Желать. В Желаемом Желанье оЖивать, И подобрать к Желанью научи Разумной береЖливости ключи. (М. Дудин) Повторение согласных звуков называется аллитерацией, а гласных — ассонансом. Интеллигент — это всегда хорошо говорящий человек. Мно­гие годы не придавалось значения тому, как говоришь, считалось важным только то, что говоришь. Тогда как речь — это органи­ческий сплав формы и содержания. Теряя форму, гибнет красота. А форма четко требует закона. Невыносима больше маята Аморфности, неряшливости тона. Эти слова Вл. Солоухина разделяют многие художники слова. Внимание к форме необходимо и оратору. Он обязан знать технологию своего ремесла, от которого зависит его творчество. «Мы настолько свыклись с аморфностью, безликостью устного слова, что перестали замечать: проигрыш в форме наносит жес­точайший урон содержанию, скверное изложение компромети­рует, сводит на нет, а порой просто убивает хороший замысел... 1 В. В. Колесов. Русская речь. С. 143. 2 Е. А. Исаев. Оружие пропагандиста: Слово лектора. 1982. № 10. С. 47-49. Только четкая, выверенная во всех деталях форма речи рождает ощущение гармонии, красоты, когда восприятие обязательного, внушаемого становится не ложкой полезного лекарства, а ра­достью, удовольствием, наслаждением»1. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ Что вносят в речь языковые средства выразительности? Какие средства языковой выразительности наиболее часто используются в искусстве оратора? Какую роль играют риторические вопросы, вопросно-ответная форма, вос­клицания? ЗАДАНИЯ ПО ТЕМЕ Риторика и пиитика шли и идут все годы рука об руку. В риторике много поэзии, в поэзии много риторики. Возьмите стихи и отмечайте: какие приемы риторики использует поэт. Читайте художественную прозу, публицистику и фиксируйте в них риторические приемы. Напишите сами короткое выступление (поздравление, презентация, на­путствие, тост, проводы, встреча и так далее) и специально введите в него те или иные риторические приемы. Цель такого задания: почувствовать повышенную выразительность, разговорность, эмоциональность речи. ОТ СЕРДЦА К СЕРДЦУ НИТИ ПРОЛОЖИТЬ (Интонационная выразительность) Для передачи своих невидимых чувствований мы пользуемся голосовыми интонациями. К. С. Станиславский Монотонное произнесение, убивающее красоту и отчасти смысл, составляет несчастье не только для аудитории, но и для самого говорящего; оно не только неприятно для слушателей, но и вредно для оратора. А. Говоров «От сердца к сердцу нити проложить. И как живой с живыми говорить» — таково требование к ораторскому искусству. Ведь «источник красноречия — в сердце» (Дж. Милль). «Чтоб собеседник нашу мысль постиг - Нужней нам сердце, нежели язык» — гласит народная мудрость. Речевая интонация и есть та живая, пульсирующая нить передачи сложных человеческих чувств, которую нельзя обрывать. Нужно постоянно обогащать речевую выразительность. Именно голос, дикция, мелодика речи, логика звучащего слова, диапазон, сила звука, темпо-ритм речи, тембрирование, логические и психологические паузы, различный характер произнесения звуков — все, что входит в понятие «интонирование речи», играет первостепенную роль в речевом действии. Из всех перечисленных составных интонации самого пристального внимания требует мелодика речи. Если языковое выражение мысли должно быть понятным, то голо­совое - ярким и точным. Значит, необходимо развивать при­родную способность голоса к модуляции, звуковысотным изме­нениям тона. Изменение основного тона — настолько естественное явление нормальной человеческой речи, что отсутствие звуковысотных изменений воспринимается как резкое нарушение речи и может даже свидетельствовать о психической ненормальности человека. Звуковысотные сигналы несут различную информацию: пе­редают интонацию предложения (повествовательного, вопроси­тельного, побудительного, восклицательного), выделяют ударное слово в предложении, указывают на смысловое значение раз­личных компонентов речи (например, движение топа вниз вы- Что значит «заболеть синонимией И.А. Шведов. Слово лектора. 1990. № 3. С. 41. деляет вводное предложение), выражают эмоциональное отно­шение к предмету разговора. Мелодические рисунки являются готовыми формами, кото­рые хранятся в человеческой памяти как определенный запас интонаций родного языка, родной речи. Они — основа общест­венного воздействия в речевом общении. За них «цепляется» наш слух. По ним верно воспринимаем и осмысливаем речь говорящего и даем оценку ему. Речь человека индивидуальна и неповторима. Интонации рождаются в процессе выполнения конкретной задачи, в кон­кретных условиях общения, конкретным человеком (кто, кому, где, зачем, с каким отношением и т. д.). Однако неповторимый строй интонаций отдельного человека проявляется на основе общих закономерностей звучащего слова. Поэтому и надо тре­нировать существующие определенные модели, схемы предло­жений русской речи. Передавая содержание, оратор чаще всего пользуется конст­рукцией повествовательного предложения. Для нее характерна восходяще-нисходящая линия звучания Л. Она позволяет спо­койно, убедительно «вкладывать» в сознание слушателей свои мысли: добро Центр голоса Сделав Не хвались Чтобы научиться легко понижать тон голоса в конце фразы, надо начинать говорить на среднем тоне («центре» своего голоса), обязательно несколько повышая тон в середине фразы, «чтоб мысль развить, не оборвать, не уронить», а затем опуская его к точке. Тогда фраза будет иметь начало, вершину и конец. Оказывается, не так просто опустить тон голоса в конце фразы. Обратите внимание на распространившуюся сейчас манеру гово­рить с интонацией, не свойственной русской речи, как бы «зади­рая» концы фраз: не хвались. добро, Сделав Фраза с «задранными» концами приближается к вопроси­тельной, создает впечатление неуверенности, звучит с интонацией удивления, сомнения. Очень важно обратить внимание на характерное для русской речи выделение ударного слова путем понижения тона голоса. Это вносит в речь говорящего покой, убедительность, усиливает впечатление уверенности говорящего в своих суждениях, вносит дополнительный оттенок значения. Но не всегда так получается, потому что существует определенная трудность. Дело в том, что при выделении главного слова, которое содержит наиболь­шую информацию, мы его не только несколько растягиваем, выделяем мелодически, но и усиливаем звучание. А при усилении голос стремится к повышению (если им не владеть). И тогда вместо утверждения слышится неуверенный вопрос, снижается значимость сказанного. Тренируйте же навык понижения топа голоса на ударном слове в упражнении на снятие ударений! Понижение голоса начинается с ударного слова, где бы оно ни стояло — в конце, середине или начале фразы. Проследите за тем, чтобы все безударные слова «бежали» под ударное слово — не повышайте на них тон голоса. Напоминаем еще раз: голос наш способен на уровне одного слога воспроизводить пять способов его мелодического выделе­ния. При слове «Нет!» тон голоса может быть ровным (—), восходящим (/), нисходящим (\), восходяще-нисходящим (/|), нисходяще-восходящим (V). Такое владение голосовой гибкос­тью не только в пределах фразы, слова, но даже одного гласного звука в слове обеспечивает усиление психологической действен­ности звучащего слова е Не| [ет!_ Упражнение «Кончил дело — гуляй смело». В этом уп­ражнении попытайтесь оправдать и интонационно выразить пять способов мелодического звучания ударной гласной в русской речи. Для того, чтобы легче ощутить это движение голоса в звуча­нии одного лишь слога, мы заменим слово «мама» одним сло­гом — «ма». Будем обращаться к маме с просьбой отпустить погулять. Фантазируйте, чем занимаетесь, почему мама упорно стоит на своем и не пускает гулять. Чтобы оправдать различное инто­национное звучание фраз, продумайте, какими глаголами будете действовать, пытаясь добиться своей цели: уйти к товарищам на улицу. Допустим, используете такие глаголы: сообщаю, напо­минаю, упрекаю, умоляю, проверяю, поражаюсь. — Ма, охота погулять. (Тон голоса ровный. Это простое сооб­щение о желании пойти погулять.) — Сядь! — Ма, меня друзья ведь ждут! (Напоминание маме с инто­нацией легкого удивления, при котором тон голоса слегка повыша­ется к концу слога.) — Подождут. — Ма, зачем так говоришь? (Упрекаете ее, опуская тон го­лоса.) — Помолчишь? — Ма, ну я прошу — пусти! (Умоляете, прогибая голос па гласной А, сначала поднимая, затем опуская тон.) — Не канючь и не фусти. — Ма, как камень, ты тверда?! (Пораженный, проверяете, окончательное ли это решение мамы. В интонации наивысшая степень удивления - голос опускается и тут же поднимается в слоге ма.) -Да. Кончишь дело — гуляй смело. Надо обратить внимание на то, что в русской речи и мелодика вопросительных предложений носит восходяще-нисходящий характер звучания. Только в трех случаях восходящая линия звучания вопроса: 1) когда центр вопроса заключен в последнем слове: лекцию? на| пошли | Вы ' 2) в неполных предложениях (без сказуемого) с союзом А: о будущем? он? лекция? А А 3) в предложениях, начинающихся со слова «разве»: ресно? не инте | Разве это| Однако, если во фразе есть какое-либо обстоятельство, то она принимает восходяще-нисходящий характер звучания: ресно это не инте Разве для молодежи? Ко второму типу вопросительных интонаций (с восходяще-нисходящим рисунком) относятся: 1. Фразы с вопросительными словами, стоящими в начале: «Как вы себя чувствуете?», «Какая сегодня погода?»; 2. Фразы с вопросительными частицами ли, неужели: «Придут ли они?», «Неужели не придут?», «Неужели это их не интересует?», «Думают ли они о деле?»; 3. Фразы с соединительным союзом или: «Поймут или нет?», «Ждать или уйти?», «Верит или сомневается?» В вопросительной фразе после повышения тона не все умеют опустить его и тем самым снижают выразительность, действен­ность речи. Прислушайтесь к тому, как убедительно звучит фраза, когда в конце тон голоса понижается в вопросительной интонации: да Ког| | человек |счастлив? К. С. Станиславский образно и точно по рисунку сравню? вопросительную интонацию с «кваканием»: квА- квА- квА? квА? Если текст состоит из нескольких вопросов, то они должны звучать обязательно по-разному: каждый последующий вопрос окрашивается более ярким мелодическим рисунком, звучит все более интенсивно. В речи мы прибегаем к форме полного вопроса (или, как назвал К. С. Станиславский, «многоколенному кваканию»), когда вопросительной интонацией окрашивается каждое слово фразы. Такую форму вопроса рождает высшая степень удивления, изум­ления, недоумения, возмущения и т. п. Одной из распространенных мелодических конструкций, ис­пользуемых в живой речи, является конструкция перечисле­ния. Приводя ряд фактов, аргументов, доводов, примеров, мы помогаем слушателям следить за логикой развития мысли. При перечислении создастся восходящая линия звучания слов, фраз. Надо научиться ступенчато двигаться вверх, при этом уметь опускать тон голоса на перечисляемых словах. Это понижение подчеркивает эмоциональное отношение говорящего, фиксирует внимание на значении мысли. Часто перечисление играет роль усилителя речи: Лицо являло след недавнего недуга, Стыда, отчаянья, моленья и испуга... (А. Н. Некрасов) Перечисления бывают неограниченные и ограниченные. При неограниченном перечислении рисунок звучания мысли восхо­дящий ( / ). Можно именно так прочесть эти строки Некрасова, слегка повышая каждое слово (но выделяя его понижением) и, не закончив перечислять многозначность оттенков чувств, отра­зившихся на лице несчастного, поставить после последнего слова многоточие. При ограниченном же перечислении конструкция фразы — восходяще-нисходящая: предпоследнее слово перечис­ления звучит на самом высоком тоне, а на последнем слове топ голоса понижается моленья и испуга. Оратор часто использует такую стилистическую фигуру, как антитеза — противопоставление. При мелодике противопос­тавления повышается тон голоса в первой части фразы и пони­жается во второй. И чем ярче этот рисунок повышения и пониже­ния тона голоса, тем сильнее противопоставляется одно другому: в уме Поэтом можешь ты не быть. Но гражданином быть обязан. (Н. А. Некрасов) Пой лучше хорошо щегленком, Чем дурно соловьем. (И. Л. Крылов) Мелодические схемы противопоставления и сопоставления хорошо тренируются на пословицах, поговорках, афоризмах, крылатых выражениях: Не всегда говори |то, что знаешь |, но всегда знай то, | что говоришь . Часто красиво говорят, I а слушать нечего . Что не складно , I то и не ладно . Ничего не может быть в уме , | чего не было в чувстве , Коротко и ясно , I оттого и прекрасно . Не гордись званием , I а гордись знанием. Пользуется оратор и побудительными предложениями в своей речи. Мелодическая схема их похожа на повествователь­ное предложение (восходяще-нисходящая линия звучания), но имеет свои особенности, которые надо знать. При побудительном предложении: 1) несколько выше произносится начало фразы; 2) значительно ниже высота тона последнего ударного слога во фразе; 3) больше интервал в высоте тона между самым высоким и следующим за ним низким тоном. Бесконечно разнообразны мелодические конструкции вос­клицательных предложений, как бесконечны эмоции, чувства, волевые импульсы, желания, которыми сопровождается речь говорящего. Любое повествовательное, вопросительное предло­жение можно сказать с восклицанием. При этом в более высоком тоне звучит все предложение; меньше падение тона на последнем ударном слоге; более интенсивно звучит фраза. Есть восклица­ния, которые выражаются каким-либо местоимением (какой, какая, такой, такая), наречием (как), междометием (ах, ох, о, аи...), словами, перешедшими в междометие (батюшки, господи). ДИАПАЗОН ГОЛОСА Понятие «диапазон» включает в себя охват, объем, совокуп­ность всех звуков различной высоты, доступных человеческому голосу. При расширении диапазона необходимо сохранять каче­ство звучания голоса во всех регистрах. Регистр — это часть звукоряда, это ряд звуков, объединенных прежде всего тембро­вым единством. Чтобы сохранить устойчивость, качество голоса во всех реги­страх: в верхнем (или головном), среднем и нижнем (или груд­ном), надо добиться совокупности работы резонаторов. Это зна­чит, что при звучании голоса в грудном регистре работает и головной резонатор, а при звучании в головном — и нижний. Этому способствует наш прием «подлаивания». Упражнение «Трап». Диапазон свой разовью В прыжках на трап и на траву. Три разных трапа предо мной. Я звуку помогу рукой. «Подлаивать» не забывать. И все три трапа можно «взять». трап! С трапа С травы на| на траву. трап! С трапа С травы на| на траву. трап! С трапа С травы на| на траву. Прибегайте к помощи руки, которая активно «прыгает» на воображаемый трап. За рукой, которая легко «вспрыгивает» па видимую внутренним взором высоту, свободно повышается и тон голоса. Упражнение «Этажи». Поднимайтесь по этажам, отсчи­тывая пройденные: и шестой этаж... и пятый этаж, и четвертый этаж, и третий этаж, и второй этаж, И первый этаж, Проверяйте опору звука, «подлаивая» слово «этаж». Слова «и первый, и второй, и третий...» как бы кладутся все выше и выше на следующие этажи: голос повышается от грудного в средний, затем в головной регистр. Теперь спускайтесь вниз: И шестой этаж, и пятый этаж, и четвертый этаж, и третий этаж, и второй этаж, и первый этаж. Дойдя до «первого этажа», не «сажайте голос на горло», а обязательно держите его в высокой позиции — на «опоре» (и на грудных тонах посылая звук в головной резонатор). Упражнение «Чудо-лесенка». Чтобы не забыть об «опоре» при работе над диапазоном голоса, полезно, повышая строку стихотворения, говорить текст четко но слогам. Так можно проверять опору звука на каждом произносимом слоге: - Чу-до-ле-сен-кой-ша-га-ю, (низкий тон) - Вы-со-ту-я-на-би-ра-ю: (выше) - Шаг-на-го-ры, (выше) - Шаг-на-ту-чи... (еще выше) - А подъ-ем-все-вы-ше, кру-че... (еще) - Не-ро-бе-ю, петь хо-чу, (еще) - Пря-мо-к-солн-цу-я-ле-чу! (самый высокий тон голоса) Рассчитайте свой диапазон. Интервалы очень маленькие, едва уловимые человеческим слухом! Хватило голоса? Нет? Еще раз попробуйте, сдерживая голос в его стремлении вверх! Постепенность повышения и понижения голоса — важная краска в арсенале выразительных средств речи. Она говорит о выдержке, владении собой, своими чувствами, голосом. Это дос­тигается большим трудом. Поэтому следует уделять максимум внимания подобным упражнениям. Упражнение «Авиамоделист». Кисть руки — это скон­струированная вами «авиамодель». Вы искусно управляете ею: «модель» набирает высоту, опускается, снова взмывает в подне­бесье, делает «мертвую петлю», мягко опускается на землю... Сопровождайте движение руки («модели») тянущимся звуком АААА... Голосом «рисуйте» путь следования «модели», которая легко маневрирует в воздухе. У п р а ж н е н и е «Прыгун». Вообразите, что просматриваете киноленту, которая зафиксировала (замедленные кадры) ваш прыжок в высоту через планку. Видя (на своем «внутреннем эк­ране» — в воображении) «линию прыжка», рисуйте его голосом. Вот примерное графическое изображение линии звучания такого текста: голосовой «загиб» И вот лечу... кручу. Прыжок... Разбег... Теперь мне надо опуститься Чтоб ставить точку научиться. На слове «загиб» загните голос кверху. Затем спокойно опус­кайте его вниз и положите на «дно». Сопровождайте слова движением руки, рисующей прыжок. Рука свободная, движется плавно, мягко, как в состоянии неве­сомости. Так же свободно, легко поднимаясь и опускаясь, звучит голос. Мысленно проделывайте движения прыжка. А теперь убыстрите темп речи, легко «взбегая на вышку» с таким текстом: Вот оборот! взлетаю! Как птица я... Прыжок! взбегаю я легко На вышку И вниз стрелой Скрываюсь быстро под водой. Упражнение «Ворона» Ворона каркнула и вверх взлетела — быстрый «взлет» голоса. Так удивил ее Сороки глас! Потом понижение большими интервалами до грудного регистра спустилась, мягко села, С укором поглядев на нас: Ведь по-сорочьи «тр!тр!» мы трещали. Средний регистр Подвижность диафрагмы развивали. Упражнение «В лесу». Диапазон чтоб свой развить, Люблю с утра я в лес ходить. Регистры средний, и грудной Я разовью, и головной. Вокруг себя лишь посмотрю И радостно заговорю: — Грудной регистр мой ниже пня - Такой есть голос у меня. А средний — словно тот дубок: Не низок он и не высок. А головной — как та сосна Стоит стройна и зелена! Упражнение «Новогодняя елка». Ай да елка! Красота! Широта и высота! Снизу вверх гляжу, гляжу... Глаз от ней не отвожу! Вот гирлянды, Фонари И шары, шары, шары... Поглядите-ка туда: Что там светится? Звезда! Ай да елка! Красота! Я любуюсь неспроста. Тренируюсь заодно: Проверяю «верх» и «дно». Упражнение «Колокола». Для того, чтобы звук был ка­чественно однородным во всех регистрах, нужно уметь сделать незаметными переходы из регистра в регистр. Это достигается слаженной работой всех резонаторов. Для сглаживания переходов из регистра в регистр проделайте такое упражнение. В грудном регистре , Что за гром? Бум! Бом! Бум! Бом! А в среднем гул На целый дом: Бим-бом! Бим-бом! Вот в головном Чистейший звон: Динь-дон! Динь-дон! И все звенит, Гудит им в тон: Динь-дон! Бум-бом! быстрое переключение с грудного в головной регистр. Динь-дон! Бум-бом! Все шутливо, весело. Послушайте себя, что делается в вашем «доме» (в резонаторах). Действительно, во всех регистрах голос звучит легко, собранно, звучно! Значит, резонаторы работают совокупно. Упражнение «Регистры». Идите голосом за текстом, помогая звучанию рукой. Головной регистр (голос звучит высоко) И средний регистр (голос звучит на «центре») И грудной регистр я стремлюсь развивать (звучит ниже «центра») Чтоб здесь говорить (показываете рукой на диафрагму) И тут говорить (показываете на грудь) И там говорить (рука выше головы) И здесь говорить! (на диафрагме) Забавно? Наивно? Хорошо. Верьте в результат таких упраж­нений. Они придают свободу, непринужденность, а это одно из главных условий верного звучания. Упражнение «Спор». Тренируйтесь не только в посте­пенном повышении, но и в понижении тона голоса. Знайте свою самую высокую «рабочую» ноту («потолок») и самую низкую («дно»). Первый: Чем шире наш диапазон, Тем больше выразит нам он. Давай поспорим. Заодно Проверим «потолок» и «дно». Второй: Широк ли твой диапазон? Первый: Широк ли? В две октавы он. Мой!.. (первый) Мой шире! (второй) Мой! (первый) Второй: Мой шире! (Спорят, постепенно повышая тон голоса) Наконец, один из спорщиков, почувствовав, что выше идти не может, в речевой — утвердительной интонации (переходя от «стона» к «лаю») говорит: Твой шире! Вот мой «потолок», Пойдем-ка вниз с тобой, дружок! Второй: Мой шире! (Спорят, постепенно понижая тон голоса) Мой! Мой шире! Мой!.. Тот, кто ощутил предел голоса в грудном регистре, не может больше понижать тон голоса, говорит: Твой шире! Вот мое и «дно». Второй: И я закончу заодно. Не забывайте о сонорном согласном М в слове «мой». Пом­ните о «стоне». Произносите слова «мой шире» как одно слово: слитно, монотонно. Ведь вы демонстрируете умение повышать и понижать тон голоса. Не сердиться! Не зажимать звук. В разго­ворно-утвердительной интонации перед «потолком» и «дном» не забывайте о «подлаивании». Оно позволяет проверить «рабо­чие» высокие и низкие тона голоса. Упражнение «Батут». ЛОВКО С СИЛОЙ ОТТОЛКНУСЬ — Вверх стрелою я взовьюсь, Сальто сделав, — снова вниз, Но батут бросает ввысь! Выше, выше все взлетаю — Голос свой я развиваю. Все в порядке. «Лай» помог Укрепить мне «потолок!» Упражнение «Дельфин». Мой дом — океан, мне легко в нем одном: Я прыгаю вверх и спускаюсь на дно. Работает мой резонатор грудной. Я долго и ловко плыву под водой. Прыжок! Вот еще! Я уже над водой, Теперь резонатор звенит головной. В полете легко. И не трудно на дне. Но лучше всего отдохнуть на волне. Упражнение «Легкокрылая пушинка». (Голосом рисовать движения пушинки, используя все три регистра звучания.) Легкокрылая пушинка Села елке на вершинку, Поднялась под облака, Огляделась свысока, Охладиться захотела — Над рекою пролетела. Над печной трубой метнулась, Сорок раз перевернулась, Прокатилась по траве И пропала в синеве... Целевая установка упражнений: добиваться совокупности ра­боты резонаторов на всем диапазоне звучания голоса, сглаживая регистры, легко переходить со средних тонов в верхние, с верх­них — в низкие ноты звучания, оправдывая внутренним виде­нием это движение голоса. Чрезвычайно важно натренировать и навык постепенного понижения голоса; развить низкие тона своего голоса. I Упражнение «Аквалангист». Чтоб овладеть грудным регистром. Центр голоса Я становлюсь «аквалангистом». Все Постепенное ниже опускаюсь! расчетливое Ниже! понижение А дно морское голоса ближе! ближе!.. И вот уж в царстве я подводном! Грудной Хоть «погрузился» глубоко, регистр Но голосом грудным, свободным Распоряжаюсь я легко. Чтоб овладеть грудным регистром Полезно стать «аквалангистом». Экономно пользуйтесь диапазоном. «Погружайтесь» посте­пенно, с небольшими интервалами. Понижение контролируйте рукой. На низких нотах не снимайте голос с «опоры». Сохраняйте высокую позицию звука, не «сажайте» его на горло. Опять на помощь — руки! Свободные, они медленно, легко (под водой) плавают, не задевая за «дно». Так же звучит голос, не задевая за связки, не застревая в напряженных мышцах глотки. Еще одно упражнение на постепенное, расчетливое пониже­ние голоса. Упражнение «Парашютист». Представьте мысленно, что вы летите высоко в самолете и готовитесь совершить парашют­ный прыжок. Начинайте говорить в верхнем регистре вашего диапазона, постепенно понижая голос, давая себе словесную установку: Когда начну я опускаться, Мой голос будет отражаться Ив резонаторе грудном, И непременно в головном. Высоко, высоко над землею лечу. Совершить с парашютом прыжок я хочу. Вот шагнул, и... стремительно падаю вниз... Ветер бьет мне в лицо. Я рванул за кольцо!.. Надо мною спасательный купол навис. Опускаюсь я медленно ниже и ниже... А земля подо мною все ближе и ближе... С голубыми озерами, ширью полей... Рядом... Вот она! Крепко стою я на ней. Проверьте, на «опоре» ли говорите последнюю фразу, поле­тит ли она в зал? Запомните: чем ниже звучит голос, тем выше (в головной резонатор) надо посылать звук, чтобы работать на смешанном регистре. Мысль развивается в диапазоне. И если пет движения голоса вверх или вниз, нет и ясного выражения не только смысла одной фразы, но и всей мысли, складывающейся из нескольких фраз. Вот почему К. С. Станиславский предупреждал о том, что говорить надо «по вертикали», а не «по горизонтали». Только так можно избежать играиия «на вольтаже», когда голос напря­жен и звучит невыразительно, становится «прямым, как палка». Однако следует научиться экономно пользоваться диапазо­ном голоса. Как нельзя отдавать «всего, что есть внутри», так точно нельзя сразу взбираться на самые высокие тона голоса. Постепенность, скупость, расчет в пользовании диапазоном го­лоса — непременное условие сценической речи. К. С. Стани­славский подсказывает нам прием голосовых «оттяжек», кото­рый помогает создавать впечатление широкого диапазона голоса у исполнителя: «Пять нот — вверх, две — оттяжка! Итого: только терция! А впечатление, как от квинты! Потом опять четыре ноты вверх и две — оттяжка вниз! Итого: только две ноты повышения. А впечатление — четырех! И так все время. При такой экономии диапазона хватит на все сорок слов!» Упражнение «Девятый вал». Чтоб зритель не видал предела Диапазона, я умело Прием «оттяжки» применю, Когда по «лесенке» пойду; И вымыслом воображенья Я оправдаю повышенья. Вообразите: море... шквал... Как подступал девятый вал. Идет волна. Еще волна... Вот третья им во след спешит, За нею, силою полна, Волна четвертая бежит. Вот пятая о скалы бьется И отступает далеко... 1 К. С. Станиславский. Соч., т. 3. С. 128. Стремителен шестой полет: Она, взмывая высоко, Разбилась в брызги! И опять Пошла на берег наступать Волна седьмая! Вслед — восьмая! И я слегка звук опускаю, Волною новою пленен. Мне грозный рокот моря слышен. Мой голос крепнет! Силы полн, Звучит он выше, выше, выше... Встает огромною волной (очень легкое повышение на слове «еще») (снова небольшое голосовое повышение) (голос немного вниз, чтобы «под­нять» слова следующей строки) (голос выше) (голосовая оттяжка и опять вверх к «шестой» волне) (держитесь того же тона) (звук слегка понизился, чтобы взять разгон вверх, на каждом слове к «седьмой» волне) (еще выше) (голосовая оттяжка, надо подобраться к самой высокой и самой сильной ноте звучания) (началось повышение) Девятый вал... передо мной! (легкое понижение перед броском вверх) (самая высокая тональность) (голос понизился, заканчивая мысль) На протяжении всего стихотворения сохраняйте единую ли­нию звучания. Подобно тому, как на море движение волн не­прерывно, так и в речи должна быть непрерывная выразительная линия звучания. Восклицательные знаки, точки, паузы — ничто не останавливает действия. Дыхание берется естественно, легко, незаметно, не обрывая звучания (значит, «добор» частый). Умение пользоваться диапазоном голоса с расчетом (с посте­пенным, по небольшим интервалам, повышением или понижением тона голоса) должно быть подкреплено и умением владеть силовым диапазоном голоса. СИЛА ГОЛОСА Сила звука зависит от амплитуды колебания голосовых свя­зок: больше амплитуда — сильнее звук. Сила звука определяется и величиной давления, которое оказывает звуковая волна на единицу поверхности. Сила звука в речи оратора — это и сила убеждения, и сила чувства, и сила его желания достичь постав­ленной цели. Поэтому и бытует такое понятие, что говорить с силой — значит говорить с большим душевным подъемом. И вот тут-то, когда оратор говорит с силой, возникают зажи­мы, перенапряжение голосообразующего органа. Во избежание этого надо воспитать в себе «мышечного контролера». «...Этот процесс самопроверки и снятия излишнего напряжения должен быть доведен до механической, бессознательной приученности. Мало того, его надо превратить в нормальную привычку, в естественную потребность.., главным образом, в минуты высшего нервного и физического подъема»1. Для снятия излишнего напряжения при сильно звучащей речи рекомендуется следующее упражнение. У п р а ж н е н и е «Добьюсь цели». Надо послать «упрямого» друга, допустим, в булочную за хлебом. Чтобы желание ваше было выполнено, добивайтесь этого, используя различные гла­голы: Ну иди же! Ну же! Нут-ка! Добежать одна минутка! (просите) (умоляете) (приказываете) Проследите за тем, достигли ли вы различного звучания глаголов: просить, умолять, приказывать. Подчиняется ли вам голос? Выра­жает ли ваши чувства? Попробуйте переставлять глаголы: сначала приказываете, а затем просите и умоляете. Упражнение «Сделать по-моему». Подчините вашей воле человека, который совершает неверный поступок: хочет взять не ему принадлежащую вещь. . Яблоко Алле. (Напоминаете. Речь звучит свободно, озвучен- ный воздух «сам вытекает в природу») Яблоко Алле. (Предупреждаете с угрозой. Речь звучит с силой, и воздух «выгоняется») Алле — яблоко! (Приказываете. Воздух «выталкивается» в рывке.) Усиливая звучание, следите за тем, чтобы не было пере­напряжения в голосовом аппарате, завышения топа голоса. «Мы­шечный контролер» пусть не дремлет. Характер речи отражается только на характере выдыхания. Растет активность действия (заставляете выполнить то, что требуете) — растет и сила звука, а с ним и степень давления воздушной струи. Это хорошо ощу­щается в области диафрагмы и межреберных мышц. При повто­рении упражнения фиксируйте внимание на действии «дыха­тельного пояска». Надо уметь расчетливо и искусно пользоваться усилением звука. Вспомните замечания К. С. Станиславского об относи­тельности таких понятий, как «громко» и «тихо». «...Forte — понятие относительное. Допустим, что вы начали читать монолог очень тихо. Если б через строчку вы продолжали бы чтение несколько громче, это было бы уже не прежнее forte. ...В этом постепенном превращении звука из piano-pianissimo в forte-fortissimo заключается нарастание относительности гром­кости»1, — пишет К. С. Станиславский. Упражнение «Сони». Договорились с товарищами идти гулять. Зашли к ним в комнату, а они... спят. Надо немедленно их разбудить! К. С. Станиславский. Соч., т. 3. С. 110—111 Эй, вы, ну ли! (средний уровень громкости) Что заснули? Ну и ну! Ну и ну! Вы зачем нас обманули? Что склонило вас ко сну? Нут-ка, нут-ка, просыпайтесь! (усиление звука) Поднимайтесь, одевайтесь, И айда скорей гулять! Ну же! (с каждым приказом растет сипа звука) Эй, вы! Хватит спать! Не посылайте звук далеко. Товарищи — рядом. Они могут подыгрывать вам «сон». Конкретность же адреса удержит от не­нужного крика, напряжения. Будите не криком, а силой речи — волевым приказом, поднимая товарищей с постели. Если под­вижная диафрагма успевает быстро «подпереть» ударные слоги в словах-приказах, то голос зазвучит свободно. Снимайте ма­лейшее мышечное напряжение с фонационных путей. Этому помогут междометия и сонорные согласные (в стихотворении 15 сонорных звуков). Затем попытайтесь не делать больших пауз, чтобы весь текст звучал слитно. Слитность речи оправдайте действием: во что бы то ни стало скорее разбудить! Действуйте!.. Заговорили очень быстро, без пауз, и голос не успевает «на­рисовать» различной силы вопросы, различное звучание вос­клицательных знаков. Сохраните выразительную линию звуча­ния. Ведь дважды повторенное восклицание «Ну и ну!» во вто­рой строчке или два вопроса в третьей и четвертой строках по своему характеру, энергии, силе и тону звучат по-разному. По­этому сначала «будите», не торопясь, успевая оцепить, увидеть, родить слово. Затем убыстрите темп, но не за счет пробалтыва-ния слов, а за счет энергичного движения мысли, видений, оце­нок. Быстрый темп, слитность речи способствуют развитию ав­томатизма вдоха, ровности звучания голоса на протяжении всего текста, голосовой гибкости при большой силе звука, помогают удерживать звук от повышения. У п р а ж н е н и е «Народный шквал». Целевая установка уп­ражнения — владеть силой звука. При этом уметь искусством пиано и форте владеть. Все ближе, все громче рокочущий шум: ТрУм-ту-ту-тУм! ТрУм-ту-ту-тУм! Сильней все то тут барабан бьет, ТрАм-та-та-тАм! ТрАм-та-та-тАм! Трепещут враги; задрожали враги. Народ наступает. Сдавайся! Беги! то Народного гнева бушующий шквал Поднялся, обрушился! Враг злобный пал. Усиливая звук, постепенно повышайте его до самого высоко­го тона, способного звучать с силой на слове «поднялся». Сле­дующее слово «обрушился» опустите вниз (голос по-прежнему звучит с силой). Выработайте в себе контролера, знающего, какие тона вашего головного и грудного регистра способны к усилению. Рассчи­тайте силовые возможности голоса. Особенно остерегайтесь срывов на верхних тонах. 1 К. С. Станиславский. Соч., т. 3. С. 110-111. Для укрепления голоса полезны упражнения, в которых текст звучит на единой силовой ступени сравнительно большой период. Упражнение «Необычный базар». Многолюдный, шум­ный базар, где есть все! От цветов и овощей всех времен года до всевозможных спортивных товаров! Вы бойко, радостно зазы­ваете покупателей, увлекая их своими товарами. Первый продавец. В ларьках овощных на прилавках не пусто: Вот вам — огурцы, Помидоры, капуста. Морковь, баклажаны, укропа пучок, Картошка, редиска, зеленый лучок, И репчатый лук, и капуста цветная, Вот хрен, кольраби и тыква большая, Салат, сладкий перец, чеснок, кабачки, Петрушки душистые есть корешки, В продаже и редька и репа... Что надо? Иди — покупай! Угодить будем рады. Второй. А ягоды, фрукты! Каких только нет! Скорей выбирай на свой вкус и на цвет. Есть крымские персики, груши и дыни, Третий. Арбузы херсонские славятся ныне, Вот яблоки — белый налив, вот ранет, А вот земляника, что слаще конфет, Черешня и вишня... А здесь посмотри-ка! Красавицей выросла наша клубника, Крыжовник садовый, чудесная слива, Малина душистая — прямо на диво! Есть красная, черная также сморода... Все щедро земля отдает для народа. Здесь вам можно купить самый нежный товар. Перед вами роскошный цветочный базар: Гиацинты, нарциссы, ромашки, тацеты, Кампанула, душистой сирени букеты, Львиный зев, незабудки, анютины глазки, Обратите вниманье на формы и краски! Астры белые, красные маки, тюльпаны. Наперстянки, гвоздика, роскошные канны, Олеандры, жасмины, фиалки, мимозы, Георгины, настурция, нежные розы, Гладиолусы, крокусы, флоксы, левкои, Хризантемы, пионы... Вот чудо какое Создала нам природа - нельзя отойти! Надо эту красу вам с собой унести! Четвертый. Кто любит сладкое — ко мне! Довольны будете вполне. Печенье, вафли, мармелад, Зефир, фигурный шоколад Доставят детям радости. Восточные есть сладости: Рахат-лукум, халва, щербет... Есть много кисленьких конфет: «Мечта», «Фруктовая смесь», это — «Лимонные», «Весна» и «Лето», «Прозрачная» и «Барбарис», «Дюшес», «Снежок»... А вот ирис: «Кофейный», «Ледокол», «Забава»,